Каким-то образом им удаётся поужинать с остальными членами группы.
Они сидят на противоположных концах стола и по большей части стараются избегать взглядов друг друга, однако время от времени — пока он слушает забавную историю Намджуна, или стонет от отвратительной дедовской шутки Джина, или болтает с Хоби про новую хореографию «Seventeen» — Чонгук смотрит и видит Тэхёна, уставившегося на него с таким
выражением во взгляде. Он точно не знает, что это значит, но каждый раз от этого его бросает в краску и лихорадит. Он смущённо отворачивается и заталкивает большие куски курицы в рот, но игнорировать Тэхёна невозможно. Поэтому он снова и снова бросает на него взгляды. И когда это происходит, он всегда выхватывает то, как Тэхён игриво улыбается или, может, прикусывает губу, может, опускает подбородок на ладони с понимающей ухмылкой. Чонгуку кажется очевидной связь между ними, но, похоже, никто больше не замечает. Ему приходится напоминать себе, что Тэхён его друг, что им разрешается иногда смотреть друг на друга, что было бы более странно, если бы они не смотрели.
В середине обеда разговор заходит об отце Юнги, потому что, когда ранее позвонил мистер Мин, Юнги случайно включил громкую связь. И тут же глаза Тэхёна озаряются, и он кричит: — Чонгуки, ты должен сделать пародию! Давай!
Пожалуйста?
Так Чонгук и делает, нахмуривая брови, жалуясь на всё подряд и выдавая свой лучший сатури диалект Тэгу. Юнги скрещивает руки на груди, однако выглядит он довольным, а Тэхён — ну а Тэхён просто
светится. Его улыбка широко расползается от щеки до щеки, глаза блестят, и он первым начинает аплодировать, когда Чонгук заканчивает. Хоби с Чимином падают друг на друга, хохоча, Намджун едва не давится своей курицей, Джин хлопает по столу, и Чонгук ощущает внезапную беспечность. У него появляется дикое желание метнуться через всю комнату и стянуть Тэхёна со стула, прижать к полу и поцеловать его до потери сознания. Вместо этого он только улыбается ему в ответ.
Может быть, когда-нибудь, думает он.
Пару часов спустя Чонгук лежит в своей кровати в футболке и боксерах. Сначала он пролистывает твиттер, но быстро начинает ёрзать и отвлекаться. Через каждые несколько минут он поглядывает на дверь, думая, что слышит что-то, а потом расстроенно вздыхает, когда ничего не происходит.
В комнате свет лишь от одной лампы на прикроватной тумбочке и абсолютно тихо, кроме лёгких намёков на активную деятельность, которые проникают под дверь: как играют в «Марио Карт» Джин с Намджуном, как Хоби на кухне делает попкорн в микроволновке, как Чимин прошаркивает мимо по пути в ванную. Чонгук слушает с закрытыми глазами, лёжа с широко раскинутыми руками и ногами на покрывале. Медленно тикают минуты. И как раз в тот момент, когда Чонгук готов написать сообщение, чтобы убедиться, что они на одной волне —
естественно, он не сошёл с ума, чтобы предположить, что сегодня ночью что-то произойдёт, — он слышит стук в дверь.
— Войдите! — рявкает он чуть более энергично, чем планировалось.
И тогда в комнату заходит Тэхён в своей любимой чёрной клетчатой пижаме. — Привет, — непринуждённым тоном говорит он, но смотрит прямо на Чонгука. — Хочешь что-нибудь посмотреть?
— Ох, да, конечно, — говорит Чонгук. Он соскакивает с кровати и уже собирается взять свой ноутбук, когда Тэхён закрывает дверь. — Эмм, ты имел в виду фильм или… — Защёлкивается замок. Они встречаются взглядами, и Тэхён приподнимает брови. — Оу, — выдыхает Чонгук. — Точно.
Что-нибудь посмотреть.
Ухмыляясь, Тэхён хватает его за руку и ведёт обратно к кровати. — Ты милый, Чонгуки.
На этот раз с самого начала всё кажется по-другому.
Они сидят друг напротив друга на кровати Чонгука, скрестив ноги и нервно улыбаясь. Тэхён склоняется, чтобы приглушить лампу, а Чонгук теребит край своих зелёных в полоску боксеров. Когда Тэхён на него снова смотрит, нервозность Чонгука доходит до крайности. Он сглатывает, внезапно беспокоясь, что это будет крайне неловко. Потому что это уже кажется чем-то серьёзным и странным.
— Ты в порядке? — спрашивает Тэхён. — Ты как-то бледно выглядишь.
— Да. Ага. В порядке.
Тэхён заинтересованно наклоняет голову. — Я же внезапно не разонравился тебе за последние три часа, правда? Я всё испортил, когда попросил тебя спародировать отца Юнги?
Чувствуя, как к щекам приливает жар, Чонгук признаётся: — Нет, от этого ты только больше стал мне нравиться.
— Хорошо. — Тэхён наклоняется вперёд, обхватывая щиколотки Чонгука. — Потому что от этого ты тоже только больше стал мне нравиться. — Он понижает голос и добавляет: — Вот так, а я думал, это вообще невозможно.
Чонгук моргает раз, второй. Потом, в лёгком порыве храбрости он тянется и обнимает ладонями тэхёново лицо. Погладив большими пальцами его щёки, он ведёт по изгибам его губ, задерживая дыхание, когда видит, как глаза Тэхёна, подрагивая, закрываются. Немного привставая на коленях, он по очереди целует веки Тэхёна, как он делал уже дважды, смакуя тихие вздохи Тэхёна. И только тогда — мучительно, до нелепого нежно — он сближает их губы вместе.
Они целуются медленно, осторожно, сталкиваясь коленями. У них обоих вкус одной и той же мятной зубной пасты, и они оба пахнут одним и тем же лимонным мылом для рук, и в этом есть что-то успокаивающее. Чонгук сразу же чувствует себя как дома — и не только потому, что он буквально дома. В этот момент он не ощущает потребности притворяться, что этот мир другой, далёкий или размытый. Это их мир, их
дом, и он нормальный и знакомый. Чёткий, с деталями.
Их губы встречаются снова и снова: иногда для долгих и роскошных поцелуев, иногда для нежных лёгких поцелуев. В итоге Тэхён так сильно сползает вперёд, что практически сидит у Чонгука на коленях. И Чонгук его держит, проводя руками по спине Тэхёна вверх и вниз, время от времени проникая под его пижаму, чтобы насладиться теплом его голой кожи. Один раз Тэхён засасывает в рот чонгукову нижнюю губу, и они оба хихикают, когда случайно выходит хлюпающий звук.
Каждый поцелуй напоминает Чонгуку, что это на самом деле происходит, что они наконец-то здесь — не персонажи из какого-нибудь сна или плод его воображения. Время от времени он отстраняется, только чтобы посмотреть на Тэхёна: на его длинные ресницы, аккуратный изгиб его носа, его очень тёмные глаза, крошечную родинку под его правым глазом и ту, что на кончике носа (которую Чонгук наконец-то,
наконец-то целует). Иногда он даже смотрит на руки Тэхёна, или ключицы, или шею — всё для того, чтобы доказать самому себе, что это действительно Тэхён. Что он наконец-то реален, здесь, сейчас, после всего этого времени, после всего этого
ожидания.
Когда Чонгук отстраняется, наверно, в четвёртый или пятый раз, Тэхён со стоном тянется за его губами. — Что ты
делаешь?
— Ничего, — говорит Чонгук, быстро его целуя и снова откидываясь назад. Он заправляет прядку волос Тэхёну за ухо, проводит пальцем по его брови. Он чертовски красивый.
Он всегда был таким красивым?
— Тогда перестань — почему ты всё время —
— Просто хочу видеть тебя.
— Иди сюда. — Тэхён пытается снова притянуть губы Чонгука ближе, но Чонгук выворачивается из его хватки. — Я хочу — ты можешь —
Чонгук!
— Прости! — Чонгук смеётся и опять его целует — глубоким, затяжным поцелуем — а потом обводит пальцем мочку его уха. — Просто такое ощущение, что это не совсем по-настоящему, понимаешь? Мне приходится напоминать себе, что ты на самом деле здесь.
—
Я знаю, — говорит Тэхён — словно он действительно, по-настоящему понимает. Он сталкивает их лбами, глядя Чонгуку в глаза. Он склоняется лицом вниз, оставляя поцелуи на боковой стороне его шеи и шепчет: — Такое ощущение, что мы внутри моей головы.
— Да! — говорит Чонгук. — Именно. Это странно.
— Странно?
— Ощущение, что нам на самом деле можно это делать. — Он добавляет тише: — Ощущение, что ты действительно
хочешь, чтобы я это сделал.
Тэхён лыбится в поцелуи, которые он оставляет на его ключицах. — Я определённо хочу, чтобы ты это сделал.
— Это просто… Я об этом много думал.
Много, много.
— Я тоже, — бормочет Тэхён. — Я представлял себе множество сюжетов, где мы… Ну, мы делаем гораздо больше, чем просто поцелуи.
Тогда Чонгук охает, и он не уверен, это из-за слов или из-за того факта, что Тэхён сейчас засасывает его шею и зализывает чувствительные участки кожи, которые остаются после этого. — Да? Я тоже, — удаётся ему сказать. — А ещё я — ещё я
вспоминал много сюжетов.
Тэхён посмеивается. — Это тоже. Так значит, это по-хорошему странно?
— Определённо по-хорошему странно.
Неуклонно возбуждаясь всё больше и больше, Тэхён прикусывает шею Чонгука сбоку, но не рассчитывает силу. Укус такой резкий, что Чонгук взвизгивает, и Тэхён извиняется: — Прости, прости, прости! — осыпая это место лёгкими поцелуями. На миг они встречаются взглядами и улыбаются, снова целуясь.
И Чонгук обожает эту открытость, эту лёгкость. Чувствуя, что они могут улыбаться, смеяться и по-настоящему
смотреть друг на друга вместо того, чтобы избегать зрительного контакта, как было раньше. Наконец-то ему не нужно оправдываться перед самим собой, лгать и утверждать, что это что угодно, только не нежные чувства. Ему не нужно переживать, что Тэхён потом ему предъявит. Ему не нужно задумываться, не
слишком ли сильно он хочет Тэхёна. Он просто может этим наслаждаться, как ему всегда хотелось.
Они устраиваются лёжа, всё так же медленно целуясь, переплетаясь ногами.
— Помнишь тот вечер, когда мы были в клубе,
много месяцев назад, и ты спросил меня, на кого я запал? — тихо произносит Тэхён, жадно пробираясь руками под футболку Чонгука.
Чонгук сияет. — Тот вечер, когда я спросил, нравится ли тебе Джин?
— Господи, да. Что было
безумием, кстати. В любом случае — я соврал. — Тэхён целует в уголок губ Чонгука. — Я уже тогда
так сильно запал на тебя.
— Да? Ты врал и тогда, когда сказал, что ты смотрел фан-видео со мной, чтобы вспомнить хореографию? — В ответ на робкий кивок Тэхёна Чонгук признаётся: — Мне тоже нравится смотреть фан-видео с тобой.
Такая искренность ощущается как порция адреналина — взрыв приятного возбуждения, которое пульсирует по венам.
Тэхён, должно быть, тоже чувствует жажду искренности, потому что в сумасшедшей спешке он говорит: — Я дрочил после того, как мы поплавали в том бассейне в Тайланде, — и потом он моргает, как будто сам от себя в шоке.
У Чонгука округляются глаза. Не задумываясь, он говорит: — Я дрочил после того, как мы целовались тогда, под сценой. — Он почти забыл про это, но вот оно. Сказано вслух.
Тэхён на этом не останавливается. Наоборот, он тут же говорит: — Иногда я хожу в спортзал, чтобы просто посмотреть, как ты занимаешься.
— Я думаю о тебе каждый раз, когда пью воду из бутылки.
— Когда я перестаю тебя обнимать перед сном, обычно это потому, что у меня стояк.
Блядь. Чонгук сглатывает, раздумывая. Потом он заводит руку назад и трогает Тэхёна за попу. — Иногда я смотрю на твой зад, когда мы репетируем.
Тэхён толкается бёдрами вперёд. — Мне приходится заставлять себя не думать о твоём члене, когда ты двигаешься во время «Baepsae».
Господи боже. Сердце Чонгука колотится. Он целует Тэхёна и бормочет: — Иногда, когда я себя ласкаю, в голове слышу, как ты поёшь «Singularity».
Тэхён вылизывает Чонгуку рот. — Я мечтаю о том, как ты сделаешь эти татуировки на руке. Целый рукав? Охренеть как горячо, Куки.
Чёрт, чёрт, чёрт. Чонгук влажно целует шею Тэхёна. — Я проснулся в тот раз, когда ты меня поцеловал, как только я уснул.
— Который раз? — нахально спрашивает Тэхён, но уже забирается на Чонгука сверху, подцепляя край его футболки. — Хочу это снять. Можно я только —
— Да, да. Просто — сними.
В порыве возбуждения Тэхён снимает с Чонгука футболку, посмеиваясь, когда она цепляется за его подбородок. Затем он жёстко толкает его назад, на матрас, обшаривая взглядом руки, грудь и пресс Чонгука. — Так хорошо выглядишь, Куки. Всегда хорошо, но я просто… — Он охает, осторожно проводя кончиками пальцев по его торсу. — Я скучал по тебе. Скучал по вот этому.
Хотя Чонгук мог бы смутиться от такого внимания, он отвлекается на румянец, заливающий тэхёновы щёки, и красноту его шеи. Его губы тоже слегка потемнели, а волосы уже растрепались. Они почти ничего не делали, и всё равно он выглядит абсолютно затраханным.
— Тэ, — хрипло бормочет Чонгук.
И он не совсем уверен, чего хочет и что пытается сказать. Но он приподнимается, мышцы его живота напрягаются, и отталкивает руки Тэхёна. Потом он притягивает к себе губы Тэхёна, целуя грубо, и пытается вслепую расстегнуть верх его пижамы. На это у него уходит больше времени, чем могло бы иначе, но это стоит того, чтобы иметь возможность в процессе вцеловываться Тэхёну в рот, смаковать его бархатные губы, слышать милые тихие звуки, которые он издаёт, пока они целуются, и целуются, и целуются. И наконец-то,
наконец-то, он добирается до нижней пуговицы и помогает Тэхёну стянуть с плеч его рубашку.
— Господи, Тэ, — мямлит он, потому что теперь Тэхён прижимается к нему. Гладкая кожа к гладкой коже. Тёплая и приятная. А когда Тэхён снова нависает над ним, он крепко прижимается своим пахом к паху Чонгука. У себя между ног Чонгук ощущает его твёрдый член.
Вжимаясь лицом в изгиб чонгуковой шеи, Тэхён начинает тереться об него — как будто не может удержаться, как будто
нуждается в этом. Он тонко постанывает, и у Чонгука ёкает в груди. Тэхён опять стонет, и Чонгук лежит под ним беспомощный. Давление на члене не идеальное, но оно есть, и это
Тэхён, и он начинает стонать: —
О — о, боже. Чёрт, Тэ.
— Ммф. Хорошо? — тяжело выдыхает Тэхён. Он громко стонет.
— Твою мать. Тэ —
— Знаю —
— Тэ, мы — кто-нибудь услышит.
Он крепко хватает Тэхёна, усмиряя его бёдра, и самого себя тоже заставляет перестать тереться. Какое-то время они лежат лицом к лицу, запыхавшиеся, с безумными стояками. Сейчас в тишине им слышны звуки из-за двери: озорные выкрики Марио и Луиджи, Намджун, спрашивающий, спит ли уже Юнги, кто-то ковыряется в морозилке, доставая лёд. Они таращатся друг на друга огромными глазами. Наконец Тэхён кряхтит и тянется к заднему карману. Он достаёт свой телефон и через пару секунд включает Spotify. Звучит безобидная попсовая песня — чуть громковато, но это, вероятно, хорошо.
— Лучше? — говорит он, складывая телефон на столик.
— Да. Иди сюда.
Когда Чонгук тянет Тэхёна за предплечье, тот взвизгивает, не раздумывая, позволяя утянуть себя под Чонгука. Чонгук склоняется над ним, наслаждаясь тем, как тело Тэхёна, кажется, тает под его прикосновениями. А ещё наслаждаясь таким Тэхёном — его телом под ним — мягким и твёрдым одновременно. Мягкий живот, мягкие бёдра, мягкая кожа. Твёрдые локти, твёрдые колени, твёрдые ладони. Поглядев на него блаженные пару мгновений, Чонгук делает судорожный вдох и снова начинает его целовать. Играющая музыка — умное решение, он знает, и гарантирует, что никто их не услышит, однако его раздражает, что она заглушает эти сладкие тихие звуки, которые издаёт Тэхён. Всё, что ему остаётся, это держаться близко, впитывая каждый малейший вздох и стон.
Проходит уже больше часа, пока они целуются и ласкаются. Всё это время Чонгука не покидает ощущение, что ему нужно обращаться с этим как с чем-то нежным и хрупким. В конце концов им понадобилось так много времени, чтобы дойти до этого момента. Он до ужаса боится каким-нибудь всё испортить. Но он также начинает волноваться, что они только и делают, что целуются — и поцелуи прекрасные, на самом деле фантастические — но он хочет
большего.
Поэтому, пока они продолжают целоваться, он медленно тянется рукой и бормочет: — Можно я тебя потрогаю?
— Господи, да, — немедленно отвечает Тэхён, крепче его целуя.
Так, Чонгук осторожно касается члена Тэхёна через пижамные штаны. Он слышит, как у Тэхёна перехватывает дыхание, и он ощущает его прерывистые вздохи на губах в очередном поцелуе. Он накрывает его нежно, не торопясь. Возможно, он это придумывает, но ему кажется, что он чувствует пятно влаги на тонком хлопке пижамных штанов. Капля смазки, которая пропиталась сквозь боксеры. Через пару минут он проводит пальцами вдоль пояса тэхёновой пижамы. Он терпеливо ждёт. А потом…
— Чонгуки, — мямлит Тэхён в его губы. — Ты можешь, если ты… — Он слегка ёрзает, приподнимает бёдра. —
Пожалуйста —
Чонгук выдыхает. — Хорошо, Тэ.
Он усаживается и загибает пальцы под резинку его штанов и боксеров. Стягивает их, и Тэхён выпутывает ноги из штанин. Они забираются обратно на подушки, и потом — ох.
Чонгук смотрит вниз и внезапно понимает, что в первый раз — или в первый раз в таком контексте, неважно, — он видит Тэхёна абсолютно обнажённым. Он ещё раз долго выдыхает, взглядом скользя ниже, осознавая всё это. Он не может не задержать взгляд на члене Тэхёна, полностью возбуждённом, розовом и влажном на конце. Когда он снова поднимает глаза, встречаясь взглядом с Тэхёном, он сглатывает и позволяет Тэхёну утянуть его в очередной поцелуй. Потом он чувствует руку поверх его собственной, ведущую его ладонь обратно между ног Тэхёна. Он гораздо теплее, чем он себе представлял. Он крепкий и гладкий, и когда он немного двигает рукой, Тэхён содрогается ему в плечо. Он чувствует себя полностью могущественным и абсолютно неумелым одновременно — как будто он совершенно забыл, что у него тоже есть член, который он всё время трогает.
Но потом забыть о своём собственном члене становится невозможно, потому что Тэхён начинает его ласкать: сначала через ткань, потом проскальзывая в ширинку его боксеров. И рука у него такая большая и приятная. И кожа на коже — словно огонь. И Чонгуку вдруг приходится перестать целовать Тэхёна, потому что ему кажется, что он не может вдохнуть. Прижавшись лбом ко лбу Тэхёна, он тяжело дышит ему в рот.
— Я знаю, что мы уже это делали, — дрожащим голосом произносит он, — но кажется, как будто в первый раз.
Тэхён замедляет движения руки и притирается своим носом к его. — Я знаю.
— Я так
нервничаю. — Может быть, признаваться в этом неловко, но честность его успокаивает. Его рука, прежде неподвижная, снова начинает двигаться. Он обводит головку члена Тэхёна, ведёт линию с обратной стороны.
— Я тоже, — шепчет Тэхён, целуя его в щёку.
— Правда?
— Да.
— Скажи мне, если — если хорошо или плохо, знаешь — я могу научиться.
— Я знаю, что можешь, — опять улыбаясь, говорит Тэхён. Он целует Чонгука в изгиб верхней губы и стонет, когда рука Чонгука тянется назад, обхватывая и поглаживая его яички. — Грёбаный лучший ученик. Золотой макнэ.
Какое-то время они так и лежат, просто целуясь и дроча друг другу. Теперь Чонгуку приходится попросить Тэхёна притормозить, потому что он не хочет слишком быстро кончить — что, опять же,
неловко, но Тэхён и глазом не моргнул. Вместо этого он усаживается, чтобы стянуть с Чонгука боксеры, так что они оба теперь полностью обнажены, и тогда он какое-то время целует его шею, прежде чем его рука поворачивает обратно к его члену.
Чонгук ощущает покалывания повсюду, а его член уже подрагивает. Он неосознанно начинает толкаться в тэхёнову руку. Его бёдра мягко двигаются, тело просит разрядки после такого напряжения.
Именно в этот момент Тэхён шепчет: — Чонгуки?
— Да? — глаза у Чонгука крепко сжаты, дыхание тяжёлое.
— Можно я возьму в рот?
— Оу, — выдыхает Чонгук. Моргая, он распахивает глаза. Тэхён пристально смотрит на него — губы припухшие, область рта розовая от поцелуев, шея раскраснелась, волосы в абсолютном беспорядке. — Твою мать. Эмм. Да, Тэ. Да. Спасибо, что предложил.
—
Спасибо? — повторяет Тэхён, посмеиваясь. — Пожалуйста, сэр. Может, ты — может, немного сдвинешься назад?
Он так и делает — отшвыривая подушку, возится с одеялом, которое сбилось под ними в ком, — и Тэхён заползает между его бёдер, вытягиваясь на животе. Опираясь на локти, он уже так близок к члену Чонгука. Тот дёргается, и Чонгук прикусывает зубами нижнюю губу. Он чувствует опьянение, головокружение от ожидания. Особенно когда Тэхён склоняется и осыпает лёгкими поцелуями внутреннюю сторону его бедра.
— Всё нормально? Готов?
Чонгук надувает щёки воздухом, а потом утрировано выдыхает. — Ага.
— У тебя было раньше? — спрашивает Тэхён, проводя пальцами по его яичкам. — Я имею в виду, кто-нибудь —
— Да, — перебивает Чонгук.
Однажды, думает он, но не произносит.
Один человек, один раз. С неохотой он признаётся: — Хотя я — нет. То есть я никогда —
— Ты никогда не брал в рот чей-то член? — беззастенчиво говорит Тэхён — явно наслаждаясь тем, что может так смутить Чонгука. Он усмехается.
— Точно. Ага. Нет, я не брал. — Чонгук трёт ладонями лицо. Он чувствует, как у него горят щеки. — Не то чтобы я — я имею в виду, я предлагал. Я не какой-нибудь хрен.
— Конечно, — говорит Тэхён, целуя другое его бедро. Он некрепко обхватывает его член рукой и легко, по-кошачьи, лижет. Глаза у него блестят, и когда он нежно посматривает на член Чонгука, он мурлычет: — Ты не какой-нибудь хрен.
Чонгук улыбается, потому что выглядит так, будто Тэхён разговаривает
с его членом, но эта улыбка сразу же исчезает, как только Тэхён начинает целовать по всей длине. Он долго целует и лижет вокруг него — иногда захватывая яички и даже тазовые косточки — пока Чонгуку не кажется, что его член уже у него во рту.
Но потом — нет. Не кажется. Потому что когда он наконец-то накрывает его своим ртом, это ощущается невозможно влажно и прекрасно. Чонгуку кажется, что все ощущения его тела сосредоточены там, на его члене, центре его тела, в той его части, которая сейчас щекочет заднюю стенку горла Тэхёна. И потом он открывает глаза и —
блядь. Это кажется нереальным. Губы Тэхёна выглядят такими мягкими и розовыми, и его язык огибает головку. Потом он снова вбирает глубже, осторожно заглатывая и подталкивая языком. Когда он смотрит вверх на Чонгука, он всасывает достаточно жёстко, так что его щёки западают. Чонгук с восхищением таращится на него.
— Скажи мне, что тебе нравится, — говорит Тэхён, на минуту отстраняясь. Он снова покрывает поцелуями его бёдра.
— Мне нравится так, — смутно мямлит Чонгук, словно пребывая в трансе.
Тэхён с нежностью смотрит на него. — Что тебе нравится?
— Просто — это — всё это.
— Хорошо, — хихикает Тэхён. Он целует головку его члена, а потом языком плоско касается уздечки. — Можешь трогать мои волосы, если хочешь, или немного потянуть. Мне так нравится.
И вот так просто он снова заглатывает чонгуков член. Чонгук недолго смотрит на него, с отвисшей челюстью, а потом закрывает глаза. Ему просто — ему так хорошо. Он с силой прикусывает губу, чтобы сохранять молчание, и в конце концов опускает руку к голове Тэхёна. Когда он касается его волос — наматывая прядку на палец, осторожно тянет — Тэхён мычит от удовольствия. Чонгук всхлипывает, перекатывая голову вбок.
Он вспоминает, как однажды переживал, что Тэхёну не понравится его член. Чонгуку он кажется нормальным, адекватным, не слишком большим или слишком маленьким, но Тэхён настолько возмутительно идеальный, божественной красоты, что Чонгук предположил, что его член тоже должен быть идеальным (и теперь, слава богу, он может в этом убедиться). Но когда он снова смотрит вниз, он видит, как Тэхён лижет его член сбоку, как будто это фруктовое мороженое на палочке. И когда их взгляды снова встречаются, Тэхён улыбается, в очередной раз проводя языком влажную линию до головки, а потом опять накрывает его ртом. Значит, ему должно нравиться, так ведь? Может быть, ему действительно нравится?
Чёрт.
— Шшш, — произносит Тэхён, и вот когда Чонгук понимает, как громко он себя ведёт. Он продолжает издавать эти низкие урчащие звуки, чередующиеся с тихим оханьем и тонкими стонами.
Чтобы дать понять, что он услышал, Чонгук проводит рукой по волосам Тэхёна. Потом он закрывает глаза. Сейчас его пробирает удовольствие, и ему приходится заставлять себя не толкаться бёдрами Тэхёну в рот. Он пытается глубоко дышать, успокоиться, чтобы дольше продержаться, но этого слишком много, слишком хорошо.
— Ммф, — стонет он. — Тэ. Тэ, я не могу — я сейчас —
Он начинает слегка паниковать, потому что Тэхён не останавливается. Он лижет, сосёт, скользит вверх и вниз. Когда Чонгук тянет его за волосы, Тэхён только довольно мычит.
— Блядь, Тэ — блядь, я —
Так тепло, и мокро, и божественно, и Тэхён, что, хочет, чтобы он кончил ему в рот? Он вообще его слышал? Он хочет нажать на паузу, но теперь удовольствие сочится сквозь его член — яркая вспышка наслаждения, от которой он извивается и содрогается, — и потом кончает, выстанывая как можно тише. Какое-то время он купается в этом ощущении, руки всё так же остаются в тэхёновых волосах, а в теле чувствуется тепло, покалывание и удовлетворение. Но потом он открывает глаза и —
— О, боже мой, — охает он — от ужаса в этот раз.
Потому что, хотя большая часть спермы выплеснулась ему на живот, немного оказалось и у Тэхёна на щеке. Прямо под правым его глазом. Чонгук так пристально туда смотрит, что едва замечает, как уголок губ Тэхёна дёргается вверх.
— Неужели ты целился в мою родинку под глазом?
—
Нет, нет, нет. Чёрт, Тэ. Прости, прости меня. Я пытался что-то сказать. Ты меня не слышал? Эта музыка слишком громкая. Блядь.
Чонгук тут же встаёт на колени, не замечая стекающую по животу сперму, и берёт лицо Тэхёна в ладони — его красивое, безупречное лицо, на котором сейчас полоса мутно-белой спермы.
Блядь. Чонгук никогда ещё в своей жизни не был так смущён. Он хватает свою футболку и бережно вытирает сперму с лица Тэхёна. Затем он лижет свой палец и вытирает ещё и им. Но достаточно ли этого? Может быть, нет? Он склоняется и лижет Тэхёну щёку, как кот, и Тэхён, смеясь, его отталкивает.
— Что ты
делаешь?
— Прости меня, — опять говорит Чонгук, его слова накатывают в спешке. — Я пытался не так быстро кончить, и я пытался тебе сказать, но… Господи. У меня до этого был всего лишь один минет. Наверно, мне не стоило тебе об этом говорить. Никакой выдержки, никакого опыта. Я в прямом смысле понятия не имею, что делаю, и я хотел, чтобы всё прошло классно, но… Я клянусь, я не хотел, чтобы попало тебе на лицо. Я бы тебе сказал. Я не любитель такого, я клянусь. — У него округляются глаза, и он добавляет: — Хотя, если тебе нормально, то здорово. Мне было бы нормально, наверно, если бы ты захотел. Мне очень жаль, Тэ —
— Шш, шш, — повторяет Тэхён, смеясь и глядя на Чонгука с этой абсурдно ласковой улыбкой. Футболкой он вытирает сперму с живота Чонгука, потом притягивает его в объятия, крепко обхватывая руками Чонгука за талию. — Чонгуки! Всё нормально. Серьёзно. Просто успокойся, хорошо?
— Но Тэ — что вообще произошло?
— Я тебя не слышал. Я выпустил изо рта — я бы явно не выпустил, если бы знал. — Он снова смеётся, целуя Чонгука в плечо. — На будущее, можешь смело кончать мне в рот.
— Я пытался тебе сказать… — бормочет Чонгук, но его голос обрывается. Его мозг крутится вокруг фраз
на будущее и
кончать мне в рот, и он не может не взглянуть на губы Тэхёна.
— Я знаю, что пытался! Не переживай. Это было
незабываемо, — хихикает Тэхён, проводя руками по спине Чонгука вверх и вниз. Потом он обнимает ладонями его лицо и ещё раз целует его, быстро, но нежно. — Просто я рад, что тебе понравилось.
Чонгук дуется. — Что заставило тебя думать, что мне понравилось?
Внезапно они слышат грохот за пределами комнаты. Сначала они не совсем понимают, что это — особенно сквозь шум из телефона Тэхёна — но оно громкое и буйное. Они таращатся на дверь, замерев, пока не слышат пронзительный хохот Джина.
— Это нечестно! — кричит Намджун. — Ты только что взял красные ракушки! А теперь у тебя призрак?! Пф…
— Его зовут Бу! — вопит Джин. — Говори правильно!
Вздохнув, Тэхён роняет голову Чонгуку на плечо. — Марио Карт, — шепчет он.
— Дверь правда заперта, так?
— Правда.
В тот момент взгляд Чонгука не может не упасть в район колен Тэхёна. Потому что его стояк как раз там, в ожидании. И, несмотря на его относительную неопытность, Чонгук хочет дать Тэхёну всё, хочет сделать так, чтобы тот почувствовал себя прекрасно, — возможно, как-то его удивить?
Поэтому, расправив плечи, чтобы приободриться, он шагает с кровати на пол. Тэхён пристально на него смотрит этим своим взглядом, таким доверяющим и тёплым, что угрожает ослабить его решимость, но он с этим справляется. Он протягивает руки под спину и колени Тэхёна, легко поднимает его с кровати, идёт по комнате и усаживает его в белое кресло в углу. Тэхён только хлопает глазами, ошарашенный.
— Иногда я забываю, какой ты сильный.
— Хорошо. — Чонгук берётся за основание тэхёнова члена и лижет его до самой головки. — Но, может быть, ты мог бы дать мне какие-то подсказки?
Это не самый лучший минет в истории, но тот факт, что Чонгук буквально готов преклоняться перед членом Тэхёна, чрезвычайно помогает. Тэхён даёт много советов и ответных реакций, а Чонгук делает всё возможное, чтобы расслабить горло и спрятать зубы. Он жалеет, что не запомнил больше из своих поисковых запросов в Нейвере (он мог бы поискать «как делать хороший минет», пока ждал Тэхёна), и в один момент ему приходится отстраниться, потому что, по совершенно неожиданному повороту судьбы, на Spotify начинается «Boys with fun», и Чонгук не хочет нарушать атмосферу. (Тэхён, радостно подпевающий партии Чонгука —
Nado nal jal molla! — громко стонет при этом: — Но мы и
есть парни, которые весело проводят время, Куки!) В конце концов, к великому облегчению Чонгука, Тэхён начинает тяжело дышать и стонать, впиваясь пальцами в обивку кресла.
— Подожди, подожди, — говорит он. — Я только —
Быстро выпуская изо рта, чтобы не упустить момент, Чонгук говорит: — Всё нормально! Мне в рот — нормально!
Тэхён смеётся и давит Чонгуку на лоб. — Нет, нет. Стой, Куки.
Чонгук опять отстраняется. — Я делаю что-то неправильно?
— Нет, всё слишком хорошо — в этом и проблема. — Тэхён тянет Чонгука за руки и поднимается на ноги. — Я просто — я не хочу кончить вот так. Хорошо? Я как бы — я хочу видеть твоё лицо в процессе. Хочу тебя целовать.
— Оу, — тихо говорит Чонгук. Его сердце трепещет от нежности. — Хорошо. Эмм, тогда, может, ты хочешь —
— Ложись рядом со мной.
Они вытягиваются на кровати лицом к лицу. Чонгук хватает лосьон и согревает немного в ладони, прежде чем обхватить пальцами член Тэхёна. Он медленно двигает рукой, изображая большую уверенность, чем ощущает. Потому что он постоянно смотрит Тэхёну в глаза и слушает его тихие стоны, и сердце у него сбивается, когда он думает, как далеко они зашли. Его мозг не может принять тот факт, что
этот Тэхён — обвивающий рукой его шею, затягивающий его в долгую серию поцелуев, толкающийся бёдрами навстречу руке Чонгука — тот же Тэхён, которого он встретил, когда ему было всего пятнадцать лет. Его лучший друг. Его лучшее всё. В груди всё сжимается, когда Тэхён начинает стонать в каждый поцелуй, едва ли в состоянии продолжать его целовать в таком исступлении.
— Я тебя понял, — бормочет Чонгук, непрерывно двигая рукой. — Так нормально? Хорошо?
— Ммхм, — стонет Тэхён, прижимаясь к нему лбом. Он выгибает спину, издавая хриплый, отчаянный возглас. — Хорошо. Очень хорошо, Куки. Пожалуйста, просто — да. Не останавливайся, это —
ох.
— Я понял, Тэ.
Тэхён стонет ему в рот. Он снова пытается поцеловать Чонгука, но сдаётся, вместо этого горячо выдыхая. И потом он содрогается, повышая голос. Чтобы приглушить шум, он снова прижимается ртом ко рту Чонгука. Не совсем поцелуй — просто мокрое, небрежное прикосновение губ. Его сперма выплёскивается Чонгуку на живот, и он вздрагивает, пережидая свой оргазм. Чонгук гладит его по спине и нежно целует в губы, не заботясь о том, что Тэхён слишком не в себе, чтобы отвечать на поцелуй.
Какое-то время они лежат молча, прижавшись друг к другу лбами.
— Ну, что ж, дело сделано, — мямлит Тэхён слабым и дрожащим голосом.
Чонгук утыкается носом Тэхёну в плечо. — В следующий раз я сделаю лучше, обещаю.
Взрываясь от хохота, Тэхён говорит: — Я должен был предположить, что ты будешь такой! Перфекционист. Обязательно должен быть лучшим во всём.
— Нет! Нет. Я перфекционист только в том, что мне действительно небезразлично. Я не обязан быть лучшим во всём.
— Оуу, — произносит Тэхён. — Думаю, это значит, что я тебе действительно нравлюсь.
Действительно люблю тебя, думает Чонгук. Но он только целует родинку на носу Тэхёна и говорит: — Жди здесь. На этот раз я наведу порядок.
Чистые и переодетые, они ложатся под одеяло, переплетаясь ногами. Время от времени они целуются, но в основном они просто разговаривают и играются руками друг друга. Чонгук рассказывает Тэхёну, что он не знал про Чимина с Юнги, не знал, что двое из них могут быть вместе и это будет нормально. Ещё он рассказывает, что слышал Хоби с Намджуном, когда-то давно — как он боялся, что это означало, что они — Чонгук с Тэхёном — ведут себя слишком очевидно друг с другом. Он понятия не имел, что на самом деле они говорили о Чимине и Юнги. Тэхён грустно улыбается и зачёсывает волосы Чонгука ото лба, извиняется, что не сказал ему про Чимина и Юнги сам.
— Если бы я знал, что это всё изменит, то, что ты знаешь о них… — бормочет он. — Господи, я бы всё тебе рассказал. Нахрен Чимина с его клятвами на мизинчиках. И его очаровательные мизинчики тоже нахрен.
— Аай. Не говори так, — произносит Чонгук. — Не вини бедного мизинчика.
Тэхён ведёт пальцем по краю чонгукова уха. — Слушай, это нормально, если я расскажу Чимину про нас? Я имею в виду, про это? Что мы… нравимся друг другу? Или, наверно, про то, что мы рассказали друг другу. Уверен, он уже знает, но —
Чонгук закрывает лицо руками. — О, боже. Не говори ему, что я чуть не кончил тебе в глаз.
— Но у тебя была такая хорошая цель! — хихикает Тэхён. — И какая самоуверенность — нацелиться прямо в глаз в нашу первую близость! Он, наверно, будет под впечатлением.
—
Господи. Это так
стыдно.
— Но ещё и классная история!
С внезапным приливом энергии Чонгук перекатывается на Тэхёна сверху и прижимает его руки по обе стороны от головы. Когда Тэхён начинает вырываться, Чонгук усиливает хватку и смотрит на него сверху вниз, в шутку угрожая: — Будь начеку, Ким, — сквозь зубы говорит он. — Стреляю на поражение.
—
Стреляешь на поражение? — Тэхён взрывается хохотом. — Серьёзно? Ты кончаешь на поражение, Куки? — Несмотря на его стремительно краснеющее лицо, Чонгук начинает щекотать Тэхёна под мышками, пока тот не начинает извиваться и причитать: — Стой! Стой! Я ему не скажу! Обещаю!
Ухмыляясь, Чонгук падает рядом с Тэхёном. Он целует его в щёку — непреднамеренно довольно близко к тому месту, куда ранее капнула сперма — и Тэхён поворачивается на бок, закидывая поверх него ногу. Пока они смеются, обнимаются и целуются, Чонгук находит приятным тот факт, что Тэхён по-прежнему остаётся для него Тэхёном — что у них может быть эта близость, и они всё равно остаются друзьями.
— Чимин скорее всего расскажет Юнги, — в итоге говорит он, раздумывая.
— Да. Это неизбежно.
— Но как ты думаешь, нам стоит сразу рассказать всем остальным?
— Я не знаю. Это всё равно так непривычно… Может, нам стоит подождать?
Чонгук кивает и произносит: — Давай подождём. Мы можем решить это позже.
Несколько минут проходит в умиротворённой тишине, но потом Тэхён похлопывает рукой Чонгука по животу. Он крепко к нему прижимается, отстраняется, обхватывает рукой. — Боже, Кук, — говорит он. — Почему у тебя такая тонкая талия? Безумие.
А Чонгук только зевает, такой довольный, что тэхёновы руки снова по всему его телу. Это один из моментов, которого ему не хватало, когда они держались на расстоянии друг от друга. Тэхён всегда был очень тактильный, такой привязчивый, и Чонгуку всегда это нравилось. Когда Чонгук натягивает на них одеяло, Тэхён гладит ладонью грудь Чонгука, прижимается поцелуем к его ключице, проводит ступней вверх и вниз по его голени. Потом, с ворчанием, он заново устраивается, заползая на Чонгука сверху — руками под мышками, бёдрами раскинувшись, как лягушка.
— Пора спать, Тэ, — бормочет Чонгук, внезапно его сильно накрывает усталость. Он всегда становился немного бесполезным после оргазма. У него такое чувство, что если он закроет глаза, он немедленно уснёт. Как будто он контролирует режим сна и бодрствования своего тела через веки. — Время спать.
— Просто — надо найти лучшее положение для сна. Мы можем улечься ложками. Но, может, ты лучше ляжешь на спину? — спрашивает Тэхён. Чонгук пожимает плечами, снова зевая. — Или я мог бы закинуть на тебя ногу? Хмм… Или если ты ляжешь на живот, я могу сползти ниже и использовать вместо подушки твой зад? — Он слегка подталкивает Чонгука, как будто хочет это попробовать, однако Чонгук не сдвигается с места. — Или, эмм — мы могли бы улечься вилками?
— Вилками? — Уголки губ Чонгука поднимаются вверх.
— Да, давай вилками.
Улыбка Чонгука расползается шире. Он не может удержаться. Не тогда, когда Тэхён такой милый, с чёлкой, падающей на глаза, с его бормотанием и искренней заботой. От этого у Чонгука щемит в груди. А потом Тэхён наклоняется и целует его
в рот — целует его передние зубы, если быть точным, — и Чонгук смеётся, несмотря на сонливость.
— Что это было?
— Скучал по твоим кроличьим зубкам, — говорит Тэхён.
— Оу. —
Я слишком много улыбаюсь, думает Чонгук.
Наверно, я выгляжу нелепо. Он пытается расслабить свои губы, говоря: — Прости, я забыл. Как ложатся вилками?
— Ну, это как ложки, кроме того, что ноги остаются прямыми и вы перекрещиваете их друг с другом. Это зубцы вилки.
Чонгук снова зевает, наконец закрывая глаза. — Зубцы?
— Ммхм.
— Хорошо. Моё тело полностью твоё. Делай с ним всё, что хочешь. — Он произносит это быстро, но потом думает,
Господи. Серьёзно, что хочешь, Тэ. Может быть, не прямо сейчас, но завтра? Он отбрасывает эту мысль на другое время. Сейчас он слишком устал.
Тогда он расслабляет тело, позволяя Тэхёну устроиться. Его конечности вялые, а челюсть комичным образом отвисла. Тэхён перекатывает Чонгука на бок, затем перебирается на одну сторону, делая из себя маленькую ложку. После этого он приподнимается, выпрямляя чонгуковы ноги, и потом проталкивает одну свою прямую ногу между его. Ещё он берёт Чонгука за руку, удостоверяясь, что она крепко его обхватывает. Наконец-то удовлетворённый, он вздыхает.
Чонгук, потому что он хочет и теперь может, утыкается лицом в шею Тэхёна сзади. Он вытягивает губы и подаётся вперёд в сонном полу-поцелуе. Тэхён находит и сжимает его руку.
— Эй, Чонгуки? — мямлит он.
— Ммхмм?
— Я действительно счастлив.
— Да? — Чонгук улыбается, по-прежнему не открывая глаз.
— Я просто хотел, чтобы ты это знал.
— Я тоже действительно счастлив, Тэ.
Так они и засыпают, свернувшись вместе, в тепле и удовольствии, в конце концов грудь у обоих поднимается и опускается в унисон, и их вилка трансформируется в ложку. И хотя Чонгук не помнит, что ему снится той ночью, он уверен, что его сон не лучше реальности. Он просто не может быть.
———
— Ким. Ким Сокджин.
Джин поворачивается к камере и поднимает воображаемый бокал мартини, лучась харизмой. Хоби позади него начинает напевать саундтрек из «Джеймса Бонда», и к нему быстро присоединяется Намджун.
Все парни одеты в чёрные костюмы с белыми рубашками и чёрными галстуками — элегантные, чёткие, идеально скроенные. В этот раз на них ещё и тёмные очки, но к началу игры они их убирают. Нет нужды в очках в тускло освещённом складском помещении с кучей длинных коридоров, флуоресцентными лампами и совершенно нулевым солнечным светом.
— Разве мы не выглядим как «Битлз»? — говорит Чимин. — Вообще-то больше похожи на «Битлз», чем на секретных агентов.
Юнги напевает
I want to hold your hand! и когда Чимин хватает его за руку, он гладит её пару секунд, прежде чем отпустить. Никто из персонала, кажется, не замечает, однако Чонгук наблюдает за ними с блеском в глазах.
Директор «Run BTS» отзывает Тэхёна в сторону, потому что его выбрали в качестве сегодняшнего ведущего. Явно обрадованный, что он играет главу секретного разведывательного управления — Директора Кима — Тэхён натягивает выданный ему чёрный плащ и берёт большой кейс. Как только он получает всю необходимую информацию, он располагается в центре группы, и съёмка начинается.
Полностью вживаясь в роль, с грубоватым голосом и таинственной аурой, Тэхён начинает объяснять правила игры. Фактически парней разделили на две команды по три участника в каждой: Чонгук, Намджун и Джин против Чимина, Хоби и Юнги. Обе команды будут искать на складе улики, и когда они найдут какую-то улику, они должны принести её Тэхёну. Он обменяет её на соответствующий фрагмент разведданных (например, информация в пронумерованных конвертах, спрятанных у него в кейсе). Каждая команда должна использовать полученные разведданные, чтобы определить, где держат заложников (мягкие игрушки BT21). Первая выполнившая задание команда побеждает.
Хотя Чонгук пытается сосредоточиться на правилах, которые декламирует Тэхён, он быстро делает вывод, что это за гранью возможного.
Потому что прошло менее двадцати четырёх часов с тех пор, как Тэхён сказал «Ты тоже мне нравишься».
И прошло менее двенадцати часов с тех пор, как Тэхён лежал под ним обнажённым, выстанывая ему в рот, слишком истомлённый, чтобы даже целоваться.
И прошло всего четыре часа с тех пор, как они обнимались под одеялом и нежно целовались, оба всё ещё полусонные. Как раз перед тем, как Тэхён ускользнул к себе в комнату в предрассветные часы.
Не говоря уже о том факте, что Тэхён сегодня выглядит на самом деле охрененно горячо.
Да, они все выглядят просто с иголочки в своих классических чёрных костюмах, но Тэхён особенно шикарен по (совершенно непредвзятому) мнению Чонгука — костюм подчёркивает его стройную фигуру и длинные ноги. И ему действительно идёт, когда речь заходит об актёрской игре. Прямо перед началом съёмки он расслабил узел галстука и растрепал свои волосы, заявляя, что его персонаж немного жуликоватый — в прошлом уволенный за его нестандартные методы работы, но неохотно принятый обратно, так как приверженное инструкциям начальство понимает, что он
добивается результатов, чёрт побери. Он также нашёл зубочистку на столе с закусками и постоянно с ней играется, шагая туда-сюда, — тыкая в зубы, держа в уголке губ, перекатывая, пока говорит.
Заворожённый им, Чонгук не сразу осознаёт, что никого из парней не осталось. Он хлопает глазами в камеру, его рот открывается, а потом —
— Агент Чон! — рявкает Тэхён. — Отправляйтесь! Вы думаете, управление платит вам, чтобы вы стояли и считали мух?
— Нет, сэр, — говорит Чонгук, напрягая мышцы лица, пытаясь не улыбаться.
Последний раз взглянув на Тэхёна, он несётся за остальными, и за ним его оператор.
Он бесцельно осматривает разные помещения. Он знает, что игра связана с нахождением улик, но он не сильно уверен в своих способностях разгадать головоломку — и, кроме того, он бы лучше посмотрел, что делает Тэхён. Поэтому он лениво ищет, неторопливо прохаживаясь из одной затхлой комнаты в другую, пока не видит Тэхёна, шагающего туда-сюда, скрестив руки.
— Хорошая работа, агент Мин, — говорит Тэхён, проходя мимо Юнги, который хихикает в мусорное ведро. Он заталкивает руки в карманы своего плаща. Снова пожёвывая свою зубочистку, он поворачивается и говорит прямо в камеру: — Наша команда секретных агентов работает с предельной точностью. Мы гордимся своей приверженностью трём основным ценностям: скрытность… выносливость и …точность. — Он склоняет голову вбок, будто впечатлён собственной словесной изобретательностью. Чонгук наблюдает за ним с колотящимся сердцем. — Я научил этих людей всему, что знаю сам. Они лучшие из лучших. Не правда ли, агент Пак?
Моментально прекращая свои поиски, Чимин быстро кланяется и говорит: — Да, сэр, директор Ким, сэр! — Он даже не пытается спрятать улыбку, явно наслаждаясь тем, как Тэхён увлечён своей ролью, но Тэхён только бросает на него сердитый взгляд.
— Да, да. Достаточно подхалимства. Возвращайтесь к работе, агент Пак.
Пока Чонгук делает вид, что ищет что-то в картотеке, он наблюдает, как Тэхён снимает плащ и перебрасывает через спинку кресла. Затем он садится и складывает ноги на стол, всё так же пожёвывая зубочистку. Без плаща и в новой позе Чонгук может лучше оценить хорошо подогнанный костюм Тэхёна.
— Директор Ким! Директор Ким! — подбегает Джин, размахивая листом бумаги. — Я нашёл улику!
Тэхён вскакивает и с ловкостью щелчком открывает свой кейс. Пока он препирается с Джином и наконец выдаёт фрагмент разведданных, Чонгуку кажется невозможным не замечать его задницу. Потому что сейчас он наклоняется, и она такая округлая, такая тактильно привлекательная, так идеально обтянута его брюками, и —
— Куда вы пялитесь? — вдруг рычит Тэхён.
С огромными глазами Чонгук моргает, глядя на него, теперь мучительно осознавая, сколько камер вокруг.
— Если вы думаете, что только и можете слоняться тут и подсматривать эту
ультра-секретную информацию, тогда вы сильно ошибаетесь. Вы слышите меня, агент Чон? — Тэхён шагает ближе и толкает его в грудь.
Чонгук кивает и быстро кланяется. — Да, сэр.
— Хорошо. Возвращайтесь к работе! — Тэхён оглядывает остальных и хлопает в ладоши. — Давайте, парни. Поторопимся!
Перемещаясь в другую комнату, Чонгук делает вялые попытки найти улики. Он почти хватает одну, когда Хоби проносится перед ним и сметает её с полки. Чонгук чуть хмурится перед камерой, но ему плевать на дурацкие улики.
Нахрен улики, думает он.
Нахрен всю эту игру. Я только хочу —
А потом неожиданно — пока он наблюдает, как Хоби убегает с криком: — Директор Ким! Директор Ким! — вся суть игры встаёт на место у него в мозгу: Если ты находишь улику, ты несёшь её Тэхёну. Таким образом, каждая улика представляет собой какое-то время с Тэхёном.
Как только Чонгук это понимает, он начинает искать по-настоящему.
Из-за того, что он отлынивал, большинство лёгких улик уже были найдены, но Чонгук выкладывается по полной. Он носится из комнаты в комнату и обыскивает каждый закоулок. В какой-то момент он скидывает свой пиджак и закатывает рукава, устав справляться со всей этой лишней тканью, когда у него есть работа. Наконец он замечает уголок улики под тяжелым деревянным ящиком. Его бицепсы напрягаются под рукавами, когда он приподнимает ящик, вытягивая из-под него улику. Тяжело дыша, он показывает в камеру большой палец.
Когда он подбегает к Тэхёну, он ощущает нечто похожее на беспричинное разочарование. Потому что Тэхён кажется отстранённым, прохаживаясь кругами со своим кейсом, тихо что-то напевая.
Почему ты не обращаешь на меня внимание? думает Чонгук.
Смотри на меня! Думай обо мне! Я только и делаю, что думаю о тебе!
— Агент Чон. Давно пора, — говорит Тэхён. Он украдкой оглядывается, как будто они пытаются спрятаться от какого-то несуществующего врага. — У вас есть улики?
— Ага. — Чонгук передаёт ему. Его взгляд блуждает по его лицу, задерживаясь на губах.
Но Тэхён только зубоскалит: — Где ваша
субординация? «Да, директор Ким» или «Да, сэр», ясно? Вы ходите по тонкому льду, Чон! — Он шарит в своём кейсе, обменивая улику на соответствующий фрагмент разведданных. — Вот. А теперь работать. — Отбегая, Чонгук слышит, как Тэхён ворчит на камеру: — Наш самый молодой агент ещё мог бы научиться некоторым вещам. Он увлечённый и, э, — сильный… Но, как вы прекрасно видите, ему необходимо помнить об уважении к старшим.
Какая-то часть Чонгука разочарована тем, что он так усердно работал, только чтобы с ним имел дело директор Ким вместо Ким Тэхёна.
Другая его часть по-прежнему глубоко и безнадёжно томится от любви.
Потому что Тэхён такой очаровательный, когда демонстрирует свои актёрские навыки. И он схватил Чонгука за запястье, когда тот передавал ему улику — его прикосновение, кажется, обожгло Чонгуку кожу. Плюс ко всему, ранее он чуть расстегнул рубашку и то и дело играл своим галстуком — расслабляя узел, поправляя длину, закидывая его через плечо.
Он выглядит так, будто только появился после перепиха посреди дня, думает Чонгук.
Неужели никто больше этого не замечает? Разве режиссёр или кто-то из ассистентов не видят? Разве это не слишком сексуально для развлекательной передачи? Неужели никто не заметил, что Тэхён — ходячий секс?
Несмотря на усердную работу и поиски на пределе своих возможностей, Чонгук больше не находит ни одной улики. Каждый раз, когда кто-то из парней находит улику, он чертыхается и начинает искать ещё более лихорадочно. Потому что он видит, как они все подбегают к Тэхёну, слышит, как они хихикают от его манерности. В один момент Чимин так сильно смеётся, что падает Тэхёну на колени, когда на них смотрит Чонгук. И они постоянно утаскивают его подальше, чтобы суметь обменять свои улики лично, без участников другой команды, подсматривающих их найденные разведданные, когда они показывают их на камеру. Когда Хоби хватает Тэхёна за руку в третий раз за двадцать минут, отводя его в угол, Чонгук толкается языком в щёку.
Ну хватит, решает он.
Он проносится по комнате, делая вид, что заметил улику и засовывает её в карман — то есть абсолютно ничего. Оператор прищуривается, глядя на него, сбитый с толку, есть у него улика или нет. Чонгук быстро отходит, но потом передумывает и возвращается обратно. В камеру он бормочет, что ему нужно найти Тэхёна и обменять улику. Внутри его пробирает волной азарта и дрожью испуга.
В течение нескольких минут он бродит вокруг, выискивая больше улик. В итоге он оказывается на платформе, выходящей на широкое пространство, и он видит внизу Тэхёна со своим оператором. Намджун, который обменивал улику, исчезает за поворотом. Оператор Тэхёна присаживается на корточки, поправляя наплечное оборудование и возится с настройками камеры. Он что-то говорит Тэхёну, который кивает и в ожидании стоит с кейсом, прижатым к груди.
Не останавливаясь, чтобы полностью обдумать это решение, Чонгук бежит вниз по лестнице. Он бежит достаточно быстро, так что его оператор не может за ним успеть, и внезапно он радуется, что именно этим он и славится в «Run BTS» — обгонять и убегать от своего оператора. Вообще-то режиссёру наверняка такое понравится, этакая юношеская ретивость.
Когда он добирается до нижнего уровня, оператор Тэхёна всё ещё возится с оборудованием, оператора Чонгука нигде не видно. С колотящимся в глотке сердцем Чонгук хватает Тэхёна за запястье и утягивает его в ближайшую дверь. Хоть и явно растерявшийся сначала, Тэхён позволяет Чонгуку увести себя. Они бегут по коридору и за угол, и тогда Чонгук замечает подсобку. Он не думает, не волнуется. Он просто открывает дверь и заталкивает Тэхёна внутрь.
Всё ещё в роли, Тэхён ворчит: — Вряд ли это профессионально, агент Чон.
Дверь защёлкивается.
Кто-то натыкается на ведро.
В углу грохочет швабра.
Задыхаясь и тяжело дыша, Чонгук притягивает Тэхёна ближе и соединяет их губы. И, боже, его губы такие идеальные: податливые, влажные и очень, очень мягкие. Кейс падает к их ногам, и в один миг их руки оказываются повсюду. Тэхён подцепляет галстук Чонгука, притягивая его лицо вперёд, удерживая его ближе, пока они вылизывают рты друг друга. Тихо, но отчаянно, Чонгук тянет тэхёновы бёдра вперёд и охает в изгиб его шеи.
— Не мог подождать? — наконец мурлычет Тэхён, улыбаясь.
— Это всё грёбаный костюм, — произносит Чонгук между поцелуями. — Они его потом заберут.
— У меня есть другие костюмы.
— Как этот. Делает твой зад привлекательным.
Тэхён усмехается. — Вы смотрели на мой зад, агент Чон?
— Задницу, — смущённо исправляется Чонгук. — Смотрел на твою задницу. Просто — просто хотел её сжать. — Он обхватывает её ладонями, когда они снова целуются. — Блядь, Тэ.
Он почти хочет обвинить Тэхёна в том, что тот не смотрит на него в том же смысле, но прежде чем он сможет, Тэхён хватается за его бицепсы и бормочет: — Ты и сам сильно отвлекаешь, Куки. Ты пытался меня завести? Скинул пиджак, закатал рукава,
поднял этот ящик. Господи.
Чонгук краснеет. В груди у него колотится сердце, когда Тэхён проводит ладонями вверх и вниз по рукам Чонгука. Они целуются ещё, откровенно и жадно, не переживая о том, что в подсобке пахнет хлоркой и плесенью, или что они едва видят друг друга в тусклом свете, ползущем от края двери. Чонгук всасывает ушную мочку Тэхёна. Ни с того ни с сего он чувствует себя ненасытным, как будто он хочет всего Тэхёна, всё, как будто он хочет съесть его лицо, проглотить его полностью — и он хочет это сделать прямо
сейчас, чёрт возьми.
Но потом он слышит, как два человека пробегают мимо подсобки, их шаги тарабанят по пустому коридору.
Он замирает.
Тэхён смотрит на дверь, и Чонгук оставляет нежный, бесшумный поцелуй в уголке его губ. Основываясь на теперь уже далёких пронзительных выкриках, Чонгук предполагает, что это был Джин с его оператором.
— Нам надо идти, — произносит Тэхён. — Мы и так уже здесь слишком долго.
— Да. — Чонгук сглатывает, с трудом сосредотачиваясь снова. — Дашь мне разведданные?
— Чёрт, нет. Где твоя улика?
— У меня нет, но — слушай, если они поймают меня, как я ухожу от тебя с пустыми руками, они поймут, что что-то не так.
Тэхён качает головой, однако наугад достаёт конверт из кейса и передаёт ему. — Жулик… Сразу же убегай, хорошо? Я пойду туда, где остался мой оператор.
— Хорошо. Увидимся позже?
Тэхён игриво пожимает плечами, вытаскивая свою зубочистку из кармана. — Ага, хорошо. Наверно. — Он торопливо отводит взгляд, делая вид, что его больше интересует его зубочистка, чем прощания.
— Уф, только не эта
дурацкая зубочистка опять. — Чонгук выхватывает её из его сомкнутых губ, отбрасывая в сторону. — Не надо больше. Ты выглядишь достаточно сексуально и без этой грёбаной зубочистки. — Тэхён чуть двигает челюстью. — Нет! — Чонгук зажимает ладонью подбородок Тэхёна. — Нет, нет, нет. И никакой воображаемой жвачки. Хватит!
— Прекрасно! — говорит Тэхён. Он понижает голос до рокота: — Следите за собой, агент Чон.
Но я просто хочу следить за тобой, думает Чонгук.
Они снова целуются — беспорядочно, мокро, руками на шеях друг друга, беспечно и счастливо — а потом отстраняются и открывают дверь.
Чонгук убегает, бросив взгляд на Тэхёна, который слегка кивает ему, прежде чем завернуть за угол. Его ноги стучат по линолеуму, волосы падают на глаза. Он знает, что его щёки и шея пылают ярко-красным, но, к счастью, он может это списать на всю беготню.
В оставшееся время съёмок Чонгук не сомневается, что Тэхён присматривает за ним. В какой-то момент он утаскивает у Джина улику, и, несмотря на то, что они в одной команде, они устраивают из-за этого кулачный бой. Джин хнычет, и Чонгук отправляет его на пол, перехватывает улику и убегает. Когда он поднимает глаза, он видит, что Тэхён улыбается ему из-за угла. Однако он быстро возвращается обратно в роль, ругая Чонгука — или, скорее, агента Чона — за его ребяческие проделки.
В другой раз, когда Намджун комментирует текущее положение соревнования, Чонгук подходит к нему сзади. С чувством беспечности он выхватывает листок с данными, который держит Намджун, и заталкивает в рот, жуя с невозмутимым лицом, которое медленно превращается в ухмылку. Намджун качает головой, сбитый с толку, но Тэхён просто с нежностью смотрит на него, скрестив руки поверх своего кейса. Кажется, что сердце у Чонгука отскакивает от рёбер.
Когда наступает время ехать домой, Чонгук с Тэхёном первыми запрыгивают в один из внедорожников, чтобы им досталось заднее сиденье. И хотя на Тэхёне уже нет костюма секретного агента, он натягивает красную бандану, заправляя назад чёлку и оставляя лоб неожиданно открытым.
Как лоб может быть таким сексуальным? думает Чонгук, украдкой глядя на него.
Я, что, один из тех мужчин из старых фильмов, которые восторгались видом женской щиколотки?
Когда он уверен, что никто не смотрит, он поворачивается и торопливо целует Тэхёна между бровей. Тэхён негромко пищит. Потом оба смотрят вперёд, притворяясь, что они совсем не парят в воздухе, что им совсем не хочется растянуть губы шире.
— Весело? — тихо спрашивает Тэхён. — Играть в игру, я имею в виду.
— Да, наверно. Знаю, что тебе было весело.
— В «Run» нам стоит больше заниматься чем-то, связанным с актёрством.
Чонгук стонет. — Пожалуйста, нет. Мне никогда не нравилось играть. Эти сценки, которые мы раньше делали, так раздражали. — Он смотрит на унылое выражение тэхёнова лица и тут же исправляется: — Ну, может быть… Если ты захочешь.
Они уже прижимаются друг к другу бёдрами, но теперь осмеливаются ещё и взяться за руки. Они переплетают пальцы, большими пальцами поглаживая ладони друг друга. Хотя Чонгуку хочется смотреть Тэхёну в глаза, он старается только изредка на него поглядывать. И как только на одно из сидений перед ними забирается Юнги, он прячет их соединённые руки между бёдер.
— Вам двоим лучше следить за собой, — говорит Юнги, не глядя назад.
— Что? — спрашивает Чонгук, делая неудачную попытку симулировать невинность. — Мы ничего не делаем.
— Не думай, что остальные не смогли заметить, как вы трахали друг друга глазами весь день.
— Что ты… — упирается Чонгук, широко раскрыв глаза. — То есть, мы не… глазами…
— Вам придётся очень быстро это перебороть.
Прежде чем Чонгук сможет пробормотать очередную ложь, Тэхён говорит: — Ой, оставь нас в покое. — Потом Чимин плюхается на другое сиденье, и внимание Тэхёна перемещается на него. — Ты ему
уже сказал, Чим? Прошло каких-то двадцать минут.
Чимин так сильно улыбается, что его глаза исчезают. — Я был в восторге! Я так долго ждал! — Он поворачивается к Юнги. — Ты сказал им не трахаться глазами?
— Угу.
— М-мы не… — запинается Чонгук. — То есть мы едва…
— А ещё оба ваши оператора везде бегали и искали вас, — говорит Чимин. — Ты хочешь сказать, что это было совпадение?
— Мы не… Я… Я просто очень быстро бегаю! Он не мог догнать!
— Просто будьте осторожны, — говорит Юнги. — Я знаю, это весело — прятаться, скрывать этот большой секрет — но если не будете осторожными, то ошибётесь и всё испортите.
— Мы знаем, — сухо произносит Тэхён. — Спасибо, папаша.
— Для тебя — дедуля, — бубнит Юнги, складывая руки на груди и закрывая глаза, чтобы немного вздремнуть.
С очередной улыбкой Чимин хлопает Чонгука по колену. — Кстати, поздравляю.
— Ох, э… спасибо? — говорит Чонгук, и ему не нравится это чувство, как его щёки начинают гореть ещё ярче.
Чимин посмеивается, а Тэхён сжимает руку Чонгука.
Когда заскакивает водитель, Чонгук ждёт, что Тэхён отведёт свою руку, но он не отводит. Вместо этого на протяжении всей дороги пальцы Тэхёна следуют каждому изгибу пальцев Чонгука — по каждой косточке, в каждую крошечную морщинку, вокруг каждого ногтя — и он даже срывает маленький заусенец, после большим пальцем гладя по оставшейся красной точке.
Они почти на полпути к дому, когда Чонгук вспоминает, что им
разрешается прикасаться друг к другу, что их водители и остальной персонал к этому привыкли. Он напоминает себе об этом несколько раз, прежде чем сползает по сиденью, аккуратно укладываясь головой Тэхёну на плечо.
———
Хотя они договорились в сообщениях, что встретятся позже этим вечером, Чонгук всё же не может удержаться. Когда он слышит, что Тэхён принимает душ, он пробирается в его комнату и в ожидании ложится на кровать. Пять минут спустя заходит Тэхён, обнаруживает его — пугающе большой, тёмный ком в его угольно-сером спортивном костюме — и подпрыгивает. Но он достаточно осторожен, чтобы не произнести ни слова. Только после того, как он захлопывает и тщательно запирает дверь, он ворчит: — Такой нетерпеливый, Куки! Я думал, мы ждём полуночи?
На Тэхёне футболка и боксеры — те же самые, с лисичками, которые были на нём много месяцев назад, в ту ночь, когда он впервые трогал Чонгука. Совпадение, конечно же, но оно разжигает что-то пылкое внутри Чонгука. Как только он видит маленьких рыжих лисичек, он вскакивает на ноги и кладёт руки Тэхёну на бёдра, проводя большими пальцами вдоль резинки на поясе.
— Прости, — бормочет он. — Не смог ждать.
И тогда он его целует. Это должен быть простой поцелуй, но он перетекает в нечто, что кажется странным образом важным. Чонгук начинает медленно сближать их губы вместе, проскальзывая языком Тэхёну в рот, притягивая его ближе за тыльную сторону шеи. У него такое ощущение, что он не сможет остановиться, пока Тэхён не будет основательно и как следует зацелован. Поэтому он продолжает, целуя его сильнее, всасывая его нижнюю губу, нежно её прикусывая, проводя руками по его лопаткам. Удивлённый, но довольный, Тэхён улыбается ему в губы. И Чонгук не притормаживает, пока эта улыбка не исчезает и Тэхён не начинает издавать эти тихие, сладкие звуки в его губы. Потом он слегка отстраняется, притираясь к его носу своим.
— Прости, я всё ещё мокрый, — говорит Тэхён, и так оно и есть: волосы насквозь мокрые, плечи влажные от капающих волос, несколько влажных пятен на боксерах. Он никогда не тратит время, чтобы полностью вытереться полотенцем перед тем, как надеть чистую одежду. Обычно Чонгук не обращает на это внимания, но сейчас он внезапно находит это невыносимо сексуальным.
— Нет, мне нравится, — шепчет он, перемещаясь губами к его шее. Он так пахнет чистотой и мылом, вкусом свежести у Чонгука на языке. Он начинает слизывать капельки воды, которые стекают по шее Тэхёна, а потом, прежде чем он понимает, что делает, он берёт прядки волос в рот, высасывая влагу. — Так хорошо, Тэ.
Тэхён хихикает и тянет низ его свитшота. — Ты в порядке?
— Я не знаю. Я… прямо сейчас я немного схожу с ума, — признаётся Чонгук. Сердце у него тяжело бьётся. Глаза мечутся повсюду, не зная, на чём сфокусироваться. Он лижет мочку тэхёнова уха. — Ты сводишь меня с ума весь день.
— Да? Мне нравится видеть тебя таким взволнованным, — мямлит Тэхён, извиваясь, когда Чонгук проводит языком внутри уха. — Обычно ты такой… такой сосредоточенный и держишь всё под контролем. — Они опять целуются, и Чонгук пытается подтолкнуть Тэхёна к кровати, но тот ему сопротивляется. — Мне это нравится, но… Ладно, прежде чем мы зайдём слишком далеко, я хотел тебе сказать, что нам, наверно, не стоит это делать каждую ночь. Я хочу, поверь мне, но мы должны быть осторожными.
— Я знаю, — говорит Чонгук, вряд ли обращая на что-то внимание. При помощи рук он наклоняет голову Тэхёна и жадно его целует. Потом он толкает его к стене, прижимаясь губами к линии его челюсти и шее.
— Думаю, Юнги с Чимином правы, — говорит Тэхён ровным голосом. — Нам не стоило это делать раньше. Это было слишком рискованно.
Чонгук стонет. — Я знаю. Я буду в порядке, Тэ.
— Нам нужно быть осторожными и — и аккуратными.
— Я
знаю.
Чонгук снова пытается поцеловать Тэхёна в губы, но Тэхён поворачивает голову в сторону, посмеиваясь. —
Чонгуки.
Наконец Чонгук замирает и делает глубокий вдох. Он проводит пальцами по мокрым волосам Тэхёна в основании его шеи, пытаясь успокоиться. Однако он продолжает тихонько вдыхать запах шампуня и дезодоранта Тэхёна, и он знает, что губы Тэхёна в сантиметрах от его, и он едва ли не чувствует бедром его член, и на нём эти
грёбаные боксеры с лисичками, и он должен знать — он
должен знать — что это всё делает с Чонгуком. Вздыхая, Чонгук признаёт: — Будет и правда туго.
— Ты говоришь про свой или мой член? — дразнит Тэхён, ероша его волосы.
Вспыхивая, Чонгук украдкой целует его в уголок губ. — Было достаточно тяжело, когда я не мог быть с тобой, а теперь, когда я могу… — Он в очередной раз выдыхает, выдохшись. Он хочет сказать что-то ещё, но вместо этого только громко стонет Тэхёну в шею и затягивает в рот ещё одну прядку мокрых волос.
— Я знаю, — шепчет Тэхён. — Это будет на самом деле тяжело… Но оно того стоит, правда?
—
Боже, да.
