Ночь - самая противоречивая часть суток. Одни боятся тьмы, что несет она с собой, боятся чудовищ, нарисованных во мраке собственным воображением. Для других ночь - это время тишины и спокойствия. Большинство людей спят и не шумят, не мешают, и не слушают беседы, не предназначенные для их ушей. Ночью можно снять маску и подставить уставшее лицо мягкому свету Луны. Одной такой ночью двое влюбленных сидели на крыше многоэтажного дома и мечтали вслух. -Представь, Рина, осталось совсем чуть-чуть. Скоро мы сможем уехать отсюда. -А куда мы поедем, Вольф? Мы же так и не решили… -Куда угодно, милая, куда только душа пожелает. Самое главное, что мы станем свободными. -Два года назад я бы сказала, что ты повернут на свободе, но сейчас… -Но сейчас ты увидел Империю с другой стороны. -Да. Тут слишком много... контроля. Где-то это хорошо, я не спорю, но не во всей жизни… -Не печалься, солнце мое, скоро это закончится... Тебе повезло, что ты осознала это так поздно. Почти всю жизнь ты прожила в счастливом неведении. -Ну все, теперь ты начал грустить. -Я? Где? В каком месте? -Вот тут. Девушка сделала легкий тычок в левый бок мужчины и злорадно рассмеялась. Ее собеседник мстительно улыбнулся и начал щекотать возлюбленную в уязвимых местах. Началась шуточная борьба, в результате которой девушка уложила мужчину на лопатки и села сверху. -Я победила! С тебя желание! -Да, да, а теперь слезь с меня. -Какая мы бука. Неужели все потому, что кто-то проиграл? -Никак нет, мэм. Мужчина приложил руку к голове и оба рассмеялись. Девушка легла рядом с ним, он ласково ее приобнял. Так влюбленная пара пролежала почти до самого рассвета, беседуя обо всем на свете. *Следующий день. Позднее утро.* Девушка стояла перед зеркалом и наносила легкий макияж, пока ее нареченный отглаживал складки пиджака. Сегодня у них был запланирован важный визит “наверх”, во время которого им должны были назначить новое задание. Однако утренней идиллие не суждено было продлиться дольше. Прозвенел дверной звонок. Раз, другой. Молодые люди переглянулись, на их лицах читались удивление и настороженность: гостей они не ждали. Мужчина открыл дверь. - Вольфганг Брандт? Катарина Зингер? Сухо произнес сероликий незнакомец, стоявший на пороге. Парень беглым взглядом осмотрел незваных гостей: за спиной говорящего стояли трое мужчин в военной форме. Вольфганг нахмурился, Катарина отложила косметику и встала у жениха за спиной. - Допустим. Что вас привело к нам? Так же кратко спросил молодой человек. Вежливость таяла на глазах, уступая место враждебности. Однако серолицый проигнорировал дерзость и полез в сумку. Извлекая оттуда лист гербовой бумаги, он начал говорить. - Господин Вольфганг, Вы обвиняетесь в нарушении Кодекса, установленного отделением тайного информирования государства. Приказ Императора предписывает Вам явиться в императорский суд безотлагательно. Лицо жениха окаменело, глаза потускнели и стали смотреть куда-то вперед. Первой опомнилась девушка. -Но его не приглашали на судебный процесс, о каком приговоре речь? -Судебные разбирательства были произведены в исключительным порядке специальной комиссией по особо секретным делам. Была произведена проверка, и вина гражданина Вольфганга полностью доказана. Все так же безразлично ответил серлиций, переведя взгляд взгляд на Катарину. -Но у нас есть право на… -Суд вынес приговор. Император Пик приказал обвиняемому явиться в императорский суд. С нажимом перебил посол, явно теряя терпение. Обстановка стала накаляться. В этот момент заговорил сам Вольфганг. -Тише, Рина. Я должен туда пойти, ты сама прекрасно понимаешь. -Вольф! Ты же понимаешь, что..! -Все будет хорошо, Рина, я обещаю. -Вольф! Девушка бросилась к жениху на шею, тот мягко обнял ее, после чего аккуратно отстранился. Вольфганг заглянул в мокрые от подступающих слез глаза Рины и улыбнулся печальной улыбкой. Он понимал, что смотрит на нее в последний раз. Сопровождение увело мужчину, оставив девушку с подступающей истерикой. *Середина следующего дня* На главной площади было очень людно. Половина города заполонила все пространство, лишь виднелся один участок перед главным зданием правительства, который никто не спешил занять. Только один человек стоял в непозволительной пустоте. На нем была простая белая рубаха и такие же незамысловатые штаны, фигура была босая. Сейчас человек стоял перед всей толпой лицом, пока глашатай громогласно озвучивал текст официального приказа, что держал в руке. -...Брандт обвиняется в государственной измене и нарушении клятвы, данной Его Всемогуществу Императору Пику. По закону предатель должен быть осужден до конца своей жалкой жизни, однако наш Император не терпит изменников, посему каждый отступник отныне будет приговорен к смертной казни путем расстрела, таково слово Его Всемогущества. Глашатай замолчал, и в первых рядах начались телодвижения. Из толпы вышел мужчина средних лет в офицерской форме с Люгером в правой руке. Обвиняемому было приказано повернуться спиной, однако он проигнорировал это. Никто не настаивал. Мужчина вытянул руку с пистолетом, все присутствующие затаили дыхание, не отрывая глаз от процесса. В первых рядах началась какая-то возня, но никто не обратил на это внимания, все следили лишь за Люгером и предателем, что сейчас смотрели друг на друга. Раздался выстрел, казавшийся значительно громче в гробовой тишине. Одновременно с ним над площадью разнесся нечеловеческий вой. Из толпы выскочила невысокая фигура, девушка, и опрометью, прорывая оцепление полиции, бросилась к падающему телу. Неизвестная упала на колени перед еще живым мужчиной, стала пытаться остановить кровотечение, на что тот лишь слабо улыбнулся, слепо глядя на нее. Глаза девушки заволокло слезами, а в горле встал ком, заглушивший ее стоны. Через несколько мгновений она заметила, что мужчина перестал дышать, и по площади новым раскатом раздались дикие вопли. К кричащей уже подскочило двое мужчин и попытались ее оттащить от тела, но девушка отчаянно билась в их руках и из раза в раз падала возле мертвеца. Сейчас на площади под цепкими взглядами толпы двоица усмиряла не человека, а обезумевшего зверя, готового биться до последнего вздоха. Девушка успела изрядно покалечить обоих мужчин, пока им на помощь не пришло еще двое, и вчетвером они уже смогли оттащить дико вопящую бестию прочь. Позже можно было заметить, как от возбужденной толпы отделилась высокая фигура в накидке. Откинув капюшон, взору предстала копна темно-фиолетовых волос с двумя вихрами, напоминающими рога. *Вечер следующего дня* На улицах было малолюдно, оно и не удивительно: в это время многие только вернулись домой и принялись за вечернюю трапезу с семьей. На главной площади раздавалась “чеканка” патруля, совершающего обход по периметру главного здания правительства. Ритмичный шаг солдат стал отдаляться, предоставляя право тишине вступить сюда. Из неприметного переулка вышла невысокая фигура в плаще, не оглядываясь, она подошла к глухой стене, хорошо обозреваемой из величественного здания правительства. В полумраке было трудно различить, что делал неизвестный, но по движениям можно было понять, что он что-то пишет или рисует на стене. Внимательный глаз мог увидеть частые блики от уличного фонаря в руке фигуры. И такой глаз нашелся.
-Именем Императора приказываю Вам немедленно остановиться и поднять руки вверх. Крикнул отставший от основной группы патрульный и направил луч внезапно появившегося в его руках фонаря прямиком на неизвестного. От увиденной картины стражник немного растерялся. Перед ним стояла девушка с испачканным кинжалом в руке, а у нее за спиной красовалась кровавая надпись. Бросив еще один взгляд на незнакомку он усомнился в себе. Внешне она была молода, но ее лицо было старчески бледным и неживым, лишь глаза полные ненависти придавали ему жизни. -Будьте вы все прокляты! В сердцах выкрикнула незнакомка. Следующий момент отпечатался в сознании парня на всю оставшуюся жизнь. Не успел патрульный сказать и слова, как неизвестная вскинула руку с кинжалом над своей шеей и одним резким движением вонзила его в себя с отвратным чавкающим звуком. Желудок парня не выдержал такого зрелища. *Чуть позже тем же вечером* На главной площади вновь было шумно. Вокруг огороженного участка то и дело сновали солдаты и эксперты, исписанную кровью стену освещал прожектор. Судмедэксперт, мужчина лет сорока с проседью на висках и усталыми глазами, обследовал тело девушки. -Ладони рассечены наискосок от пальцев до кисти. Шея пробита насквозь, задета сонная артерия, мгновенная смерть. Мхм, удар был нанесен единожды, с большой силой. Есть небольшой наклон вправо. Помощница, молодая девушка-студентка, записывала за своим учителем показания, стараясь не смотреть на тело. Мертвецов она не боялась, однако женщина с кинжалом, загнанным по рукоять в горло, производила на нее неизгладимое впечатление. Мужчина замолчал, обозначая завершение процедуры, и помощница позволила себе перечитать получившийся текст. “Катарина Зингер, женщина двадцати пяти лет. Мгновенная смерть путем перерезания сонной артерии и пробития дыхательных путей. Обнаружены глубокие ровные раны на ладонях, возможно, следы пыток.” Девушка сохраняла молчание, пока ее учитель собирал все свое оборудование, однако в конце все-таки озвучила мучающий ее вопрос. -Как Вы думаете, ее убил тот патрульный? Мужчина посмотрел на ассистентку, потом на труп и, выдержав паузу, ответил. -Нет, патрульный невиновен. Она сама себя убила. Услышанное повергло девушку в шок. Через минуты две, наконец придя в себя, она спросила снова. -Но как такое возможно?! Судмедэксперт вновь ответил не сразу. Помощнице даже показалась, что он не услышал ее, так как мужчина, сощурив глаза, смотрел на очертания главного здания правительства. Девушка раскрыла рот, чтобы повторить вопрос, но эксперт опередил ее. -На что только люди не готовы ради любви. -О чем Вы? -А Вы не знаете? Это же невеста расстрелянного вчера офицера. Ассистентка хотела задать еще один вопрос, но на этот раз ее прервал грозный голос солдата. -Его Всемогущество Император Пик. Девушка от удивления и волнения вскочила на ноги, судмедэксперт сделал полуоборот в сторону говорившего, собравшиеся расступились в стороны и задержали дыхание. В полной тишине тяжелые шаги раздавались как-то странно, угрожающе, впрочем, это не было чем-то новым ни для кого из присутствующих. Пик предстал перед собравшимися в полном своем обмундировании, осмотрел изучающим взглядом женщину. У него хорошая память на лица. И он ее узнал. Даже несмотря на старческое лицо. Он узнал ее по кипящим ненавистью глазам, смотревшим тогда на него всего доли секунд. Он их запомнил. Размышления Восьмого прервал неприлично спокойный голос судмедэксперта. -Катарина Зингер, самоубийство. Пик не удостоил говорившего даже взглядом. Все его внимание было приковано к стене, о которой все, будто уже позабыли. Густые брови были сведены, тяжелая рука крепко сжимала вездесущий ключ. Наконец, Восьмой коротко приказал. -Закрасить. Немедленно. Тут же все перевели свои взгляды на злополучную стену. На ней свежей кровью красовалась надпись: “Бегите, глупцы!”. Император молча развернулся и ушел. Настроение его было паршивым. Восьмой делал все возможное, чтобы об этом инциденте забыли, но умом Пик почти понимал, что этим приказом он породил очередную страшную городскую легенду. Только на этот раз она будет правдивой. Теперь люди будут говорить о несчастных Катарине и Вольфганге, несправедливо замученных Императором.