Herz Schneider Brennt.

Начинался очередной день съемок видео к песне Mein Herz Brennt. Обстановка вокруг была тяжёлая, все бегали, суетились. Тилль прибыл на съемочную площадку немного позже остальных членов группы. Рихард, который сегодня встал явно не с той ноги, мигом подлетел к Тиллю, толкнул его двумя руками и яростно спросил: "Какого чёрта ты припёрся так поздно?!" Тот, даже ещё не успев снять своё пальто, тихо и спокойно ответил: "Пробки..." В этот момент к ним подошел ударник и обратился к Рихарду: "Рих, спокойно, не надо нервничать. Тилль не виноват." Соло-гитарист кинул злой взгляд на Шнайдера и ответил ему: "Не виноват?! Да если бы он отрывал свою пятую точку раньше с постели, такого бардака не было бы!" "Давайте уже начинать...."- со вздохом сказал Тилль. Он повесил своё пальто и пошёл в сторону камер и сценаристов. Шнай, проводя Тилля взглядом, посмотрел в глаза стоящему напротив Рихарду и мягко сказал: "Зачем ты так? Мы же одна группа. Одна большая семья." И они отправились вслед за вокалистом. Пауль, Флаке и Оливер уже были одеты и загримированы. Флаке, проявляя своё любопытство спросил у Шнайдера: "А где вы были? И почему ещё не готовы к съёмкам?" "Тилль немного опоздал, он застрял в пробке. Рихард наехал на него, пришлось помочь разрулить ситуацию" - сказал Кристоф. Клавишник удивлённо поднял брови и ответил: "Да уж, Рихард как всегда в своём репертуаре. Никого не оставит без плохого настроения." "Это уж точно..." *** День подошел к концу. Все начали собираться и расходиться по домам. Группа очень устала, ведь съёмки всегда отнимают много энергии. Тилль уходил последним. Он запирал дверь на замок и не заметил, как край его пальто застрял между ее створками. Вокалист выругался, высвободил его и медленно поплелся к машине. "Сегодня явно не мой день..." - шёпотом говорил он это себе под нос - "Эх, напиться бы в хлам... И всё забыть..." Линдеманн был настолько погружен в свои мысли, что не заметил Шнайдера, стоящего около его машины. "Шнай, отойди, мне нужно ехать домой, я очень устал сегодня" - ослабевшим голосом промолвил Тилль. "Я заметил. Мне кажется, с тобой что-то не так. Может поедем ко мне и обсудим все за бутылочкой пива?" - в свою очередь предложил тот. "Да, ты прав, бутылка холодного пива сейчас бы не помешала. Поехали!" - сказал вокалист и сел за руль. Они подъехали к дому Шнайдера и вышли из машины. Дум пропустил Тилля вперед. Вокалист и ударник зашли в лифт. Шнайдер нажал нужную кнопку, и, как бы случайно, задел рукой Тилля. "Прости, я случайно..." Линдеманн, откинувшись всей спиной на стенку лифта, тихо ответил: "Да ничего, бывает." Дум повернул ключ в замочной скважине и открыл дверь. "Ну что ж, заходи. Чувствуй себя как дома!" Линдеманн зашёл, огляделся по сторонам и сказал: "Классная хата!" Шнайдер улыбнулся и ответил: "Спасибо." Ударник помог Тиллю снять верхнюю одежду и после этого они прошли на кухню. "Присаживайся здесь." - сказал Кристоф. Тот, всё ещё осматривая стены и красивую обстановку, сел. Шнай достал из холодильника две бутылки пива, открыл их и поставил на стол. "Ну что, давай выкладывай, что стряслось?" Линдеманн, не зная, что придумать, опустил глаза вниз. "Ау, Тилльхен, ты слышишь меня?" - спросил Дум. Тот, в свою очередь ответил: "Да..." Шнэ, думая про себя, что это наверняка что-то личное и очень важное для Тилля, просто сидел и ждал, пока тот вымолвит хоть одно слово. "Знаешь, что-то последнее время все идет наперекосяк... У меня ничего не выходит.За целый месяц не написал ни строчки!" Шнай внимательно выслушал, а потом ответил: "Это же всё не просто так. Может быть, есть кто-то, кто тебе мешает или сбивает тебя с правильного пути? Выскажись мне, я всё пойму." "Да нет, просто удача и муза отвернулись от меня...Я думаю это пройдет." - ответил Линдеманн. "Я ведь могу тебе помочь..." - совсем тихо, почти не слышно промолвил Шнайдер и положил свою ладонь на руку вокалиста. Тилль изумленно посмотрел на Кристофа и спросил: "Каким образом? Ты же не волшебник..." Чуть улыбнувшись, Шнайдер ответил: "Но есть масса других приятных способов." "О чем ты?"- Тилль явно был в недоумении - "И почему ты так на меня смотришь?" "Ах, Тилль, это так трудно сказать, на самом деле..." - откинувшись на спинку стула, сказал Кристоф - "...и я даже не знаю, сможешь ли ты понять меня и мои чувства... к тебе..." Линдеманн даже приоткрыл рот от удивления. Дум, воспользовавшись моментом, наклонился и поцеловал вокалиста в губы. Тилль резко вскочил со стула и с ужасом в глазах посмотрел на Шная. "Что ты только что сделал?! Кристоф, что с тобой происходит? Тебе что не хватает фанаток, которые без ума от каждого твоего движения?" Шнайдер, который в свою очередь ожидал совсем другой реакции, отчаянным голосом сказал: "Я хочу только тебя одного... Мне больше никто не нужен... Но если ты так реагируешь, вряд ли что-то может получится..." Тилль, кажется, уже мог видеть слёзы в глазах Дума. Он не знал, что ответить. "Шнэ... прости, просто это все не укладывается у меня в голове... И давно это с тобой?" - спросил явно офигевший от происходящего герр Линдеманн. Шнайдер, уже потеряв надежду,перевел взгляд на окно, за которым начал кружится и падать на землю первый снег. "Как только я увидел тебя... Это была любовь с первого взгляда, но я никак не мог сказать тебе этого, потому что боялся..." "И ты молчал все эти годы, храня свои чувства в секрете?" - спросил Тилль. "Да... У меня не было выбора. Я знал, что ты так отреагируешь, но тем не менее продолжал надеяться на чудо..." "Боже, Шнай, у меня просто нет слов..." Кристоф встал со стула, подошёл почти вплотную к Тиллю, и, посмотрев прямо ему в глаза сказал: "Забудем об этом разговоре навсегда. И уже поздно... Тебе пора идти..." "Я не оставлю тебя в таком состоянии!"- сказал вокалист и взял ударника за руку. Шнайдер, явно офигев от такой фразы, широко открыл глаза и посмотрел на Линдеманна. "Ничего не говори." - сказал Тилль - "Просто покажи мне где у тебя спальня." Как только они вошли туда, Линдеманн начал раздевать ударника, а тот в свою очередь помогал ему расстаться с его одеждой. Шнайдер не мог поверить своему счастью. Разные мысли лезли в голову: "Неужели это происходит со мной? Как я буду жить дальше? Как дальше Тилль будет с этим жить? Я не должен думать об этом... Сейчас мне будет хорошо и я смогу всё забыть." Он начал страстно целовать Тилля в губы. Они казались ему вкуснее и слаще только что приготовленного малинового варенья. Вот наконец они покончили с мешавшей им одеждой. Кристоф улегся на кровать, а Тилль навалился на него сверху и продолжил ласкать тело ударника уже находясь в горизонтальном положении. Тяжело дыша, Шнайдер сказал Тиллю: "Пожалуйста, делай всё медленно, я хочу насладиться каждым мгновением, находясь рядом с тобой." Линдеманн легко кивнул головой. Его накачанные руки опускались всё ниже и ниже. Шнайдер от удовольствия закрыл лицо руками. Он сгорал от нетерпения. Ему хотелось, чтобы вокалист коснулся его разгоряченной плоти, чтобы он заставил его кричать от удовольствия. Линдеманн покрывал его тело поцелуями и вот наконец добрался до пениса ударника и, взяв его в руку, сделал несколько движений вверх-вниз, чем вызвал громкий стон. Тилль был очарован Шнайдером. Он был очарован каждой частью его тела. "Шнайдер, ты просто идеален" - сказал Тилль, отвлёкшись от главного дела. Но Дум уже не мог ему отвечать и вокалист продолжил. Он вбирал его жезл в рот почти до основания, но двигался медленно и аккуратно. Затем он начал ускорять движения и Шнайдер, уже не сдерживаясь более, начал подаваться на встречу ласкавшим его губам и языку. С громким стоном всё закончилось. Шнайдер глубоко вздохнул. Его руки дрожали. Кажется, что он ещё никогда не получал такого удовольствия от этого. Тилль рухнул на кровать. Потом повернул голову к Думу и спросил шёпотом: "Ну как?" Шнайдер был настолько поражён, что еле-еле промолвил: "Восхитительно."