Двойственность

Хонджун сильнее надавливает на ручку, бумага не выдерживает столь сильного давления и трагически рвется. Уён лукаво смотрит в чужую тетрадь и ехидно поджимает губы. Хонджун был прилежным студентом только если ему было интересно на парах, но он в любом случае не позволял себе жестокого обращения к чему-либо. — Какой же он все-таки красавчик, не находишь? — решает добавить Уён, притворно вздыхая и направляя светлый взгляд на другого студента. С Сонхва они были почти не знакомы, ходили только на совместные потоковые лекции, но Уён был бы не против подружиться. Но видимо не судьба. Шел последний курс и их компании как-то не пересекались. Но веселье заключалось совсем в другом. Веселье было в Хонджуне и его реакциях. Уён задумчиво прислоняет голову на подставленную ладонь и смотрит на рыжий затылок друга. Тот так сильно склоняет голову к тетради, что становится невозможным даже увидеть его выражение лица. Действительно странности, разве нет? — Я передам твоему парню, что ты засматриваешься на других, — находится с ответом Хонджун, все еще не поднимая головы. — Лучше бы записывал то, что говорят на парах. Уён пытается не смеяться. Все бы хорошо, но сейчас маленький перерыв между занятиями, преподаватель стоит около кафедры и беседует со студентами. Но ее взгляд постоянно направлен на Сонхва, как и почти всех находившихся по близости студентов. Их не стоит в этом винить, Сонхва действительно был интересным: излишне красивым, умным, с завораживающим голосом и добрым характером. С ним хотелось общаться и быть рядом. — И все-таки мне кажется, что у вас что-то произошло, — выдает Уён, вопросительно выгибая брови, встретившись с растерянным взглядом друга. — У кого? — уточняет Хонджун, склоняя голову набок. Уён кивает в сторону кафедры и готовится наблюдать. И не разочаровывается. Хонджун переводит взгляд на переговаривающихся студентов и почти незаметно поджимает губы. — Он у тебя девушку увел, да? — участливо (как ему кажется) предполагает Уён, по-дружески похлопывая друга по вмиг напрягшимся плечам. — Или парня? — Я тебе сейчас врежу. Угроза звучит весьма осуществимо и он не продолжает свою исследовательскую деятельность. Но что-то между ними действительно произошло, что-то плохое, раз его друг терпеть не может вроде бы самого популярного и дружелюбного студента их универа. Как бы интересно ни было докопаться до истины, Уёну была дорога его жизнь и он останавливается на этом. Предостерегающе фыркнув, Хонджун ложится на скрещенные руки и прячет в них лицо. Как же его это достало. Теперь еще и Уён что-то начал замечать, а это сулит большими проблемами. Он кидает еще один взгляд украдкой на парня у кафедры и внутри мгновенно закипает раздражение. Он чувствует как внутри, где-то в районе живота, все обливается жидким азотом негодования. Хонджун считал себя взрослым и свободным от предрассудков парнем, поэтому был разочарован в первую очередь самим собой. Всего из-за одной оплошности его впечатление о человеке было безвозвратно испорчено и пересмотру не подлежало. Это противоречило всякой логике, подразумевающей, что у человека должен быть еще шанс показать себя с лучшей стороны. Сонхва предпринимал попытки с ним как-то объясниться, но Хонджун остервенело выбивал из его рук любые предложения поговорить и сделать ему шаг навстречу. Рядом с Сонхва ему было неуютно, тревожно и… Не то чтобы он его боялся, нет, опасался? Старался не думать? Этого тоже не получалось сделать, что прибавляло очков в генерализованное раздражение и неприятие. Все это скапливалось внутри уже несколько месяцев и грозилось свести с ума. Он чувствовал себя маленьким и колючим, хотя хотел быть большим и терпеливым. Хонджун поднимает голову, как только слышит, что пара возобновилась и встречается с ним взглядом. Он не понимает, почему Сонхва опять смотрит на него и резко отворачивается к Уёну, лишь бы не видеть этот лукавый взгляд с мягкой улыбкой. «Опять улыбается, — думает он про себя. — Наверное, часто этим промышляет, придурок». Даже это его бесило. — Ты чего? — между тем хлопает ресницами Уён, прислоняя ладонь ко лбу друга. — Тебя лихорадить начало, чего красный? — Ты сейчас руки лишишься, если не уберешь ее от моего лица, — гаденько улыбается Хонджун и возвращает все свое внимание на преподавателя. Настроение закономерно повышается, когда в поле его видимости больше нет раздражающих элементов, а к Уёну он уже привык. Тот между тем тихо вздыхает и по наитию оборачивается на верхние ряды, где обычно и сидит компания Сонхва, и надо же — не ошибается. Тот смотрит именно на него и жестами пытается ему что-то объяснить. Попросить? Указать? Ого какие красивые у него пальцы. Уён замедленно кивает, в общих чертах понимая, что от него хотят, и позже смотрит на ухо друга. Классный пирсинг, конечно, у него, но… Встал вопрос двух конкурирующих потребностей: с одной стороны безопасная жизнь и сохранные конечности, а с другой — шанс разузнать, что же не так с Хонджуном от посторонних, явно что-то знающих, лиц. Уён всегда отличался благоразумностью в особо критических ситуациях, поэтому как только заканчиваются занятия, он говорит: — Иди без меня, я хочу еще к старосте подойти. Это была явно не критическая ситуация, к слову. — Ты сегодня удивляешь, мы с Саном подождем тебя на улице, договорились? — Хонджун торопливо собирает свои вещи и даже не задумывается о странности в поведении друга. Вот как велико его желание уйти из помещения, где находятся раздражающие его люди. — Я как раз успею нажаловаться Сану на тебя. Уён закатывает глаза и саркастично машет ему рукой, выпроваживая из аудитории. И, в общем, он может пойти в сурдопереводчики, так как Сонхва действительно вскоре подсаживается к нему и изысканно-вежливо спрашивает: — Уён, да? У тебя найдется минутка на общение со мной? — О, ты меня знаешь, — расплывается Уён от такой обходительности и гордости за себя, что правильно понял все знаки, которые ему посылали раннее. — Заочно, — Сонхва смущенно улыбается и делает чуть заметный вдох. — Не хочешь мне помочь в одном деле? — В чем? И если ты расскажешь чем же так выбесил моего друга. — О, могу рассказать тебе только в общих чертах, сам понимаешь, не мой секрет. Но с этим и связана моя просьба. В этот день Уён выходит из университета донельзя довольный и с целыми конечностями. Но это пока, так как то, что они задумали, может потом ему и аукнуться в очень болезненной форме, но что не сделаешь ради счастья друга. — Почему ты не хочешь с ним поговорить? — тем же днем спрашивает он, пока они провожали Хонджуна до его агентства. Совсем недавно тот нашел студию, где мог заниматься написанием музыки, и его хобби стало приобретать все более серьезные и далеко идущие перспективы. — Я брезгую. На этом тему закрыли. — Он знаком с Сонхва? — уточняет Сан, как только уходит их общий друг. — Что ты уже успел разузнать, ну-ка рассказывай. Как итог, Сан присоединяется к их рискованному плану. Хотя планом это было сложно назвать, это был вопрос доверия и неоправданного риска. Они неделю усыпляли бдительность от чего-то излишне тревожного Хонджуна, чтобы воплотить свою задумку в реальность. Но к следующим выходным Хонджун был чрезмерно утомлен, а как гласит первое правило хищного мира — нападать лучше всего, когда жертва потеряла бдительность и не имеет сил на успешное сопротивление. Поэтому суббота. Сан и Уён уговорили друга на совместные посиделки, пообещав со своей стороны принести в гости вкусной еды и выпивки. Кто бы устоял? Вот и Хонджун не устоял, в данный момент времени умиротворенно поедая еще теплые токпокки с колой. Но мигом напрягается, когда слышит домофонный звонок. — Я открою! — молниеносно реагирует Уён, быстро вскакивая и бежит открыть двери. — Вы не говорили, что еще кого-то позовете, — Хонджун вопрошающе смотрит на Сана и тот внутренне сжимается. В этот момент Хонджун выглядит так невинно и наивно, чуть заметно хмурясь в недовольстве от мысли, что кто-то еще придет. Сан чувствует, что предает своего друга, но дороги назад уже нет, так как из коридора уже слышен звук открывающейся двери. Невинность и остаточная умиротворенность мигом растворяются, стоит Хонджуну взглянуть на нового гостя. Он в неверии смотрит на своих друзей, с изумлением приоткрыв рот. — Вы… Сонхва хмыкает с такой реакции, впрочем без лишней скованности снимая свое пальто и устремляя свой взгляд на Уёна. Тот не рискует подходить к другу ближе, начиная говорить из того же коридора: — Джуни, он же хороший, просто дай ему объясниться! — Все, не будем мешать, прошу, не убивай нас, — тут же капитулирует и Сан, за рекордно быстрые сроки надевая на себя верхнюю одежду и хватая своего парня за руку. — Удачи! — Как… Что ты им наговорил? Хонджун отмирает спустя минуту, с ужасом осознавая, что сейчас в его квартире явно не тот человек, с которым можно чувствовать себя в безопасности. — Ты забыл о том, какая у меня репутация, мне легко довериться, — звучит лаконичный ответ. — Это все еще не значит, что ты можешь захламлять своим присутствием мой дом, прошу — уйди, — Хонджун собой гордится, он не повышает голоса и все также сидит в той же мнимо-спокойной позе. Хотя внутри все завывает сиреной, что нужно бежать, что этот человек может схватить и… — Я тебя совсем не знаю и знать не желаю, — добавляет он, все-таки с опаской следя за парнем. Сонхва удивленно округляет глаза и закусывает губу, чтобы удержаться от смеха: — Разве у нас не было свиданий? — О чем ты? — А как бы ты назвал то, когда два человека, которые явно заинтересованы друг в друге, тихо проводят время вместе? — Я бы это назвал уже не твоим делом, — злится Хонджун, отодвигаясь подальше, как только Сонхва решает сесть рядом с ним на диван. — Хонджун, я как бы участник всего этого действа… — Ты двуличный монстр, — не выдерживает Хонджун, скрещивая на груди руки и задирая вверх подбородок. Сердце по ощущениям стучит где-то в горле, а по всему телу пробегают разряды неконтролируемой дрожи. — Возможно? — Сонхва склоняет голову набок и смотрит на него темным взглядом, парню уже знакомо чем это чревато. — Возможно?! Ты даже не отрицаешь этого! — он выставляет перед собой руку, которую без лишних усилий перехватывают и тянут на себя. Это все остальные имели счастье лицезреть спокойного и миролюбивого Сонхва, всеми любимого и благоразумного. Он был примером для многих, конечно же — лучший студент курса, всем поможет, улыбнется да успокоит. Но Хонджуну иногда выпадала другая сторона монеты, которая различалась с добрым образом. На другой стороне была всепоглощающая властность, собственничество и пылкость. Все это он получил в одночасье и испугался последствий. В тот момент, когда его прижимали к стене без возможности сбежать, он мог думать только о том, что это неправильно так вверять себя другому, но не нашел в себе сил это остановить. Хонджун никогда не признается, что ему в жизни нужен как раз такой ведущий человек, потому что нет. Это ниже его достоинства и его пугают люди, которые способны настолько сильно влиять на другого человека. — Прости меня? Я поспешил и сильно волновался, к тому же слишком много выпил, — между тем Сонхва осторожно целует чужую ладонь, боясь сделать лишнее движение или сказать что-то не то. Он не понимает, что на него тогда нашло, но обычно миролюбивая натура выдала осечку, возжелав подтвердить, что парень напротив всецело его и ничей больше. — Здорово, запомню, что алкоголь тебе надо запретить, — фыркает Хонджун, иррационально успокаиваясь от чужих касаний. Все-таки он уже стал зависим. — Уже планируешь наш совместный быт? — звучит ехидный вопрос, вызывающий новую волну возмущения. — Мне нравится. — Ты вроде не пьян, а ведешь себя опять как засранец. — Я сейчас опять волнуюсь, — честно признается Сонхва, перетягивая не сопротивляющегося парня к себе на колени. — Ты дашь мне еще один шанс? Обещаю больше не пугать тебя своим напором, ты мне слишком дорог. — И не ставить столько засосов, что потом приходится ходить в водолазках чуть ли не месяц. — Не уверен, что сдержу это обещание, когда мы будем заниматься любовью, — застенчиво, вразрез своим словам, улыбается Сонхва, поглаживая своего парня по теплым щекам. — Хочу, чтобы все знали, что ты мой. Ты не осознаешь насколько ты красивый и замечательный. Хонджун смущенно опускает голову на чужое плечо и закрывает глаза. Они начали общаться после дурацкого столкновения, по итогу которого Хонджун обругал Сонхва всеми существующими матерными словами, пока обрабатывал его разбитые ладони. Какая банальность. Их отношения развивались так неспешно и постепенно, а потом этот другой Сонхва, который указал, что он имеет над ним больше власти, чем Хонджун думал. — Если ты так отдаешься поцелуям, я боюсь представить, что будет в постели, если мы продолжим, — все-таки отмирает Хонджун, прикусывая свой язык. Он хотел его помучить подольше, а похоже больше не получится. Он был взрослым человеком, но натурой мстительной и хитрой. В какой-то степени они даже в своем двуличии прекрасно дополняли друг друга. — А мы продолжим? — Возможно? — Тогда я могу тебя поцеловать? — вопрос звучит до странного скромно и неуверенно, что забавляет их обоих. — Смотрите-ка какими мы послушными можем быть, — Хонджун склоняется к Сонхва и мимолетно целует его в уголок рта. Как же он скучал, но не настолько, чтобы позволить другому человеку так легко выхватить свою победу. — Что же такое ты им рассказал, что они решили рискнуть своими жизнями? — Что мы давно общались, но из-за одной ошибки я потерял такого хорошего, — руки Сонхва сильнее сжимаются на чужих бедрах, Хонджун знает из-за чего, но продолжает испытывать чужое терпение. Ему нравится. — Друга. — Вот как, — он улыбается, постукивая указательным пальцем по губам в мнимой задумчивости. — Очень наивно с их стороны, как думаешь… — Хонджун, — его перебивает Сонхва, стараясь контролировать свое дыхание и чуть подрагивающие руки. — Если я сейчас тебя не поцелую, я умру по ощущениям. Хочется еще помучить, чтобы уж наверняка отыграться за все потраченные нервы и глобальный личностный кризис. Почему только Хонджун должен переступать через себя и признавать в себе те качества и нужды, которых лучше бы и не было. Это пугает, он никогда не был зависим и кем-то так заинтересован. Хотя возможно это взаимно, но он привык никому не доверять целиком и полностью. — Только посмей меня обидеть, я тебя убью, — угрожающе обещает Хонджун и сдается, прикрыв глаза. Видимо сызнова придется учиться доверию. На что он подписался? Как он будет справляться с этим ураганом, он не имеет ни единого представления, потому что его точно схватят и не отпустят. Сонхва, будто подтверждая его опасения, довольно хмыкает и притягивает его лицо ближе к своему, невесомо касаясь губами чуть нахмуренного лба. Хонджун возмущенно открывает один глаз, тут же получая поцелуй в пылающую щеку. Кто-то, кажется, тоже решил поиграть в мстительного парня, забавно. — Целуй нормально. — Как скажешь. Сонхва целует нормально, бережно приобнимая за талию и лаская чужие губы легко и трепетно, будто смакуя каждую секунду и звук. Надолго его не хватает, вот уже спустя несколько минут Хонджуну тяжело дышать и сердце катастрофически сильно выбивает из него остатки сил своим быстрым ритмом. Он бездумно смотрит в потолок, не совсем осознавая в какой момент времени он принял лежащее положение, все немного кружится перед глазами, единственная опора — чужие плечи, за которые он цепляется мертвой хваткой. Ему дали шанс хоть чуть-чуть подышать и осознать себя в реальности, взамен взяв в заложники его бедную, пока девственно чистую, шею. Хотя уже не девственную, он чувствует как на нем опять оставляют собственнические метки, и в отместку сильнее сдавливает плечи. Он ни за что не признается, что ему это нравится. Это слишком вульгарно и бесстыдно. Хочется возмутиться хотя бы для проформы, но Сонхва будто чувствует его настроение, возвращая все свое внимания чужим опухшим губам. Хонджуна смущает чужой горящий и такой темный взгляд, он смыкает глаза, полностью растворяясь в ощущениях. Неосознанно приоткрывает рот, полностью концентрируясь на касаниях чужих ладоней и языка, которые разогревают тело до немыслимой температуры. Ему с ним точно не видать покоя, но так жизнь кажется красочнее и острее. Он растворяется и не жалеет. «Ну, как все прошло?», — позже приходит сообщение от Уёна и Сонхва шкодливо улыбается, придумав новую шутку за которую точно получит. «Отлично», — печатает он. — «Спасибо, что помогли помириться с женихом». И отправляет селфи со знаком V, где было видно, что на его коленях покоится рыжая макушка. Хонджун не выдержал всех эмоциональных потрясений и просто уснул после новых порций извинений и нежных объятий. Точно ласковый котенок, и уж Сонхва будет о нем бережно и ответственно заботиться. «Что, простите??!!»