Уроки танцев

Боль полоснула по ребрам, но Барт даже не охнула. Веселое, безумное торжество накрыло, как звездное небо. С трудом перекатившись и кое-как поднявшись на четвереньки, она нащупала запутавшуюся в траве рукоятку катаны. Удобная штука: молниеносная, бесшумная, патроны не кончаются. Танцы, танцы, танцы. Что в них такого? Почему все так помешаны на танцах? Барт засмеялась, глядя на судорожно убегающего через пустошь мужчину. Уильям Соллер, объект. Внешне очень даже ничего дядечка, и одет хорошо, но убить — значит убить. Барт не могла ошибиться в указаниях Вселенной. Сначала газета на столе в лесном домике, где она укрылась от дождя, потом по телевизору эта же симпатичная рожа. «У меня самого три дочки: Линда, Тайрин и Джослин. И знали бы вы, как я горжусь моими девочками!» Уильям Соллер улыбался ей с экрана за витринным стеклом. Шедшая мимо женщина шарахнулась от Барт. Интересно, почему? Не она же была объектом. Детишки играли на площадке. Девчонки, совсем маленькие, прыгали через веревку, мальчишки лазали по странным штуковинам вроде замков и драконов. Барт на мгновение даже позавидовала их безмятежности. Но Вселенная вела дальше, и вскоре она оказалась возле танцевальной студии, где за прозрачной стенкой разминались девочки, как совсем крошечные, так и уже большие, с наклюнувшимися холмиками грудок, выпирающими сквозь тонкую ткань. Там она увидела Соллера впервые, стоящего за большой толстой занавеской и жадно смотревшего на девчонок. Барт подумала, что среди них есть его дочки. Забавно как: убивать на глазах у малышни ей всегда казалось не то чтобы неправильным, скорее неприятным. Ужас и боль у мелких всегда жестче, чем у взрослых. Но сейчас Барт буквально протащило через дверь и швырнуло к Соллеру, который вскрикнул, увидев её. Она занесла катану, но не успела ударить. Чертов говнюк сдернул эту здоровенную занавеску. Металлический брус, на котором она крепилась, слетел и треснул Барт по башке. Искры из глаз сыпанули снопами. Она помотала головой, сидя на деревянном полу, затем поднялась и, пошатываясь, устремилась за объектом. Девчонки и взрослые тетки с визгами и воплями разбегались в стороны. Черный ход вел на пустынную улицу. Порывом ветра сорвало листок со столба и бросило под ноги Барт. Личико девчушки, совсем крохотной. Неужто тоже объект? Взгляд выхватил всего пару слов, остальные, видно, затерлись от непогоды. «Дина Адамс». Дина, красивое имя. Вот бы и её звали Дина. Откуда-то доносились звуки сирен, видно, девчонки из танцевальной школы вызвали полицию. Барт хмыкнула, подобрав недоеденный бутер с сыром, который кто-то положил на стенной выступ, видимо, для птиц. Вот и еда, отлично. Бутерброд оказался не очень вкусным, поэтому был отвергнут своим обладателем. Но Барт не была привередлива в еде, случалось и из помоек питаться. Доев, она свернула за угол и увидела рослого мужчину, идущего к ней. Он взглянул на девушку… на катану, приостановил движение, а потом внезапно бросился вперед, пытаясь обезоружить. Барт с силой ударила его по колену окованным носком ботинка и услышала хруст. Чувак взвыл, обложил её такими словами, каких Барт не слышала уже давно, попытался схватить, ударил, угодив кулаком в бедро. Барт поудобнее перехватила катану и, не отвечая на «вежливость», просто снесла башку внезапному объекту. Затем переступила через конвульсивно подрагивающее тело и продолжила преследование. Странный тупой мужик. Не до него сейчас. Дорога вывела её к пустырю, заросшему пожелтелой, высушенной солнцем травой. Чуть поодаль привольно раскинулась свалка машин. Барт остановилась, прислушиваясь к сердцу. Оно продолжало вести её вперед, к свалке. Интересно, Вселенной самой не смешно из-за всех этих перипетий? Помирает, должно быть, со смеху. В тени сложенных одна на другую машин было прохладнее. Но и опаснее, наверно. Барт шла между металлических машинных башен и возвращала в памяти такое же преследование в Вайоминге, когда Вселенной зачем-то понадобился Дэвид Шейхан. Впрочем, это уже не её проблема, как и все, которые она решила. Ей не было интересно, почему должен был умереть Дэвид Шейхан, наркоторговец, убийца и подонок, по которому не то что тюрьма, ад рыдал горючими слезами. Но здесь и сейчас она неожиданно почувствовала любопытство. С чудовищным скрежетом на девушку обрушилась целая волна металла. Барт отбросило толчком, когда одна из машин фактически сползла на неё. Девушка зашипела, больно приложилась ребрами, но ок, от ушибов еще никто не умирал. Вот разве что тот ублюдок, которого она как-то сбросила с шестого этажа гостиницы. Барт помнила его выкаченные от ужаса глаза и разинутый рот, и его скрюченные пальцы, которыми он старался ухватиться за неё. А потом он лежал, мертвый, как камни, на которые брызнули его мозги и кровь. Объект при падении подогнул руку под себя и как-то так уперся, видимо, неловко, поэтому рука переломилась, и белая кость с ошметками мяса смешно торчала вверх. Ничего так ушибчик был. Сегодняшний беглец драпал так быстро, как мог, но он явно не привык к долгому бегу. А Барт привыкла: она могла преследовать объекты сутками, не зная усталости и страха. И сейчас она то бежала, то шла за беглецом, недоумевая, куда его понесло? Со страху, что ли, ломанулся куда подальше, тупица? На таком открытом пространстве убить его — раз плюнуть. Легкий подъем закончился. Теперь Барт видела, куда бежит объект. В небольшой котловине за пологим холмом темнело приземистое строение. Дом не дом, скорее, амбар, какие раньше строили для домашней скотины и урожая. Забавно, неужто он надеется отсидеться там? Хотя в амбарах часто много сена, в котором хорошо и уютно спать, отдыхая в промежутках между преследованием объектов. «Беги, пока ноги не начнут отказывать. Потом — ползи. Что угодно, только не сдавайся, девочка» Она и не сдавалась, следуя завету своего невольного ментора Мартина. Ебанутый ублюдок, конечно, как и все инкубы, но он учил её нужному, правильному. И забирал её боль и страх, когда она нуждалась в этом. Так давно… так давно. Амбар был пуст. Барт чуяла еле уловимый запах страха, но не могла понять, откуда он. Девушка разочарованно посмотрела на светящийся вдали второй выход. Ладно, если угодно так гребаной Вселенной, она пойдет через этот ебучий амбар. Шаг за шагом, принюхиваясь к уже почти рассеявшемуся чужому страху. Танцы, танцы, танцы. Ну почему она не создана танцевать? Барт прошлась по гладко прибитой земле, пританцовывая, ударяя ногами. Как это прекрасно, танцевать! Почему она не одна из этих девиц во вставших дыбом юбках, танцующих на кончиках пальцев? Хотя на кончиках, поди, больно. Барт запрыгала, смеясь, пытаясь изобразить танцы этих девчонок. Но вдруг замерла, вслушиваясь в гулкое эхо. А потом затопала с новой силой. И под ногами её отозвалась гулом пустота. Он ждал её. Перепуганный, с белым как простыня лицом, среди клеток, в которых сидели и лежали, скрючившись, детишки, мал мала меньше. Грохнул выстрел, второй, третий. Барт со смехом шла к Соллеру, медленно, мягко вращая катану. Он опустошил всю обойму, а потом швырнул в неё пистолет, воя от ужаса, и попытался прорваться к выходу. Катана вошла в его тело легко и почти ласково. Барт не попыталась оттолкнуть его руки, раздирающие её одежду, царапающие ключицу и грудь. Соллер сполз, хрипя и булькая, глядя на неё расширяющимися, красными от лопнувших сосудов глазами. Черная кровь, пузырясь, стекала ему на грудь и на руку Барт, а потом на прибитую землю подвала. Барт обвела взглядом клетки и измученные, замурзанные детские личики, затем взглянула на корчащегося Соллера. Она не могла бы объяснить, почему сделала то, что сделала. Она не хотела возвращаться в детство, вспоминать о том, что с ней делали в Черном крыле. Просто злость вдруг затопила её, холодная и мертвая злость на тварь, не имеющую права вот так легко умирать. Барт легко взмахнула катаной, отрубив объекту сначала правую руку, затем левую. Глаза Соллера вышли из орбит, он попытался выставить перед собой обрубки, из которых фонтанами вытекала кровь, словно в попытке защититься. Тем временем Барт легко и без напряжения отсекла ему ноги выше колен, а затем, подумав, завершающим штрихом воткнула меч в пах. Хрипы и судороги постепенно затихали. Медленно вытащив катану, Барт холодно усмехнулась, глядя в выпученные, мертвые глаза: — Нельзя трогать мелких. Совсем… вообще… нельзя! Запомнил? Затем она прошлась, сбивая с клеток замки и выпуская маленьких узников. Самую крохотную, изможденную до того, что малышка не могла сама встать, Барт посадила за закорки и повела всю эту мелкобратию наверх, на свободу. Дина Адамс тихо плакала на спине своей спасительницы, сжимая слабыми ручками её окровавленную рубашку. *** — Не могу знать, сэр, — безмятежно ответствовал Кирк Бергов, начальник полицейского участка города, стоя навытяжку перед прикатившим на шум начальством. — Детишки сами вернулись, сэр. Сказали, какой-то дядька их вызволил, с мечом, как в японских мультиках. Начальство в лице Карла Нейсмита, агента ФБР, и его помощницы Клары Данмор, стояло и недоверчиво разглядывало полицейского и двух его сотрудников, скромно помалкивавших в сторонке. — И вы не видели этого дядьку? — Клара вложила все это недоверие в собственный тон. — Если он привел детей… — Он не привел, нет, мэм! — Бергов покачал головой. — Просто дорогу указал и укатил. Детишки говорят, на мотоцикле уехал. Так что нам делать? Я ведь там не трогал ничего, в амбаре этом, будь он неладен. Хотите, отведу туда вас? — А что со вторым трупом? — вспомнил Нейсмит. —То же орудие убийства! А значит, это уже двойное! — Я отведу вас в морг, — коротко взглянул на него Бергов, — посмотрите сами. Спустя несколько часов он остановил машину у дома Саманты. Сестра с ребятами были дома, ему обрадовались, как всегда. Ли Джин и Хэнк потащили было играть в приставку, но Кирк отговорил их на попозже, поцеловал две растрепанные головки и отправил малышню в гостиную. —Ты в порядке? — тихо спросил он Сэм, когда мелочь убралась по своим делам. — Может, нужно чего? Хочешь, я ребят заберу на уикэнд к себе? Саманта обняла его, кивнула и тихо, чтобы не услышали дети, несколько раз всхлипнула. Кирк гладил её по голове, мысленно благословляя убийцу. Не будь её, в конце концов Лил убил бы Сэм и детей. Кирк был уверен в этом, пусть Сэм и не признавалась и никогда не просила помощи. — Дядя Кирк, а Лиланд скоро вернется? — робко спросила Лея, старшая дочка Саманты от первого брака, заглянув на кухню. Бергов поманил её и обнял. — Больше не вернется, — сказал он, обнимая сестру и племянницу, — это плохо? — Правда не вернется? — спросила Лея, подняв на него огромные глаза. — Правда, — твердо ответил Кирк, — никогда-никогда не вернется. Лея чмокнула его в щеку и бросилась в гостиную с радостными воплями. Разумеется, городок держал рты на замке. И нашлось бы немало людей, готовых укрыть ту, которая вызволила из кошмара их детей, но Барт согласилась только принять в подарок потрепанный фургончик, принадлежавший отцу одной из спасенных малышек. Остальные матери и отцы собрали ей с собой еды, дали чистую крепкую одежду, обувь, позволили помыться и поспать. На рассвете она убралась из города на своих колесах и с запасом жратвы. Что ж, иногда Вселенная не просто использовала её как оружие, но и заботилась о ней. Впрочем, ей было все равно… наверное. Барт откусила хороший кусок домашнего вишневого пирога, запила глотком кофе из термоса и повернула ключ в замке зажигания.