Вашим всем

      Поковырявшись в траве кончиком меча, Кэйа недовольно вздохнул.       Сегодняшний день он сто процентов запишет в свой список — «Самые дерьмовые дни моей жизни». Мало того, что он сегодня совершенно нелепым образом перепутал задания и вместо того, чтобы пойти проверить одно подозрительное место, где была замечена активность хиличурлов, теперь был вынужден идти в одиночку на лагерь, где предположительно засели два мага бездны и как минимум один митачурл с отрядом хиличурлов. Такая перспектива совершенно не радовала.       Стряхнув грязь с лезвия, Кэйа осторожно выглянул из-за небольшой скалы, пытаясь разглядеть текущую обстановку. Пока он видел только парочку обычных хиличурлов, но обзор был крайне небольшим. Мысль чтобы вернуться в город и запросить подкрепление даже не промелькнула в светлой голове капитана кавалерии. Это было слишком унизительно для него.       «Хоть бы Джинн не узнала об этой тупейшей ситуации…» — промелькнула мысль в голове мужчины перед тем, как он вылетел из своего укрытия, тут же обрушая град ударов на неподготовленных монстров. Всего было четверо хиличурлов и это обнадеживало.       Как только меч вышел из жесткой кожи последнего из чудовищ сзади послышался противный смех крио-мага бездны. Кэйа громко выругался. Использовать элементальную энергию теперь было бесполезно, оставалось надеяться, что его физических сил хватит чтобы проломить щит и убить чудовище. Избегать ударов и атаковать самому было невероятно сложно. Мышцы неприятно заныли, а в глазах начинало темнеть от усталости, дыхание сбилось. Удар деревянным щитом по спине вывел его из сосредоточенного состояния и отправил в полет. Пролетев с десяток метров и упав на бок, Кэйа тут же перевернулся, вскакивая на ноги, не позволяя больше никому зайти себе за спину.       Итого, один маг бездны и один митачурл с щитом. Отчет врал, к счастью для Кэйи.       — Ну что… повеселимся? — ехидно произнес Альберих, бросаясь сначала на мага бездны, ловко избегая нападений митачурла, что так и норовил сбить его с ног.       Удобнее перехватывая свой любимый меч, Кэйа сделал выпад вперед рассекая элементальную энергию крио элемента мага бездны, разрушая ледяной щит. Осколки посыпались к ногам, исчезая на глазах. К сожалению, лезвие так и не дошло до тела монстра, останавливаясь в считанных сантиметрах. Обидно. Собираясь сделать еще один выпад, он пропускает удар от мага бездны, ощущая, как осколок льда пронзает его рабочую руку и нижнюю часть шеи. Замешкавшись, он вновь ощущает волну боли, опуская взгляд вниз Альберих заметил довольно крупный осколок льда, торчащий из его груди. Боль была просто невыносимая. Но прекрасно понимая, что нужно было немедленно подниматься и продолжать сражение, Кэйа, не жалея себя, выдернул осколок из тела, откидывая его в сторону. Уклоняясь от набега митачурла, Кэйа сжимает от боли зубы, ощущая, как кровь пропитывает одежду, стекая к запястью. «Нужно успеть до того, как щит восстановится… Но черт, как же больно». Выдохнув сквозь сжатые зубы, Кэйа в низкой стойке метнулся в сторону мага бездны, уклоняясь от верхней атаки митачурла. Рассекающий удар с замаха и вот уже тело крио мага лежало у ног капитана кавалерии Ордо Фавониус, а спустя секунду тело рассыпается в пыль и исчезает с глаз. Оставался всего один противник.       Отойдя на пару шагов назад, чтобы лучше видеть общую обстановку, Кэйа с ужасом понял, что его спина буквально разрывается от боли. Ноги подкосились, а в единственном глазу помутнело, все тело покрылось холодным потом. Лишь краем глаза Альберих заметил черное пятно, несущееся в его сторону. Единственный способ избежать удара — уйти в сторону, что он и сделал. Кувырок получился мягко говоря «не очень», но это позволило избежать новых травм. Мужчина поднялся на ноги, в глазах все еще было мутно, но адреналин в крови так и хлестал, подгоняя юного капитана. Победить митачурла с деревянным щитом для обладателя крио глаза бога было трудно, но вполне возможно.       Зверина громко зарычала, размахивая свободной рукой. К счастью, у митачурлов были очень ограниченные интеллектуальные способности. Увиливать и разводить их было достаточно просто, для опытных рыцарей. Кэйа был одним из таких, поэтому идти в лоб не собирался, толку от этого было мало, а получить еще больше травм не хотелось.       Обойдя противника со стороны, Кэйа забрался на валуны, что так удачно находились рядом, и напрыгнул на замешкавшегося митачурла, вонзая меч в крепкую спину почти по самую рукоять. Зверь взревел, бросаясь в агонию от боли, попутно скидывая с себя капитана кавалерии. Кэйа упал на спину, искренне надеясь, что этого удара хватит для того, чтобы убить чудовище. Сознание меркло.       Альберих пытался приподняться, но боль была просто невыносима, стреляло в голову, немели пальцы рук, а в ушах все заглохло. Казалось еще чуть-чуть и он потеряет сознание, но допустить этого он просто не мог. Он еще не убедился — убил ли он митачурла и если нет, лежать было просто смертельно опасно. На глазах выступили непрошенные слезы.       — Кэйа! — громкий женский голос вывел капитана из этого странного аморфного состояния. Над ним склонилась юная путешественница, что озабоченно пыталась привести мужчину в чувства, хлопая своими маленькими ладошками по чужому лицу. — Живой?       Альберих и хотел бы ответить, но мельтешившая над головой Паймон сбивала его с мысли. Тихо застонав от боли, он смог произнести лишь:       — Все мертвы?       Люмин кивнула головой, обеспокоенно рассматривая тело капитана кавалерии. Кровь все еще текла, полностью пропитав одежду, стекая прямо на землю. Устало закрыв глаза, Кэйа расслабился. Эти две милые девушки входили в его малый круг доверия, хотя излишняя говорливость Паймон его напрягала. Люмин была серьезная, ответственная и очень самостоятельная, Кэйа искренне любил таких людей.       — О боже… Выглядит просто отвратительно.       Кэйа нахмурил нос.       — Ох, не строй такое кислое лицо, все прекрасно. Небольшая царапина, к завтрашнему дню уже все пройдет, — Кэйа улыбнулся краешком губ.       — Просто эта битва меня немного вымотала. Сейчас оклемаюсь и вернусь в город. Можете меня не дожидаться.       Аура вокруг Люмин тут же потемнела. Кэйа кожей ощущал, как много юная путешественница хотела ему высказать. Паймон что-то щебетала вокруг, но разобрать её речь было трудно, Альберих не хотел этим заниматься.       — Не придуривайся, ты много крови потерял, тебя нужно быстрее доставить в собор. Ты можешь подняться? — девушка из своей сумки достала какой-то жгут, принимаясь оказывать первую медицинскую помощь. Перевязав жгутом чуть выше раны на руке и кое-как обмотав рану на груди, Люмин начала рассматривать царапины на шее, совершенно не стесняясь оттягивая воротник рубашки. — Кэйа, я не шучу.       Мужчина недовольно скривился. Все тело было ватным, вставать совершенно не хотелось. Спина все еще ныла, но такой острой боли он уже не чувствовал. Паймон подлетела к его лицу, осторожно тыкая его щеку.       — Ты такой бледный… Похож на зомби! Ва~а.       Альберих тихо хмыкнул, про себя добавляя — «И чувствую я себя аналогично…».       Если бы он остался один, то еще бы повалялся, но в такой компании ему такой роскоши никто не позволит. Первый рывок оказался неудачным, он подорвался, но спустя секунду вновь оказался на земле. Хорошо, что Люмин успела подложить свою ладонь под его голову, смягчая удар.       — Давай я тебе помогу…       — Не стоит. Моя гордость и так ущемлена, — Кэйа болезненно выдохнул. Теперь болеть начала еще и голова. — С таким пустяком я уж как-нибудь справлюсь.       — Капитан Кэйа такой мужественный! Я восхищаюсь его силой воли! — Паймон остановилась за плечом девушки, восторженно рассматривая мужчину. — Он в одиночку расправился с целой армией монстров! Настоящий рыцарь!       — Милашка, ты явно перебарщиваешь. Тут было не так много врагов.       — Не-не-не! Мы с Люмин были на горе, когда увидели, как ты отважно сражался! Как жаль, что мы не успели к тебе на подмогу вовремя…       Кэйа лишь покачал головой, все же принимая сидячее положение. К головной боли прибавилось и головокружение. Люмин неловко попыталась поддержать мужчину, придерживая его за предплечье. Альберих не стал отталкивать девушку, лишь недовольно нахмурил брови.       — Винокурня будет ближе чем Мондштадт, может навестим мистера Дилюка? У него и хорошая аптечка должна быть. Замерев на месте, Кэйа натянул привычную улыбку на лицо, подбирая более корректные слова, чтобы отказаться от этой «невероятной» идеи. Но как будто раскусив план капитана, Люмин многозначительно скривила лицо, одними губами произнося — «Это не обсуждается». Паймон воодушевлённая своей же идеей полетела вперед.       — Мастер Дилюк будет не рад моему приходу.       — Мистера Дилюка может и не быть дома, но работники винокурни хорошие люди, они помогут хотя бы обработать и перевязать раны, чтобы ты смог добраться до города, а не умереть где-то по дороге…       Кэйа недовольно покачал головой, но тут же осекся, когда почувствовал вкус желчи в горле. Возможно он действительно нуждался в помощи. Оставалось надеяться, что мастер Дилюк сегодня занимается делами таверны в городе.       Помогать себе идти Кэйа разумеется не позволил, поэтому времени на дорогу ушло прилично. Рубашка, что немного подсохла за время дороги, вновь намокла от крови. Люмин, поджав губы, молча шла рядом, готовая в любую секунду поддержать капитана кавалерии.       — Паймон, лети вперед, предупреди работников, что мы скоро будем. Пусть готовят аптечку и горячую воду.       Малышка-фея ответственно закивала головой и быстро полетела вперед, ловко маневрируя между веток деревьев. Кэйа болезненно ухмыльнулся. Голова кружилась, в глазу потемнело. Вся спина была мокрая от холодного пота, в висках стучало. Он чувствовал себя просто отвратительно, ноги переставали держать.       Прошло буквально пару минут, когда силы покинули капитана кавалерии и он мешком упал на колени. Путешественница пыталась поймать юношу, но не успела. Люмин опустилась на колени рядом, внимательно всматриваясь в лицо Кэйи. Взгляд его был расфокусирован, а лицо побледнело на три-четыре тона.       — Эй, Кэйа, ты меня слышишь? — Люмин несильно побила юношу по щекам, пытаясь вернуть его в реальность. — Что же делать… Альберих прошептал одними губами — «Больше не могу…», оседая окончательно, заваливаясь на бок.       Люмин медленно впадала в панику. Донести раненного, почти бессознательного мужчину было проблематично, даже для такой сильной девушки как она. А если промедлить, то Кэйа может и вовсе не выкарабкаться.       — Что здесь происходит?       Девушка тут же встрепенулась, поворачиваясь на звук. Рядом стоял очень удивленный мастер Дилюк.       — Что случилось? Он ранен? — теперь в голосе появились нотки переживания и волнения. Девушка кивнула головой, осторожно перекладывая голову Кэйи себе на колени, открывая вид на кровавые лоскуты на теле парня.       Дилюк кинул на землю плетеную корзину, что до этого держал в руках и быстро подошел к мужчине, присаживаясь на одно колено. Быстро прощупав пульс на шее, потрогав лоб, он разорвал испорченную рубашку Кэйи, рассматривая рану на груди, после он также рассмотрел и поврежденную руку. Дилюк тяжело выдохнул.       — Дело плохо. Раны быстро воспалились. Нужно быстрее все обработать и зашить.       После этого Дилюк поднял брата на руки, поудобнее перехватывая его и быстрым шагом направился в сторону винокурни. Люмин засеменила следом, дважды оборачиваясь, чтобы посмотреть на брошенную корзину.       — Есть еще травмы? — спросил Рагнвиндр, стараясь сильно не сжимать некогда брата в своих руках, чтобы не причинять излишней боли.       Люмин лишь пожала плечами, так как сказать что-то конкретного не могла, а говорить лишнее было совершенно не в ее манере. Наружных ран и так хватало.       Уже через несколько минут стали видны очертания поместья и множество виноградников. Дилюк ускорил свой шаг. Кэйа же в чужих руках вовсе отключился, не подавая признаков жизни.       — Люмин! Люмин! О, а еще и мистер Дилюк! — кричала Паймон, летая по кругу, между напуганных работников винокурни. — Быстрее! Мы уже все приготовили!       На пороге поместья их ожидали Аделинда и две ее помощницы, а также Эльзер.       — Мастер Дилюк, мы приготовили гостевые покои, а также все необходимые медицинские принадлежности. Также мы отправили письмо в монастырь, скоро должен прийти лекарь, — ровным тоном произнесла Аделинда, провожая хозяина имений на второй этаж. Но вот взгляд ее был полон переживания и боли. — Выглядит очень худо…       — Оклемается. Он и не такое переживал.       На первый взгляд Дилюк был привычно собран и строг, но если приглядеться, то можно было заметить, как еле заметно тряслись его руки, сжимая тело Кэйи.       Аделинда придержала дверь для двух мужчин, заходя в комнату следом. Дилюк бережно опустил капитана на кровать, удобнее перекладывая его ноги, а после принялся стягивать рубашку, кидая лоскуты ткани на пол. Женщина испуганно вздохнула, увидев рваные края раны на плече, несколько глубоких царапин на груди и множество кровавых разводов по всему телу.       — Смочи полотенце в теплой воде и подай мне, — Рагнвиндр даже не обернулся, кончиками пальцев проводя рядом с раной. Кровь все еще текла из всех ранений, скатываясь на чистое постельное белье. — Сможешь найти что-то дурманящее?       Горничная удивленно замерла, осторожно спрашивая:       — Вы думаете это необходимо? Сэр Кэйа итак без сознания…       — Необходимо. Нужно все обработать, а если он очнется и начнет дергаться, а он начнет, будет хуже.       Аделинда лишь закивала головой, подавая смоченное полотенце. Дилюк тут же смыл всю грязь, избегая особо чувствительных участков. Делать какие-то более важные вещи парень боялся, так как профессионально он не занимался врачеванием, а любые манипуляции могли лишь ухудшить и так скверное состояние капитана. Оставалось дожидаться лекаря. Нужно отдать должное, по мнению Дилюка, эта организация работала эффективнее Ордо Фавониус и хотелось бы верить, что лекарь уже в пути. Аделинда спешно покинула покои, спускаясь в одно из подсобных помещений, где в сундуке хранились все зелья и отвары.       Кэйа неожиданно застонал, испугав при этом хозяина винокурни. Он беспокойно вертел головой, пытаясь в бреду руками дотронуться до раны. Дилюк, бросая тряпку рядом с собой, уверенно перехватил тонкие запястья, несильно сжимая их в одной руке. В этот момент Рагнвиндр молился всем богам, чтобы лекарь добрался до поместья в самые кратчайшие сроки.       Все тело капитана кавалерии блестело от пота, губы побледнели и сильно обветрились, а грудь начала вздыматься необоснованно быстро. Красноволосого юношу сильно беспокоило то, как обильно кровь покидала тело его названного брата. Перевязки Люмин совсем не помогли. Распахнув дверь, Аделинда зашла в комнату, прижимая к груди несколько небольших колбочек разных цветов.       — Вот это дурманящее, — женщина протянула одну из склянок. — Вот это обеззараживающее, можно залить прямо в рану. А вот это укрепляющее, взяла на всякий случай.       Дилюк кивнул головой, тем самым благодаря женщину за старания.       — Открой первое, и если тебе не трудно, помоги поддержать его голову.       Аделинда неуверенно кивнула головой, оставляя остальные колбы на тумбочку. Одну, необходимую, она обхватила руками, пытаясь вытащить пробку, что поддаваться совершенно не хотела.       Дилюк недовольно поджал губы, переводя обеспокоенный взгляд на Кэйю. Тот чуть притих, больше не пытаясь вырвать руки из чужой хватки, но это, пожалуй, еще больше заставляло волноваться. Женщина наконец смогла справиться, передавая юноше колбу с мутно зеленой жидкостью. Как сделать так, чтобы Кэйа смог проглотить все, не разлив и не подавившись, Дилюк не особо представлял, поэтому решил попробовать самый простой метод — грубая сила. Он, не отпуская чужие запястья, забрался на кровать, осторожно опускаясь на чужие бедра, блокируя корпус своими бедрами, на корню пресекая любые движения капитана. Аделинда пусть и удивилась, но комментировать не стала. Обойдя кровать, она осторожно обхватила бледное, холодное лицо капитана кавалерии.       Дилюк вливал отвар медленно, следя за тем, чтобы Кэйа не подавился тягучей жидкостью. На удивление все прошло хорошо, Альберих выпил абсолютно все, даже не сопротивляясь. Спустя минуту он уснул. Красноволосый юноша померил пульс, посмотрел реакцию на свет и более-менее успокоился.       — Складывается ощущение, что церковь работает также плохо, как и Ордо Фавониус… Сколько можно ждать?       — К сожалению, мне неизвестен ответ на этот вопрос. Там внизу ожидает путешественница со своим компаньоном. Будут какие-то распоряжения на их счет?       — Нужно будет подготовить им покои. Уже вечереет, — Дилюк устало поправил челку, что прилипла к влажному лбу. — Осталось еще обработать рану, иначе воспаление может пойти дальше, но с этим я справлюсь. Спасибо за помощь, Аделинда, и прости, что испортили тебе день рождения…       — Пустяки, молодой мастер Дилюк, — женщина нежно улыбнулась, опуская ладонь на шелковистые красные локоны. — Я рада, что вы помните. Дверь чуть приоткрылась, светлая макушка Люмин неловко выглянула из-за косяка.       — Прошу прощения. Там Барбара пришла.       Аделинда вновь мягко улыбнулась, уверяя мужчину, что она проводит лекаря до покоев. После обе девушки покинули комнату, оставляя Дилюка наедине с раненым сводным братом.       Присев на край кровати, Дилюк нежно убрал растрепавшуюся челку с бледного лица, заправляя волосы за ухо. Только сейчас он осознал весь ужас ситуации. Именно сегодня Рагнвиндр встал раньше обычного, чтобы закончить все бумажные дела до обеда. Этот день для него был особенным. День рождения Аделинды. Эта добрая и невероятно обаятельная женщина заменила ему мать. Он планировал собрать букет полевых цветов и приготовить праздничный ужин, чтобы порадовать главную домработницу, ведь подарки та не принимала никогда. Но планам не суждено было сбыться.       Когда он заметил две размытых фигуры на горизонте, то противное чувство тревоги плотно засело в груди. Как один из главных защитников Мондштадта, он не мог оставить это без внимания. Подойдя ближе он уже смог различить людей. Люмин обеспокоенно сидела на коленях, удерживая сэра Кэйю за плечи, сам мужчина выглядел паршиво. Лицо было серое, взгляд совершенно расфокусирован, вся одежда в крови, даже сидя на коленях его штормило. Дилюк тут же бросил корзину с цветами, бросаясь на помощь.       Дверь в комнату отворилась, на пороге была растрепанная и тяжело дышащая Барбара, что нервно сжимала в руках свой небольшой чемоданчик. Видимо девушка действительно торопилась.       — Мастер Дилюк! Я же не опоздала?       Юноша лишь покачал головой поднимаясь на ноги и отходя к окну, давая полный доступ для действий юной лекарши.       — На тумбочке стоит обеззараживающее зелье. Если необходимо, то бери. Если мое присутствие тебя отвлекает, то я могу выйти.       Девушка подбежала к Кэйе, раскрывая свой чемоданчик, оставляя его на полу. На заявление Дилюка она лишь произнесла: «Ваше присутствие мне совершенно не мешает, так даже спокойнее».       — Мы смогли дать ему дурманящее снадобье, чтобы облегчить его состояние.       — Вы хорошо постарались! Раны не такие серьезные, но глубокие, крови потерял много. Скорее всего залечить до конца я не смогу, но зашивать не придется… Но я смогу прийти еще завтра!       Нахмурившись, Дилюк вновь лишь покивал головой, стараясь не смотреть на то, как Барбара совершенно не боясь, уверенно, заливает зелья прямиком в открытую рану. Все зашипело и запенилось. Дилюк даже вздрогнул от этого звука. Если бы Кэйа был в сознании, то наверняка закричал бы от боли. Видимо заметив реакцию хозяина винокурни, девушка чуть улыбнулась, оборачиваясь в пол оборота на Дилюка.       — Уверяю вас, никаких болевых ощущений сэр Кэйа не испытывает, а к тому моменту, как он очнется я успею снять остаточный эффект и нанести обезболивающую мазь, — Барбара говорила об этом настолько просто, что у Рагнвиндра сложилось впечатление, что сэр Кэйа был постоянным посетителем собора Барбатоса. — Сэр Кэйа как всегда лезет на рожон, совершенно не беспокоясь о своем здоровье. Я просила Джинн не давать ему одиночные задания, но видимо сделать это не так просто… Хорошо что вы были рядом и помогли ему!       — Я встретил их совершенно случайно, — кисло сказал Дилюк, поправляя складки на объемных шторах. — Я думал он был с Люмин на задании. Разве правилами Ордо Фавониус разрешено выполнять задания в одиночку?       Девушка печально поджала нижнюю губу, оборачиваясь обратно к больному, принимаясь снимать белую пенку с раны при помощи чистой тряпицы.       — Вы правы, но сэр Кэйа игнорирует данное правило, предпочитая работать в гордом одиночестве. У Джинн есть по этому поводу некоторые мысли, но со мной она делиться отказалась… А Люмин еще неделю назад отправилась в ЛиЮэ, видимо они пересеклись по дороге.       Больше девушка не отвлекалась, использовав свой глаз бога, она плавно проводила руками над ранами. Дилюк не мог оторвать взгляд от того, как мелкие царапины заживали за секунды, а глубокие чуть затягивались, покрываясь багровыми корочками. В какой-то момент руки Барбары начали дрожать и мужчина не мог проигнорировать это. Подойдя почти вплотную, он осторожно опустил ладонь на хрупкие плечи девушки, останавливая ее.       — Достаточно. Ты хорошо поработала. Остальное пройдет само за несколько дней.       — Мастер Дилюк…       — Не нужно перенапрягаться. Пусть для сэра Кэйи эта ситуация послужит уроком на будущее.       Девушка неуверенно кивнула головой, давая понять, что все же согласна, потянулась к своему чемоданчику, доставая рулон бинтов и мазь. Обработав почти всю поверхность груди и плеча, Барбара принялась накладывать бинты. Дилюк предложил свою помощь, приподнимая тело сводного брата, облокачивая его на себя, чтобы девушке было удобнее.       Когда все манипуляции были завершены. Барбара убрала все свои вещи, оставив на всякий случай обезболивающую мазь на тумбочке, Дилюк конечно же предложил девушке отужинать, но получил вежливый отказ. Настаивать было не в характере хозяина винокурни, поэтому он попросил одну из горничных проводить юную лекаршу из поместья. Но в голове он сделал пометку о том, что стоило сделать дополнительное пожертвование собору.       Аделинда оповестила о том, что выделила гостевые покои Люмин и Паймон, отдала распоряжение на кухню, что на ужин нужно будет приготовить дополнительные блюда и убрала холл от следов крови, а также приготовила комплект одежды для раненного рыцаря. Дилюк был готов молиться этой женщине. Если бы не она, то поместье никогда бы не выглядело так хорошо, как сейчас.       Когда вся суматоха стихла, Дилюк смог переодеться, перекусить вместе с Люмин, узнавая от нее подробности произошедшего, и вернуться обратно в покои, где лежал Кэйа. Тот мирно спал, но выглядеть стал значительно лучше. Присев на край кровати, красноволосый юноша потрогал чужой, холодный лоб, померил пульс на запястье и убедившись, что все хорошо отсел на кресло в углу комнаты.       Его беспокоило то, что Кэйа вел себя легкомысленно по отношению к своему здоровью. Пусть они как бы и находились в ссоре, но Дилюк все равно переживал за это человеческое недоразумение.       Он давно уже хотел попросить прощение за свое поведение в ту страшную ночь, но переступить через себя оказалось сложнее, чем он думал. Всякий раз, когда они виделись, Рагнвиндр пытался хотя бы казаться добрее, более лояльным, но пока получалось плоховато. Но прогресс все же был, они теперь могли поддерживать друг с другом недолгие беседы и даже ходить вместе на задания, когда это было необходимо, без лишних препирательств.       В детстве, когда отец привел маленького, замерзшего, голодного ребенка, Дилюк был настроен мягко говоря — агрессивно. Он не признавал нового члена семьи и всячески пытался доказать своему отцу — мастеру Крепусу, что брат ему не нужен. Кэйа был молчалив, задумчив и всячески избегал любой компании, ночами рыдая в подушку от обиды и отчаяния. Дилюк лично стал свидетелем его страданий.       Переломным моментом стала одна неприятная ситуация. После очередного скандала, когда Дилюк усиленно пытался доказать отцу, что он не собирается мириться с чужим ребенком на своей территории. Младший Рагнвиндр сбежал из дома, убегая в самую дальнюю часть виноградников, прячась при этом от всех работников. Горькие слезы катились по бледным щекам. В голове не укладывалось, как отец может уделять свое внимание кому-то еще, кроме его самого, как он мог улыбаться кому-то еще… Тогда он и заметил худощавую фигуру, что поджав к себе ноги, забилась под куст винограда. По мелькавшей смуглой коже сразу можно было догадаться кто там прятался. Пересилив себя он все же спросил:       — Эй, ты чего там делаешь?       Кэйа зашевелился, вылезая на коленках из-под колючей лозы. Вся белая рубашка была умазана в грязи и зелени.       «Выглядит как самый настоящий оборванец…» — подумал Дилюк, кривя лицо от брезгливости.       — Прости, я уже ухожу, — проблеял мальчишка, быстро убегая. Лицо было заплакано.       Неожиданное чувство вины нахлынуло на маленького хозяина винокурни, когда он увидел сбитые коленки и мелко подрагивающие ладошки мальчика. Тут и пришло осознание, что Кэйа практически не жил в доме, постоянно пропадая на улице, совершенно один.       Послышался сдавленный писк, а после, глухой удар по земле. Дилюк замер, пытаясь максимально напрячь слух, чтобы разобраться в происходящем. Секунд через десять он почувствовал запах паленой травы. Вскочив на ноги, он принялся оглядываться по сторонам в поисках хоть кого-то из старших, но поблизости, как на зло, никого не было. В голове было всего два варианта: бежать за отцом или пойти посмотреть, что происходит самому. И тут в голове, как сиреной прокричало всего одно слово — Кэйа. Помчавшись вперед мальчик выбежал на поляну, в ужасе замирая перед огромным пиро слаймом. Кэйа сидел на земле, испуганно зажимая уши руками, сильно жмуря глаза. Пусть пиро слайм не выявлял явных признаков агрессии, но лишь один вид его пугал. Дилюку всего девять лет, сколько Кэйе он не знал, но тот был в разы щуплее, чем он сам, поэтому для себя Рагнвиндр решил, что приемный ребенок был младше. Посчитав, что драться будет не совсем логичным, силы в любом случае были не равны, Дилюк медленно, бочком, подошел к темноволосому мальчику, протягивая ему свою руку.       — Берись за руку и побежали отсюда, — прошептал красноволосый ребенок, не сводя взгляда с монстра, что аналогично наблюдал за детьми. Увидев, что Кэйа даже не пытается пошевелиться, Дилюк опустился на корточки, обнимая Альбериха за плечи, поднимая его на ноги самостоятельно. — Давай… аккуратно… все хорошо…       Дилюк медленно отступал, стараясь не сильно сжимать костлявые плечи руками, хотя от страха это получалось плохо. Слайм медленно попрыгал в их сторону и это вызвало приступ неудержимого ужаса у Кэйи. Мальчик закричал, забившись в чужих руках, случайно ударяя Дилюка по лицу. От неожиданности малыш Рагнвиндр даже сделал пару шагов назад. Пиро слайм загорелся еще ярче, вновь прыгая к мальчишкам, поджигая под собой траву.       — Кэйа, пожалуйста… — Дилюк испугано оглядывался по сторонам, моля всех архонтов, чтобы это чудовище потеряло интерес и ушло туда, откуда пришло.       Темноволосый мальчик поднял голову, испуганно смотря на своего нового брата. Головой он понимал, что нужно было выбираться, он подвергал не только себя, но и Дилюка опасности, но и шагу ступить не мог. Огонь вызывал у него ужас и фантомную боль во всем теле. Но отчаянный взгляд младшего Рагнвиндра и протянутая в его сторону рука вселяла веру и надежду. Подавшись вперед Кэйа отчаянно вцепился в Дилюка, сжимая его рубашку в своих руках, всхлипывая ему куда-то в район шеи. Дилюк обхватил мальчика одной рукой за талию, другой придержал его за голову, плотнее прижимая к себе, чтобы тот не видел пиро слайма, и начал медленно отступать. Неожиданно отступать стало некуда, они уперлись в стену одного из сараев, загоняя себя в тупик.       Дилюк с ужасом оглянулся, осознавая их положение. Дрожь невольно проникла в тело. Он слышал, как тяжело дышал Кэйа, хлюпая носом. Закрыв глаза, Дилюк запрокинул голову назад ощущая, как по щекам начали скатываться горячие слезы. Спустя пару минут, температура в воздухе начала опускаться, стало заметно прохладнее.       — Дилюк… — шепотом сказал Кэйа дрожащим голосом. — Он ушел.       Услышав такие заветные слова младший Рагнвиндр открыл глаза. Поначалу, из-за скопившихся слез все выглядело мутно и пришлось проморгаться, чтобы разглядеть, как огромный пиро слайм лениво упрыгивает куда-то в лес.       Чувство облегчения было настолько физически ощущаемым, что Дилюк истерично засмеялся, падая на колени, заливаясь слезами. Кэйа присел рядышком, обнимая себя за колени, все еще всхлипывая.       — Ты не поранился? — чуть-чуть успокоившись спросил Дилюк, взглядом осматривая худощавую фигуру.       Кэйа покачал головой, поджимая нижнюю губу, сдерживая новую порцию слез. Не увидев никаких признаков увечий Дилюк расслабился окончательно, падая на спину.       — Прости меня, — негромко сказал Дилюк, ощущая, как Альберих замер рядом, внимательно вслушиваясь в чужие слова. — Я не должен был к тебе так относиться. Отец принял тебя в наш дом, а я вел себя так эгоистично… Ты пережил такое горе… Прости.       — Спасибо.       Дилюк удивленно посмотрел на мальчика, ожидая чего угодно, но только не такого быстрого прощения.       — Я бы не пережил ту ночь, — грустно прошептал мальчик, утирая слезы с щеки. — Тут все такие добрые, заботитесь обо мне, хотя я совершенно чужой вам человек… Я не хочу отсюда уходить. Прошу, не выгоняйте меня… Я могу быть слугой или кем-то еще, но… Дилюк опешивший от такого заявления поднялся на локтях, останавливая Кэйю на полуслове.       — Эй! Подожди, с чего такие мысли? Никто тебя выгонять не собирается. Отец тебя уже как родного принимает. И слугой тебе быть не нужно, у нас и так много персонала. Я бы наоборот хотел с тобой подружиться…       Единственный глаз Кэйи буквально засверкал от счастья, вновь наполняясь слезами.       — Ох, какой же ты плакса, — шутливо сказал Дилюк, утирая с чужой щеки слезы, случайно оставляя грязный след. — Добро пожаловать домой, Кэйа.

***

      Открыв глаза Дилюк осознал, что так и уснул в кресле. Шея и ноги затекли из-за неудобной позы, а в глаза бил яркий солнечный свет. Видимо задернуть шторы он не успел, заснул раньше. Поднявшись на ноги, мужчина потянулся, проводя легкую зарядку, чтобы вернуть мышцы в тонус. Бросив взгляд на кровать и убедившись, что Кэйа все еще спал, Дилюк тихо подошел к окну, плотно зашторив окна. Подойдя к постели красноволосый присел на край, прикладывая ладонь на чужой лоб. Температуры не было. Подтянув одеяло чуть выше, Дилюк уже хотел выйти из покоев, чтобы посмотреть, что происходит в поместье, но Кэйа зашевелился, хмуря брови. Заметавшись на кровати, мужчина тихо застонал, приоткрывая глаза.       — Поздравляю, ты вновь вышел сухим из воды.       Недовольно произнес Дилюк, отворачиваясь к шкафу с книгами, подавляя в себе облегченный выдох. Как бы он себя не вел на людях, в душе он переживал за своего маленького, глупенького брата, что постоянно находил себе приключения на одно интересное место.       — Дилюк? — сказанное было едва различимо, видимо сил у капитана не было.       Хозяин поместья недовольно посмотрел на Альбериха, потянувшись к стакану с водой, что стоял на тумбе рядом с кроватью. Кэйа благодарно улыбнулся уголками губ, принимая стакан здоровой рукой.       — Насколько все плохо? — отпив немного, спросил темноволосый. — Я смогу остаться здесь хотя бы до обеда или уже могу выметаться на все четыре стороны?       — Что за чушь ты говоришь? — с придыханием спросил Дилюк, потирая заспанные глаза рукой. — На удивление все не так плохо. Барбара подлатала самые тяжелые раны, но не успела залечить все. Ты мне лучше расскажи, какого черта ты лезешь в самое пекло? Куда смотрела Джинн, когда давала тебе такое задание?       — Не ругайся на Джинн… — устало сказал Кэйа, но на лице была привычная полуулыбка. — Я сам виноват в случившемся. Дилюк лишь покачал головой. Откинув уголок одеяла в сторону, мужчина оттянул бинты вниз, полностью игнорируя болезненное ойканье со стороны Альбериха, внимательно рассматривая оставшиеся раны. Крови было немного, но она все же была, поэтому требовалось сделать перевязку.       — Что еще тебя беспокоит? — спросил Дилюк, полностью развязывая бинты на груди и плече. — Лучше тебе не врать мне хотя бы в этом. Кэйа помялся, отворачивая голову в сторону. Стоило соврать и как можно быстрее отправиться в город, зализывать раны самостоятельно, но ему было так обидно и жалко себя, что хотелось поныть от души.       — Сердце болит… От твоего холода по отношению ко мне, — прищурив глаза подобно лисе, растянув слова произнес Альберих. — Ты такой бесчувственный, грубый и жестокий…       — Чувство самосохранения потерял? Или решил, что я не надаю тебе подзатыльников, раз ты такой бедный и несчастный? — Дилюк показательно фыркнул, нанося оставленную Барбарой мазь чуть грубее. — Хватит притворяться. Я видел в каком состоянии тебя тащила Люмин. Я видел, как ты корчишься от боли на этой самой кровати. Твой театр одного актера выглядит просто убого.       Улыбка медленно сходила с тонких губ с каждым сказанным словом. Тяжело вздохнув, тут же поморщившись от неприятного покалывания в груди, Кэйа здоровой рукой перехватил руку названного брата, несильно сжимая.       — Я предпочитаю считать, что это ты у нас такой проницательный.       Дилюк лишь покачал головой. Кэйа всегда оставался собой, в какой бы ситуации он не оказался. Осторожно вытащив свою руку из чужой хватки, мужчина отстранился, поднимаясь с кровати. Убрав мазь, Дилюк оглядел комнату взглядом, пытаясь найти рулон бинтов, но искомое не находилось.       — С тобой гораздо приятнее общаться, когда ты в отключке, — Дилюк прижал ладонь к животу, ощущая, как от голода в желудке неприятно сворачивается узел. Нужно было спуститься вниз и посмотреть, что осталось от запасов еды, после набегов Паймон. — Раз не хочешь говорить, то настаивать не буду. Я вниз, приготовлю нам завтрак. Лежи и даже не пытайся вставать.       — Как прикажете, мастер Дилюк, — ребячески улыбаясь сказал Кэйа, поудобнее устраиваясь в кровати, укутываясь в одеяло. — Подскажи, а к завтраку бокал вина, случайно, не идет?       — Обойдешься. Ничего крепче чая ты в ближайший месяц не получишь.       — Месяц?! — воскликнул Альберих, подскакивая на кровати, тут же падая обратно из-за резкой боли в спине. Алкоголь Кэйа пил как воду, практически не пьянея. Только алкоголь мог расслабить его напряженное тело и облегчить боль в израненной душе. — Нет, нет, нет, так дела не делаются. Максимум неделя.       Дилюк лишь закатил глаза, примечая, как неестественно улегся Кэйа, прогибаясь в спине, удерживая вес тела на локтях. Это было странно. Барбара вчера довольно долго занималась лечением, даже самая глубокая рана теперь выглядела не так плохо. Все болевые ощущения от ударов точно должны были пройти.       — Лично попрошу Диону не наливать тебе.       — Ох, ты жесток… — расстроенно протянул Кэйа, прекрасно понимая, что Дилюк сейчас абсолютно серьезен. Мужчина неловко перевернулся набок, спиной к виноделу, сдерживая себя, чтобы не застонать от боли.       — Хватит паясничать, — мирно сказал Рагнвиндр, немного раздраженно осматривая обнаженную спину брата. Приятная, загорелая кожа едва блестела от капелек пота, а единственная длинная прядь темно-сапфировых волос прилипла к спине, вырисовывая замысловатые узоры. Тяжело вздохнув, Дилюк произнес. — Тебе стоит поспать еще немного. Твой организм очень ослаб.       Кэйа на его слова промолчал, даже не шелохнувшись. Покинув комнату, Дилюк отправился на первый этаж, заворачивая на кухню. На столе лежала небольшая записка. Ровный, красивый почерк явно принадлежал девушке. Люмин поблагодарила хозяина поместья за гостеприимство и уведомила, что лично сообщит Джинн о произошедшем, попросив напоследок, чтобы мужчина не бросал капитана кавалерии на произвол судьбы. Дилюк мысленно поблагодарил путешественницу, складывая бумажное послание пополам, пряча его под угол скатерти.       — Доброе утро, мастер Дилюк. Могу ли я вам чем-нибудь помочь? — Аделинда появилась буквально из ниоткуда, слегка обеспокоенно складывая руки вместе. — Как себя чувствует сэр Кэйа?       — Он пойдет на поправку в ближайшее время, — Дилюк оперся копчиком о столешницу, скрещивая руки на груди. Разговаривать о Кэйе с кем-либо было странно, Дилюк даже не сразу нашел что сказать. — Ты можешь заварить свой фирменный чай? Тот который с целебными травами… Дилюк неловко повел плечами, чувствуя себя ребенком под подозрительным взглядом Аделинды. Женщина лишь нежно, по-матерински, улыбнулась тут же приступая за дело. Сам же Рагнвиндр решил смастерить обычные бутерброды с ветчиной и сыром. Аделинда тихо щебетала что-то про то, что сэра Кэйю нужно срочно откармливать, ведь тот был тощим, как щепка.       Собрав все приготовленные блюда на поднос, Дилюк конечно же заметил небольшую мисочку со свежими ягодами, но говорить ничего не стал, он отправился на второй этаж. Отворив дверь в комнату Дилюк замер на пороге. Кэйа безмятежно спал, раскинувшись на кровати. Одеяло заманчиво сползло до бедер, оголяя торс, и Дилюк мог поклясться, что раньше тело капитана кавалерии выглядело не так роскошно. Детская угловатость ушла, мышцы от многочисленных тренировок наросли, но из-за малого количества жира в организме, его тело было сухим. Поставив поднос на тумбу, мужчина обошел кровать, присаживаясь на край.       — Ну что за недоразумение… — мягко произнес Дилюк, проведя ладонью по смуглой щеке, ощущая неприятное, болезненное тепло. Видимо поднялась температура, что было вполне ожидаемо. Ранения были проблематичные и быстрого восстановления ждать было глупо, даже великолепные силы Барбары не могли исцелить полностью.       Расправив и натянув одеяло до шеи спящего Кэйи, Дилюк задумался о том, чем же ему сейчас заняться. Нужно было поработать с документами в кабинете, но почему-то оставлять Кэйю в одиночестве совершенно не хотелось, тем более если у того поднялась температура. Как вариант, можно было взять документы и позаниматься в этой комнате, но в этих покоях не было письменного стола. Решая для начала разобраться с завтраком, мужчина поднялся на ноги, тут же испуганно оборачиваясь. Кэйа прищурив единственный глаз, крепко схватил его за запястье, опасливо подобравшись. Он так сильно напоминал дикую кошку, что Дилюк даже невольно вздрогнул, от того, как опасно он выглядел.       — Прости, — хрипло сказал Альберих, отпуская чужую руку. Его взгляд был мутный, а щеки болезненно покраснели. — Что-то мне нехорошо…       — Разумеется тебе нехорошо, — недовольно ответил Дилюк, потирая покрасневшую кожу. — Я принес завтрак, тебе нужно поесть. Кэйа выглядел сонным и недовольным, но препираться не стал. Болезненно щурясь мужчина оперся на спинку кровати, руками ощупывая раны на груди. Красноволосый чуть ухмыльнувшись положил на чужие колени поднос с едой и двумя кружками чая. Забрав свою, Дилюк медленно побрел к окну, распахивая шторы.       — Ох, это действительно очень вкусно. Аделинда постаралась? — спросил Кэйа, откусывая чересчур большой кусок бутерброда. — А чай пахнет просто чарующе…       — Приятно слышать, что мои навыки кулинарии доросли до уровня Аделинды, — со смешком сказал Дилюк, усаживаясь в кресло, закинув ногу на ногу. — Но пока в искусстве заваривания чая ей нет равных.       Следующие полчаса они провели в уютном молчании. Кэйа медленно доедал свои бутерброды, даже заставив Дилюка к нему присоединиться. Две пустые чашки стояли на подносе в ожидании, когда их уберут. За окном громко щебетали птицы, приятно пахло цветами и свежестью. Аделинда зашла один раз, подав Кэйе лекарство, но также быстро ушла, забрав с собой грязную посуду, одарив Рагнвиндра полуулыбкой.       Решив отдать этот прекрасный день на отдых, Дилюк взял первую попавшуюся книгу с полки, полностью погружаясь в чтение. Кэйа вновь задремал, укутываясь в одеяло словно в кокон. Лишь беспорядочно лежащие сапфировые пряди волос выглядели инородно на белом постельном белье.       Ближе к обеду Дилюк отложил книгу в сторону, переключая все свое внимание на брата. С возрастом Кэйа стал еще краше и даже «безобразный» вкус в одежде его нисколько не портил, наоборот добавлял изюминку.       К своему ужасу Дилюк был рад такому стечению обстоятельств. Найти более подходящего момента, чтобы наладить отношения с Альберихом было просто невозможно.       — Я уже и забыл, как приятно тут спать… Мягкие матрасы, теплые одеяла, кругом тишина и покой. Я скучал по этой гармонии. Вздрогнув от неожиданности Дилюк перевел взгляд на лицо Кэйи, замечая, что его глаз неестественно поблескивал на свету.       — В этот раз я тебя не гоню. Оставайся здесь столько, сколько захочешь. Все сотрудники будут только рады, особенно Аделинда, она часто вспоминает о твоих проделках в детстве.       Кэйа хрипло засмеялся, утираясь лицом о подушку. Чуть приподнявшись на подушке Кэйа внимательно посмотрел на брата, поправляя повязку на своем лице.       — Неожиданно. Думал, что никогда не услышу от тебя подобного. Даже не знаю что и сказать.       — Ого, самый говорливый человек на этих землях не знает что сказать? Того гляди хиличурлы образумятся и станут полноправными гражданами Тейвата.       Кэйа искренне засмеялся, прижимая ладонь к забинтованной ране. Дилюк тоже не смог сдержаться, тихо посмеиваясь себе в ладонь.       — О, Архонты, я только что услышал шутку из уст непробиваемого мастера Дилюка? У меня складывается ощущение, что моего любимого братца кто-то подменил!       Мужчина на это ничего не ответил, хотя раньше лишь при упоминании слов: брат, братец, братишка у него сводило челюсть от гнева.       — Спасибо, Дилюк, если бы не ты, я вряд ли бы дожил до утра.       — Я так долго держал в своем сердце обиду на тебя, что убедил себя, что во всех страшных преступлениях виноват лишь ты один. Что все было бы лучше не появись ты на пороге нашего дома… Но сейчас мое мнение изменилось. Судьба не подчиняется контролю, мы каждый день делаем выбор, что влияет на будущее, но кто знает, какие из наших решений верные, а какие нет, — Дилюк устало выдохнул, поднимаясь со своего места, подходя к кровати. Присев уже на излюбленное место, мужчина бережно взял прохладные ладони в свои, несильно сжимая. — Я ненавидел тебя за то, что ты так поздно решил рассказать мне правду. Я переложил на тебя вину за смерть нашего отца. Я сделал тебя крайним во всех своих неудачах. И мне очень жаль.       Кэйа прикусил нижнюю губу. Его тело мелко подрагивало от переживания и трепета от ожидания того, чем же закончится весь этот разговор. Глаза Дилюка потеплели и теперь он не выглядел так строго, как обычно. Он в целом стал более нежным и каким-то привычным для Кэйи.       — Прости меня за эти страшные четыре года, ты того не заслуживал. Ты все это время заботился о Мондштадте, защищал мирных жителей. Я верю в то, что ты не предашь наш город. Я тебе верю.       — Я тебя не разочарую. Я постараюсь тебе больше не лгать, — сдерживая всхлипы сказал Кэйа, обхватывая шею Дилюка руками. — Я так мало помню о своем детстве до Монда, но я готов тебе все рассказать. Я не хочу, чтобы между нами были неопределенности. Я сожалею о своих поступках, мне стыдно за свое поведение в тот день. Я должен был стать твоей опорой и поддержкой, но мне так хотелось тебе все рассказать, что я совсем не подумал о том, что ты все воспримешь так…       — Да, это действительно был не самый твой умный поступок.       Кэйа сильнее обхватил шею Дилюка, отчаянно закивав головой.       — Я не знал что мне делать без тебя… Я просто не понимал зачем я продолжаю ходить по этой земле без тебя. Не покидай меня больше, Люк, иначе мое сердце этого не выдержит.       Мужчина улыбнулся уголками губ, произнося одними губами:       — Боюсь, что братьями нам больше не стать.       Кэйа неуверенно запустил одну ладонь в густые алые локоны, стянутые лентой, нежно массируя кожу головы, Альберих придвинулся чуть ближе, неуверенно пересаживаясь на колени. Заметив все манипуляции младшего, Рагнвиндер нежно обхватил тонкую талию своими ладонями, ощущая, как чужая кожа покрывается мурашками.       — Я не хочу быть твоим братом, Люк.       Хозяин поместья вздрогнул от услышанного, боязливо проводя ладонями вверх по спине, доходя до шеи. Он боялся сделать что-то не так, боялся, что его могут оттолкнуть, но Кэйа наоборот расслаблялся под его руками, тихо вздыхая.       — Хотя кажется, что братьями мы никогда и не были… Больше чем друзья. Меньше чем хотелось...       Дилюк ощущает, как горячо Альберих дышит ему в шею, едва касаясь кожи губами. Приятно. Хочется большего.       — Тогда как насчет того, чтобы стать моим?       — Кем?       — Всем. Будь моим всем.       Кэйа не смог сдержать смешка от нелепости сказанного, но решая не портить такой прекрасный завораживающий момент он лишь томно произнес:       — Хорошо. Я буду Вашим всем, мастер Дилюк.       Клятву они скрепили нежным поцелуем.