Жизни в кружке

— Илья, подойди, пожалуйста! — раздалось на всю квартиру. Макар вздрогнул, тут же сгоняя с колен кота, забирать домой с улицы которого он очень сильно не хотел, а потом как-то сами отношения наладились и теперь он вообще не представлял свои вечера без этого пушистого засранца. Переглянувшись с Томом (да, над кличкой они не заморачивались, впрочем, как и над прозвищем Ильи в свое время) он быстрым шагом направилась в спальню. На кровати сидела девушка, полностью закопанная в бумагах. У всех нормальных женщин «эти дни» были красными и приходили раз в месяц, а у нее они длились по две недели каждый квартал и назывались «отчетным периодом». За два года жизни с ней Макар привык к тому, что трогать в это время девушку лучше не стоит, лишь кормить шоколадками, поить кофе и в два часа ночи целовать в лоб, закутывая в одеяло, так как иначе уговорит ее лечь спать у него никак не получалось. Судя по недовольному виду девушки, она сейчас вновь начнет предъявлять им на пару с Томом претензии, так что кот, будучи крайне дальновидным и сообразительным, тут же смотался из комнаты, в то время как Илья просто уселся на стул, осознавая, что у него такой возможности нет. Девушка быстро чирканула что-то на одном из документов, поднимая свои удивительно нежно-каштанового цвета глаза на комика и недовольно повела плечами. — Ты приклеил плитку в ванной? — выдохнула она, выгибая бровь, на что Илья отрицательно качнул головой, облокачиваясь о спинку стула. — Мы так и не съездили в магазин… — пожал плечами мужчины, прикусывая язык, но уже было поздно. — А ты что? Сам съездить не можешь? — воскликнула девушка, вскакивая на ноги и подходя к Макару. Она была до смешного маленькая и хрупкая, особенно на его фоне, но она была единственной, которая нисколько не боялась довольно вспыльчивого характера Ильи. Она была той, кто могла успокоить его одним прикосновением, одним взглядом заткнуть. — Макаров, я вся в работе. Это у тебя съемки отменились, а у меня отчетный период такого не делает. Налоговые проверки не имеют таких функций! — воскликнула девушка, нисколько не тушуясь под его взглядом. — Собирайся, поедем в магазин, — хлопнул в ладоши Илья, вставая со стула. — Уже вечер субботы, все налоговщики разъехались по домам, ровно, как и твои ген директора. Ты не должна работать за них, — нависая над девушкой, выдохнул Макаров в ее ошарашенное лицо. — Давай, давай, Лесь, — оставляя ее раздумывать над своеобразным приказом, Илья быстро выключил компьютер, быстро собирая все листы в одну стопку и поднимая их. — Отдай сюда, — Илья оглянулся через плечо, тяжело вздыхая и протягивая бумаги девушки, которая с хмурым взглядом принялась раскладывать их на полу, тасуя в своем порядке, пока Макаров убирал ноутбук в ящик прикроватной тумбочки. — Все, — вздохнула Леся, смотря на спокойного Илью, сейчас быстро подобравшего ее бумажки и понесшего их в кабинет, где хранились как ее бухгалтерия, так и работы Макарова. Сотни распечаток и рукописей лежали в специально купленных для этого шкафчиках. — Я не хочу никуда ехать, — вздохнула она, прислоняясь к стенке и смотря на Макара. — Мы никогда не приклеим эту плитку, — улыбнулся мужчина, падая на кресло и спокойно дожидаясь Лесю, которая поспешно уселась ему на коленки, прислоняясь к нему и закрывая глаза. — Голова болит? — тихо поинтересовался он, на что девушка медленно кивнула, ощущая, как Макар принимается перебирать пальцами ее растрепанные волосы. — Давай я тебе обезболивающей принесу и сгоняю быстро в магазин? — тихо пробормотал он, смотря на запрыгнувшего на стол Тома. Девушка в ответ тихо угукнула, медленно сползая с его ног, а потом падая на освободившееся кресло. Том тут же приземлился на нее, что вызвало чуть заметную улыбку уже скрывавшегося за углом Макара. В таблетках он, конечно, не разбирался. Три коробочки из Fix Price полностью заполненные какими-то таблетками были для него загадками, так что специально для экстренных случаев он приволок свою небольшую коробку из-под новогоднего подарка племянника, куда сложил обезболивающее, пластырь, спасатель, глицин, который они порой начинали глотать практически на брудершафт с Лесей, и стрэпсилс. Все остальное было полностью в распоряжении девушки. Налив стакан воды, он быстро вернулся в кабинет, подавая это все девушки, сейчас с двойным интересом гладящей кота. Быстро потрогав Тома за ухо, он чмокнул благодарно улыбнувшуюся Лесю в лоб и отправился одеваться. Вернулся он минут через пятнадцать. Судя по звукам, таблетки помогли, и Леся сейчас что-то разбирала в кабинете. Ее любовь к порядку, который она всегда умудрялась поддерживать в их квартире, порой не только поражала Илью, но и даже начинал доводить его, но возмущаться по этому поводу он никогда себе не позволял. Выглянув из-за угла, она по-доброму улыбнулась, выпихивая ногой в коридор замешкавшегося Тома, который в ответ на это обидчиво мяукнул и, задрав хвост, проследовал на кухню. Девушка проследила за ним, тут же упираясь взглядом в спину Макара, последовавшего вслед за Томом на кухню. — Куда ты столько накупил? — взвыла девушка, бросаясь следом за мужчиной и с ужасом смотря на три пакета. — Илья, мы не едим столько, сколько готовим! — воскликнула она, принимаясь с ужасом разбираться в покупках. — Ничего, запеканка на работе разлетается на раз-два, — выгнул бровь он, обнимая девушку сзади и целуя ее в висок, смотря как она достает бутылку с вином, тяжело вздыхая. — Это для свинины, — моментально среагировал он на тяжелый вдох девушки. — Или я в скором времени размочу в нем все твои бумаги, — добавил Макар, отходя от Леси и принимаясь убирать в полупустой холодильник продукты. В конце концов, у мужчины всю эту недели были съемки, а девушка пропадала в налоговых, так что по большей части они обходились на завтрак вареными яйцами, а вечером заказанными роллами или пиццей. — Том, укуси его, — бросила Леся, принимаясь доставать кастрюлю для теста. Кот на эту фразу возмущенно мяукнул, потряс задней лапой и запрыгнул на подоконник, демонстративно принимаясь изучать природу за окном, вдыхая свежий осенний воздух, проникающий в квартиру. — Ах так! В этом доме все против меня! — махнула рукой девушка в сторону Тома и Макара, который в данный момент искал в недрах ящика ложку. — Конечно, мы просто мечтаем тебя выселить! — кивнул головой мужчина, закрывая полку и стаскивая с себя футболку. — Лесь, где вторая? — Макар, у тебя деменция уже началась? — скривилась она, выгибая бровь. — Все в том же втором ящике, ровно, как и позавчера. — Я сейчас снова не ту достану, ты ругаться будешь. Эта для дома, это для работы, это для прогулок, это для дачи… — распинался мужчина, запихивая футболку в ящик с грязным бельем и вслушиваясь в рассерженные шаги девушки, сейчас направляющуюся в их спальню. — Вот объясни мне что тяжелого? Все для работы лежит в шкафу, в гардеробе только для дома и просто для прогулок. Одна стопка, что по хуже, для первого, вторая — для второго. Ну что в этом сложного, Макар, ну что? — Что, когда ты мне объясняешь это, я всегда не о том думаю, — выдохнул он, на что девушка даже чуть не закашлялась. — Илья, мне казалось, что мы прошли стадию с твоими часто глупыми подкатами и намеками, — выгнула она бровь, разворачиваясь к нему лицом и задвигая ногой ящик. — Лесь, а мне казалось, что мы прошли ту стадию, когда ты ломаешься. Мы оба ошибались, — девушка в ответ хмыкнула, позволяя усадить себя на комод. — А как же плитка и вино? — тихо пробормотала девушка, целуя его и задыхаясь от близости его тела. После их начала сожительства, такие момента резко сократились. Они часто просто вечерами баловались, играли в карты и настолки, танцевали, до недавнего времени делали ремонт и спали в буквальном смысле на полу вместе с Томом. Ночами они готовили и говорили до охрипших голосов, а потом отвозили это либо на работу, либо родственникам, орали во все горло песни и гуляли по улицам. Они обожали бегать под дождем и прыгать по лужам, будто бы маленькие дети. А вечером приходит домой, наливать горячий шоколад, который часто варил Макар самостоятельно, и садиться на пол, кутаясь в плед, смотреть телевизор. В результате таких ночных посиделок девушка всегда засыпала, а мужчина относил ее на кровать, сам тихо, насколько ему позволяли его габариты и неаккуратность, выходил из спальни, отправляясь в кабинет, где включал футбол, в котором девушка нисколько не разбиралась. Она ощущала его полуулыбку, ловила его губы и пыталась не задохнуться в своих чувствах. Он растворялся в запахе ее помытых с утра волос, терялся в воспоминаниях. От чего-то всплывало их первое знакомство. Маленькая хрупкая девушка, случайно наскочившая на грузного человека в нежно-розовой толстовке в поезде, удивительные глаза которой были скрыты под капюшоном, а на плечах ее висел огромный рюкзак размером с нее саму. Уставший и измученные после длительного перелета с задержкой рейса мужчина, который уже просто не мог сдерживать эмоции. Это была их первая ссора, в которой он потерпел поражение. Весь поезд слышал, как они орали друг на друга, втолковывая свою точку зрения и пытаясь всем своим видом показать, что ненавидят эту дорогу, что свела их. А потом все-таки он выволок ее рюкзак на улицу от злости, а она угостила его горячим шоколадом со словами, что таких нервных и безумных, как он, только так и можно угомонить. Они разошлись, дуясь друг на друга, будто бы мыши на крупу, а на следующий день столкнулись на его работе, где девушка, держа в зубах документы и диплом об окончании университета, стояла у двери, делая глубокие вдохи и глотая противный кофе, ведь ночью она так и не смогла заснуть. Это был первый раз, когда Илья угостил ее нормальной лично приготовленной едой. Это был первый раз, когда она, смущенно улыбаясь, тихо произнесла ему: «Спасибо». Лучше, чем шутить, как порой замечала его собственная мать, он умел только готовить. Оба дела он очень сильно любил… А потом он еще полюбил ее. Он полюбил ее хрупкой тело, которое сейчас скользит в его руках. Он полюбил ее пухленькие губы, из которых сейчас вырываются тихие стоны и вздохи, обжигающие его кожу. Он полюбил ее глаза, которые его даже обескуражили, когда он в первый раз их увидел. Он полюбил ее весь дурацкий характер, ее огромное сердце, в которое поместился даже такой большой человек, как он. Илья полюбил ее целиком, и она отвечала ему всегда тем же. Даже когда они ссорились, и она кричала, что скоро уйдет из этой проклятой квартиры. Макаров знал, что она может, ее бюджет позволяет ей это сделать с легкостью, но она не уходила. Она оставалась, а ночью вставала с дивана, на который демонстративно ложилась спать, и шла убирать ванную, которую до этого старательно оттирал Илья после очередной неудачной попытки побелить стены. Он заходил к ней тихо, когда на часах было четыре утра, молча доставал вторую тряпку и принимался помогать, как мог, девушке, которая теперь лишь изредка косилась на мужчину. Когда все пятна были изведены, он быстро вылавливал ее, не давай скрыться в темноте коридора и принимался целовать. Целовать нежно и боясь ее будто бы сломать, как сейчас. Макару порой и впрямь казалось, что она настолько хрупкая, что хоть одно неосторожное движение и девушка рассыпаться, но это было ложным ощущение. Леся была тем человеком, что могла выдерживать все, что сваливалось на ее плечи, при этом еще и поддерживая Макара. Когда Илье казалось, что пора бросать свою работу, идеи в голову не идут, девушка всегда вовремя оказывалась рядом, обнимала его сзади, утыкалась носом в его рыжие взлохмаченные волосы и шептала, что надо всего лишь потерпеть. Она садилась на стол, подбирала под себя ноги и начала разговаривать с Макаром: сначала на какие-то посторонние темы, а потом медленно скатывалась обратно к работе, неожиданно помогая найти ему вдохновение и дать ответы на мучащие его вопросы. Она лежала у него на груди, прикрыв глаза и в очередной раз вспоминая слова матери про то, что комик — это несерьезной человек, что, особенно такой, как Илья не может стать для нее парой, ведь она — коренная москвичка, а он из какого-то там «Урюпинска». А она не послушалась матери, она тогда рискнула встретиться с ним еще раз, рискнула отправиться к нему домой, рискнула съездить на дачу со всеми его друзьями, рискнула… И не проиграла. Она сделала свой выбор, и этот выбор ее вполне устраивал. Огромный с первого взгляда даже агрессивный мужчина стал для нее самым спокойным и близким человеком в этом мире, который продолжал ее любить, несмотря на все истерики, что она с периодичностью ему закатывала, когда на работе случался аврал. — Лесь, пойдем пить вино, — девушка подняла взгляд на Илью и слабо улыбнулась, прикрывая глаза. — Пойдем, — выдохнула она, поднимаясь и быстро натягивая на себя огромную для нее футболку Макара. — Будем картошку жарить? — с хитрым взглядом бросила она через плечо, на что мужчина ожидаемо активно закивал головой, наблюдая теперь за маленьким приведением, ловко собирающим все вещи и складирующим их на стул, под которым жил робот-пылесос, что стал своеобразным транспортным средством для Тома. — Я тебе лично завтра испеку «Наполеон», — вставая с кровати и влезая в тренировочные, выдохнул он, на что девушка недовольно вздохнула. — Я на диете, — покачала она головой, отворачиваясь и направляясь в сторону кухни, но не успевая сделать и пару тройку шагов была подхвачена на руки. — Конечно, на диете, — кивнул он, смотря в лицо уже привыкшей к такому Леси, которая вначале до ужаса пугалась, когда Илья так делал. — Еще немного и будет у меня не девушка, а тростинка по квартире ходить, которую даже Том сумеет снести с ног, — он аккуратно поцеловал ее в висок, на что Леся хмыкнула, тяжело вдыхая свежий воздух, все также продолжавший просачиваться в открытую форточку. — На разве что на пару денечков перерыв, — пробормотала она, кладя голову на его плечо и поджимая губы. Илья слабо в ответ улыбнулся. А когда-то он себе давал обещание, что по переписываются они всего лишь «пару денечков», а потом что-то как-то «пара» растянулась уж слишком на долго. И никто из них не хочет, чтобы это заканчивалось или прерывалось. Никто и никогда.