Без будущего

Тепло, даже почти душно. И еще темно. Ночь, наверное. Разумихин сопит прямо на ухо, закинув руку Раскольникову на плечо. Кровать невероятно узкая, так что совершенно непонятно, каким образом на ней помещались сразу двое. Разумихин прижимает к себе, оглушительно сопит и утыкается носом Родиону прямо в шею. Раздражает, хочется отпихнуть его, вскочить и велеть выметаться вон. Он бы так и сделал, если бы не знал наверняка, что на Разумихина это все не подействует. Он - чертов упертый баран. Да и сам Раскольников все равно становится безоружен, стоит только Разумихину назвать его ласково "Родя". Поэтому лучше просто остаться лежать так, пока есть время. Время... Времени у них никогда не будет. Не будет ни времени, ни любви, ничего вообще не будет. Потому что определенно ненормально. Это все надо лечить, и поскорее. Да только как вылечить то, что впечаталось на подкорке мозга? Как забыть его глаза? Да и к какому врачу обратиться? Мозгоправу? Нет, эти глаза Раскольников никогда не забудет. -Родь? Ты чего не спишь? Раскольников и не заметил, как сопение над ухом стихло и Разумихин проснулся. -Я думаю. -Подумай утром, а сейчас поспи. -Тебе пора идти. Рассвет начинается. - Раскольников кивнул в сторону окна, откуда уже начинал литься красноватый свет. -Мне и тут отлично. - с этими словами Разумихин сгреб Раскольникова в охапку и прижал к себе с такой силой, что у последнего даже дыхание перехватило. -Иди говорю, Разумихин. - Родион продолжает говорить недовольным голосом, хотя в груди громко и противоестественно билось сердце, и хотелось остаться тут навсегда. -Дай мне еще пять минут, Родь? -Лежи. И они лежат. А Раскольников думает. Он в последнее время часто думает. Разумихин говорит, что умнее он все равно не станет, а даже наоборот, отупеет от чрезмерной умственной нагрузки. Разумихин... Он всегда называл Раскольникова своим мягким и даже каким-то влюбленном "Родей". Разумихин даже признавался Раскольникову в любви два раза. Потому что он не считает это противоестественным. А Раскольников не может заставить произнести себя в слух "Дима". Потому что это значит признать свою противоестественность, признать, что они оба сломаны, непригодны, открыто заявить о своем сумасшествии. Разумихин так может. А Раскольников, наверное, нет. Поэтому он закроет глаза и попытается уснуть, чтобы хоть пару часов не думать и погрузиться в мир сновидений, где у них с Димой все хорошо.