Записки в дневнике

Она так близко, что я могу с легкостью дотронуться до мягкой щечки кончиками пальцев, ласково касаясь нежной кожи, но почему-то вновь грубо язвлю, ничем не выдавая истинных намерений. Знакомы давно, но виделись с ней всего от силы раза три, если не меньше. Конечно, она не отходит от этого самоуверенного павлина по имени Джихан, каждый раз называя его мужем. Достало. Неделю назад я не выдержала, но, якобы случайно подойдя ближе, не сумела что-либо сделать. Она будто бы приковывает одним взглядом своих чудесных, словно дикий мед, обворожительно-янтарных глаз, не позволяющих двигаться. Если давать ей оценку, то не хватит и целой горы бумаги: ее ангельски-прекрасная внешность, красивая, солнечная улыбка, глубокие, хрустальные глаза, светлая и свежая словно снег кожа, румяные щеки невозможно описать в нескольких строчках... Ко мне, как и всеми представителями семьи Асланбей, она отнеслась крайне холодно, хотя, как мне известно, и со своими-то она не в лучших отношениях, бегая за Джиханом словно собачка и как верная жена соглашаясь с любой его глупостью... Оф, убила бы его собственными руками, будь у меня такая возможность... Как же она не поймет, что достойна счастья и всего самого лучшего? Молча наблюдаю за тем, как он снова и снова бросает ее дома, заставляя переживать и волноваться в компании одной лишь дьяволицы Ярен. А что я могла бы сделать? Прийти к ним в особняк — уже огромная проблема, не говоря уже о том, чтобы поговорить с ней... И что бы я ей сказала?.. Полный бред... Вчера случилась очередная встреча. Я увидела ее спустя долгое время и, хотя почти не тосковала, где-то глубоко в душе была невероятно рада ее вновь увидеть. Был вечер и нас пригласили на ужин к Шадоглу. Со мной пошла лишь Гёнуль, которая словно рыба молчала всю дорогу, а я, видя ее нежелание разговаривать, не стала заставлять. Вкус еды мне совершенно не запомнился... Я даже не помню, что приносили, а вот образ Хандан я изучила в мельчайших подробностях. Огромных усилий стоило мне уловить момент, и на какую-то минутку мы остались одни. Шадоглу не выражала ни малейшего желания со мной говорить, предпочитая разглядывать что-то в тарелке, поднимая ложку только через каждые минут десять. Все могли вернуться в любую секунду, и я решила с чего-нибудь начать. Сев на стул рядом, чем вызвала удивление во внимательных глазах женщины, так как особой дружбы между нам не наблюдалось, и, несмотря на чувства переполняющие меня при взгляде на завораживающе прелестную ведьмочку, я начала разговор. Эта хитрая, неприступная и коварная Хандан и слова не давала сказать о том, о чем хотела поговорить я, болтая что-то об Азизе, семье и проблемах. Скорее всего из-за абсолютной тишины, нарушаемой лишь звуками изредка проходящих где-то рядом людей, каждый раз заставлявших меня испуганно поворачивать голову, вглядываться в темноту за окнами и дверьми, она говорила тише, и голос ее становился спокойнее и мелодичнее. В какой-то момент она замолчала, вновь начала водить ложкой по дну тарелки, но тут же резко подняла серьезные глаза, которые магически светились, отражая свет от ламп. - Вы думаете, я такая дура и ничего не понимаю?! Строго спросила Шадоглу, не отводя взгляд. - О чем вы? Спокойно ответила вопросом на вопрос я, хотя в душе понимала, о чем вскоре пойдет речь. - Каждый раз, когда я вижу вас, меня постоянно преследуют ваши "якобы незаметные для меня" взгляды и непонятные разговоры! Сердито повысила тон она. И что мне оставалось делать? Она меня раскрыла, и я не придумала ничего лучше, чем... Описывая вновь, вспоминаю каждую секунду, краснея раз за разом и вырывая очередную страницу дневника. Она была зла на меня, и этот манящий блеск в глазах только усилился, еще больше притягивая меня, словно незримым магнитом, а ее щеки мило покраснели и стали похожи на первые весенние розы. Она кричала что-то еще, пытаясь, наверное, вразумить меня, но я уже не слушала, прикованная взглядом к раскрытым в гневе алым губам. Я не придумала ничего лучше, чем поцеловать... Быстро коснувшись медово сладких губ и вдохнув очаровательно дурманящий запах вишни, исходящий от медных кудрявых волос, я быстро отошла от стола, услышав приближение шагов. Она не выдала ничем свои эмоции, ничего не сказала, вела себя совершенно естественно, как обычно слегка кивнула на прощание, утаив даже искрометный взгляд янтарных глаз. Этой ночью я вновь переписываю все, что с нам... со мной случилось за эти месяцы, добавляя что-то новое, изменяя неточности. Она лишила меня сна... Сначала сердце, потом разум, а теперь и это отняла у меня, заставляя очередную ночь проводить с дневником, каждая запись в котором уже заучена наизусть...