myosotis arvensis

` зап. от 12/V-1923г. новая болезнь (неизвестная???) Меня одолевает хандра. Поднялась тем-ра ок.38 градусов. Организм борется с вирусом. Болит в области легких. Сухой кашель. Возможно, пневмония. (перечеркнуто) (приписка) ок. 18.10ч откашлял 3шт. темных мелких семян (4-5мм). Ханахаки. ` он стоит, сгорбленный, у небольшого зеркальца в промерзшей ванной комнате. в квартире один. никого рядом. лишь родные операционной чистоты стены в песочного цвета плитке, лишь отражение, обращенное на него со злой насмешкой. что, мол, доигрался, докторишка? доигрался. прохладный воздух шелохнулся вместе с борменталем, когда тот содрогнулся в приступе кашля, затрясся отчаянно в плечах и схватился за обжигающе холодные края белоснежной раковины. то ли хрип, то ли полустон пронесся стрелой по всей квартире, отозвался звоном в ушах и без того в дни болезни куда более чувствительных. иван арнольдович откашлял в дрожащую ладонь еще одно семечко. второе неприятно осталось на корне языка. доктор помотал головой, судорожно схватил воздух мокрыми губами, словно выброшенная на берег рыба. о его черепную коробку бились мысли противоречивые. то пойди отправь профессору преображенскому срочную телеграмму, то засунься в угол и молчи обо всем, что с тобой происходит. он понимал. осознавал, к чему шел этот неправильный трепет. *** ` зап. от 13/V-1923г. С проф.Ф.Ф. в одной комнате мне находиться легче. След-но, больной спокоен рядом с жертвой чувств. Не сказал. Он спросил, почему я такой бледный. Долго говорили. Втиснул мне банку немецких таблеток и покачал головой. ` борменталь, тихо дыша, сидит на краю мягкого, обитого темной кожей дивана. преображенский курит папиросу. дым зеленью ложится на диван, на дорогой японский халат профессора, одеялом нежно укрывает и самого борменталя. последний разливает прекрасный и дорогой коньяк по стаканам. - вот что, голубчик, - начал филипп филиппович, пальцами теплыми мягко и едва ощутимо касаясь ледяного запястья своего ассистента, дабы тот перестал лить янтарную жидкость - ему хватит, - вы бы были с этим поосторожнее. от этой болезни люди гибнут. борменталь мрачно усмехнулся. - мне совсем не хочется терять такого способного врача, как вы... иван глотнул папиросного дыма и пригубил коньяку. - ... вы, пожалуй, незаменим... - вы тоже. и, между прочим, вы - величина мирового значения. а я всего лишь... - вы не всего лишь. вы мой ассистент. - перебил профессор. - мне шестьдесят лет. а вы слишком молоды. и я имею право вам советовать. вот что: лечитесь. *** ` зап. от 28/V-1923г. Таблетки перестали помогать. Я снова кашляю семенами. Темп-ра повышается. Сегодня остался у профессора. Сплю в зале. (приписка) Подушка уже к 3ч ночи едва забрызгана полупрозрачными красными пятнами. Ф.Ф. приходил, великодушно помог мне усп-ться после приступа. ` *** ` зап. от 9/VI-1923г. В горле застревают отвратительно голубые, тревожные цветы. Myosotis arvensis (незабудка полевая). Почти задыхаюсь. ` иван арнольдович стоит у окна в столовой профессора. его голова кипит от переживаний. июньское закатное солнышко ласково поправило его мягкие уложенные волосы, поцеловало во впалую ледяную щеку, огладило тоненькими пальчиками черный приличный его костюм и скрылось за горизонтом. вместе с тенью, опустившуюся на душную и сухую москву, по лицу его проскочила тень тоски. но тут же скрылась, когда его плеча сзади коснулась уже почти родная тяжелая ладонь. мужчина медленно повернул голову и устремил карие глаза в глаза преображенского. по телу прошелся электрический разряд. сердце забилось с такой частотой, что едва не выскочило из груди. а если бы даже выскочило, обмоталось бы этими незабудками, пробило поганое стекло в столовой и полетело вещать всей москве о прекрасной и ненавистной любви. - да, филипп филиппович? - трепетно шепнул, откликаясь и дергая фигурной бровью. - доктор, я решил, что с этого дня и вплоть до тридцатого числа вы будете в отпуске. борменталь даже опешил. сердце на секунду болезненно сжалось, а после продолжило свою работу, как ни в чем не бывало. и взгляд... взгляд опустел. было сложно не заметить это. но он улыбнулся. - это с какого такого перепугу? - вы выглядите слишком болезненно. вам нужно вылечиться в срочном порядке, отдохнуть. вы изрядно сбросили в весе за время болезни. - вы полагаете, филипп филиппович? - нечего и полагать. *** ` зап. от 16/VI-1923г. Отпуск на благо не идет. Я прихожу домой, прямо в туфлях и костюме комкаюсь на кровати и тяжело кашляю в подушку. Все еще надеюсь, что профессор срочно вырвет меня с отпуска, потому что я слишком понадобился, а без меня как без рук. ` легкое тело со скрипом упало на кровать, тонкие пальцы цепкой хирургической хваткой сжали хлопковые простыни. болезнь становилась уже невыносимой. еще вчера губы были синие от недостатка кислорода, и пришлось аж пальцами лезть и с корнем из горла выдирать эти незабудки. нужно было тогда уже сказать профессору. хотя бы, что без него тяжело, да и... тем более, самому борменталю пойдет на благо - незабудки улягутся. злой голос обухом бьет по плечам, шепчет прямо на ухо: ` ты, быть может, еще будешь с ним жить? наглость, конечно... чему тебя учил отец? за что он хлестал тебя линейкой по спине? из-за чего вы больше не общаетесь? наглая скотина `. *** ` зап. от 21/VI-1923г. Незабудки начинают прорывать кожу на запястьях. Если я не скажу, я обречен на смерть. От оставшихся таблеток легче. Кружится голова. Не могу выйти из дома. Почти не ем. ` *** ` зап. от 28/VI-1923г. Я теперь понял, почему пачкаю чернилами тетрадь. Я оставлю это пр.Ф.Ф., если скончаюсь и не успею написать записку. Тетрадка всегда теперь лежит на столе на видном месте. (все перечеркнуто) Терял сознание на 2мин. Плохо соображаю. (перечеркнуто, вместо этого: Не соображаю). ` *** ` 29 ию. 23 Почему Еще два дня осталось надо жить ` дрожащими болезненно-белыми руками борменталь хватается за черную блестящую трубку телефона, прикладывает судорожно ее к уху и падает на стенку, слабо хрипя и набирая непослушными пальцами заветный номер. гудки, ударяющие по ушам, длящиеся вечно. и... ... и разочарование. женский голос в трубку: - алло? - а... извините, зинуш, ошибся номером. положил трубку. дрожь накатила сильнее, он замотал головой, схватился за собственные волосы и рухнул на пол. и-ди-от. приступ кашля одолел вновь. борменталь слабо приподнялся на дрожащих руках и сплюнул голубые цветы на ледяной паркет, плюнулся кровью, пальцами цветущими судорожно схватился за собственную шею. воздух не ловится, губы синеют, на глазах застывает пелена, сквозь которую ничерта не видно. *** раннее утро. под двери квартиры преображенского положили свежие газеты. он этого безумно не любил, но зина все равно брала газеты себе, дарье петровне, ее мужчине... сегодня зинаида прокофьевна успела приветливо улыбнутся почтальону, поболтать о тяжести жизни и юкнуть обратно в теплую квартиру, высвеченную ярким солнышком. профессор сидел в смотровой. дверь была распахнута настежь, окно чуть приоткрыто. по комнате бродил легкий и приятный сквозняк. - зинуш, писем не было? - громко спросил, краем глаза замечая в проходе женский силуэт в белом фартучке. - нет, филипп филиппович! газеты только при... девушка затормозила, глядя на первую же страницу рыхлой бумаги, где была напечатана фотография доктора борменталя. у нее самой слабо подкосились ноги, она слабо схватилась за стену, а после, опомнившись, едва не расплакалась горькими слезами. преображенский поднялся, подорвался к служанке и выхватил из ее тонких рук газету. сердце ушло в пятки. он медленно перевел пустой взгляд на входную дверь и сложил газету пополам. а ведь это были его цветы.