«Несчастливая» женщина

      Перед лицом общественности Драко Малфой воплощал собой образ чопорного аристократа с высокомерными замашками. Жестокий и безжалостный, властный и не терпящий отказов — он вселял в людей страх, заставляя их подобострастно лепетать на еженедельных собраниях в Министерстве. И был только один человек, способный окрашивать стальной баритон Драко Малфоя нотками раболепия и покорности — его выдающаяся, любимая жена.       Требовательный и беспринципный, он собственноручно соткал себе репутацию человека, который умело ставил цели подчинённым и не давал спуску до тех пор, пока задача не была выполнена с блеском. Он был решительным в своих действиях, беспристрастно отсеивая то, что считал предварительно провальным или абсолютно точно неприбыльным. Драко Люциус Малфой собирал вокруг себя людей, способных достать с неба звезду и воскресить грёбаного Мерлина, стоило ему только захотеть.       Его лицо не сходило со страниц светской хроники, являя магическому миру извечно холодные острые черты. Исключительный королевский лоск и солидность, мужественность и вдумчивый, расчётливый взгляд. И только тонкие губы иногда чуть заметно растягивались в снисходительной ухмылке, которая до чёртиков пугала его многочисленных конкурентов. Не только вся магическая Британия — весь политический мир знал, что перейти дорогу Малфою — это словно выкопать самому себе могилу. Он был одним из тех людей, которые имели способность убивать взглядом и изничтожить соперника, всего лишь вскинув бровь.       Повзрослевший и возмужавший за годы после выпуска, после нескольких лет становления из мальчика в мужчину, он являлся оплотом силы, власти и удивительной харизмы. Скупые холодные улыбки, никогда не касающиеся опасных серебристых глаз, и крепкие рукопожатия. Динамичная и взвешенная речь. Постоянные деловые встречи, на которых мистер Малфой выглядел и вёл себя безукоризненно.       Наследник древней благородной семьи имел непоколебимую репутацию, фундаментом которой являлась его единственная слабость. Один единственный человек имел власть над тем, кто, казалось, владел всем на свете.       Личная жизнь тридцатипятилетнего Драко Малфоя часто полоскалась в низкосортных, жёлтых газетёнках. Не было и дня, когда рвущиеся за славой журналисты не пытались вставить свои пять кнатов в семейную идиллию самой обсуждаемой магической династии Англии.       Публика жаждала громких заявлений и публичности от замминистра и его «несчастной» супруги. Общественность искренне не могла понять, как возможно создать семью с такой непробиваемой ледяной глыбой. На приёмах, балах и любых других светских мероприятиях чета Малфой представляла собой образцово-показательную аристократическую пару. Миссис Малфой неизменно была воплощением королевской элегантности и манер настоящей леди, словно несколько лет назад вовсе не она грабила крупнейший магический банк страны верхом на драконе. Вот уже пятнадцать лет волшебники и волшебницы наблюдали за мужем и женой, которые едва касались друг друга за целый вечер беспрерывных бесед.       За глаза Гермиону Малфой считали несчастной, лишённой мужской любви и ласки женщиной. Говорливые аристократки сожалеюще кривили губы, наблюдая за тем, как высокий светловолосый мужчина с льдистым хладным взглядом безучастно стоял возле своей жены, сохраняя приличную в высоком обществе дистанцию. Он не шептал ей на ухо милые глупости, не прижимал к широкой груди на глазах у всех, не разыгрывал ревнивца, когда окружающие мужчины пожирали его супругу похотливыми взглядами. И для скучающих, баснословно богатых женщин в жемчугах всё казалось довольно очевидным — Драко Малфой не любил свою жену.       Но если бы все эти сплетницы были чуточку внимательнее, они бы увидели то, что было скрыто от остального мира. То, что было только между двумя счастливыми, любящими людьми.       Драко Малфой практически никогда не целовал свою любимую женщину на публике, никогда не прижимал её к себе с намерением показать, что она — его собственность. Он считал такие действия глупыми, показательными и фальшивыми.       Мужчина возмещал это внимание каждый вечер, возвращаясь с работы, снимая маску министерского тирана и буквально падая к её ногам, пока та сидела в кресле с любимой книгой в руках. Он считал своей святой обязанностью покрыть поцелуями каждый участок её нежной бархатной кожи, медленно двигаясь от пальцев рук к любимым ласковым губам.       Драко Малфой исступлённо плавил взглядом тело своей жены, когда она выходила из душа в одном полотенце, с капельками влаги на хрупких плечах и большой любовью во взгляде.       Он никогда не пользовался левитирующими чарами, когда заставал девушку уснувшей в библиотеке в её любимом кресле. Оказавшись в спальне на руках с бесценным сокровищем, Драко осторожно укладывал спящую на её сторону кровати, заботливо укрыв пышным одеялом. А наутро не мог скрыть улыбки, когда Гермиона забавно щурилась и тянулась с благодарным поцелуем.       Драко обожествлял свою вторую половинку не только ночью, когда срывал её громкие, восхищённые стоны и, забываясь в эйфории, шептал о том, насколько она прекрасна и неповторима. Он изо дня в день поклонялся её красоте, уму и непомерно доброму сердцу, особенно когда она дурачилась у зеркала или спотыкалась о ковры, заваливаясь на пол с безудержным смехом.       Драко часто подрывался среди ночи, едва услышав плач их маленького сына. В спешке накладывал на комнату заглушающее и спешил покормить и успокоить проснувшегося Скорпиуса, потому что знал, насколько сильно вчера утомилась его жена за весь день заботы о маленьком ребёнке.       Если бы публика была внимательнее, она бы заметила, что на каждом приёме мужчина не притрагивался к собственным приборам, пока не был уверен, что на тарелке его женщины есть всё необходимое, а в бокале — её любимое полусухое.       Они бы увидели, как губы мистера Малфоя иногда беззвучно шепчут согревающие чары, стоит ему заметить, как у Гермионы зябко подрагивают плечи. Или как гармонично они двигались, как одним взглядом безмолвно рассказывали друг другу целые истории. Как дрожали широкие мужские ладони на тонкой осиной талии, пока два силуэта кружили по паркету. Никто не знал, но Драко Малфой каждый раз чувствовал себя мальчишкой, навсегда застрявшим в пубертатном возрасте, а его главной эротической фантазией всегда была и будет только она. Никто не замечал, как он сильнее стискивал зубы, уговаривая самого себя не опустить руки ещё ниже, не прижаться ещё ближе и не наклониться к влекущим его губам за жадным, алчным поцелуем.       За глаза Гермиону Малфой часто жалели и бросали ей в спину сочувствующие печальные взгляды. Однако только самые близкие люди абсолютно точно знали, что найти ещё более счастливую женщину в этом мире — невозможно.