Ты думал, я позволю тебе умереть?

— Что ты здесь делаешь, Хаджи ага? Мой сын уже вернулся? — Валиде Хандан султан стояла, опершись о стену со слезами на глазах. — Да, госпожа — А Дервиш… — еë голос дрогнул. — Он… он во дворце. — Ах, слава Аллаху! Он милостив к нам, Хаджи, — она с облегчением вздохнула, — Мой лев простил его! — Госпожа, прошу вас, не обнадëживайте себя. Это конец. — О чëм ты?! Хаджи ага повернулся к слуге, всë это время стоявшем позади и державшем какой-то свëрток. Ага развернул его. — Ах! Красный кафтан! Ахмед… — Повелитель наденет его сегодня на заседание Совета. — Ахмед… он казнит Дервиша. Я должна что-то сделать. — Но что вы предпримите? Тем временем Валиде уже повернулась и уверенно пошла по коридору. — Госпожа, постойте! Куда же вы идëте? *** Хандан направлялась к султанским покоям, шаг за шагом приближаясь к ним по золотому пути. — Госпожа. — Зульфикар, сообщи повелителю о моëм приходе. — Прошу прощения, Валиде султан, но повелитель велел никого не впускать. — Ты не сможешь мне помешать, — она распахнула двери и пошла по коридору, ведущему в покои, — Откройте, велела она стражникам. — Госпожа… — Я сказала открывайте, — произнесла Хандан властным голосом, пронзив каждого из них ледяным взглядом. Двери спешно открылись. — Ахмед. — Простите, повелитель, я не смог остановить госпожу, — Зульфикар был явно взволнован, ведь он уже получал выговор от повелителя за подобные вещи). — Валиде?! — Султан Ахмед сидел у себя на кровати, окружëнный кипами различных бумаг и писем. — Мне нужно поговорить с тобой, сынок, — лицо Хандан моментально изменилось, от ледяного взгляда не осталось и следа, только доброта и ласка. — Хорошо. Зульфикар, оставь нас. — Как прикажете, повелитель. — Так о чëм вы хотели со мной поговорить? — он был явно недоволен, что к нему вот так просто врываются в покои. — Ахмед, лев мой, — она немного помедлила, еë голос дрожал, — я сейчас встретила Хаджи агу…с… красным кафтаном. Воцарилась тишина. У Валиде на ресницах заблестели слëзы. — Прошу тебя, не делай этого, не надо, — Хандан еле могла совладать с собой, слëзы уже лились из глаз струйками, подбородок дрожал. — Если вы о Дервише, то… — Не казни его! Прошу, — она так и не дала сыну договорить, — Он же тебя вырастил, воспитал, был тебе как родной отец, — тут еë голос стал твëрже, она выпрямилась и, несмотря на капли слëз на щеках, уже снова стала походить на стойкую и решительную госпожу, — Если ты его казнишь, я этого не выдержу — выпью яд. Ахмед уже пребывал в полном недоумении, смешанном с гневом. — Матушка, я уже принял решение. И вы не смеете его оспаривать. Я падишах. Властелин всего мира. Моя воля — закон. И мои решения никто, слышите, ник-то не смеет обсуждать. Ни вы, ни Кëсем, ни кто другой, — он уже сорвался на крик, — Дервиш убийца, и он убил не просто моего отца, он убил падишаха! И почему вы, Валиде, так отчаянно его защищаете?! Неужели…вы испытываете к нему греховные чувства? В покоях стояла гробовая тишина. Султанша смотрела на своего сына-повелителя, а из еë глаз лились слëзы. — Ахмед, — произнесла она почти шëпотом, но он вскинул руку, приказывая ей тем самым замолчать. — Я не могу поверить, — он проговорил эти слова так тихо, что Хандан еле его расслышала, но уже через мгновение его голос прогремел с новой силой так, что даже Кëсем, ступающая по золотому пути, услышала его крик, — Не могу поверить! Вы понимаете, что вы натворили, Валиде?! Речь ведь идëт о вашей чести, о чести всей династии! ДИНАСТИИ, понимаете? , — Ахмед схватил мать за плечи и начал неумолимо трясти, — КАК ВЫ МОГЛИ! КАК ВЫ МОГЛИ?! УБИРАЙТЕСЬ, УБИРАЙТЕСЬ С ГЛАЗ МОИХ, — его дрожащий от злости, настолько, что массивный перстень с рубином готовился слететь, палец указывал на дверь, — Убирайтесь. — Кëсем султан, — ага учтиво поклонился. — Что происходит, Зульфикар? В чëм дело? — У повелителя Валиде султан, и… К ним навстречу вышла злая и заплаканная Хандан, сжимая кулаки так, что еë пальцы побелели до цвета бумаги. Слëзы, смешанные с тушью, были размазаны по лицу, а бездонные глаза, смотрящие в никуда, источали холод и ярость. — Госпожа. — Прочь с дороги, Кëсем! Надеюсь, теперь ты довольна? — Валиде, я… Но Хандан уже быстрой и твëрдой походкой направлялась в свои покои. — Зульфикар!!! — Простите, госпожа, мне придëтся вас оставить, — он поклонился и зашëл в покои. — Повелитель, — последовал ещë один поклон. — Передай пашам и беям, что заседание Совета отменяется, — Султан ещë не отошëл от ссоры с матерью и потому полукричал от всплеска эмоций, — И не смей никого сюда впускать. Я должен побыть один. — Как прикажете, повелитель. *** — Госпожа, что случилось? — Хаджи ага всë время на протяжении ссоры Хандан и еë сына дожидался еë в покоях, отдав приказания слугам, чтобы они сами отнесли кафтан Повелителю. Он нервно ходил кругами по комнате, поглаживая подбородок, как если бы там была борода. — Я убью эту выскочку Кëсем! — Госпожа, да что же… — Ахмед не намерен прощать Дервиша. Но что ещë хуже — он догадался о наших с Дервишем отношениях, точнее… о моих к нему чувствах… Это просто какая-то катастрофа! — Султанша, простите мне мою дерзость, но… я полагал, вы не испытываете ответных чувств к Дервишу паше. Хандан прожгла его ледяным взглядом. — Что же нам делать, госпожа? — Я не могу пока ничего предпринять, надо узнать, что происходит в той части дворца. Немедленно сходи к покоям моего сына-повелителя и выясни, отправился ли он на Совет дивана, а я пока напишу записку Дервишу. Надо его предупредить. — Как прикажете, — Ага вышел. *** *стук в дверь* — Паша, вам просили передать, что сегодняшнее заседание Совета отменяется. Так пожелал наш повелитель, — ага учтиво поклонился. — Что же случилось, почему султан Ахмед отменил диван так неожиданно? — Мне это не известно, паша. — Если это всë, ты можешь идти, — Дервиш вновь опустил глаза в бумаги на столе, за которым сидел, и махнул слуге в сторону двери. — Нет. Ещë вам записка. Это от Хаджи аги. Дервиш моментально поменялся в лице, — давай еë сюда. После этого ага вышел, а паша спешно снял маленькую красную верëвочку со свëртка и начал жадно читать — он догадывался, что Хаджи ему письма писать не станет, а вот его госпожа — Валиде Хандан Султан, — совсем другое дело. *** «Дервиш, случилось то, чего мы так боялись. Вчера вечером на ужине с моим сыном и Кëсем эта наглая девчонка привела Хаджи. Похоже, кто-то помог ему спастись. Мне пришлось рассказать всë Ахмеду, ведь если бы я этого не сделала, он бы и так узнал всë от Кëсем, а я бы ещë и под ударом оказалась, потому что скрывала правду. Прошу, прости меня, Дервиш. Я не смогла сдержать своего обещания. Прости. Сегодня я узнала, что мой сын повелитель собирался надеть на заседание Совета красный кафтан. Я всë сделала, чтобы его переубедить, но на него мои доводы не действуют, я в отчаянии. К счастью, мой лев отменил заседание Совета. Будем молиться, чтобы он изменил своё решение, но я боюсь, что этого, упаси Аллах, может не случиться. Тебе надо бежать, Дервиш. К тебе придут люди с Хаджи агой, и вы сядете на корабль, который отвезëт вас в Ускюдар. Потом доедете до Египта. Надеюсь, Всевышний снова позволит нам увидеться… " ***