***
Когда Юля впервые посмотрела «Мальчишник в Вегасе», она и подумать не могла, что такая ситуация возможна в реальной жизни. Но вот они, Игорь с Димой, сидят за её столом и с пустыми лицами рассматривают свидетельство о браке. С другой стороны, она и не сомневалась, что так закончится — не рассчитывала, правда, что так скоро и по пьяни. — И чё теперь делать? — впервые за полчаса подал голос Гром. Выглядел он растерянно, и Юля, возможно, даже обняла бы его, если бы мужчина уже не был внезапно занят другим мужчиной. — После свадьбы полагается первая брачная ночь, — кокетливо улыбнулась Пчёлкина, нисколько не смутившись от двух синхронно направленных в её сторону разъярённых взглядов. — Да ладно вам. Вы как себе теперь развод представляете? Живите уж, раз решили скрепить себя брачными узами. — Мы ничего не решили! Юль, ты же умная, помоги, — уронил голову на стол Дима. — Я не то чтобы прям против, но… — Я сказала: скрепили себя узами и пошли быть первой и единственной в России официальной гомопарой! Вы провернули свадьбу втайне от всех, но не рассчитывайте на такой же незаметный развод. Итак, — она приосанилась, схватила первый попавшийся журнал с полки и вмиг посерьёзнела. — Дорогие гости! Сегодня мы собрались в сей знаменательный день, дабы засвидетельствовать… — Что бы ты ни делала, быстрее, — нахмурился майор. Юля цокнула языком, но перешла к тому, что планировала сказать: — Дорогие муж и… муж. Сегодня вы должны ответить на один единственный вопрос, на который, впрочем, все мы уже знаем ответ. Игорь Константинович Гром, согласны ли вы взять в мужья Дмитрия — э-э-э… ну нет, слишком пафосно звучит для нашего кота Димы — Диму? — У меня выбор есть? — слово «узы» неприятно отдавалось в голове, напоминая, что по всем законам семьи они отныне будут должны делать всё вместе. В горе и несчастье, как говорится. — Игорь, — медленно и угрожающе процедила девушка. — Да, я согласен. Дим, прости. — Миленько! —воскликнула Юля. — А вы, Дима? — Я хочу домой, — взвыл юноша, хватаясь за волосы. — Я на всё согласен! Отпустите меня уже. — Я должна была спросить раньше, но является ли ваше желание вступить в брак добровольным?.. Пчёлкина в ответе не нуждалась: оба её гостя, оказывается, прекрасно умели посылать на букву крестик лишь глазами.***
— Узы, Димка, узы. Брачные, мать их, узы. Мы должны идти друг другу на уступки. Понимаешь? — Вся моя жизнь — это какое-то подростковое кино. Отстань. Я и так за тебя заполняю рапорты, а ты даже должного внимания мне не уделяешь. Вот возьму и не буду с тобой разговаривать. Игорь посмотрел на супруга — какое непривычно слово, хотя в таком статусе они существуют уже почти месяц — и улыбнулся. Он давно выучил, что Дима любую обиду забудет, если ему улыбнуться. Ласковый ему напарник достался. — Бог с тобой, возьмём это дело. С тебя торт. И ведь жизнь, казалось бы, никак не изменилась. Слухов в отделе, строго говоря, прибавилась уйма, но они всё ещё никак не повлияли ровным счётом ни на что. Молодожёны даже тайны за семью печатями из этого не делали (хотя не мешало бы: такую Россию они не выбирали) — всё ещё ничего. Даже напротив, жизнь ведь чуток лучше стала. Игорь стал заметно уравновешеннее. В драки всё ещё лез, но с какой-то опаской, матом с Костей ругался, но уже тише. Во всяком случае, Прокопенко его за месяц вызывал к себе всего четыре раза, последний из которых — для обеспокоенного вопроса о том, всё ли в порядке. Дима уже через пару дней наглейшим образом пользовался новоприобретённым социальным статусом. Что-то сломалось? «У меня есть муж», — говорил себе Дубин, пока звал напарника. Лень готовить еду? «Игорь, привези шавермы», — говорил стажёр по телефону посреди ночи. Грусть, печаль, тоска, скука, депрессия? «Иго-о-орь!», — слушал монотонный крик весь отдел, пока майор не обращал внимание на друга. Так они и приучали друг друга к своему обществу. А ведь никто не принуждал их жить вместе после бракосочетания, которого никто и не помнит — сами решили, что так будет правильно. Однажды Гром рискнул и попытался сделать стажёру подарок — странный, бесполезный, но подарок. — На, — грубо протянул какую-то верёвку Игорь, когда они пили чай у него на кухне. — Ой… Спасибо, мне очень приятно, конечно, но что это? — одновременно взволнованно и вопросительно Дубин указал на то нечто с узлом на одном конце. — Ты же постоянно говоришь, что мы скреплены узами, вот я и подумал… Подумал, в общем, — растерялся с непривычки делать кому-то приятные мелочи майор. — Я́ говорю? — Ну, я говорю. Просто предлагаю тебе тоже узел завязать, мол, мы с тобой связаны. В любом случае, спасибо, что не собрал вещи и не уехал куда-нибудь в Москву, когда узнал, хотя мог. Ты правда хороший. Не жди красивых комплиментов, всё равно я ни в чём не уверен. Забей, короче. — Я… Спасибо, — Дима встал, подошёл к владельцу квартиры и впервые со времён знакомства крепко обнял его, утыкаясь носом в мягкую футболку Грома. В тот момент Игорь понял, что идея набухаться в стельку в определённый момент стала самой лучшей в жизни.***
— Я же говорила, что сработает, — Ксюша посмотрела сначала на такую же довольную Юлю, потом на приличных размеров кучу наличных, которые им складывали проигравшие в споре коллеги. — Я сначала сомневалась, — призналась Пчёлкина. — Рада, что всё-таки поверила тебе. Не знаю, как я оказалась в вашем рабочем споре, но получилось классно, не находите? — Очень классно, — мрачно заключил Костя, проигравший пять тысяч. — Что будете делать, когда они узнают, что всё это подстава, свидетельство фальшивое, а вы их просто напоили какой-то гадостью, от которой они ни черта не помнят? — Будем почётными гостями на их настоящей свадьбе где-нибудь в Нидерландах, — счастливо улыбнулась Юля, вспоминая по-настоящему влюблённые взгляды своих друзей, когда те пару дней назад заглянули к ней в гости.