Драко Малфой и почерневшая монета

У Рона не было секретов от Герми и Гарри. От родных были. Так мама с папой не знали, что Рон расстался с Гермионой, а тетушка Мюриэль — что они встречались. Скрывать что-либо от друзей было сложно: умница Герми разгадала бы любую его тайну, стоило только эту тайну обрести, и Гарри во всем ей помог. Что уж там, они бы и Рона напрягали, так что любая загадка стала бы достоянием их троицы прежде, чем Рон сообразил, чью тайну раскрывают и зачем. Какое счастье, что у него вообще не было причин заводить такие секреты, которыми нельзя поделиться с друзьями. Это был вечер. Поздний осенний вечер, когда за окнами шумела, падая, листва, завывал ветер и тьма окутывала Хогвартс, лишь изредка отступая перед светом из окон гостиных и спален. Пользуясь значком старосты, Рон мог по вечерам бродить по коридорам замка, выходить во внутренний двор, спускаться к Черному озеру или бродить по опушке Запретного леса, тогда как младшекурсникам было запрещено покидать замок без сопровождения старших. Уцелевшие УПСы и егеря иногда появлялись близ Хогсмида, и пару раз Рон вместе с Гарри отгонял оборотней от малышни. Но то малышня, а то Рон — он выжил в Битве за Хогвартс, выживет и теперь… Это был поздний осенний вечер, завывал ветер, кружилась листва, под ногами шуршал пестрый ковер, Рон шел, не разбирая дороги и не зная толком, куда пойдет в следующее мгновение. Он то думал посидеть на берегу, то поворачивался, чтобы навестить Хагрида, но вот какой-нибудь желтый лист пролетал перед глазами, и мысль сменялась, вместо хижины Хагрида ноги несли по направлению к Визжащей хижине… За деревьями послышался подозрительный шорох. Другой бы решил, что возле корней притаился кролик, или что лесная кошка забралась на ветки и устраивается на ночлег, или, может, змея шуршит среди листьев. Но Рон сразу насторожился: если там не паук, значит, там УПС. Держа палочку наизготове, Рон подобрался ближе, осторожно отодвинул ветку, чтобы не выдать своего присутствия и удивленно присвистнул. Разгоревшийся на кончике палочки люмос осветил испуганное лицо Драко Малфоя. Однако за мгновение до того, как Малфой услышал присутствие Рона, он увлеченно тыкал этой палочкой в золотую монету, которую сейчас зажимал в кулаке. Рон подошел ближе, навис над Малфоем, но палочку так и не опустил. — Что задумал на этот раз, Малфой? Собираешься выпустить фальшивые галеоны? Малфой спрятал руку в карман, но Рон-то хорошо разглядел монету, и теперь мог в точности ее описать. Золото, но по краям с багряным отливом, размером чуть больше галеона и чуть потолще, внутри символ — рукопожатие. Рон бы даже добавил, что в положении рук смутно угадывалось сердечко, но — Мерлинова борода! — сердечко и Малфой?! Ему что, грудастая или бульдожистая красотки подкинули монетку в знак любви? Очень по-слизерински, конечно, но!.. Тогда бы рожа Малфоя была бы гораздо менее удивленной. — И даже не планирую возрождение Лорда. Малфой-таки взял себя в руки, отступил на шаг в сторону и пригасил люмос. Но далеко не ушел — Рон ухватил его за плечо и вернул на место. — Малфой, время позднее, холодно, темно, а ты прячешься за деревьями далеко от замка… Поблизости бегают твои полоумные дружки? Малфой дернулся. Руку Рона он не скинул, конечно, и отступить больше не мог, но морду скорчил на редкость противную. — Ты в каждом шорохе видишь притаившегося УПСа, Уизел? После войны не все дома, нервишки пошаливают? Малфои после войны вышли сухими из воды и, может, даже чуточку на коне. Люциус Малфой сразу же заявил, что был под Империусом, и доказывал это так убедительно, что ему многие даже поверили. Участие Нарциссы в спасении Гарри ни у кого не вызывало сомнений, и ее представили к награде сразу же после членов Ордена Феникса. А потом и гаденыш Драко заявил, что в Малфой-мэноре специально не выдал Гарри Волдеморту — а ведь Рона и Герми опознал без колебаний, скотина! — и, мол, более того, сам же спровоцировал драку, чтобы Гарри завладел его палочкой и так стал хозяином Бузинной. Брешет, конечно! Рон-то знал, что это чистой воды выдумка, да и сам бы Драко вряд ли додумался — наверняка скользкий гад папашка научил, но как бы то ни было, Малфои вышли из этой истории целыми и здоровыми, да еще и приобрели славу верных пособников Поттера… Рон пожал плечами. Может, Малфой в самом деле поджидает на свидание какую-нибудь слизеринку, и Рону стоит уйти? — А с монеткой что? — все же спросил он. Ясно же, что с монеткой что-то: будь это просто какой-нибудь жетон, Малфой не проверял бы его на чары? А на настоящие деньги все-таки не похоже. Малфой закатил глаза, мол, это не твое дело, Уизел. Брезгливо отцепил руку Рона от своего плеча и сделал шаг в сторону. — Не думал провериться в Мунго, Уизел? Это всего лишь галеон. Однако ладонь Малфоя нырнула в карман мантии в подсознательном желании эту монету скрыть, и Рон резко дернул за руку, так что кулак разжался и монетка выпала наружу. — Святой Мерлин! — Скотина! Ощутимый удар в плечо помешал Рону немедленно склониться над листьями, чтобы отыскать эту чертову монету и разглядеть, какую гадость скрывает Малфой. Но и Малфой не смог найти свое сокровище в тот же миг: под ногами лежал толстый шелестящий ковер, и если первые слои начали подгнивать и потемнели, то свежеосыпавшиеся золотые и багряные листья скрыли монету под собой. Малфой присел на корточки, его палочка с люмосом скользила вокруг, но монетки словно след простыл. Рон сначала перебирал листья носком кроссовка, затем пальцами. Листья шуршали, листья шелестели, тонкие, как свитки пергамента или страницы книг, еще не успевшие высохнуть и стать ломкими и жесткими. Эти листья еще казались живыми, хотя их участь была предопределена. Несколько раз Рон случайно накрыл пальцы Малфоя своими и немедленно их отдернул, но затем все повторилось, и снова, и снова — не очень-то удивительно, если в две руки ищете крохотную монетку на небольшом пятачке, но отчего-то совсем незнакомо. Рон пообещал себе, что попросит Гарри проверить его на чары: вдруг слизеринский гаденыш навесил на него неведомое проклятие? Еще не грянули первые заморозки, но воздух казался холодным, и Рон ушами чувствовал, что дождя не миновать. Пальцы зябли, Малфой хмурился и кусал тонкие бледные губы. То, что монетку не отыскать чарами, Рона не очень-то удивило, но вот то, что она окажется странно теплой и даже начнет светиться, было до того удивительно, что Рон отшатнулся и плюхнулся на землю и только чудом не выронил монету во второй раз. — Что это за херня, Малфой? Малфой на свечение смотрел с меньшим удивлением и с большей… скукой? неприязнью? Он старательно изображал отвращение, но, когда Рон схватил Малфоя за руку, чтобы вложить туда монету, ладонь оказалась влажной и теплой, и уши Малфоя тут же заалели. — Спроси свою полоумную подружку Лавгуд, что это за херня! — вспылил Малфой. — Причем тут Полумна? — Притом что Полумна!.. Полоумная Лавгуд дала мне эту штуку, — Малфой поморщился, но монетку крепко зажал в ладони. — Вроде бы ее сама же Лавгуд сделала, так что спроси лучше ее, или вашего Долгопупса, или Аббот… Да что ты пристал, Уизел? Рон пожал плечами. Итак, он несколько секунд держал в ладони эту теплую светящуюся штуку и еще не умер, не обзавелся копытами и хвостом, не начал превращать предметы в золото — а жаль — и воду в вино — что еще жальче. Обо всем остальном действительно можно было спросить Полумну. Так что Рон хотел уйти или хотя бы сделать вид, что хочет уйти, но Малфой сам вцепился ему в рукав. — Э… Уизел, такое дело… ты должен взять одну из них. Когда Малфой разжал кулак, на его ладони оказалась не одна монета, а две. И, да, на них действительно две пожимающие друг друга руки образовывали сердечко.

***

— Это вроде способа связи, — начал объяснения Малфой, и уже Рон раздраженно потряс головой: он хорошо знал, как работают такие монеты! Они неспеша шли по двору, листья шуршали, прохладный воздух забирался под свитер. Малфой прятал свои руки в карманах. — Интересно было бы понять, как они работают, да? Уизел, может ты допросил бы свою подружку? Я хочу знать, как эта штука сделана. Ага, чтобы выслушать рассказ о мозгошмыгах и соплехвостах, кизляках, мозгляках и глякоротах? Рон предпочел бы разобраться во всем самостоятельно, ну или с помощью Герми и Гарри, но не идти за ответами к Полумне. Малфой снизошел до пространного объяснения: — Она придумала что-то вроде сети поддержки. Эти монеты тебя связывают с другими волшебниками, которым Лавгуд раздала их. И если монета чернеет, значит, кому-то рядом с тобой нужна поддержка. А если она делает такую штуку, как ты видел, значит, ты должен поделиться — как эти штуки сами множатся?! — так сеть распространяется. Выглядит очень бредово, — Малфой манерно затянул «о». — Очень в духе полоумной Лавгуд и тронутого Долгопупса. Нос Малфоя едва не поздоровался с кулаком Рона, но упавший с клена лист остановил драку прежде, чем она началась. Лист упал не куда-то, а Рону на нос, и Рон чихнул, почесал щеки и потер глаза. — А кроме как светиться и размножаться, эта монетка что-то умеет? Они остановились под кленом, и порывом ветра обоих засыпало листвой, так что у Малфоя на светловолосой макушке оказалось несколько золотистых и красных листьев, как корона на лесном короле. А Рону листья падали на плечи и скрещенные на груди руки, словно… словно?.. — Говорю же: чернеет — кому-то нужна помощь. Не смотри так, Уизел, у меня чисто познавательный интерес. Рон фыркнул: — И кому нужна была твоя помощь, Малфой? — В первый раз первокурснице Сэнди Клок — у нее сломалась любимая кукла. Половина куклы осталась у нее в руках, а другая — пошла на корм рыбам. Вторым был третьекурсник с Когтеврана — что-то о том, что он тупой и его никто не понимает. А третий, — Малфой немного замялся, и Рон буквально целиком превратился в глаза и уши, — Асти Гринграсс — она со Слизерина. Ей хотелось просто поговорить. Малфой замолчал, пошевелил мысками туфель листья, качнул головой, так что корона разлетелась по листьям-осколкам и осела на землю, и втянул воздух. А Рон просто представил вот того Малфоя, которого знал семь лет, мерзкого и наглого засранца, в качестве утешителя хнычущих детишек, который чинит им игрушки или приносит новые, гладит по головам, когда плачут слишком горько, — и, представив, испытал не то что диссонанс, а полную потерю связи с реальностью. Это тот же мир, в котором Рон жил прежде? Это тот же Малфой? Он что, под заклятием? Рон даже не выдаст Полумну, если она в самом деле применила к Малфою непростительное. — Я же говорю: чисто познавательный интерес, — нахмурился Малфой. — Будешь так пялиться — вспомнишь, как рыгать слизнями. Рона передернуло, а Малфой продолжил. — Полумна говорила, что монеты попадают к людям тогда, когда они уязвимы и им нужна помощь, так что подумай-ка, Уизел, все ли так здраво и благополучно во львятнике, если монетка выбрала тебя. Рон ушел почти тут же. Ну, может, поорал немного для проформы, потому что Малфой все ж таки оставался мерзким подлым гаденышем. Может, обновленным и полным загадок, но по-прежнему мерзким. И во львятнике все было хорошо. И внутри Золотого Трио впервые за многие годы не было ссор. Если и было что-то, что волновало Рона, оно не было связано с друзьями. Оно было связано с будущим.

***

После войны будущее казалось скрытым белыми пятнами. За год скитаний в поисках крестража он как-то привык думать, что будущего не будет, он погибнет, защищая Герми или малышню, и на свете никогда не будет аврора Рона Уизли или Рона Уизли — продавца в магазине брата, игрока в квиддич, укротителя драконов… Но война прошла, и Рон выжил, будущее поставило перед выбором, а Рон не знал, какой путь выбрать. У Герми таких проблем не было: ее путь лежал в Министерство, разве что она еще не решила, какой из десятков отделов ей ближе. Перед Гарри с его умениями и славой открывались все двери, в которые бы он ни пожелал заглянуть, но пока что его взгляд был нацелен на дверь Аврората. Рон не хотел быть аврором, потому что набегался за последний год — на целую жизнь хватит. Он бы предпочел вести мирную жизнь, но вот только, кроме как бегать и отбивать заклятия, он, кажется, ничего не умел. Он и в Хогвартс поехал в этом году лишь для того, чтобы оттянуть неминуемый выбор, выиграть себе еще один год, когда можно найти себя, но вот год начался, поиски не задались, и каждый день тревожил. Казалось, что он бездельничает, зря тянет время, самый бездарный и ленивый волшебник, который когда-либо рождался в Британии. Монетка Малфоя — Полумны? — лежала в кармане, куда бы Рон ни шел. Он несколько дней украдкой поглядывал на нее, но пока что так и не показал Гермионе — вдруг пришло в голову, что мог бы сделаться артефактором, но для этого надо научиться самостоятельно разбираться в магических штуках. Дважды монетка чернела. В первый раз Рон удивился, но стоило немного оглядеться, как он нашел расстроенную малявку, у которой убежал котенок. Когда животинка была найдена и напоена молоком на кухне Хогвартса — молоко пили и котенок, и девочка, и сам Рон, — монетка вернулась к прежнему цвету. Во второй раз монета почернела под вечер. Сумерки еще только сгущались, затянутое облаками небо грозило пролиться дождем, и ветер ласково ерошил волосы, а деревья посыпали листвой. Рон привычно бродил вокруг замка. Руки — в карманах, давно не стриженные волосы развеваются по ветру, из свитера с широким воротом выглядывает озябшая шея… Рон вытащил монетку из кармана только чтобы убедиться, что она все еще черная, и огляделся. Всех, кто помладше, давно согнали в замок, но несколько пятикурсников еще бегали по двору, возле озера целовалась парочка, и на поле для квиддича заканчивалась последняя тренировка. Вокруг было полным-полно людей, которым могла быть нужна поддержка, но не подходить ведь к каждому с вопросом. Полумне стоит додумать свои монетки, может, одна из рук будет показывать направление? Или сердечко острым углом укажет путь? Рон непременно предложит эту идею! Он уже почти сдался и бросил поиски, но из чистого упрямства прошел еще несколько шагов, пока взгляд не упал на раскидистый клен. На нижней ветке, уцепившись за ствол пальцами, сидел Драко Малфой собственной персоной. И стоило Рону взглянуть на Малфоя, как монетка посветлела. — Это тебе что ли помощь нужна? Драко лениво пожал плечами, соскользнул на землю и расправил мантию. Ему бы пошли свитера и джинсы. Малфой был худощавым и длинным, хотя не выше Рона, светлые волосы отросли и норовили выбраться из старательно зализанных укладок. Малфой мог бы носить их по-маггловски распущенными у висков, мог бы одеваться в растянутые вязаные свитера и выцветшие на бедрах голубые джинсы, нацепить на запястья нитяные браслеты… Если бы он играл на гитаре, отбоя бы от маггловских девчонок не было. Но, конечно, зачем Малфою магглы? — Ты чего пялишься, Уизел? — Малфой сглотнул и вздернул нос, но кожа на ушах заалела. Неделю назад, перед совместным со слизнями уроком, Симус упомянул «член» и «рот» в одном предложении, и Рон заметил, что Малфой покрылся краской. Да он весь урок просидел как на иголках! Пусть и не отрывал взгляда от учебника, но уши-то говорили красноречивее слов: Малфой девственник. В другой раз Рон обязательно пошутил бы над этим, но сейчас заготовленная шутка показалась нелепой. Сумерки сгущались, осыпались забавные, как трехпалые ладошки драконят, кленовые листья, ветер задувал за шиворот и лохматил прическу Малфоя. Рон держал руки в карманах, Малфой не знал, куда деть свои, пока не отзеркалил позу Рона. — Ты меня преследуешь, Уизел? — Больно надо, это все твоя монета. Ну, если тебе не нужна помощь, я пойду. Он почти повернулся, чтобы уйти, но Малфой окликнул: — Эй, Рональд!.. Уизел, ты узнал у своей подружки, как эта штука работает? Еще через минуту выяснилось, что тайна монетки не дает покоя не только Рону, но и Малфою по одной и той же причине: оба хотели самостоятельно выяснить принцип работы артефакта и повторить его позже. Рону хотелось, чтобы монеты позволяли связываться с родителями, как звонки по маггловскому телефону. Малфой тоже чего-то хотел, но не сказал, чего именно. Десять минут спустя Рон заметил, что Малфой замерз. В октябрьском вечере слышались неторопливые шаги зимы, лето закончилось отцветающей золотой осенью и скрылось за горизонтом, освобождая место для холодов. Рон не знал, что скрывается под мантией Малфоя, зато видел, что сама мантия годится лишь для того, чтобы хвастать богатствами папиного кошелька, но никак не для длительных осенних прогулок. — Что насчет горячего грога, Малфой? Малфой облизал губы. — Какой пример ты подашь малышне, если улизнешь в Хогсмид поздним вечером? Но Рон не предлагал ему отправиться в Хогсмид, хотя с удовольствием посидел бы в «Трех метлах» или «Кабаньей голове» в другой раз. Малфой никогда не бывал на кухне Хогвартса, даже тогда, когда входил в состав Инспекционной дружины. Он сам признался, когда Рон привел его к натюрморту, за которым скрывался проход на кухню. Восемь лет учиться в Хогвартсе и ни разу не стащить булочку?! Какая жалость, что у Драко нет старших братьев! Кухня поражала своими размерами. Даже Рон, который бывал здесь довольно часто, каждый раз оглядывался с раскрытым в изумлении ртом. Кухня казалась даже больше Большого зала, огромные столы тянулись от одного конца в другой, и между ними сновали домовые эльфы. Огромные кастрюли с блестящими боками сменялись кучей тарелок и ложек, чашек, бокалов и чайников. У Малфоя даже глаза засветились от восторга. К Рону подбежала Винки, а через минуту вернулась с подносом, на котором высилась гора имбирных пряников и несколько крупных кусков пирога. К тому времени, как она принесла грог и палочки корицы, Малфой только-только закрыл рот, но оглядываться еще не перестал. — На кухне может бывать любой желающий, — поделился знанием Рон, — так что пользуйся на здоровье. Малфой кивнул. Он сделал маленький глоток, язык скользнул между губ, и кружка вновь коснулась рта. А Рон пил и ел, не отводя взгляда от Драко, и с удовольствием замечал, как у того на щеках проступают пятнышки румянца и как приподнимаются в улыбке уголки жестких, всегда недовольных губ. За первой кружкой последовала вторая. Драко выглядел не только согревшимся, но и слегка захмелевшим, и волосы его растрепались, румянец захватил не только щеки, но и спускался по шее к вороту мантии. Из-под рукавов с серебристо-зеленой каймой выглядывали манжеты белой рубашки, и Рон мысленно раздел Малфоя, стащил эту дурацкую бесформенную мантию, уравнивающую мужские и женские фигуры, и представил, как красный от жары Драко расстегивает верхние пуговицы. Воображение расшалилось так живо, что понадобилось мотнуть головой, отгоняя мысли. Малфой истолковал жест по своему: — Что, тебе не нравится идея магазина? Твой брат держит магазин, и я думал… Магазин? Рону пришлось признаться, что он не слушал — но о том, что не слушал, представляя процесс раздевания Драко, он благоразумно промолчал. Как оказалось, мелкий Малфой мечтал работать продавцом в магазине. Родившийся с золотой ложечкой во рту и живущий в богатейшем поместье Уилтшира, он представлял жизнь продавцов с Диагон-аллеи как приключение. Потом, конечно, родители объяснили, что наследник Малфоев не может работать в магазине, как всякие нищеброды, и мечта исчезла, но, исчезая, оставила в душе крестражи, и воскресла вновь. — Погоди, ты… Ты предлагаешь мне стать продавцом в твоем магазине? — Рон наконец собрал воедино обрывки их диалога. — Типа наследник Малфоев не может сам встать за прилавок, но может быть хозяином магазина, а я… — Полумне понравилась эта идея, — добавил Малфой, еще продолжая сиять, но вскоре сник, так что Рон его искренне пожалел. — Эй, да шикарная идея, когда придумаешь бизнес-план и найдешь помещение, зови, разберемся. А ты эм… в гадюшнике все хорошо? Гойл не вернулся в школу, так что Малфой остался без верной свиты, но Забини, Паркинсон, Булстроуд и другие по-прежнему учились на Слизерине, и обычно Драко болтал с ними за обеденным столом и вместе ходил заниматься в библиотеку. Но Рон второй раз видел его шатающимся вокруг замка в то время, которое обычно проводят рядом с друзьями. — Точно так же, как во львятнике, Рональд… Рон понимающе кивнул. Драко — как называть по фамилии того, с кем проводишь вместе второй вечер и кого приводишь на кухню Хогвартса, чтобы съесть потрясающе вкусный пирог и выпить кружку обжигающе пряного грога? — улыбнулся, и уже не одними уголками губ. У него глаза блестели и на губах застыли капельки. Рон не знал, что им двигало, когда он брякнул: — Послушай, мы думали в выходные устроить пикник или посидеть в «Трех метлах», если будет дождь. Почему бы тебе и твоим слизням не присоединиться? Ну, знаешь, море огневиски и тыквенные пироги еще никому не помешали. Драко недоуменно уставился на Рона, как будто услышал предложение переловить всех кальмаров в Британии и каждого обрядить в лосины и шляпки, но после долгого раздумывания все же кивнул. А Рон почувствовал, как на губах расцветает улыбка. Вечер был прекрасным, и жизнь удалась. Оставалось разве что организовать пикник. И объяснить друзьям, почему на нем будут присутствовать слизни.

***

— Почему бы нам не собраться в выходные и не провести время в Хогсмиде? — предложил Рон на следующее утро. Гарри сосредоточенно жевал омлет, Гермиона уже закончила с едой и пила чай. Она прожевала тост, прежде чем строго спросила: — Ты просто хочешь провести время вместе с нами или что-то придумал? Потому что если бы хотел просто, они бы не пошли в Хогсмид, а трансгрессировали куда-то далеко-далеко, где никогда не было войны. Так что Гермиона поняла, что Рон что-то задумал и, может, даже разгадала весь план, еще до того, как он открыл рот или просто кивнул. — Ладно. Гарри горячо поддержал. — Возможно, к нам присоединяться один или два слизеринца, — добавил Рон осторожно. Но Гарри в ответ просто пожал плечами, а Гермиона кинула внимательный взгляд на слизеринский стол. — Конечно. Не осознание Роном своей бисексуальности стало причиной расставания с Герми, но эти два события произошли практически одновременно, и Рон с честью вышел из этой ситуации, не потеряв ни единой фигуры. Он остался другом Гермионы и не испортил дружбы с Гарри, и теперь был точно уверен: когда Джинни окрутит Гарри и Рона позовут в шаферы, он не почувствует ни капли ревности.

***

Субботнее утро началось с солнечных лучей, заглядывающих в окна и танцующих отблесками на потолке. Субботний день продолжился набегом на кухню и набиванием полных сумок еды. Пока Рон и девочки собирали закуску, Гарри, Симус и Дин раздобыли несколько бутылок огневиски и бочонок с чем-то жутко секретным. Небесно-голубое небо голубело, и солнце освещало желтую и красную листву ласковыми теплыми лучами, так что все деревья казались покрытыми не листьями — золотом, на зависть гоблинам. Ветерок пускал рябь по водам Черного озера, и редкие упавшие в воду листья неспешно плыли вдаль крохотными корабликами. Рон с нетерпением выглядывал Малфоя, но того нигде не было видно. Гриффиндорцы успели расстелить пледы и покрывала, разложить по тарелкам пироги и бутерброды, расставить кубки и выложить в середину импровизированного пиршественного стола краснобокие яблоки и ярко-оранжевые мандарины, когда вдалеке показалась компания слизеринцев. Драко Малфой шел в середине, и с боков его подпирали Блейз Забини, Панси Паркинсон, Милисента Булстроуд, Теодор Нотт и две блондинки, чьих имен Рон не помнил. Джинни подсказала, что это сестры Гринграсс. Слизеринцы подошли и неловко огляделись. Места им хватило бы, но если они рассчитывали устроиться напротив гриффов плотной стеной, как противодействующий лагерь в групповой дуэли, то они ошибались. Панси потопталась на месте и неловко похвалила блузку Герми. Блузка была самая простая, из магловского супермаркета, что Герми тут же ответила, и тогда Панси критически прищурилась, но наконец спросила, что носят магглы. И вскоре слизеринки образовали вокруг Герми и Джинни кружок обсуждения маггловских шмоток. Позднее, правда, разговор перетек на какую-то революцию и историю эмансипации маггловских женщин, но Рон не особенно интересовался, и потому не слушал. По другую сторону от него Нотт увлек Гарри в спор, и уже через минуту эти два умника чертили на салфетках схемы направления заклятий, так что Гарри даже не заметил, когда Рон увел у него кубок. Сам-то Рон думал, как вовлечь Драко в беседу, но Драко сначала рассказывал Невиллу про кактус с какой-то особой пыльцой, которая позволяет перышкам летать, и подсчитывал, сколько цветущих кактусов нужно, чтобы покрыть пыльцой человека. А потом Малфоем целиком и полностью завладели Дин и Симус со своими планами открыть паб. Когда эти два коварнейших человека налили Малфою коктейль своего приготовления, Драко тут же пообещал им финансирование и придумал с десяток названий для паба, только в каждом втором фигурировал единорог. Сам Рон, конечно, тоже не скучал, сыпал анекдотами, ел и пил как не в себя, а потом нашел себя танцующим вальс в паре с Асторией Гринграсс. Она прижималась к Рону всем телом, сердце стучало в ее маленькой груди каждый раз, когда она ловила взгляд Рона, щечки горели от румянца, и белые кудри разметались по плечам. В ее ушах колыхались серьги-морковки, на парадной мантии красовались звезды, и среди локонов виднелись разноцветные заколки. Асти захихикала, когда Рон поцеловал ее в щеку. Драко следил за ними внимательным взглядом. — Кажется, Малфой злится, — прошептал Рон на ухо Астории. — Ты ему нравишься? Астория пожала плечами. На золотой цепочке свисала с ее шеи подозрительно знакомая монета. Когда Асторию в объятиях Рона сменила Панси, Драко продолжал наблюдать за ними так, словно бы ему нравились все. Со временем сумерки сгустились, на небе стали появляться первые звезды, над покрывалами зависли зачарованные светлячки, а в кубках плескался пряный горячий коктейль из огневиски, чая, яблок и специй. Девочки достали из сумок свитеры и шарфы, а скоро их примеру последовали парни, и даже слизеринцы не понадеялись на свои мантии и утеплились. Только Малфой, как самый выпендрежный из всех, сидел, обхватив себя руками, и грел ладони о горячий кубок. К его счастью, Рон уже знал, что Драко дурень, поэтому вытащил из сумки запасной свитер и шарф. — Прости, Малфой, но зеленого не завелось. Драко смерил хмурым взглядом Рона, затем всю компанию, потыкал пальцем в бордовый свитер с буквой Р на груди и в огромный красный шарф с золотыми кисточками. Щеки Драко стали темными, как свекла, но под улюлюканье парней и одобрительные возгласы девушек он снял мантию, поверх белой рубашки натянул Ронов свитер и намотал на шею шарф. — Я выгляжу как гриффиндорец! — Ни один гриффиндорец не корчит таких надутых щей. Малфой надулся еще сильнее, но краснеть и алеть не перестал. А когда Симус начал рассказ о своих летних похождениях, на Драко можно было запекать яблоки. Он даже захлебнулся несколько раз, когда прозвучала одна из наиболее сальных частей рассказа. Уверенность Рона в девственности Драко стала еще крепче. Вскоре Драко оказался в объятиях Рона, их ноги вальсировали, со всех сторон раздавался свист и хлопки. Светло-серые глаза Драко неотрывно следили за Роном, губы приоткрылись, пылающие щеки казались теплыми и бархатистыми, но Рон откусил бы себе руку, если бы при всех коснулся лица Драко губами. Они и танцевали-то только потому, что Драко брали на слабо, утверждая, что он не пригласит на танец сидящего рядом человека: по правую руку от Малфоя оказалась Джинни, и это на нее намекали Симус и Дин, но вместо этого Драко пригласил сидящего по левую руку Рона… К раскрасневшимся щекам Драко необыкновенно шел красный свитер и красный же шарф. Исчезла надменность, вместе со слизеринскими красками мантии с лица Драко пропало презрение и отвращение ко всему живому, он превратился в парня, которого отчаянно хотелось поцеловать… Рон облизал губы и впервые за вечер смутился. Над покрывалом порхали вырезанные из яблок драконы, разносился ветром тяжелый алкогольный запах, на тарелках кончались закуски и наконец-то бочонок опустел. Пора было убирать за собой и расходиться, когда Панси схватила Рона и Герми за руки. — Я тут подумала, что мы не можем пропустить Хэллоуин! Что насчет вечеринки в следующую субботу? Слизерин угощает! — У нас будет карнавал, — добавила Асти Гринграсс. — На Гриффиндоре найдется немного злобных ведьм, привидений и зомби? — На Гриффиндоре найдется все, — в один голос подтвердили Рон и Симус.

***

Начало дружбы между Гриффиндором и Слизерином было положено, и теперь эта дружба мчалась подобно Хогвартс-экспрессу. С субботнего пикника прошло всего ничего, а слизеринцы и гриффиндорцы разве что за одним столом еще не обедали, да и то Рону казалось, что это вопрос времени. Теперь в библиотеке к Герми неизменно подсаживались Милисента и Дафна, возле Гарри крутился Теодор, а Панси едва не охотилась за Невиллом и Ханной и уже в понедельник притащила им какой-то особый росток, который они втроем с трепетом посадили и поливали по расписанию. Астория Гринграсс повсюду появлялась вместе с Полумной, и теперь мозгошмыгам одной составляли компанию плосконосые треузабры другой. А Рон даже спал, держа монетку в руках. Во-первых, ему нравилось вглядываться в плетение чар в надежде понять, как они наложены и можно ли усовершенствовать образец. А во-вторых, ему нравилось чувствовать себя полезным, пусть пока что он помогал исключительно малышне, и от него не требовалось ничего, кроме поиска пропавших игрушек или зверят или, один раз, сочинения любовной записки по просьбе большеглазой красотки с четвертого курса Пуффендуя. В Хогвартсе было полным-полно тех, кто нуждался в помощи, кто скучал по родителям или не мог завести друзей. Рон теперь то и дело натыкался взглядом на малышню, доверчиво рассказывающую свои горести старшекурсникам, а те крутили в руках монеты, внимательно слушали и делились советами. В четверг почерневшая монетка вытащила Рона из постели. Со стороны кровати Гарри раздавалось похрапывание, пологи на кроватях Симуса, Дина и Невилла были опущены. Рон торопливо оделся и выскользнул в гостиную, а затем в коридор. Как в огромном замке найти человека, которому нужна помощь? Драко нашелся на подоконнике у библиотеки. Рон будто знал, что ищет Малфоя, и ничуть не удивился, когда монета посветлела. — Грустишь, Малфой? — Не спится, Уизли? Драко подвинулся, освобождая место, и Рон сел рядом. — Рассказывай. Потерял игрушку, поссорился с друзьями, нужна помощь в составлении любовного послания? — Как ты узнал? — с деланным испугом спросил Драко и даже выдавил улыбку, просто это выглядело… фальшиво? Рон почесал голову. Конечно, у Малфоя наверняка полно предубеждений и потому он станет встречаться с девушкой только с разрешения родителей, а его отношения начнутся с оглашения помолвки и ни минутой раньше, но… Малфой-таки тоже живой человек. Рон пихнул его в бок. — Серьезно, Драко, колись: сохнешь по Гринграсс? Сейчас мы такой подарок для нее придумаем, что у нее не останется выбора. Драко посмотрел внимательно и с некоторым… сожалением? Как на умалишенного. — Уизел, ты дебил? Я надеялся, Грейнджер тебя покусала и ты враз поумнел… Асти не заинтересована ни во мне, ни в любом другом женихе. Рон что-то подобное заметил, еще когда разглядел серьги-морковки. А если так, то, может, вот и причина дружбы Драко и Астории — они просто в одной упряжке? — А ты? Драко скривился и отвернулся, но… Рон же не дурак. Он вновь пихнул локтем в бок. — Если так, то я считаю тебя ужасно милым. — Рональд, ты дебил, — тут же ответил Драко, но шея у него вмиг стала алой, а всего остального Рон не видел из-за распущенных на висках волос. — Я дебил, — согласился Рон, — а ты милый, такой, знаешь, как красивая змеюка: шипишь, ядом плюешься, но шкура просто блеск. И ты, ну… ты нормальным бываешь, с тобой интересно. Ты умеешь играть в шахматы? — Мой отец лучше играет, — ответил Драко. Он повернулся, чтобы понять, издевается над ним Рон или нет, но постепенно выражение его лица стало мягче, разгладились брови, вздернутая в отвращении верхняя губа опустилась на нижнюю, веки моргнули разок, другой, третий… — Предлагаешь мне переключиться с тебя на твоего папашку? — прошептал Рон. Прошептал в губы и, честное слово, мог бы поклясться, что это не он первым сдвинулся с места и не его губы первыми накрыли другие. Вряд ли поцелуй продлился долго, вряд ли Драко целовался, как бог, и вряд ли сотни бабочек кружили над головами, но Рону казалось, что все именно так и было. В глазах Драко появились удивление и радость. — Мой отец узнает об этом, — прошептал он. — Мне готовиться к смерти? Драко покачал головой. — Думаю, папа пригласит тебя на ужин и предложит шахматную партию, а мама накормит французскими блюдами. Звучало неплохо, и даже если за словами Драко скрывался какой-то подвох, Рон разберется с этим попозже. — Ты целовал меня, чтобы заманить на работу в свой будущий магазин? — Драко провел пальцем по губам: сначала по своим, потом по губам Рона. — Малфой, это твой магазин. — Я целовал тебя, чтобы убедить работать на меня? Отличный план! — Очень по-слизерински, — ухмыльнулся Рон и вновь потянулся за поцелуем. За окнами замка кружили золотистые листья и завывали ветра, воцарился мир, и жизнь шла своим чередом. Рон выжил на войне, Драко выжил на войне, и все эти прекрасные чувства, желание отношений, романтики, близости, сменили желание выжить и спасти. Рон размашисто лизнул Драко в нос и получил довольный смешок. У Рона не было секретов от Герми и Гарри, разве что Драко Малфой и почерневшая монета. Но о первом они если еще не догадались, то узнают со дня на день. А что касается монеты… Рон им непременно расскажет. Но сначала поймет, как эта штука работает!