Don't panic

Голос Теслера разносится громом по всему залу: — Я надеялся, что ты оправдаешь ожидания, Павел! Я опять в тебе ошибся! Офицер понуро опускает голову и сжимает кулаки, пытаясь сдержать дрожь. Он что-то говорит, оправдывается, но понимает, что его не слышат и слушать не будут. Он провалил очередное задание, он виноват. Единственное, что остаётся делать — стоять и выслушивать поток ругани и проклятий в свой адрес. — Бесполезный однобитный болван! Павел хочет закрыть уши, чтобы не слышать это. Каждое слово будто бьёт его под дых. Он уговаривает сам себя, что он не бесполезный, что он нужен оккупации, нужен Теслеру, но очередной шквал ругани разбивает все эти уговоры вдребезги. — Я не понимаю, зачем ты мне, если ты не справляешься с базовыми вещами! Твоя вина, что мы не можем поймать этого провокатора! Ты - жалкий...— Теслер вдруг останавливает свою яростную речь и смотрит Павелу в грудь, пока его рука сжимается в кулак. Офицеру кажется, что она начинает не по-доброму светиться, накапливая энергию. Становится страшно. Зелёные глаза наполняются слезами, а в горле встаёт ком. Нет, генерал не убьет его. Он не может так поступить. Он не может так просто избавиться от него! Павел испуганно поднимает взгляд на начальника и понимает, что выглядит жалко. Дрожащие губы, трясущиеся пальцы, широко распахнутые глаза, из которых уже непроизвольно текут слезы, стекая по щекам и подбородку. Ноги становятся ватными и почти не держат, но Павел умоляет себя не упасть на колени и не разрыдаться. Он пытается быть выше этого, но он так боится умирать. В зале тихо. Офицера начинает мутить от этой тишины. Голова гудит. В памяти всплывают все моменты, когда Теслер и за меньшую провинность пробивал программам головы. Их предсмертеый крик будто заполняет разум офицера. Павел не выдерживает и зажмуривает глаза, ожидая болезненного удара в солнечное сплетение. Всё та же тишина. От мучительного ожидания хочется плакать ещё громче, но Павел глотает слезы и пытается сделать ровный вдох. Ничего не выходит. Только спустя время ему удаётся еле-еле выровнять дыхание. Офицер тихо шепчет: — Сэр, обещаю, я вас больше не подведу, — А потом снова задыхается в рыданиях. Все это говорится куда-то в пустоту. Теслер лишь что-то ворчит себе под нос, но потом раздражённо рычит: — Пошёл вон! Сделав неуверенный шаг назад, Павел привычно склоняется в поклоне. Ноги почти не идут, но он как-то добирается до двери и выходит из зала. Пытка закончена. Дверь не успевает закрыться, как его тут же кто-то отталкивает в сторону и начинает приводить в себя. Он эхом слышит встревоженный голос, но очень плохо видит, кто перед ним. Павел будто находится под водой. Он очень резко и рвано дышит, все равно задыхается, пытается что-то сказать, хватается за чью-то руку, но все вокруг такое тёмное и размытое. В ушах стоит шум, который сменяется болезненным ультразвуком. Программа начинает мотать головой, чтобы избавиться от этого гадкого чувства, но звук только нарастает. Павел не выдерживает и громко кричит, пытаясь перебить его своим воплем. Ничего не помогает и сознание проваливается в тёмную бесконечную пропасть. *** Ощущения возвращаются постепенно, медленно. Сначала офицер понимает, что по телу вновь пробегает лёгкая волна дрожи, но потом слышит чей-то тихий, ласковый голос от которого она моментально уходит. Павел медленно открывает глаза и делает осторожный глубокий вдох. Он живой и, похоже, в безопасности. Взгляд начинает становиться все более чётким и осознанным и Павел понимает, что он лежит на платформе для сна в своём собственном отсеке. Мысли сразу мечутся вихрем. Почему он тут? Кто его привёл? Как долго он был без сознания? И почему так сухо во рту? Программа проводит языком по небу, понимая, что хочет пить. Он пытается слезть с платформы для сна, чтобы взять энергетик, который лежит в столе, но что-то держит его. Павел внимательно смотрит на руку и видит, что она крепко прикована наручниками к платформе. — Ляг обратно. Куда ты полез? Офицер испуганно дёрнулся и глухо вскрикнул. Это было неожиданно. Он не заметил , кого-то ещё в своем отсеке. Пейдж улыбнулась и подошла к сослуживцу поближе. — Успокойся, это я, — Она убрала растрепанные тёмные блестящие волосы с лица и внимательно посмотрела ему в глаза, — все нормально. Подожди, я сейчас. Офицер немного стих, но продолжил пристально следить за программой. Девушка отошла к столу и налила слабый энергетик в стакан. Потом достала какой-то пузырёк и начала отсчитывать капли. Павел в полуха слышал её голос, пытаясь понять, как долго Пейдж сидела у него в отсеке и почему? Так же покоя не давала прикованная рука, которой он иногда дёргал, пытаясь освободиться. Офицерка отсчитала пятнадцать капель и вложила стакан в свободную руку сослуживца. — На, пей, — Она покачала головой, увидев, что тот с опаской смотрит то на энергетик, то на неё, — Это успокоительное. Тебе нужно. — Да не нужно мне ничего, все нормально со мной! — Павел недоверчиво отпрянул от неё, и его голос почти сразу сорвался, заставляя зеленоглазого хрипло закашлять. — Павел! — Взволнованно воскликнула девушка, успев забрать стакан, чтоб он не полетел на пол. Когда приступ стих, офицер снова злобно посмотрел на Пейдж. В голове не укладывалось, как она вообще посмела подсунуть ему какую-то микстуру. Он не псих и никакие лекарства ему точно не нужны. Тем более от нее. Это явно не та программа, которой он мог доверять свое здоровье. — Я не буду это пить. — "Вот Бит упрямый"— Промелькнуло в голове Пейдж, но Павела можно было понять. Он не привык видеть помощь от кого-то в таком деликатном вопросе, как его панические атаки. Он всегда все держал в себе и сам справлялся со своими истериками. Пытался справляться. Девушка вздохнула и осторожно коснулась плеча программы. Лекарство бы чуть выправило код, Павел бы успокоился гораздо быстрее, но ведь это надо было доказать. — Ты сейчас слишком вымотан перегрузкой. Ты знаешь, я же не желаю тебе зла, я хочу помочь, — Почему-то она была уверена, что он её послушается, — Здесь нет ничего опасного, обычный седативный препарат. Тебе не станет хуже. Обещаю. Офицер стиснул зубы и мотнул головой. Пейдж? Хочет помочь? Ни капли не верилось. Павел снова захотел воспотивиться, все таки он не собирался глотать какую-то дрянь, но отвратительная сухость в рту уже была совсем невыносимая, да и в чем-то Пейдж была права. Павела все-таки ещё потряхивало. — Дай сюда. Стакан опустошился почти моментально. Офицер выдохнул и лёг обратно. Стало немного полегче. Он снова дёрнул прикованной рукой и посмотрел на Пейдж, которая уже отошла и что-то смотрела в своём диске. Она, даже не отвлекаясь от своего дела, спокойном голосом пояснила: — Ты сам не понимал, что творил. Я решила, что это лучший способ. Офицер внимательно пригляделся к сосредоточенному лицу сослуживицы и увидел глубокую царапину на щеке, которую он до этого не замечал. Длинные волосы хоть и скрывали её, но обнажённые биты чуть светились и ярко выделялись на лице Пейдж. — Это я тебя так? — Павел уже знал ответ на этот вопрос и почему-то заранее опустил голову и грустно выдохнул. Пейдж утвердительно угукнула, что-то нажала на диске и рана медленно начала затягиваться. Проведя пальцами по щеке, она, довольная своей работой, убрала диск за спину. В отсеке снова стало очень тихо. Пейдж никуда не уходила. Она молча сидела рядом на стуле и смотрела в окно. Из отсека открывался неплохой вид на Аргон. Офицер сел на платформу и поджал ноги под себя. Он рылся в своих мыслях и эмоциях, пытаясь восстановить события, но ничего не выходило. Его мыслительные процессы так сильно замедлились из-за перегрузки и препарата. — А я не помню,— Павел глухо прошептал это себе под нос. — Что? — Пейдж отвлеклась и повернулась к сослуживцу. — Ну вот ты сказала, что у меня истерика была, а я вообще ничего не помню. — Частичная потеря памяти вполне характерна при мощных перегрузках. Что ты хотел? Тебя так сбоило, — Это звучало, как заученный диагноз из медицинского справочника, отчего Павел закатил глаза и скривил губу. Снова стало тихо. Офицер никак не мог понять, что он должен чувствовать. Программа, которую он недолюбливает и всячески подставляет, помогла ему. Сидит рядом, успокоительное принесла, даже заставила это выпить. В этом был какой-то подвох, она не может это делать просто так. Она точно что-то замышляет. А если это не успокоительное, а яд? Специально приковала его к платформе, а теперь ждёт, когда он обнулится. Павела вновь начала пробивать дрожь. — Что задумался? — Из забытия вывел голос "отравительницы". Зеленоглазый недоверчиво посмотрел на неё, отчего она легонько улыбнулась, — Все нормально, не переживай. Ты все из-за задания? — Нет, — Павел выдержал паузу, пытаясь сформулировать вопрос, однако, он все ещё очень туго соображал, поэтому выдавил лишь, — Зачем ты это делаешь? — М? О чем ты? — Девушка чуть склонила голову набок, показывая, что она вообще не понимает суть вопроса. — Ты же это не просто так все затеяла. Что ты от меня хочешь? — Офицер нахмурился и подозрительно посмотрел Пейдж в глаза. Она лишь покачала головой и цокнула языком. Павел снова чуть напрягся и сжал кулаки, повторив вопрос. — Зачем я тебе? Что тебе надо? — Ничего, — Спокойно ответила Пейдж, — Тебе было плохо, а я просто поступила по совести. — Так и поверил, — Процедил Павел сквозь зубы, отводя взгляд. Но почему-то в груди стало так тепло. Даже не смотря на их соперничество, она так безвозмездно помогла ему. Она, наплевав на постоянные козни и подставы, пошла успокаивать его после перегрузки, сама снова пострадала от его рук. Это, действительно, была единственная программа у Павела, которая так бы сделала. Единственная близкая. Офицер прикусил губу и зажмурился, не давая волю эмоциям. Он не хотел признавать это, он никогда в жизни бы не согласился назвать Пейдж другом. Она его соперница, помеха. Из-за неё он не может достигнуть тех высот, о которых мечтает, потому что она тянет его вниз. Это из-за неё Теслер отставил его на второй план. Раньше генерал был наставником, лучшим другом, соратником. Павел понимал, что такие чувства ему не положено было испытывать, но он был..."семьей". Кроме него у администратора никого не было, так и Теслер уделял внимание только ему. А потом появилась Пейдж. Воспоминание болезненно кольнуло, отчего Павел поджал губы и зажмурился. Тогда его жизнь перевернулась. Он больше был не единственным. Он не готов был с кем-то делить внимание и любовь своего генерала. Однако его никто не спрашивал. Просто поставили перед фактом, что с того момента они работают вместе. А ведь генерал даже не скрывал того факта, что новая помощница устраивает его больше. Павел стиснул зубы и пару раз тяжело вздохнул. От болезненных мыслей заболела голова. — Шеф что-то видел? — Спросил Павел скорее просто из любопытства, да и просто, чтобы отвлечься. Вряд ли начальник вообще обратил внимание на то, что его помощнику стало плохо. — Нет, я быстро тебя увела. Можешь не переживать, — Пейдж сочувствующе глянула на понурого сослуживца, — Вообще думай об этом поменьше. Теслер уже все забыл, — Взгляд упал на то, как Павел вновь начал дёргать рукой в наручниках. — Ох, прости, я сейчас уберу, — Девушка достала диск и, активировав его, провела по ним, снимая с запястья. Павел размял руку, молча кивнул и закрыл глаза. Так было гораздо лучше. Вдруг его ласково погладили по лицу, из-за чего он снова непроизвольно вздрогнул. — Ну что ещё? — Павел нехотя повернуся к Пейдж. Хотелось, чтобы она ушла. —Подожди секунду, — Она внимательно смотрела на него, будто что-то искала, особенно долго она смотрела на глаза, — Все еще косят. Левый вот сильно в сторону ушёл, — Пейдж убрала руки с лица и покачала головой, — Видимо перегрузка оказалась слишком мощной. — И что? — Флегматично протянул Павел, проводя ладонью по тем местам, которых касалась рука программы, желая стереть с себя её прикосновения. —Постарайся поспать. Тебе надо привести код в норму. Офицер пожал плечами и безучастно кивнул. Повисла какая-то напряжённая тишина. Павел молча лежал на платформе, прикрыв глаза. Пейдж ещё немного постояла, смотря на сослуживца. — Тогда я пошла? У меня там... — Да, иди, — Программу резко перебили. Её совершенно не желали слушать. Павелу уже было плевать. Уже выходя из отсека, девушка оглянулась на успевшего отвернуться к стенке Павела и, натянуто улыбаясь, выдохнула. — Не пугай нас так больше. Павел не ответил. Когда дверь захлопнулась, он снова лёг на спину и горько вздохнул. От тяжёлых мыслей вновь болезненно запульсировал затылок. Пейдж была права, перегрузка оказалась гораздо мощнее прежних. Павел вновь почувствовал, как у него дрожат пальцы. Программа зажмурилась и, перевернувшись на живот, ещё раз прогнала в голове весь сегодняшний цикл. Завтра они вновь возненавидят друг друга, а этот странный случай офицер будет пересматривать на диске, удивляясь, что на один день его полюбили и приняли. С этими мыслями он провалился в долгий и тягучий офлайн.