Успей сказать люблю

Как сказал великий русский писатель Булгаков устами Воланда: « Да, человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чём фокус!». Сколько из нас горевали, что не успели или постеснялись сказать о своих чувствах ушедшим внезапно? Я осознал это в полной мере после битвы за Хогвартс. И видел ту же растерянность и раскаяние в глазах выживших. Однажды мы случайно столкнулись с Джорджем на Косой Аллее. Северусу понадобились ингредиенты для эксперимента, и я потащился в аптеку Мальпеппера. Я тогда ещё сам везде ходил. Позже мы стали посылать Кричера. И буквально споткнулся о Джорджа. Он после смерти Фреда был рассеянным, а я был нагружен свёртками и кульками по макушку. Джордж поймал меня, помог собрать рассыпавшиеся покупки. Выглядел он потухшим и каким-то выцветшим, как дагеротип самого себя. Я потащил его на почту, отправил Севу совой покупки, а Патронусом послание, что проведу этот вечер с Джорджем. Мы пошли на Радужную, в небольшой трактир «Дуб и ленточка» и напились вдрызг. И вот тогда, между стаканами старого доброго Огденского, Джордж рассказал мне, что до сих пор жалеет, что не сказал Фреду самого главного. Пока Фред был жив казалось важным разговаривать о делах, о том, как продвигать продукцию или о количестве перуанского порошка, входящего в состав порошка мгновенной тьмы. А сейчас он понимает, что он почти никогда не говорил, что любит его, как дорожит им. – Понимаешь, Гарри, ведь я ни разу не сказал ему, насколько он важен для меня! Ни разу! Что я люблю его. Как брата, как личность, как партнёра, как любовника, как самого близкого в моей жизни человека. А вот он говорил мне. А я лишь посмеивался над своим более чувствительным и эмоционально открытым братом. Я думаю об этом каждый день! Каждый день своей грёбаной нежизни. Знаешь какое моё самое заветное желание после того, чтобы Фред был жив? – Какое? – я прятал повлажневшие глаза. Я тоже не так часто говорил Северусу о своих чувствах. Он этого не приветствовал, а я стеснялся навязываться со своей слюнявой любовью. – Чтобы Фред меня слышал. Прямо сейчас. Эй, Фредди! Я люблю тебя! – крикнул он в потолок. На нас начали оборачиваться, но я видел, что Джорджу на это наплевать. – Если бы я мог отмотать время назад, я говорил бы ему это каждый день, глядя прямо в глаза. Раньше мне казалось, что это и так понятно. Что это ванильный девчачий бред. А сейчас я понимаю, что у чувств нет гендера. И самое страшное, что мы можем с ними сделать – это утаивать их в себе. Не успев сказать важных слов любимым и близким. Каждый раз, когда я вижу своих, я обнимаю их и говорю, что люблю. Они думают, что я окончательно сошёл с ума от горя. А я всего лишь вынес страшный урок из жизни. Ты ведь не считаешь меня сумасшедшим? – Нет, Джордж. Я считаю тебя лучшим из людей. Живи как тебе вздумается, без оглядки. Я только сейчас понял, что внутренняя свобода важнее мнения окружающих. – Да, вам с Северусом досталось. Даже от моих. Ты прости их, Гарри, они просто не понимают. Они тоже потеряли Фреда. Но как-то по-другому. Не сделав выводы. Только озлобились. Особенно Рон. – Знаешь, Джорджи, я настолько счастлив с Северусом, что все остальные эмоции поблекли. Я даже почти не обижен на Рона. Да и то, не за то, что он от меня отвернулся, а за то, что запретил общаться с нами Гермионе. – Он не первый раз отвернулся от тебя, братишка. Не первый. Тебе не привыкать. Если мы с Фредом выглядим как дураки … выглядели … это не значит, что мы дураками были. Мы всё видели. И на турнире трёх волшебников. И когда он вернулся, оставив вас с Герми. Фред тогда ему высказал всё, что думал по этому поводу. А я просто начистил морду. И за тебя и за Фреда, который чуть не плакал тогда от стыда и разочарования. – Я не знал. – Конечно не знал. Ты с Гермионой бился об обстоятельства в кровавую кашу, выполняя задание Дамблдора. А Роннчик видите ли приревновал, считал себя недооценённым, изголодался и мёрз. Джинни, когда услышала этот его лепет, плюнула ему в лицо. Он пару дней перекантовался, а потом свалил искать вас. – Знаешь, никто из нас не знает, как отреагирует на стресс. У каждого из нас свой запас прочности. Я не оправдываю Рона, но и не осуждаю. – Я слышал, что у маглов принято святых разбирать на части и поклоняться им. Ты когда помрёшь, завещай мне свою тупую башку с приметным шрамом. Я выставлю тебя в витрине и буду собирать деньги на строительство храма пресвятого Поттера. Несколько секунд я смотрел на Джорджа ошалевшими глазами, а потом захохотал в голос. Джорд присоединился ко мне, периодически всхлипывая от смеха и восклицая: – Скажи Фредди, вот это идея для бизнеса! После этого меня так накрыло, что я метал в себя стакан за стаканом и не помнил, как попал домой. Как рассказал потом Северус, я умудрился отправить Патронус с нашим местонахождением и он аппарировал нас домой. Джорджа уложил в гостевой комнате. А моё пьяное тело отнёс в спальню. Я плакал, признавался ему в любви и лез целоваться, пока он меня не усыпил. Та встреча произвела на меня сокрушительное впечатление. Я больше не молчал о своих чувствах и достал Северуса до кровавых пикси. Но я не жалею ни об одном сказанном слове. Только о несказанных.