Лишний

У Цзян Чэна сил остаётся совсем немного: лишь бы скрыть то, что он, кажется, постоянно лишний. Всегда и везде. Он всё ещё недолюбливает Цзинь Цзысюаня, но сестра счастлива с ним. Он отступает. Больше он не обращается к ней по любому поводу, не просит помощи, когда возникает очередная проблема, не рассказывает то, что не даёт спать ночами. И на все вопросы отвечает «Всё хорошо». Он хороший брат, он не будет мешать, особенно когда сестра наконец-то обрела взаимность. И как хороший брат он оберегает сестру от любых сторонних проблем: та заслуживает купаться в любви со всех сторон. Он сдержанно улыбается Цзинь Цзысюаню на семейном обеде и, поев, скрывается в комнате. Он знает — сейчас они будут обсуждать грядущую свадьбу. Он там лишний, и он прекрасно понимает это. Когда от свадьбы остаются одни воспоминания, и сестра уезжает из отчего дома, кажется, уже навсегда, он осознаёт, что кое-что упустил. И это кое-что — чувства сводного брата к проклятому Лань Ванцзи. Тому самому, которого Вэй Усянь задирает с начальной школы. Тому самому, которого Вэй Усянь дразнил постоянно, цепляясь за всё, что можно. Тому самому Лань Ванцзи, который смотрит на Вэй Усяня, как на величайшее сокровище, ещё с выпускного года в детском саду. Цзян Чэн успокаивает паникующего Вэй Усяня, впервые чувствуя себя на месте сестры. Он гладит брата по волосам, приговаривает, что всё хорошо будет. Он же и подталкивает Вэй Усяня к Лань Ванцзи, когда тот видится с ним на каком-то мероприятии. У них сердечки в глазах, и Цзян Чэн послушно отступает в темноту зала. Он лишний. Когда Цзян Чэн вдруг влюбляется сам, он старается принять это со всем спокойствием, на которое способен. И никому не говорит. Ничего. Потому что в Цзинь Гуанъяо не влюбиться невозможно. Цзинь Гуанъяо улыбается ему светло, и Цзян Чэн искренне надеется с ним подружиться: он старательно не обращает внимания на мурашки, разбежавшиеся по всему телу от простого рукопожатия. Он втягивает Цзинь Гуанъяо в разговор, и они даже контактами обмениваются в тот день. Их диалоги в чате — бесконечные. А ещё в них бесконечны упоминания о Лань Сичэне. Цзян Чэн не злится: мельком встретившись с самим Лань Сичэнем, он понимает, отчего тот вызывает такой трепет в Цзинь Гуанъяо. Цзян Чэн надеется, что чувства Гуанъяо взаимны. И когда он видит этих двоих, то даже не подходит к ним: он лишний. Совершенно. Цзян Чэн считает все свои неудачные влюблённости, как монетки самого мелкого номинала, и откладывает их в мысленную копилку — может, так заполнится медленнее. Не Хуайсан однажды просто подсаживается к нему и заполняет окружающий мир своей трескотнёй: он канючит, что-де брат заставляет учиться, а он не хочет абсолютно; что Вэй Усянь совсем забросил его, упав в отношения с Лань Ванцзи, и теперь их не отцепишь друг от друга — Цзян Чэн молчит, потому что сам он Вэй Усяня сейчас практически не видит; что Яо-гэгэ теперь не задерживается на работе, спешит домой — словечком с ним не перемолвишься. Не Хуайсан разбавляет одиночество вокруг Цзян Чэна. Не Хуайсан случайно проговаривается о своих неправильных чувствах и меняется на глазах, завидев Не Минцзюэ. Цзян Чэн отмахивается от чужих извинений и уходит сам: он тут лишний. Копилка неудачных влюблённостей — как в парней, так и в девушек — однажды переполняется и трескается. И в тот же год у него появляется А-Лин. Цзян Чэн племянника безудержно балует. Он появляется в доме сестры, кажется, чаще нянечки, старается каждую свободную минуту уделять А-Лину. А-Лин заполняет пустоту вокруг него, и Цзян Чэн цепляется за племянника, как за своё спасение — но скрывает это от сестры и не видит его первых шагов, не знает его первых слов. Зато А-Лин держит его за руку, когда он приводит его в детский садик, и с гордостью заявляет: «Это мой дядя!» — многие мамочки заинтересованно косятся в сторону Цзян Чэна. Он внимательно слушает истории Цзинь Лина, и поэтому не пропускает момент, когда некоторые имена в этих историях начинают повторяться всё чаще. Он отпускает А-Лина. Теперь он лишний. Цзян Чэн отстранённо наблюдает за тем, как всё меняется. Как все меняются, кажется, кроме него самого. Он, по ощущениям, застрял где-то вне времени. Застыл. Цзинь Лин взрослеет быстро: у него в друзьях теперь Лань Сычжуй, которого когда-то давно усыновили Усянь и Ванцзи, Лань Цзинъи, которого опекают Сичэнь и Гуанъяо, и Оуян Цзычжэнь, с которым Цзинь Лин с детского сада знаком. Сестра беременна вторым, а ещё они с Цзысюанем тоже планируют кого-нибудь усыновить годика через три-четыре. Сичэнь и Гуанъяо раздают приглашения на свадьбу — решились наконец, спустя столько-то лет. Усянь и Ванцзи всё такие же отвратительно влюблённые, как и многие годы назад. Даже братья Не, кажется, почти не ссорятся. А что Цзян Чэн?.. А Цзян Чэн заводит собак, даёт им те же имена, что и щенкам из детства. И тоже трёх. Близкие беспокоятся, что он один совершенно, и постоянно пытаются уговорить на свидания вслепую. Он не уговаривается: копилка неудачных влюблённостей давным-давно разбита — склеивать её не хочется. Он давно живёт отдельно, а на вопросы об одиночестве со смехом отвечает, что у него есть Принцесса, Жасмин и Милашка — уж они-то заскучать ему не дают. Да и в целом ему скучать некогда: у него почти каждый день гости, Цзинь Лин даже друзей повадился сюда притаскивать (и, честно говоря, Цзян Чэн не слишком-то этому и возмущался). Сестра постоянно еду приносит, словно Цзян Чэн о себе позаботиться не может, брат почему-то всегда Хуайсана с собой захватывает, превращая каждую встречу в вечеринку — отделаться от них невозможно. Он перестаёт о чём-либо думать. И, когда ложится спать в окружении Принцессы, Жасмин и Милашки, кажется, больше не чувствует себя лишним.