Останься

— Ты говоришь, что воспитание деда на тебе не отразилось. Говоришь, что успела абстрагироваться, но кого ты пытаешься убедить? - девушка была знакома с Юмой не первый год. Но ее использовали как куклу для секса, даже не говорили с ней, а ее травмы не позволяли сделать это первой. — Ни разу ты не оставалась. — она обернулась. Но поздно. Юма уже успела уйти и оставить холодный ветер, который точно не согреет ночью. — Ничего большего я не ожидала. День начинается ночью. С кошмарами и головной болью. Надо было давно сходить в клинику и провериться, но в Гонконге сраный языковой барьер. Когда она говорит на их языке, ее будто не слышат, а английский вообще не слушают. Без Юмы идти тяжело, морально и физически. С чужим человеком тоже не пойдешь, вдруг что-то серьёзное, а Алтан с Вадимом не возвращались уже долгое время. Но как улетел птенчик, так и вернется, в этом, кажется, не сомневалась даже Юма. Хотя она вообще мало в чем сомневалась. В ее решениях и действиях была чистая уверенность, но люди были главной ее проблемой. Никому не доверяет, всегда холодна, но очень хочет согреться. Только вот никому об этом не скажет. Не скажет даже своей девушке, когда та попросит остаться. Очередной вечер. Слыша шуршание одежды, она решается. Больно молчать все годы и бояться быть отвергнутой, а если возможность умереть все ближе, то терять нечего. — Останься, пожалуйста — смотрит в стену, даже как то неловко. — Ты знаешь что не останусь — голос Юмы не такой холодный, слышны нотки сожаления. — Но ты никогда не остаёшься. Я прошу. Умоляю тебя, хоть один раз — девушка приподнялась на постели — хочешь, на колени встану. Мне плевать, я готова унижаться. — и правда встаёт на колени, хватает Юму за ноги, словно та ее мать, которая отправляет ребёнка в садик. — Встань и отпусти. Что за детские выходки. — стальной голос. — Я не встану. Не отпущу. Останься пожалуйста. В мыслях Юмы только пролетает мысль "умирать что ли собирается", но моральная боль не позволяет думать долго. Правда хочется остаться, но этого не произойдёт, слабая надежда упадет на губы, но поцелуй все сотрет. — Я схожу в душ. Отпусти. — играет убедительно, но поверит ли ей наемница, которая любого читает как открытую книгу. — Вернешься? — уже слезы на глазах, но хватку ослабляет. Будто правда верит, но сознание уже кричит что нет. Ничего не будет. — Вернусь. Не вернулась. Как и ожидалось, не вернулась. Девушка ночь пролежала на диване в мыслях, потом началась головная боль. Алкоголь не помогал, что бы там не писали любовные романы. От алкоголя становилось хуже. Но она не могла остановиться, и вот уже утро. Девушка лежит на кровати пьяная, со следами бессонной ночи и мокрой подушкой, от последних слез, глаза отекли. В таком виде выходить было нельзя, лучше что бы она успокоилась за день, пришла в себя, а завтра Вадим пообещал приехать пораньше, с ним можно будет сходить на обследование. Всю ночь, в пьяном угаре и истерике проболтав с Вадиком, он решил что точно приедет. Потому что оставлять в таком состоянии сестру он не мог. Между ними были странные отношения, но встретились они не раньше армии. Он все понимал, знал на опыте с Алтаном почему Юма ушла. Читал Дагбаеву, как книгу по истории. Произведение оказалось интересным, столько страниц яркой биографии украшали до жути мелкий текст. "Я был со всеми разным, но тебя, встретил до культа лицемерия. Ты меня спасла." В ту ночь все происходило рвано, со страстью. Но в груди у двоих расцветала роза, которая всеми шипами впивалась в горло, выходя с криком. И идя в душ, все шипы посыпались из глаз горькими слезами. Вот почему она не принцесса? У них слез не бывает, живут в замке, даже если и одни. Знают, что им никто не нужен и влюбиться не могут. Любви не знают, да это даже лучше, чем знать на таком опыте. Когда ты не можешь довериться партнёрше, только потому, что та – девушка. Внутренняя гомофобия въелась в кожу благодаря воспитанию. Чувства к любимой рвались наружу, но раз за разом оставались заперты. Любимой. Юма никогда ей такого не говорила, хотя сама не раз слышала. Сама не раз чувствовала. И если честно, то с таким отношением, ушла бы давно от самой себя. И она пыталась, много раз. Сначала держал Алтан, дед и его бизнес. Потом в один момент не держало ничего и смысл жизни нашел себя в постели с личной наемницей. Никто не обращает внимание на звонящий телефон, потому что в комнате валяется только полу-пьяная, уставшая девушка. Юма надрывает мобильник минут десять, скорее всего просто важная встреча. Пусть берет кого-нибудь другого. А если нужен секс, то тоже, пусть идет кто-нибудь другой. Даже лежать не хотелось. Все будто в тумане от алкоголя и обезбола. — Какого черта ты не берёшь трубку. — она притворилась спящей. Хотя состояние и так было соответствующее. Увидев на кровати пустую бутылку вина, или что там было, может быть и виски, а на столе еще одну начатую, все уже было понятно. — Я плачу тебе не для того, что бы ты напивалась и кололась по среди дня. Даже трогать тебя противно. — но вопреки словам по плечу потрепала. — Ты понимаешь, что подставляешь меня. Да посмотри ты уже на меня, проснись. — на секунду были мысли, а вдруг умерла. Но нет, она спокойно дышала. Поверив что спит, Юма позволила себе минутное проявление нежности, погладив по плечу девушку. "Больно", брошенное в след, запомнилось навсегда. Разбудила не головная боль, а телефон. Контакт "ВаDick" говорил о многом. На дворе гребаных четыре утра. Видимо только сейчас прилетели. Утро Юмы началось со звонка Алтана. Не сказать что девушка злилась на него за ту бойню которую тот устроил, но отчитать непослушного брата надо. Поэтому в аэропорт отправила девушку, сама ехать не захотела. — Да, я за вами приеду. Блять, Вадик, иди ты со своими приколами, четыре утра за окном. — на том конце послышался смешок. — Ты там отдельно от Алтана сидишь? Наслышана о ваших приключениях конечно. — Да, отдельно. Гладиоус не в духе, а как там снежинка? — если бы кто-то услышал их разговор, их прозвища, то выкинули бы сразу. Пришлось бы идти работать по профессии, но платят не так много и людей, к сожалению, убивать не надо. — Давай обсудим когда приедем, чет не горю желанием въебениться в овраг какой-нибудь. — ведь правда такое было возможно, хоть она и могла думать сразу в две стороны, но как только речь заходила о Юме, способности отключались. — Конечно. Ты мне все расскажешь. — Жду не дождусь, возьмём сырные палочки и будем есть их с сырным соусом. Хочу еще пересмотреть фильм какой-нибудь.  — Вот это да. Словесник сегодня разошлась. — придумывать тупые прозвища было хобби Вадима. Даже если получит еще раз в морду от Алтана, за нечаянно произнесенное "гладиолус" в диалоге, все равно не прекратит. — Давай. Я подъезжаю, не забудь куда мы должны сходить. — Конечно не забуду, любимая. — Алтан, краем уха услышав последнюю фразу, повернулся к Вадику с полным недоумением. Но спрашивать не стал. Даже лучше, что этот бешеный нашел кого-то, меньше до ужаса хаотичной энергии будет в жизни. В комнате было холодно, темно и пахло перегаром. Она не наводила порядков к приезду друга, а людям в этом вопросе не доверяла. Много секретов. Не хотелось вообще ничего. — Да ты тут вообще не убиралась, цветочек — Вадик на своём приколе, приехал отнодхуть и поддержать подругу. Вот только сейчас увидел что реально творилось. — Это что, дилдак? — обнаружил сюрприз, оперативно открыв шкаф, естественно не спросив разрешения. — А что, удивляешься что больше твоего? На место положи. — она посмотрела с вызовом на Вадика, прикидывая на сколько дальше он еще зайдёт. — Да тут не только он, вот это да. Плетка, серьезно? У снежинки там точно не тентактли под костюмом? — смех стоял на всю комнату. Такого тут давно не слышали. — Блин, это типо все только для тебя? — как ребёнок, честное слово. — Ну вообще да. Мы любим эксперименты. — только что успокоившейся друзья, снова начали дико смеяться. — Думаю это будет классный отдых, цветочек. Весёлую атмосферу не хотелось портить, но напомнить надо было. Запись на обследование через пять часов. — Давай доспим это время, нам ехать через пять часов. - настроение не упало, это же всего лишь осмотр. Ничего найти не должны, скорее всего просто проблемы с давлением из-за стресса. — Сильно спать хочешь? — Ну. Могу сказать только, что без снотворных не хочется. — Посмотрим что-нибудь? - Вадик сделал такое лицо, будто милостыню просил рядом с церковью. — Вад, блин. Давай тогда "Сумерки", доставай ноутбук. — Что еще за ноутбук, меня достаточно обеспечивают до самого iPad последнего поколения. Так то тут похоже только тебе не додают. — Мне то как раз дают, зай. Больше чем тебе. — стадию издевок друг над другом не пропускали даже в долгих телефонных разговорах. — Ах ты.. — он повалил девушку на диван и подмял под себя — Проси пощады, злая русичка. — Сколько повторять что я на филолога училась. Получишь за русичку. — конечно сил у двух профессиональных наемников хватало, что бы подраться, никто бы не молил о пощаде. Поэтому девушка быстро вылезла из под Вадима. Их позиции сменились. — Я буду пытать тебя долго и мучительно, если ты не извинишься за русичку. — И как же ты собралась меня пытать, я много лет работаю с Дагбаевыми. Меня не возьмёшь ничем. — Включу тебе новый русский реп и привяжу к кровати. — сказав это, она издала театральный смех злодея. Точно зная, что делать этого не будет. Оставшиеся часы потратили на драку за фильм и сплетни в клане. — Возьмем по дороге сырных палочек, или сам хочешь приготовить? — девушка сидела за рулем, но посмотрела на друга. — Давай сами приготовим, эти двое заняты сейчас своей войной, хочу отвлечься. — За продуктами все равно заедем. — Понял. Вечером, загромив всю кухню и успев развести костёр во фритюре, они все же отлично провели время. Не отпускала мысль что диагноз пришлют в смс или позвонят, потому что ехать в этот ад второй раз девушка не решилась. Даже с Вадимом. Да с ним еще хуже было, постоянно шутил  по-русски над любым кто проходил мимо, ржал над всеми стендами. Вот ему реально отдых. Уснули в обнимку, почти в чем мать родила.  Когда утром ее снова разбудил телефон, началось бешенство. Судя по мелодии, звонила Юма. Вообще что ей сейчас надо непонятно, но даже мысли не возникло что про обследование узнали. Это же Юма, звонит по сорок раз в день, а говорит по одному слову. Поэтому телефон не взяла. Только поерзала на Вадике и дальше спать. Но лучше бы взяла. — Мне что, постоянно приходить к тебе в этот чёртов свинарник и будить? — голос срывался от раздражения. — Ты без стука. — Вадик. Черт, вообще зачем голос подал. Юме открылась прекрасная картина. Ее девушка, в нижнем белье лежала на наемнике младшего брата. Очень приятно. — Не тебе говорить, надо мне стучаться к ней или нет. Может сама скажет? — она обратилась к девушке. — Ты умерла там? Надеюсь да. — Знайте, сама жалею что не умерла. К Вашим услугам. "Да ты уже обслужила. Всю ночь наверное обслуживала" Но Юма не произнесла это в слух, только подумала. — К чему так официально. Забыла про тренировку? Через пять минут в зале. Она бы хотела много сказать, но дверь опять захлопнулась, и оставила только Вада. Все пошлые шутки были пропущены мимо ушей и они собрались ровно за пять минут, даже с душем. Дни в армии сыграли свою роль. Вечером зашла Юма и позвала к себе. Вадим уже все знал. Послышалось спокойное "проходи". Ноги не двигались нормально, но идти пришлось. Девушка уже сидела на большой двуспальной кровати в красивом, темно-алом халате на голое тело. — Садись. – произнесла она и поманила рукой на место рядом. На сильные, накаченые бедра, с поцелуем опустилась Юма. Губы соединились с шеей, она раздвинула ноги шире, взяв руками пояс и оголив красивое тело. — Подожди – девушка взяла руки партнерши в свои. — Давай не сегодня, мне надо – но договорить не успела. Юма выдернула руки и вес исчез с бедер. — Мне плевать, дверь там. Тогда не надо было приходить. — У меня голова болит. – в ответ только молчание. По дороге к двери так и не смогла взглянуть на нее, предугадывая полный безразличия взгляд. И когда уже стояла в шаге от коридора, тихо произнесла. — Это из-за опухоли в голове. Ездили вчера с Вадимом в больницу. В голову Юме будто выстрелил кто-то. Легкие и живот скрутило, в горле образовался ком. Она быстро обернулась и хотела было бежать к девушке, но ее встретила только закрытая дверь. Бежать было бессмысленно, никто не остановится и не подождет. Происходило что-то странное. Безмолвные слезы падали из обычно холодных глаз, легкие не хотели дышать. Истеричный смех, больше похожий на крик, вырвался из глотки. Но вдруг ей послышалось. Что если опухоль доброкачественная, она обязательно оплатит лечение. Выведет все деньги из клана, но оплатит. Может быть перепутали что-то, может диагноз неправильно поставили. Хотя как могут неправильно диагностировать опухоль головного мозга. Гнев сменился на бессилие. И девушка уже все для себя решила. Решила что не будет лечиться. Сказали что ремиссия может и не наступить на третьей стадии. Она шла по коридору, зная что за ней не побегут. Шла на смерть. Ей дали два года в самом лучшем случае, но уже известно. Умрет она раньше. Истекая кровью, от ранения на очередной встрече, ее глаза найдут другие. Уже не холодные, но слишком поздно. Тяжелеют веки, она уже не понимает просьб Юмы не закрывать глаза, отчасти из-за языка. Она как всегда разговаривает на английском. Последнее что осталось ненадолго в памяти.