***
Последние три дня были самыми сложными для Моники Джонсон за весь период её работы. Два дня назад приезжала пожилая пара, которая ждала двойняшек. Но к сожалению, девочка не выжила. Она не присутствовала на родах. Её вообще не должно это было касаться. Но было одно но… Девушке поручили утилизировать тельце. Это просто ужасно. Моника видела его один раз, но осталось чувство, что она запомнит это надолго. Сжигание было уже где-то через час, но что-то её останавливало. Какое-то чувство жизни в этом ребёнке. Девушка никогда раньше не испытывала такого чувства. Казалось, будто интуиция подсказывает — проверь девочку. Моника никогда не сомневалась в своей интуиции, так как однажды она спасла её от взрыва газа. Комната была очень светлая, почти не обставленная. Единственная мебель — люльки с умершими детьми. Кровать Луизы находилась в самом углу комнаты. Подойдя, Моника застыла. По телу прошёл холодок. На кроватке лежала девочка, вполне нормального размера, вполне реальная. Но… как это возможно? До этого дня таких случаев никогда не упоминалось, а если она кому-нибудь скажет, где вероятность, что они ей поверят? Девушке рассказывали истории, что родители или другие акушерки накладывали чары, что бы вынести и похоронить ребёнка. Джонсон ещё раз проверила люльку на наличие чар: ничего. Но как такое возможно? Ладно, не важно, что случилось. Надо спасать девочку. Голова всё ещё не соображала. Девушка стояла не двигаясь. Вдруг появилось неожиданное желание спрятать её, забрать с собой и никому не отдавать. Этот ребёнок был удивительным — не плакал, не кричал, а просто смотрел на неё своими карими глазами. На голове уже появился пушок — такое бывает только с волшебниками, и то редко, и это значит, что человек очень способный маг. Она просто околдовала Монику. Если бы кто-то зашёл в комнату, непременно бы подумал, что она под Конфундусом или Империо. Девушка потянулась к палочке — здесь явно что-то не чисто. Прозвучало заклинание, пламя из палочки охватило кроватку, окрасилось сине-зелёным цветом и… потухло. Просто потухло, будто кто-то подул на свечу или потушил пламя, вылив ведро воды. Девочка осталась цела. Джонсон обернулась и вновь замерла — перед ней в воздухе вилась голубая змея с карими глазами. Животное будто защищала своего детёныша от других хищников, готовая наброситься на обидчика. Девушке ничего не оставалось делать, кроме как отойди от люльки и выбросить палочку, показывая свою беззащитность. Но змея не напала, а просто испарилась. Если бы кто-то узнал — не поверил бы. Девушка быстро подошла к кровати и взяла девочку на руки. Сами они дрожали, нарываясь бросить девочку. Моника трансгенсировала в свой дом, ещё не до конца понимая зачем. Девочку пришлось положить на диван. Она закрыла глаза и и уснула. Джонсон давно не видела такой милой картины. Как будто она была матерью Луизы. Но что делать с работой? Решение пришло так же неожиданно, как желание забрать девочку: надо уволиться. Моника так и поступила, а спустя ещё пару недель они переехали в магловский Лондон. Квартира была на другом конце от больницы Святого Мунго в совершенно неприметном районе. Рядом жила её подруга Дженни. Это было очень практично — девушки работали в местной библиотеке, но в разные смены. Поэтому Моника иногда оставляла Луизу на ней. Девочке Джонсон решила оставить двойную фамилию — в память о её настоящих родителях, которые не узнают о ней ещё очень не скоро, если вообще узнают.***
Сегодня был обычный день. Ну как обычный — день рождения самой Луизы Виолетты Поттер-Джонсон. День был пасмурный и ветренный. Совершенно типичная погода для марта, но осадок всё ещё оставался. Сама именниница стояла рядом со столом, на котором лежали подарки. Их было немного — синее платье от Дженни и бронзовый кулон в форме змеи. Он многое значил для Моники. Поверить только, из-за змеи девушка имела ребёнка, который перевернул её жизнь на голову и поставил обратно на ноги. Благодаря девочке у Моники появилась причина быть счастливой: она наконец встретилась с подругой детства и обрела покой. И эта причина сейчас стояла перед ней и улыбалась. Раньше её было сложно обрадовать. Чтобы девушки не делали, девочка ни удивлялась, ни радовалась. Люди всегда подходили на улице и спрашивали, что с ребёнком. Но Моника не могла ответить — сама гадала, что с ней. Однако девочку это никогда не смущало. Иногда у людей проскакивали мысли, что Луиза помнит свою прошлую жизнь и поэтому ни чему не удивляется. Однако это было маловероятно. Даже в магическом мире это была редкость — можно было по пальцам одной руки сосчитать таких известных волшебников. Трое девушек веселятся — какой большой праздник. Это один из тех дней, когда библиотекарши позволяли себе оторваться. Неожиданный звонок в дверь привлёк внимание девушек — был день, все порядочные люди на работе. Моника было уже встала, но пошатнулась и плюхнулась обратно на диван. Её подруга была трезвее. Дженни встала и подошла к двери. Однако девушка не успела открыть её. Дверь и стены вокруг разломались в мельчайшие куски. Перед ней стоял мужчина, ростом метра 2, бледный и на его лице читалось хладнокровие. Его внешность пугала её не меньше пронзительного взгляда серых глаз девушки рядом. Она была с черными, как смоль волосами средней длины. В лице угадывались аристократиные черты — была заметна худоба и непроницаемое лицо. Девушка осознав, что стоит так пару минут что-то вскрикнула, но тут её поразило зелёное свечение. Девушка упала на пол и в последний раз посмотрела на потолок, прежде чем её глаза закрылись. В это время Моника разговаривала со своей дочерью. — Этот кулон очень важен для меня, он будет всегда напоминать тебе обо мне если мы расстанемся, я конечно надеюсь… — неожиданный вскрик и произнесение убивающего заклятья остановили её. Девушка вытащила палочку, которую всегда носила с собой, и усиленно принялась вспоминать обороняющие заклинания. Мерлин, как давно она не пользовалась магией… Все заклинания напрочь вылетели из головы. В комнату вошёл он — Волдеморт. Девушку пронзила адская боль. Было понятно — волшебник немного помучает её и рано или поздно убьёт. Это конец. Жизнь только начала налаживаться: появились дочь и подруга. А ведь они хотели полететь в какую нибудь страну и наслаждаться жизнью. Всё… Всё кончено. Бездвижное тело Дженни лежало в коридоре, её саму пытают и не было сомнений, что Луизу ждёт такая же участь. Она отдала бы сейчас всё, только бы девочка продолжала жизнь. — Круцио, — он пронзил тишину внезаным вскриком, — Авада Кедавра, — проговорил он следом. Моника упала на ковёр. Её глаза медленно закрывались. Последнее, что она услышала, прежде чем заснуть навеки — плач ребёнка. Её мучения закончились так же быстро, как и начались…