15 сентября 1995 год
***
Каждый день нового учебного года проходил быстро и безболезненно. Это не могло не радовать. Гермиона Грейнджер посещала свои уроки, делала домашние задания, помогала Рону и Гарри. А вместе с этим побивала собственные рекорды по изучению новых книг. 5 курс был достаточно судьбоносным в жизнях всех студентов Хогвартса. Но все же никто не спешили начинать готовиться к СОВ так заранее, в отличие от гриффиндорки. Дельфи Лестрейндж была собой. Делала задания, редко позволяла себе опаздывать. Нечасто сбегала с уроков вместе с друзьями. Веселая компания заседала на заднем дворе школы. Они закуривали очередную пачку магловских сигарет, которые Тео вечно где-то находил и выпивали бутылочку хереса из личных запасов Трелони. Женщина никогда не замечала пропажи, лишь находила повод пополнить свою коллекцию. Все шло своим чередом. Урок трансфигурации, объединённые зеленый и красный факультеты. Ничего не могло пойти хорошо, ведь гриффиндор и слизерин по-прежнему ненавидели друг друга. Никакие события прошедшего года не смогли бы изменить этого. Вражда была слишком глубоко, чтобы исчезнуть так скоро или вообще когда-то. Слизеринская компания восседала на своем ряду и громко разбрасывалась издевками. Минерва в очередной раз задерживалась и это шло всем только на руку. Звонкий смех Пэнси Паркинсон разливался по всему кабинету, заполняя ушные перепонки и взрывая их. Даже сами змееныши морщились. — Как дела у золотого мальчика? — подал голос Драко, обращая на себя внимание избранного Поттера. Гарри устало закатил глаза. Парень с самого приезда в школу выглядел именно так... Разбито. Смерть Седрика и слух, что Темный Лорд вернулся поглотил в нем все, словно парень пережил поцелуй дементора. — Заткнись, Малфой, — огрызнулся рыжий друг и потрепал Гарри по плечу, пытаясь привести его в чувство. Тогда в перепалку вклинилась и сама Дельфи. Девушка играючи загавкала, парадируя тявканье собаки. — Слышали? Верный пес малыша Потти снова прибежал на помощь, — брюнетка продолжила издавать эти звуки, привлекая всеобщее внимание и подпитывая злость Рональда. Парень был вспыльчив и уже готовился вскочить, запуская в Лестрейндж какое-нибудь непростительное. — Рональд, успокойся! Они провоцируют, и ты это прекрасно знаешь. Змееныши не достойны лишнего внимания, — и это играет злую шутку. Надменный взгляд Гермионы, этот величественный тон ударяют в самую сердцевину самолюбия. «Не достойны» раздаётся эхом и уничтожает все самообладание. Дельфи Лестрейндж не самая умиротворенная личность. — А вот и грязнокровка Грейнджер, ну куда же без этого мнимого величия, — дочь Беллатрисы была прекрасным манипулятором. Она знала слабые места, умело нажимала на них, ломая свою жертву. И вот, все нужные слова складываются в предложение, Дельфи готовиться смотреть на краснеющую поганку, но вместо этого Гермиона и глазом не поводит. Все так же ровно сидит на своем стульчике, лишь немного поворачиваясь в сторону слизеринцев. — Как я уже говорила, провокация чистой воды. И как же жаль, что мне нет абсолютно никакой разницы до твоих слов, Лестрейндж, — по классу пробегаются шушуканья. Все ждут достойный ответ от Дельфи, но она не торопится. Девушка с интересом разглядывает своего оппонента. Изучает новую прическу, одежду, длинные гольфики, старые балетки. Тесная мантия смотрится не шибко удобно, потому что за год девчонка подросла, а новую не прикупила. Слизеринка медленно ищет то самое, за что можно зацепиться, но все минусы словно идеально спрятаны. Или их вовсе нет. — Золотая принцесса умна не по годам. Лучшая ведьма своего поколения, готова коленки в кровь стереть, лишь бы утолить все желания и недомогания своего верного пса и оленя, — бинго. Попадание чуть правее яблочка, но практически в цель. Щеки наливаются румянцем, ведь Гермиона сразу понимает, о чем говорит слизеринка. — Закрой свой поганый рот, Лестрейндж! — чуть было не срывается на писк девушка. Она уже свыклась со всеми этими оскорблениями, но любые намеки на похабщину всегда сносили ее стабильное спокойствие. Такого Грейнджер просто не могла терпеть. Где же теперь ее дружки? — Могу поспорить, что Уизел и Потти точно не просили тебя закрыть свой ротик, когда ты им от..., — пламенная речь кудрявой девушки в миг обрывается, когда в кабинет вплывает старуха МакГонагалл. Она зло смотрит на каждого присутствующего. Заостряет внимание на красных щеках Гермионы, на алых глазах Рона и на белых костяшках Гарри. Переводит взгляд на слизеринскую чету. Подмечает нахальные ухмылки Драко и Тео, широкую улыбку Пэнси и слегка потерянный взгляд Дельфи. — Я так понимаю, что пропустила все самое интересное, — цедит профессор и проходит за свой стол. — По правде говоря, да, профессор. Но мы можем все повторить, — подает голос Нотт с задних парт и это явно играет не в их пользу. Минерва хмуро рассматривает собравшихся. Кажется, уходит целая вечность на размышления, но на деле, через полторы минуты женщина озвучивает свои мысли. — Я думала, что вы переросли все эти детские ссоры, но по всей видимости я ужасно ошиблась. Спешу вас обрадовать и оповестить о новом правиле, — женщина быстро взмахивает палочкой и в воздух взлетает пергамент и прытко пишущее перо. — С этого дня, а именно 15 сентября 1995 года, я разделю вас по парам на полгода. На всех уроках вы будете вынуждены сидеть вместе, соответственно выполнять задания тоже, – монотонно проговорила седая волшебница и медленно прошлась вдоль рядов, заостряя на себе все внимание класса. — Итак, озвучиваю пары, — в секунду все учащиеся напряглись. До конца 1995 года сидеть с неприятными им личностями, выполнять задания и хоть как-то коммуницировать... По большей части это походило на кошмар. — Профессор, может мы попробуем обойтись без этого? — умоляюще проговорил Рон, но лишь словил грозный взгляд МакГонагалл. — Рональд Уизли и Блейз Забини, — начала женщина, полностью игнорируя все попытки гриффиндорца разгладить сложившуюся ситуацию. Весь кабинет наполнился шушуканьями. — Можете уже начать рассаживаться друг с другом, — Уизли лениво встал с места и поплелся к Забини, ведь тот наотрез отказался присаживаться за стол к гриффиндорцам. — Гарри Поттер и Пэнси Паркинсон, — брюнетка с четким каре чуть было не заплакала, но быстро прошла к столу избранного паренька. Все вдоволь насмеялись, когда узнали, что парой Драко Малфоя станет Лаванда Браун. Девчонка, по правде, разрыдалась, растирая черную тушь по всему лицу и становясь похожей на домового эльфа. После долгих перечислений профессор добралась до золотой девочки. — Гермиона Грейнджер и Дельфи Лестрейндж, — все в кабинете стихли. Казалось, что ветер за окном перестал гулять между листьями. Все словно замерло, завершая свое существование в этот самый момент. Все знали, что кому-то точно придется работать с маглорожденной волшебницей, но каждый просил Мерлина, чтобы это был кто-то другой, а не он сам. Этим "кем-то другим" стала Дельфи. Она знала, что теперь вынуждена сесть с ней и покинуть любимый слизеринский стол. Вся привычная жизнь катилась под хвост кентавру. — Это твоя вина, Грейнджер, — прошипела Дельфи плюхаясь на стул первой парты гриффиндорского ряда. Это был жуткий кошмар и теперь она будет жить в нем полгода. — Тупая идиотка.***
Урок трансфигурации в новом распорядке длился целую вечность. Лестрейндж готова начать вырывать волосы, по одному. Правда не со своей головы, а с непутевой гриффиндорской башки. Она мечтает наслать на Грейнджер какое-то проклятье, но не может рисковать своим обучением. Золотая девочка попросту того не стоит. После урока все быстро разбрелись по своим компаниями. Получили задание от Минервы и спешили скрыться, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Дельфи была на полпути к своим друзьям, как вдруг ее окликнул чей-то неприятный голосок. — Лестрейндж! Подожди, — слизеринка нехотя остановилась и развернулась на пятках. Она закатила карие глаза и развернулась через правый бок, готовясь внимать речам гриффиндорской зазнайки. — Чего? — Нам надо составить график работы над заданиями. Эссе, которые сказала приготовить профессор МакГонагалл достаточно громоздкое. — шатенка неловко переминалась с ноги на ногу. Она чувствовала себя некомфортно под взглядом холодных практически деревянных глаз. — Ну так и составь его. Что тебе от меня нужно?! — закатывая глаза и предпринимая попытку развернуться к гриффиндорке спиной, говорит Дельфи. Гермиона во всем находит проблему, которую срочно нужно решить. Так или иначе подружка Гарри Поттера пытается найти в себе силы и сохранить самообладание. Хочет быть более приветливой со слизеринкой, но то, что Лестрейндж уже повернута к ней спиной говорит само за себя. Она не жаждет приветливости. — Ты староста слизерина, мне нужен график твоих дежурств, — пытается перетянуть канат Гермиона, но совершает оплошность. — А ты главная староста среди девочек, и сама составляла график моих дежурств и общих старостатов, — победная интонация втаптывает Грейнджер в пыль. Она мнется, сильнее прижимает книги к груди, пытаясь найти в них опору. — Точно, — неуверенно говорит она, о чем-то задумываясь. Дельфи оборачивает голову назад и смотрит на потерявшуюся гриффиндорскую принцессу. Она выглядит так невинно и это могло бы умилить, если хоть на секунду забыть ее происхождение. Но Лестрейндж не в силах забыть такое, так что она лишь смеясь закатывает глаза. — Салазар, великая и ужасная грязнокровка Грейнджер что-то забыла? — следом за шуткой слизеринки следует грубое фырканье Гермионы. — Отвали, Лестрейндж. Завтра в библиотеке, в 19:00, — и шатенка срывается с места, идет куда-то вперед, желая оставить свою новоиспеченную напарницу где-то в прошлом. — У меня завтра планы, — кричит ей в след Дельфи, но это даже не замедляет быстрого хода Гермионы. Она лишь взмахивает рукой и кричит, не поворачиваясь: — А мне плевать на твои планы!Завтра 19:00
***
Вечер субботы Дельфи явно хотела провести не в библиотеке Хогвартса. Она планировала засидеться в «Трех Метлах» со своими друзьями, выпить чего-то лишнего и завалиться спать. Или проговорить с Паркинсон до поздней ночи. Пэнси всегда была хорошим собеседником, она умела слушать и часто помогала Лестрейндж во всех любовных распрях, которые происходили с Ноттом. Так или иначе она отказалась от всего этого, потому что не могла дать Грейнджер возможность сделать все самой. Если гриффиндорка напишет эссе в одиночку, то потом прожужжит весь мозг тем, какая она ответственная, а Дельфи - нет. У слизеринки уже заранее болела голова от одних мыслей об этом. Она переступила порог библиотеки и с первых шагов заметила маленькую фигуру, тонущую в книгах. Самое страшное во всей этой ситуации, что человек не молил о помощи, а целенаправленно подкидывал все больше фолиантов. Не нужно быть великим гением, чтобы догадаться, что это была Гермиона Грейнджер. Дельфи тяжело выдохнула и зло закатила глаза. Ноги несли ее прямиком к утопленнице стараясь создать как-можно больше шума, чтобы не здороваться первой. — Ты пришла, — удивленно то ли спросила, то ли просто сказала Грейнджер оборачиваясь на громкое шарканье. В глазах шатенки проглядывало удивление, но она резко отдернула взгляд, не желая дольше положенного смотреть на свою новоиспеченную напарницу. Дельфи в очередной раз закатила глаза. — Ну ты же сказала..., — процедила брюнетка и уселась за стул напротив горы книг. Все было необычно. Сидеть вот так с Гермионой и смотреть на то, как она суетливо что-то ищет на страницах давно изученной книги. Все казалось странным и неправильным. — Все равно думала, что ты не придешь, — отмахиваясь проговорила Грейнджер и вернула взгляд к своей горе пергаментов. — Видимо надо переставать, — Дельфи закинула ноги на уголок большого стола. Гриффиндорка заметив это грозно нахмурилась, но ничего не сказала. Вопросительно взглянула на брюнетку. — Что? — Переставать думать, Грейнджер, — подытожила Дельфи. На этом их небольшая перепалка закончилась. Девушки уткнулись в книги, которые подобрала для них мадам Пинс для эссе. Это было лучшим исходом ситуации. Молчаливая работа, где им не приходится общаться. Правда обе осознавали, что в какой-то момент все же придется приступит к обсуждению. Спокойное чтение продлилось не долго, через время дыхание Гермионы стало выводить из себя. Кто бы знал, что гриффиндорка испытывает весь спектр эмоций во время изучения новой информации. Она сопела, иногда охала и записывала что-то на клочке пергамента. Лестрейндж бесшумно выдохнула и потянулась в карман за палочкой. Через секунду со всех сторон начинает раздаваться музыка. Недостаточно громкая, чтобы библиотекарша налетела на девушек с обвинениями, но достаточно звучная, чтобы заглушить причмокивания Грейнджер. — Лестрейндж! Прекрати это, — зашипела шатенка и отложила перо. Карие глаза укоризненно смотрели на слизеринку, а ту это только веселило. — Музыка глушит печаль, — величаво проговорила Дельфи. — А рядом с тобой, кроме печали и отвращения я ничего не чувствую, — и девушка вернула взгляд к страницам толстой книги. План по прочтению она практически выполнила и хотела скорее закончить с этим. Но видимо ее планам было не суждено сбыться. Гермиона с удивлением зыркнула на свою напарницу. — Что? Ты... ты только что..., — Грейнджер тихо прикрыла книгу и отложила ее в сторону. У шатенки перехватило дыхание, и она приложила кончики пальцев к губам, словно приводя себя в чувства. — Грейнджер, сначала сформулируй, потом открывай рот, — огрызнулась Дельфи опуская ноги на пол. Она поняла, что сболтнула лишнего и предпочла скорее сбежать отсюда, подальше от удивленных глаз Гермионы. Она взмахнула палочкой снова, и музыка в миг смолкла. Брюнетка встала с места, прихватывая с собой парочку книг, чтобы закончить их изучение у себя в комнате. — Ты процитировала Шекспира! — пискнула гриффиндорка и ее реакция рассмешила слизеринку. Дельфи хихикнула, поправила стопку рукописей в руках и отошла на пару шагов от стола. — Возможно... Я закончу у себя в комнате, обсудим в следующий раз. Пока Грейнджер, — и Лестрейндж успела сбежать раньше, чем воспалений мозг девушки справился с полученной информацией.Неделю спустя
***
Каждый день новой недели Дельфи правда садилась с Гермионой. Никто из слизеринцев и гриффиндорцев не устраивал скандалов. Каждый надеялся, что скоро это все прекратится и если недельку они проведут без ссор и стычек, то быть может новое правило будет аннулировано. Все на это надеялись, но знали, что Минерва не отступится от своих слов, а старик Дамблдор в последнее время слишком занят своими думами и министерством. Неделя с того момента, когда Грейнджер узнала небольшой факт о Дельфи. 7 дней с начала их совместной работы. И целых 168 часов с момента, когда Лестрейндж стала чаще поглядывать на гриффиндорский стол, на свою непутевую напарницу. Слизеринка наблюдала за ней, хотела узнать больше слабых мест. Готовилась к новому нападению, но не знала куда бить. Дельфи понравилось ощущать себя на шаг впереди, нравилось знать чуточку больше, чем Грейнджер. А удивление, которое поселилось в глаза Гермионы, когда она услышала магловскую цитату из уст чистокровной фанатки, стоило всех галлеонов со счета ее матери и отца. Дельфи определенно это нравилось. И она хотела снова увидеть этот взгляд. По расписанию стояло зельеварение. Лестрейндж недовольно сидела рядом с грязнокровкой Грейнджер и устало потирала запястья. Гермиона, расположившаяся по правую сторону что-то скрытно читала, то и дело озираясь по сторонам, словно за ней кто-то следил. Так, впрочем, и было. Слизеринка украдкой поглядывала за гриффиндорской зазнайкой. Светлые брови девчонки все время вздымались вверх от удивления или хмурились от неприятных эмоций. Она читала какую-то книгу. «Ну конечно, читает. А что?!» «Может мне взять на пользование? Прочту, а потом блесну знаниями. Грейнджер захлебнется шоком.» Пока Дельфи улыбалась своему плану в кабинет вошел профессор Снейп и громко опустил книги на свой стол. Мужчине не надо было лишний раз открывать рот, чтобы все поняли, что эти книжки предназначены для них. — Одно издание на стол, — лишь проскрипел мужчина, проходя к доске и принялся что-то черкать на доске мелом. Гермиона кинула вопросительный взгляд на Лестрейндж, но, когда увидела тотальное безразличие сама встала и поплелась за нужной рукописью. Дельфи воспользовалась возможностью и быстро сделала дубликат книги, которую читала Грейнджер. Слизеринка победно улыбнулась и запихнула новую безделушку в сумку. Урок прошел скучно. Старина Снейп объяснял ученикам способ приготовления зелья под названием «костерост» и когда до конца занятия оставалось двадцать минут, все приступили к практике. Блейз и Рон запороли все на первых этапах, а остальные кое-как дошли до варки китайской жующей капусты. И только Дельфи с Гермионой продвинулись дальше. Они старались свести общение к минимуму, поэтому работа получилась слаженной. После зельеварения все разошлись по своим комнатам в ожидании ужина. Лестрейндж засела на кровати, скрываясь за громоздкими шторами балдахина и принялась изучать новую книгу. Оказалось, что все пометки, которые делала Грейнджер перенеслись и на копию Дельфи, и теперь в ее кармане было еще больше козырей, чем до этого. Все абзацы проглатывались за считанные секунды. Брюнетка и не заметила, как ближе к утру закрыла книгу дочитав все до самой последней строчки. Она пропустила ужин, не согласилась посидеть с друзьями в гостиной, решила сходить в душ утром, а не перед сном, как обычно. Книга утянула ее, а пометки, которые делала Грейнджер в процессе, чтения были, как дополнение к роману. Девушка победно улыбнулась и сомкнула очи на парочку сладостных часов.1 октября 1995
***
Дельфи все никак не могла найти подходящую ситуацию, чтобы ткнуть Грейнджер лицом в свою осведомленность. Да, она читала магловские книги. В основном это были романы или пьесы, то, что шло легко и вызывало интерес. Так или иначе Лестрейндж старалась не углубляться в это, потому что не хотела лишний раз связывать себя с часть НЕ магического мира. Она по-прежнему ненавидела всех и желала им скорейшей кончины. Темный Лорд на свободе и скоро этому затянувшемуся цирку придет конец. А пока что девушка может поиграть со своей игрушкой в лице Гермионы Грейнджер. Они договорились снова встретиться в библиотеке, проверить эссе и вместе отнести Минерве МакГонагалл чтобы сдать немного раньше. Это была идея Гермионы, но Дельфи расценила ее не такой уж и идиотской. Сдача задания означала, что постоянные встречи с грязнокровкой на время подойдут к концу, а это лучший из возможных исходов. Слизеринка подошла к столу и небрежно оступилась, задевая сумку напарницу. Естественно, крайне случайно и не целенаправленно все содержимое вывалилось на всеобщее обозрение и нужная книга тоже. Дельфи ахнула, но уже через мгновение крепко держала рукопись с пьесой. — О, читаешь «Коварство и любовь», Грейнджер? Интересный выбор. Шиллер не так уж и плох, — сухо процедила брюнетка, протягивая девушке книгу. Один. Два. Три. И вот оно. Гермионе требуется всего три мгновение чтобы поднять удивленный взгляд на Дельфи. Она словно пыталась узнать в ней кого-то другого, а не напыщенную слизеринскую старосту, которая маглов ни во что не ставит. Пока гриффиндорка приходит в себя, Лестрейндж насыщается этим выражением лица, впитывает его в себя. — Что?! — внезапно спрашивает Грейнджер громче положенного, тем самым пугая Дельфи. Брюнетка незримо вздрагивает, но быстро находит, что ответить. — Что? — передразнивает ее и даже закатывает глаза, пока Гермиона складывается все полученные факты воедино. На этой ей требуется еще пару счетов, но в скором времени она озвучивает свою феноменальную загадку. — Ты читала? — чуть было не шепчет она. Странные перепады в Грейнджер заставляют Дельфы хихикнуть и покачать головой. — Быть может да. — Но… — Но? — Это магловская книга…, — диалог походит на беседу двух душевно больных. И по Дельфи точно плачет больница Святого Мунго, потому что как иначе описать этот нездоровый интерес к издевательствам над грязнокровкой Грейнджер. Ей было плевать на других, ей нравилось смотреть на то, как ломаются привычные стены именно в глазах Гермионы. Никто другой не мог так утолить ее жажду. — Ииии? — Ты Дельфи Лестрейндж, — не унималась гриффиндорка подкидывая все больше бесспорных фактов в топку. Оставалось только гадать, что следующее скажет умнейшая ведьма своего поколения. — Это должно о чем-то говорить? — Дельфи вскинула одну бровь вверх, укоризненно глядя на Грейнджер. — Я думала, что великая Гермиона Грейнджер не мыслит шаблонно. — Ты ненавидишь маглов! — и это убивает наповал, самый точный факт. Единственный, который в этой ситуации имеет хоть какое-то значение. — Не могу отрицать. — Знаешь Лестрейндж, я тебя совершенно не понимаю, — и Грейнджер утыкается носом в уже написанное эссе, делая вид, что перепроверяет ошибки. Хотя точно знает, что процент идеальности сочинения близится к 100. — Значит все идёт по плану.Середина октября 1995
***
Наблюдения за Гермионой во время посиделок в Большом зале стало каким-то странным хобби для Дельфи. Она все чаще находила пушистую голову за столом гриффиндора, зачем-то разглядывала ее, изучала все мимические морщинки, каждую эмоцию. Лестрейндж уже знала, что когда Грейнджер улыбается, то слегка морщит нос. Когда она удивляется, то приоткрывает рот. Когда о чем-то думает, закусывает нижнюю губу и приподнимает левую бровь. А когда негодует, то правую. В случает, если Гермиона принимается отчитывать за что-то Рона она сильно хмурится и между бровей появляется небольшая морщинка. Она обильно жестикулирует, когда пытается что-то донести до Гарри и сильно качает головой, когда слушает истории Джинни. Может показаться, что все это неестественно и наигранно, но с каждым днем таких наблюдений, Дельфи все больше убеждалась в обратном. Эта девчонка одна из самых настоящих в этом зале. Сегодня весь ужин Гермиона молча смотрит в тарелку и даже не кивает на вопросы Рона. С гриффиндоркой что-то происходит. Она мрачнее тучи после крайней встречи с Дельфи, на которой они даже умудрились посмеяться над шуткой Лестрейндж о мадам Пинс. Слизеринка назвала ее книжным червем и трансфигурировала одну из рукописей библиотекарши в нечто похожее на дождевого червячка. Женщина от испуга вскрикнула и убежала к себе в подсобку, прячась от ужасного инородного создания. Когда Ирма вернулась, то на месте маленького беспозвоночного животного уже лежало ее чтиво. Женщина скинула все на обман зрения и вернулась к изучению старых страниц. Гермиона хихикала, хоть и отчитала Дельфи за такую халатность по отношению ко взрослой женщине. Сейчас она была совершенно не такой, как при посиделках в библиотеке и это слегка настораживало, хотя брюнетке по-прежнему было плевать. — Ты пялишься, — послышался мужской голос откуда-то справа и Дельфи вздрогнула от неожиданности. Драко причмокивая надкусил яблоко и коварно улыбнулся, словно знал все секреты драгоценной сестрицы. — А ты следишь за мной, — процедила девушка и отняла взгляд от Грейнджер, возвращая его к тарелке. Оказалось, что из своего сэндвича она уже сделала что-то походящее на пюре и брезгливо отодвинула еду подальше. — Один:один, — хохотнув подметил Драко, но загадочный взгляд все еще не сошел с его очей. Серые радужки словно смотрели в самую душу, выуживая правду, раскрывая потаенные секреты. — Что надо? — приподнимая одну брови спросила Дельфи. Ей не нравилось, когда Малфой строил из себя следопыта, потому что он всегда все узнавал. С самого детства он хорошо чувствовал двоюродную сестру. — За кем наблюдаешь? За Поттиком? Нет, прошу, только не это, — театральная печаль в глазах, и он снова откусывает яблоко, ополовинивая его. Поттер... Он прекрасно знает, что Дельфи терпеть не может золотого мальчика, но пользуется этим знанием, шутит, издевается. — Пошёл нахер со своим Поттером. — О Салазар… Значит Уизел? – пуще прежнего удивляется Малфой, откладывая яблоко, боясь подавиться. Но больше всего на свете сейчас, Дельфи хочет именно этого. Чтобы он удушился от зеленой кожуры кислого яблока. — Да иди ты. — Тогда я сдаюсь. Не может же это быть Грейнджер? — Драко сам не знает, что попадает в цель, но Лестрейндж слишком хорошая актриса, чтобы сдаться брату так просто. Она вновь закатывает глаза, уже не так артистично. — Драко, ты сегодня чрезмерно разговорчив, может стоит подрезать твой язык? — девушка хватает нож и резко подносит его к лицу брата. Тот даже не вздрогнул. Знает характер сестры. Она часто пользуется репутацией своей сумасшедшей мамаши. Многие верят, что Дельфи такая же не от мира сего, как и Беллатриса, но все не так. Она не причинит Драко вреда, только ради собственной правды. Они оба хихикают, и девушка откладывает нож, который был испачкан маслом. Им даже хлеб не получится нарезать. — Аккуратнее на поворотах Дельфи..., — но он не успевает закончить свою мысль. Между родственниками вырастает большая смуглая стена и раскидывает свои длинные руки на их плечи. Блейз коварно улыбается, попеременно смотрит то на друга, то на подругу. — Сегодня пьем.***
После долгих наблюдений за печальной Гремионой Грейнджер Дельфи переняла этот настрой и на вечеринку в гостиной факультета была совершенно не в настроении. Драко все пытался как-то ее развеселить, но после очередного «Малфой отвали от меня» предпочел ретироваться в сторону Астории Гринграсс. Лестрейндж это ценила. Любила своего двоюродного брата, потому что он чувствовал ее настрой и не пытался играть в чертового спасателя, когда это не нужно. Что касалось остальных друзей, то там уже было сложнее. Пэнси то и дело пыталась утянуть Дельфи танцевать. Она игриво виляла бедрами, зазывая девушку составить ей компанию для грязных танцев, но это никак не привлекало брюнетку. Как минимум не сейчас и не сегодня. Дафна сидела рядом и молчала, она всегда вела себя именно таким образом. Мало эмоций, много алкоголя, никаких проблем. Сегодня Лестрейндж предпочла такой же расклад, так что она пила. Пила. Пила. И снова пила. Нескончаемый запасы Блейза Забини, которые он привез из дома без дозволения матери, вливались в слизеринку оттесняя здравый рассудок на второй план. Блейз тоже пытался вытянуть Дельфи и Дафну из своего алкогольного транса, но вышло крайне плохо, так что он оставил эту затею и просто подливал девушкам новые порции огневиски. Все шло как надо ровно до того момента, пока к ней не подсел паршивый Монтегю и не стал пытаться распустить руки. Парень то и дело дотрагивался своим носом до виска девушки и что-то шептал. Думал, что это выглядит до чертиков сексуально, но на самом деле Дельфи тянуло блевать после этого. — Монтегю отвали! Я могу быть грубее, но это только третье предупреждение, следующее может оказаться летальным! — процедила брюнетка, но у парня это вызвало лишь улыбку. Сейчас он ее не особо воспринимал всерьез. Казалось, что он в каждом ее отказе видел просьбу приблизиться еще ближе. — Эй, Монтегю, ты давно по роже не получал или не чувствовал древко метлы в своей заднице? Могу устроить, — грубый голос Нотта привлек внимание Грэхэма, и он тотчас отстранился от Дельфи. Парень вскинул руки вверх, расплескивая херес во все стороны и наспех отошел подальше. Лестрейндж закатила глаза, ведь знала, что последует за этим спасением. — Ничего не можешь без меня Лил Ди*, — ухмыляясь проговорил парень и уселся рядом. Нотт любил встревать в личную жизнь Дельфи, потому что был неотъемлемой ее частью. На правах бывшего парня он считал себя ее тенью, шел всегда по ее следам, будто знал, что может пригодиться и вызволить свою принцессу. Они расстались в мае и прошло уже достаточно времени чтобы идти дальше, но Нотт видимо не собирался. — Спасибо конечно, Теодор, но я думаю, что справилась бы сама, — пьяным голосом проговорила брюнетка, еще отпивая огненного виски. В отношениях с Тео она чувствовала себя комфортно, все было удобно, красиво и Дельфи определенно чувствовала себя нужной, даже какая-то искра была. Но с каждым месяцев все двигалось к пустоте. Пустоте в сердце, в желудке, в голове. Бабочки покинули тело Дельфи и теперь это уже не было желанно, была дружба. Они оба выросли из этих отношений. И если Лестрейндж это сразу поняла, то Теодору нужно было до этого дойти самому. И он двигался в нужном направлении, но крайне медленно. — Да ладно тебе, Лил Ди. Не хочешь сбежать? Мы могли бы прогуляться до выручай комнаты, — хмыкнул парень, подсаживаясь ближе. Дельфи в миг ощутила дискомфорт. Она знала, что Тео не притронется к ней без ее желания, не сделает больно, но этот напор давил и ей было неприятно. Она поерзала на месте и вскочила с дивана. Весь выпитый алкоголь резко ударил в голову. Каждый раз Лестрейндж забывала правило одного бокала и пила много. — Я хочу побыть одна Нотт. Прикрой, — Лестрейндж неумело подмигнула парню и ушла в толпу, оставляя его за собой. Ей нужно сбежать отсюда. Остаться без этого нагромождения звуков и пьяных людей. Ей хватало своей нетрезвой туши. Девушка тихо проскользнула сквозь стену и двинулась по коридору. Сегодня дежурил Филч, а значит стоит быть самую малость тише и аккуратнее. Для пьяной Дельфи это стало целым испытанием. Она шла и что-то бубнила себе под нос. Злилась на Монтегю, Нотта, да даже на Малфоя. Она шла куда-то вперед, изредка сворачивала на поворотах, поднималась по ступенькам, потом спускалась. Лестрейндж блуждала по замку примерно час, к этому времени она парочку раз проходила мимо астрономической башни, но не решилась туда заглянуть, побаиваясь зябкого холода и мрачной атмосферы. Так что она решила идти к ванной старост. Там точно ее никто не побеспокоит. Девушка, громко топая вошла в комнату и замерла у входа. На окне сидела гриффиндорка и что-то тихо читала, прячась за высоким воротом своего свитера. — Грейнджер? — то ли проговорила, то ли прошипела Дельфи, удивляясь присутствию шатенки в такое время в таком месте. Слизеринка не торопилась подходить ближе, стояла у входа, но отчетливо видела удивление на лице Гермионы, когда та резко подняла голову. — Лестрейндж? — испуганно спросила она. — Что ты тут делаешь? — Могу задать тебе тот же вопрос. — Но я спросила первая, так или иначе, отвечай! — Дельфи из последних сил создавала видимость трезвости, но с каждым словом становилось не сложнее. Она старалась не двигаться и отвечать односложными предложениями, чтобы не выдать свое состояние. — Нет, — Грейнджер громко захлопнула книгу и спустила ноги с подоконника. — Я могу воспользоваться простой легилименцией, — сложное слово еле вышло из ее рта, оно то и сыграло с ней злую шутку. Дельфи запнулась на первом же слоге и потребовалось целых несколько секунд, чтобы суметь выговорить полностью. Тогда девушка двинулась к Гермионе чуть ближе и оступившись, чуть не упала. — Ты пьяна и вряд ли осилишь, — хмыкнула Гермиона победно поднимая подбородок вверх. Еще одна особенность тупой гриффиндорской девчонки. Она вечно задирает нос и подбородок, словно без этого не может доказать всем, какая умная и идеальная. — Хочешь проверить? — Дельфи подошла еще ближе, замечая каждую складку свитера, каждый выбившийся волосок из ее тугой косы. — Давай, — победная улыбка окрасила ее лицо. Лестрейндж долго смотрела на эту картину и тоже заулыбалась. Гермиона Грейнджер заразила Дельфи. Брюнетка подошла к окну и запрыгнула на подоконник рядом с ней. Сидеть возле гриффиндорки уже было не так противно, после целого месяца совместных работ. Все еще неприятно, но уже не брезгливо. — Я ушла с вечеринки, потому что захотела побыть одна, — вдруг проговорила слизеринка словив взгляд карих глаз своей собеседницы. Раньше она не замечала какие у нее глаза. Словно шоколадные с вкраплением золотистых пятнышек. Даже в лунном освещении они отливали теплом. Что до глаз Дельфи, они тоже были коричневого цвета, но Лестрейндж никогда не ассоциировала с чем-то сладким. Это всегда был оттенок древесины или темного огневиски Забини. Все что угодно, но не карамель, шоколад или золото. — Мне плохо спалось, и я пришла сюда почитать, — ответила Гермиона и поерзала на месте, прикрывая обложку книги, которую читала. — Прекрасно. — Да. Если хочешь, можешь присоединиться, — неуверенно предложила гриффиндорка, неловко отнимая глаза от разглядывания лица Дельфи. Грейнджер не видела ее так близко. На уроках она не позволяла себе отвлекаться на внешность напарницы, а в библиотеке они часто ссорились или обсуждали что-то насущное. На переглядки времени не было. — Вы так добры. Что читаешь? — продолжая изредка запинаться или вытягивать гласные буквы проговорила Дельфи. Она удобно уселась на своем месте и принялась слушать Грейнджер. — «Маленькие женщины», только начала, — Лестрейндж хмыкнула. — И что же? Как оно? — она все еще задавалась вопросом, почему в жизни гриффиндорки так много художественной литературы. Неужели вся научная наконец-то закончилась? Дельфи улыбнулась своей шутке и взглянула на обложку книги, с целой оравой молодых дам. Об этой книге раньше она не слышала и повторила про себя несколько раз, чтобы потом не забыть. — Ты читаешь магловские книги, — снова пряча книгу резко проговорила шатенка. Гриффиндорке не давало покоя информация, которую она получила. Все казалось сложным и непонятным. — Это вопрос? Я думала, что мы уже разобрались, — пьяный разум Дельфи тоже мало чего понимал. Она уже согласилась почитать с грязнокровкой Грейнджер, но ей видимо все всегда надо испортить, даже этот НОРМАЛЬНЫЙ момент. Единственная ситуация, где Лестрейндж не плевалась ядом, а Грейнджер не пыталась ответить и показаться еще умнее. — Почему? — не унималась гриффиндорка. — Что почему? Я читаю то, что нравится, — снова закатывая глаза процедила девушка. Ей казалось, что от такого частого действия глаза смогут крутиться на все 360 градусов. — Но маглы…, — дальше этого Грейнджер никогда не могла продвинуться. Что именно "маглы", она не могла сказать. — Они все ещё мне неприятны и противны, омерзительны и все подобные слова, которые описывают эту эмоцию, — разговорилась Дельфи и за все предложение толком не заикнулась. Она скрестила руки на груди и облокотилась на стеклянную поверхность окна испытывая приятную прохладу. Девушка даже улыбнулась, блаженно прикрывая глаза. — Странно ненавидеть людей только из-за их происхождения. По сути, мы все одинаковые. Плоть и кровь одна, — не унималась шатенка. По всей видимости она решила, что эта ситуация наиболее подходящая из всех, чтобы вправить мозги дочке "бывших" пожирателей смерти. Феноменальная идея. — Тут я могла бы поспорить. Ты грязная Грейнджер, — Дельфи отпрянула от окна и повернулась к девчонке. — Мерзкая грязнокровка. Твой ум и внешность делают тебя менее отталкивающей, но это все ещё остаётся фактом, — пьяный рассудок не следит за словами и с губ срывается комплимент. — Ты противна мне, Лестрейндж, — рычит Гермиона и отворачивается от брюнетки, смотрит куда-то в стену и злобно что-то шепчет себе под нос. — Прямо-таки противна, — загадочный голос Лестрейндж слегка настораживает. Дельфи спрыгивает с подоконника и подходит к Гермионе практически вплотную, упирается тазовыми косточками в ее коленки. — Я вижу, как ты нервничаешь рядом со мной, — обхватывает ее подбородочек пальцами и с силой давит, чтобы девчонка повернула голову в ее нужную сторону. — Отстань от меня, — шипит Грейнджер и предпринимает всего одну попытку чтобы вырваться. Дельфи еще крепче сжимает подбородок Гермионы и на мгновение в голове проскальзывает странная пугающая мысль. «А ведь правда красивая. Сука. Очень красивая.» Пьяный рассудок не может совладать с решительностью и Дельфи приближается чуть ближе. Ей приходится встать на носочки чтобы сократить расстояние между лицами. До рецепторов доносится запах мятных карамелек. Гермиона была той еще сладкоежкой и часто закупалась подобными сластями, чтобы периодически восполнять процент глюкозы в организме. Их взгляды наконец-то встретились и градус взлетел до небес. Кажется, эта близость опьянила сильнее какого-либо алкоголя, потому что сейчас Дельфи не могла думать ни о чем кроме чертовой грязнокровки Грейнджер. Она вспомнила сразу все дни, когда сидела и наблюдала за ней. Вспомнила все морщинки от улыбки, ямочки, как вздымаются брови. Глаза пытались запечатлеть, как дрожали ее ресницы. Нос жаждал запомнить каждую нотку ее аромата. Почему-то Лестрейндж сразу поняла, что этот запах присущ исключительно ей. Руки упали по обе сторону от бедер Гермионы. — Останови, — кое-как сказала слизеринка и приблизилась еще на пару миллиметров. Брюнетка думала, что сохраняет контроль, что просто играет с Гермионой Грейнджер, пытается вывести ее из зоны комфорта, но сама загоняла себя в тупик. Теперь она точно знала, что просто так отстраниться не сможет. Игры зашли дальше положенного. «И где чертов спасительно Нотт, когда он так нужен?!» — Ты очень пьяна, — Грейнджер шептала. Голос практически исчез, а внутри все кричало. Сердце желало выбраться наружу, скорее сбежать из этих силков реберной клетки. Гермиона тяжело выдохнула мятный запах и это вскружило Дельфи голову пуще прежнего. Она наклонилась еще ближе, чтобы в полной мере урвать запах карамельки. — Возможно. Очень возможно, — хрипло ответила Лестрейндж и уже готовилась прощаться со здравым рассудком, потому что вот-вот она потеряет связь с реальным миром. Потеряет саму себя. — Лестрейндж…, — это было концом. Дельфи не выдержала и подалась вперед, уничтожая любое расстояние, которое существовало прежде. Теперь ничего вокруг не существовало. Была Гермиона, сидящая на подоконнике, слегка раздвигая ноги, чтобы слизеринка удобнее встала ближе. Ее тонкие ручки упали на плечи напарницы и вмиг запутались в длинных, кудрявых волосах. Была Дельфи, которая впилась длинными пальцами и острыми ногтями в талию гриффиндорки. Она сминала свитер Грейнджер, жалась к ней все ближе, чувствую все напряжение мира. Между ними словно взрывались атомы, ведь это было похоже на химию. И это была крайняя степень опасности. Поцелуй был сладкий. Губы Грейнджер только после карамельки, вкус, которой, Лестрейндж неустанно слизывала, пытаясь насытиться им, заполнить всю пустоту. А во рту слизеринки все еще отчетливо чувствовался вкус огненного виски, который вмиг вскружил голову Гермионе. Руки брюнетки поползли вверх. Дельфи потянула резинку Гермионы, и тугая коса медленно начала распускаться. Лестрейндж хотела пропустить эти вечно непослушные волосы сквозь пальцы, хотела почувствовать их. Когда их языки наконец-то столкнулись, то внутри все взорвалось и огненная лава разлилась по органам, уничтожая все на своем пути, потому что именно такое ощущение и было. Дельфи еще не понимала, но это было начало конца. Гермиона пробежалась пальцами по шее Лестрейндж, чем вызвала у нее табор мурашек. Ей это определенно нравилось и осознав это, Грейнджер повторила это действие несколько раз. Дельфи отстранилась от нее всего на один миг, чтобы вздохнуть и продолжить ласковые терзания. Этого мгновения хватило, чтобы увидеть ее черный взгляд и утонуть в осознании происходящего. Понимание того, что она только что наделала. Поцеловала грязнокровку Грейнджер, да еще и так страстно, словно сама желала этого, а не пыталась унизить. Лестрейндж резко отдернула руки от ее талии и от волос. Так быстро, что выдернула гриффиндорке целый десяток волосинок. Слизеринка резко начала вытирать рот тыльной стороной руки. Карие радужки, скрытые за черной тьмой зрачка, помутнели и ничего кроме краснеющей Гермионы не видели. Девушка развернулась на пятках и побежала прочь. Она правда бежала, думала, что чем быстрее окажется вдалеке от несносной зазнайки, тем вероятность больше, что эта ситуация ей просто привиделась. Но это явно было не так. Она поцеловала Гермиону Грейнджер и кажется ей это даже понравилось...28 октября 1995
***
Следующая неделя после злосчастного поцелуя была тяжелой. Похмелье было просто адским и Дельфи могла бы подумать, что это просто иллюзия, что чертов поцелуй ей почудился, приснился, мало ли какие кошмары приходят ночью. Но заметив небольшие царапинки на шее, покусанные и припухшие губы поняла, что это был совершенно не сон. Это было наяву. Девушка тяжело перенесла завтрак похмельного утра. Тео все никак не прекращал задавать вопросы, где она была и с кем. Драко старался спасти сестру, но выходило плохо, потому что он тоже все еще был слегка пьян. Всю неделю Лестрейндж умудрялась прогуливать уроки смежные с гриффиндором. Пэнси то и дело спрашивала по какой причине это происходит, но никаких точных ответов не получала. Дельфи все время отмахивалась и говорила беспроигрышную фразу: «Грейнджер невыносимая напарница, мне нужен отпуск!» Все сразу все понимали и отставали от бедной волшебницы. Только вот они все не знали правду и действительно ее жалели в то время, как Дельфи самоуничтожалась из-за измены самой себе. Она ведь потянулась первая, она затеяла эту игру, она все начала. И самое жуткое во всей этой ситуации, что пьяный разум слизеринки запомнил все чувства и ощущения, которые она испытывала во время поцелуя. Она запомнила изгиб ее талии и то, как Грейнджер старалась примкнуть ближе к брюнетке. Запомнила, как пальцы путались в каштановых волосах и как бегали мурашки от прикосновений гриязнокровки Грейнджер. Уму непостижимо... Поэтому она и избегала Гермиону. Не хотела даже смотреть на нее, потому что все эти ощущения были до одури неправильными. Да, ей понравилось, но ведь это неправильно, так быть недолжно. Дельфи взрастили убеждениями, что эти низкосортные маглорожденные волшебники не значат ровным счетом ничего. Они ни единого кната не стоят. Грязнокровки существуют, чтобы стать прихвостнями чистокровной части мира. Они даже хуже маглов, потому что портят волшебный мир своей второсортностью. А теперь сама Лестрейндж превращается в предательницу крови... Дельфи стояла на заднем дворе Хогвартса и пыталась привести себя в чувства. Следующим уроком шло зельеварение с гриффиндором и она планировала провести в этом месте весь урок. Девушка стащила у Тео пачку магловских сигарет и вдыхала дурманящий запах ментолового никотина. — Мелочь, чем ты занимаешься? Уроки пропускаешь, — Малфой разрушил тишину, которая объяла слизеринку своим голосом. Блондин подошел к сестре выхватил из рук пачку сигарет, желая составить девушке компанию, о которой она не просила. — С каких пор ты стал надзирателем, братец? И я все еще старше! На два месяца..., — коварно проговорила Дельфи и прикурила двоюродному брату сигарету от собственной палочки. Она правда была старше на два месяца, но в силу своего роста, Драко любил шутит, что она меньше. — С тех самых. Что происходит? — Малфой затянулся и приятно выдохнул дым, заполняя все пространство белой пеленой. — Я кое-что перестала понимать, — пожимая плечами ответила Дельфи. Она не собиралась изливать душу родственнику, потому что знала, что он не поймет, да и она совершенно к этому не готова. — Что же? — Ты задумывался о правильности убеждений, в которые уверовали наши семьи? — сказав это вслух, она словно посмотрела на себя со стороны. Дочка Беллатрисы Лестрейндж задумывается о чистокровных убеждениях, в которые верили ее родственники всю свою жизнь? Походит на шутку. Мерлин явно издевается над ней, подкидывает все больше сложностей, заставляет переступать через себя же, падая при этом в бездну. — Что? — Я о чистоте крови. Это имеет значение? — Звучит, как глупый разговор, — хмыкает Драко и снова затягивается. — Это не так. Хотя, возможно... Я просто в последнее время думала об этом, — Дельфи потушила сигарету о каменную глыбу и запрыгнула на нее, чтобы быть с братом на одном уровне. Иметь возможность понять его реакцию по глазам. — И что надумала? — Ещё не знаю..., — карие глаза рассматривали носки школьных туфель, боясь взглянуть на блондина. — Дельфи, я не знаю, что у тебя в голове, но понимаю твои чувства. Мы в одной лодке и вижу, что она начинает шататься. Я пока не хочу тонуть, — последние слова он сказал ровно, четко, без капли жалости и страха. Драко был не из храбрецов, но ради семьи готов был на все и даже больше. — Я не потяну тебя за собой, — хмыкнула Дельфи и обняла себя руками. — Если не потянешь я сам пойду. — Ты не… — Обязан. Малфои не бросают своих, — как-то даже обреченно ответил блондин и тоже потушил свою сигарету. Брат всегда был ей одним из самых близких людей. До 10 лет они часто спали в одной кровати, до поздней ночи разговаривая обо всем на свете. Нарцисса воспитала ее, как собственную дочь, а Драко принял, как сестру. Люциус хоть и был строг, но все равно принимал девчонку. — Я не Малфой. — Но выросла, как Малфой, — быстро поправил ее Драко и потрепал за плечо. Он всегда знал нужные слова. И в такие моменты серые, практически пустые глаза наполнялись вселенной. Блондин был для нее всем миром. — Спасибо…
1 ноября 1995
***
Дельфи понадобилось еще целых 3 дня, чтобы осознать, что она не сможет прогулять все уроки в этом семестре. Она точно знала, что когда-нибудь ей придется увидеться с виновницей всех бед и несчастий. Взглянуть в глаза, которые теперь она знает слишком хорошо. Которые отливают золотом, а по цвету напоминают молочный шоколад. Стоять к ней достаточно близко, чтобы учуять аромат мятных карамелек. Только на этот раз руки будут прижаты к своей талии, а не к ее и это чувство сжигало изнутри. Дельфи все еще ничего не понимала. Лестрейндж пришла в библиотеку, потому что точно знала, что заучка проводит там большую часть своего свободного времени. Остальные часы она все время с Уизелом, Поттером и еще этой мелкой рыжей Уизлеттой. Застать ее одну можно только в царстве знаний, чем сейчас Лестрейндж и занималась. Брюнетка подошла к ней со спины и замерла на месте, врастая в пол, пуская корни. Заговорить оказалось куда сложнее, чем слизеринка могла подумать. Все казалось таким простым в ее голове. Подойти сказать что-то грубое и вернуться к тому, с чего начинали... Обоюдной ненависти. Дельфи тяжело выдыхает и все же решается на судьбоносный шаг. Слизеринка обошла стол и села на свое привычное место. Не закинула ноги на уголок, потому что все еще испытывала дискомфорт от сложившейся ситуации. Она сидела ровно, скрестив руки на груди и смотрела куда-то мимо, словно боясь зрительного контакта. — У нас задание, — на то, чтобы голос звучал более холодно и строго уходят все силы, но это стоит того. Огненный взгляд Гермионы вспыхивает, она громко захлопывает книгу и кидает ее на стол. — Тебя не было 10 дней, Лестрейндж! У меня закончились все отговорки! — от переизбытка эмоций шатенка переходит на писк и выговаривает накопившуюся ненависть так, словно выливает помои на голову слизеринки. Это ее отрезвляет и возвращает в мир, где они находятся по разные стороны баррикад. — Как любезно, только вот я не просила, — язвит брюнетка и вскидывает брови в наплевательской гримасе. Она не просила ее спасать, но святая Гермиона и здесь нашла повод стать героиней. Она бежит на помощь той, в чьих глазах ничего не стоит. Помогает дочери ярой пожирательнице смерти. Грейнджер роет себе могилу, словно не хочет понимать этого. — Мерлин, ты невыносима! За такое обычно благодарят! — Спасибо! Но это не искренне, потому что всему виной твои тупые, грязные губы! — рычит Лестрейндж и вскакивает со своего места, хлопая по столу ладонями. Сама не знает откуда столько уверенности. Злость Гермионы питает ее. — Что? — Ты меня поцеловала! — лучшая защита это нападение и Дельфи использует эту тактику. Она точно помнит, как сама потянулась к ней, как схватила ее подбородок, как втиснулась между ее ног, раздвигая коленки гриффиндорки, но сейчас рычала и обвиняла ее. — Что?! Нет! Это все ты! — Воспользовалась моим пьяным разумом. — Какой бред Лестрейндж, ты сама себя слышишь?! — Я все слышу Грейнджер и знаю. Ты мне омерзительна! — шипит, словно змея, выпрыскивая яд в воздух. Вот ее сущность. Самая настоящая трусиха. Боится своих чувств, боится правды. Готова лгать, выворачиваться, лишь бы выйти сухой из воды. Смотрит в сладостные карие глаза и нагло врет, выстраивает видимость ненависти, хотя внутри все рушится... — Прекрасно, тогда зачем ты пришла?! — от этого вопроса Дельфи оторопела. Сейчас она и сама не понимала зачем пришла, если началась эта бессмысленная ругань. — Мы можем делить задания на уроках, создавать видимость, что делали все вместе. Можем разбивать задание на части и справляться по-отдельности. Осталось совсем немного до конца года, — это предложение словно ударяет Лестрейндж по голове. Не общаться с Грейнджер, создавать видимость... — Мне нравится идея. Хоть что-то от тебя дельное, — кинула слизеринка и ушла прочь. Она перебирала ногами, так быстро, как только могла. Лестрейндж бежала куда глаза глядели, не имея никакой цели. Ей хотелось скорее скрыться от людских взглядов. И самое ужасное, что чем быстрее она бежала, тем сильнее текли слезы от всей ситуации.1 декабря 1995
***
Прошел целый ноябрь с момента, когда они придумали этот план. И он действительно работал. Чтобы свести общение к минимуму, они условились, что Грейнджер будет делать вторую половину работы, а Лестрейндж первую. Всех устраивал такой расклад. Дельфи стремилась скорее расправиться с заданиями, чтобы скорее отдать их Гермионе на чистку и доработку. Все шло четко по плану. Точнее сказать, что шло по плану только это. В остальном было не так густо. Они по-прежнему не общались, даже на уроках, когда Снейп велел делать зелья вместе. Они молча передавали нужные ингредиенты или тыкали пальцами в книгу, чтобы показать, чего именно хотят. Это было такое глупое ребячество, но иначе нельзя было. Дельфи снова и снова вспоминала тот чертов поцелуй и не могла понять почему он так врезался ей в память. Еще больше она не могла принять тот факт, что ей понравилось... Чертовка Грейнджер все время ошивалась где-то рядом. Она будто специально опрыскала себя амортенцией, чтобы каждый раз входя в Большой зал, Лестрейндж смотрела на нее. Иных вариантов просто нет. Гермиона все время создавала какие-то тихие шорохи, которые для Дельфи были громче взрыва вулкана. Холодные глаза слизеринки постоянно находили гриффиндорскую макушку и зачем-то снова и снова вспоминалось, то, как пушистые волосы запутывались между пальцев. Это несказанно злило и Дельфи мечтала с разбега влететь в стену, потому что от долгих мыслей о ней хотелось скорее разорвать тупую договоренность. Снова сидеть с ней в библиотеке о чем-то рассуждать, даже без ядовитых шуток. Смотреть в ее шоколадные глаза и улыбаться, позволяя себе мысли об очередном поцелуе. Но они живут не в том мире, где это возможно. С такими думами Лестрейндж направлялась в свою комнату, но ее отвлек громкий хлопок из соседнего коридора. Дельфи медленно передвигая ногами пошла на звук. Тот факт, что она староста усложнял все, но она старалась держаться этого места. Она тихо заглянула за угол и внутри все сжалось. Гермиона лежала на полу стянутая тугими веревками и сильно извивалась, словно змея. Над ней стояла Пэнси Паркинсон и коварно улыбалась. Лестрейндж не успела даже подумать о правильности своих действий, она быстро вышла из укрытия и громко зашаркала ногами, привлекая внимание подруги. — Паркинсон, как дела? — внезапно говорит Дельфи изо всех сил стараясь скрыть злость. Лестрейндж часто издевалась над золотой троицей и над другими студентами, но никогда не переходила грань дозволенного. — Лестрейндж, я отлично, сама как? — веселый голос Пэнси еще больше разозлил кучерявую брюнетку, но она продолжала держаться. Она старалась не смотреть на связанную Гермиону, которая лежала на полу в не самой удобной позе. Это было неприятно, даже думать об этом было мерзко. — Все, как всегда. Не скучно? — девушка качнула головой вниз, указывая на кряхтящую Гермиону. Во рту у нее была какая-то грязная тряпка, которая не давала возможности кричать. Сердце сжалось пуще прежнего. По лицу Дельфи пробежала агрессивная улыбка. — Да нет. Нашла вот способ развлечься... — Какой же? — создавая видимость интереса, брюнетка запустила руки в карманы мантии и крепко обхватила свою палочку, готовая отразить любое заклинание Пэнси. — Новое заклинание разучила. Модифицированное «ешь слизней». Лезут изо всех щелей, кроме ушей и носа. Хочу испробовать на грязнокровке, — в пустых глазах Паркинсон блеснул огонек злости и жажды крови. Она не была плохой, но была чистокровной фанаткой, такой же, как и все из их небольшой компании. — Поэтому подкараулила Грейнджер и наслала на неё инакарцеро? Умно, — Дельфи из последних сил делает вид, что заинтересовано в новых познаниях близкой подруги. Она хорошо играет, но еще мгновение и она уже не сможет сдерживаться. Кряхтение Гермионы на холодном полу бьют в самое сердце, разрывая его. — Да, останешься посмотреть? — кажется Паркинсон ничего не улавливает в смене настроения подруги. Она видит то, что хочет видеть. — Да, пожалуй, да, — быстро качает головой Лестрейндж и незаметно достает палочку из своего кармана, направляя ее кончик в сторону Грейнджер. Слизеринка весело вскидывает свое волшебное древко и игриво направляет его на жертву. Мгновение тянется до одури медленно. Паркинсон словно забыла слова и никак не может вспомнить заклинание. А Дельфи ждет, терпит, продолжает сосредоточено смотреть на подругу, лишь бы не на Гермиону. Тогда она точно сорвется. — Ешь слизней максима, — пищит Пэнси от радости и в тот же момент, Лестрейндж тихо шепчет щитовое заклинание. Протего отражает заклятье Паркинсон и ненароком попадает в хозяйку. Дельфи быстро прячет палочку в карман и подходит ближе к подруге. — Пэнс? — обеспокоенно спрашивает она. Девушка вскидывает руки вверх, тем самым приказывая не подходить ближе. В тот момент из нее выпрыгивает слизняк. Щеки Паркинсон в миг зеленеют, и вся она становится еще более бесцветной, чем было до этого. — Салазар, — только успевает прокряхтеть она и убегает в направлении женского туалета, параллельно выплевывая слизней. Укол совести, но длится он всего мгновение. Потом девушка вспоминает, ради кого все это было сделано. И тогда ее начинает трясти. Она медленно оборачивается к Гермионе и плетется чтобы развязать хрупкое тело золотой девочки. Дельфи специально медлит, первым делом достает грязную тряпку из ее рта и готовится принять целый шквал оскорблений, но гриффиндорка молчит. Она смотрит на Лестрейндж своими большими глазами и что-то пытается понять. — Все хорошо? — наконец-то спрашивает Дельфи, но не глядит в шоколадные радужки, боится увидеть там... Да что угодно. Гермиона медлит с ответом. Она думает об этому поступке. Пытается понять откуда растут ноги, в чем кроется причина. Лестрейндж пошла против своей подружки, такой же чистой аристократки, как и она, ради грязнокровки Грейнджер? Это не может быть просто так. — Спасибо, — шепчет Гермиона и краснеет. — Не за что, — Дельфи наконец-то поднимает взгляд и смотрит на свою напарницу. Она ждет целую гору вопросов, потому что знает Грейнджер слишком хорошо. Девчонка никогда не оставляет ничего просто так. Она считает своим чертовым долгом докопаться до правды. Но загвоздка в том, что ответа нет. Лестрейндж сама не знает зачем сделала это... — Я почти закончила свою часть эссе по ЗОТИ..., — внезапно говорит Гермиона и замолкает. — Грейнджер, мы могли бы закончить его вместе, — пожимая плечами предлагает Дельфи и даже улыбается, благодаря гриффиндорку, что решила повременить с расспросами. — Ты же… — Пошли, — и они обе идут в библиотеку. За тот стол, который уже закрепился за их странной парочкой. Где Гермиона обложит себя книгами, а Дельфи закинет ноги на край стола и примется наблюдать за читающей гриффиндоркой. Все снова становится, как раньше.23 декабря 1995
***
Дельфи шла по коридору и думала о прошедших днях. Никто не заметил, как первые полгода 5 курса подошли к концу и наступил последний учебный день перед каникулами. Месяц прошел быстро и... И хорошо. На сколько ноябрь был отвратительным, пустым и полным мыслей, настолько декабрь был легким, насыщенным и приятным. Гермиона и Дельфи то и дело засиживались в библиотеке дольше положенного. Статусы главной старосты девочек и старосты слизерина помогали им ходить после отбоя, хотя этим они старались не злоупотреблять. Грейнджер оставалась собой... В библиотеке они читали, болтали, хихикали, обсуждали разные книги. Гриффиндорка пыталась поучать слизеринку. Она часто рассказывала о жизни вне магического Лондона, по ту сторону стены. Золотая девочка рассказывала о горячем шоколаде, сахарной вате, парках аттракционов и каждый раз с таким упоением, что Дельфи задыхалась, глядя на ее счастливый вид. Лестрейндж все время наблюдала за ней. Поняла, что совершенно не знает любимую дочку Годрика Гриффиндора. Гермиона Грейнджер была другой... Не такой, как Дельфи всю жизнь рассказывали. Она не была грязной, не была мерзкой и отталкивающей. Она пахла не только мятными карамельками, но и цитрусами. Гермиона была очень красивой и даже не использовала чар красоты. Оказалось, что она пользовалась исключительно увлажняющим кремом, который ей покупала мама. Это было какое-то магловское изобретение. Грейнджер не подходила к Дельфи при всех, хотя Лестрейндж в свою очередь периодически позволяла себе нарушить личное пространство гриффиндорки. Брюнетка иногда подходила к золотому трио и уводила Гермиону, когда замечала, что Уизел готовится сморозить очередную глупость или проявить знак его гребанного внимания. В такие моменты гриффиндорка кивала друзьям и шла за своей напарницей. Все было ясно, как день, но Дельфи отказывалась называть это ревностью. Это было все что угодно, но точно не ревность. Они периодически ссорились из-за подобных моментов. Брюнетка могла накричать на пуффендуйца, который помогал доносить книги Гермионы до башни старост. Могла подлить эйфорийный элексир в кубок Дина Томаса, потому что тот утром подчеркнула, какая Грейнджер красивая в этой юбке. Могла зачаровать Маклаггена, потому что тот снова отпускал грязные шуточки про гриффиндорскую принцессу. И это выходило за рамки нормы. Хотя Гермиона сама тоже злилась, когда видела Нотта рядом с Лестрейндж, который все время пытался притянуть свою бывшую девушку в объятия. Ей не нравилось, когда Блейз целовал ее в щеку, при встрече. И еще больше ее бесило то, как Пэнси Паркинсон игриво накручивала черные кудри на палец. Последний день перед каникулами тянулся медленнее обычного. Лестрейндж еле отсидела все уроки, лениво записывала слова профессоров, но она готова была на все, потому что впереди ее ждал урок вместе с гриффиндором. Девушка сама не заметила, когда перестала испытывать дискомфорт в общении с золотой принцессов. Когда поцеловала ее? Или, когда подметила, что веснушки на ее носу очень симпатичные? А может в тот момент, когда пожертвовала своей дружбой с Пэнси? Паркинсон еще недели 2 ходила обиженная, но все же простила Дельфи, за то, что та не побежала за ней... — Грейнджер, может сбежим? — внезапно прошептала Дельфи садясь за стол рядом со своей напарницей. Сегодня Гермиона была немного печальнее и задумчивее, чем обычно. — Ты хотела показать мне что-то в Хогсмиде или я ошибаюсь? — Грейнджер медленно повернула голову в сторону брюнетки и обернулась по сторонам не слышит ли кто их разговора. Они предпочли не разглашать того факта, что нашла какой-никакую общий язык. — Я хотела, на выходных, — зашипела Гермиона делая вид, что что-то записывает на пергаменте. — На выходных? Когда будет куча народу? — Боишься? — Гермиона коварно улыбнулась. — Я ничегошеньки не боюсь, но не хочу у всех на виду…, — ухмылка на лице Грейнджер сползла и появилась странная гримаса, которую Лестрейндж никак не могла описать. — Так, сними эту обиженную физиономию. Пошли сейчас. Завтра начинаются каникулы, ты уедешь в свое королевство маглов, — на лице Грейнджер что-то пробежалось. Словно осознание ударило в голову. — Но…урок. — Я договорилась со стариной Слизи. Выходи первая, я через пару минут. Встретимся у главного выхода, — и Гермиона повиновалась слизеринке. Она встала, собрала свои вещи и вышла из класса. Рон и Гарри странно на нее покосились. — Гермиона, ты куда? — спросил Гарри недовольно хмурясь. — Я... Мне надо к профессору МакГонагалл. Я немного задержусь, — и девушка сорвалась на быстрый шаг. Даже если Гарри спросил что-то еще она уже его не слышала, в ушах стоял шум от принятого решения. Она точно хочет сделать это сегодня и уже даже знает как. Через пару минут Дельфи проделала то же самое, что и Гермиона. Перед выходом она качнула головой Драко, одним лишь жестом говоря, что она не планирует возвращаться. Если бы Малфой знал свою сестру не так хорошо, то подумал бы, что она пошла за Грейнджер. Ну не может же Дельфи Лестрейндж прогуливать урок вместе с грязнокровкой вроде Гермионы... Не может ведь? Девушки встретились у выхода и быстро зашагали в сторону Хогсмида. На улице была холодная зима. Они зачаровали себя согревающими заклинаниями и шли в сторону небольшого селения весело что-то обсуждая. Они гуляли по деревушке порядка трех часов. Гермиона уговорила Дельфи зайти в настоящее «Сладкое королевство» и попробовать хотя бы часть сладостей, которые так любила сама грффиндорка. Лестрейндж долго отнекивалась, она готова была сказать "НЕТ", но умоляющий взгляд Гермиона убил все. И она согласилась. Грейнджер все время говорила о своих родителях, расспрашивала о детстве Дельфи. Брюнетка сухо отвечала на вопросы. Все ее детство прошло в поместье Малфоев и было связано с Драко, так что много рассказывать она не хотела. Гермиона вела себя чрезмерно странно. Она улыбалась, смеялась, даже иногда приобнимала Лестрейндж, но потом на нее падало осознание, и она переставала радоваться. Девушка отстранялась от Дельфи и тихо шла рядом. Тогда слизеринка брала дело в свои руки и начинала что-то без умолку рассказывать. Под конец прогулки Грейнджер ходила совершенно без настроения. Слегка печальная и вся в думах. Мыслей было слишком много и хоть она решилась на кое-что важное сама не могла понять, как лучше все устроить. — Грейнджер? Все хорошо? — слегка обеспокоенно спросила Дельфи, наклоняя голову и заглядывая в лицо шатенки. — Ты должна попробовать этот лимонад! — внезапно оживилась Гермиона и подлетела к большому мужчине, который стоял недалеко от «Трех метел». За сегодня они прошли мимо него порядка 5 раз и только сейчас гриффиндорка решила предложить странный напиток. — Что? Нет! Ты видела погоду? — нахмурилась Лестрейндж и скрестила руки на груди, уходя в отказ из принципа. Только несколько минут назад ходила такая вся печальная, а сейчас уже просит попробовать странную жидкость... — Попробуй, — умоляюще пропела она. — Он меняет цвет в зависимости от настроения, — Гермиона перевила взгляд на продавца и оплатила две порции лимонада. Одна из которых явно принадлежала Лестрейндж. — Бред, — проговорила Дельфи, но все же взяла свою напиток в руки и прокрутила бумажный стаканчик с напитком. — Не бред. Он окрашивает язык в цвет твоего настроения, — как ребенок отстаивала честь странного напитка Грейнджер. В этом была ее страсть, спасать странные штуки. Сначала честь и права домовых эльфов, теперь этот лимонад, что будет дальше? — Не верю, да и звучит глупо. — Смотри, — Гермиона быстро отпила глоточек и улыбнулась вкусу, который порадовал ее вкусовые рецепторы. — У меня розовый, — проговорила она, показывая Лестрейндж язык. Тот окрасился ярко-розовым цветом и теперь был похож на те сердца из пергамента, которые на день Святого Валентина дарил ей Нотт. — И что это значит? — нахмурилась Дельфи. Она не любила чего-то не понимать. — Я…только после тебя. Попробуй, — и Дельфи повиновалась. Она глотнула сладкую жидкость и почувствовала вкус голубики. По вкусу сразу можно было понять какой цвет сейчас у тебя. — Голубой, — показывая язык проговорила Лестрейндж. Она все еще хмурилась и противилась этой идее, но интерес поглотил ее полностью. — Ты почему-то печальна и немного растеряна, — грустно проговорила Гермиона. Дельфи знала, что так и будет, потому что близилось время прощаться с этой занудной гриффиндоркой. А Лестрейндж не хотела этого. Она желала провести с ней все каникулы и наконец-то понять, что чувствует, потому что это было невыносимо терпеть. Ненависть, страсть, желание, терпение, интерес. Все фейерверком разрывалось внутри девушки. — Как обычно. Так что значит розовый? — Я… мне надо кое-что тебе рассказать. — Увиливаешь? — игриво спросила Дельфи заглядывая в карие глаза напарницы. Интерес съедал изнутри, что же мог значить розовый? Спокойствие? Радость? Счастье? Веселье? Явно что-то хорошее. — Это предыстория. Мы в последнее время стали общаться лучше. Не ссоримся так часто, ты не говоришь, как сильно не можешь меня терпеть, — над последним она сама ухмыльнулась и издала странный звук, будто была готова вот-вот заплакать. Все казалось странным и речь Гермионы начинали напрягать. «Что значит розовым, черт возьми?!» — Не заставляй меня жалеть об этом, — проговорила Дельфи надеясь разрядить обстановку, но это ничего не изменило. Она все так же смотрела серьезными глазами и золотой отблеск вмиг куда-то исчез. Глаза помрачнели наполняясь строгостью и решительностью. — Я сейчас скажу то, что должна, потому что устала терпеть. Я гриффиндорка, а мы не боимся трудностей, — с каждым словом все дальше в бездну. Все страшнее и страшнее, а дыхание совсем сбивается и Гермиона чувствует, как начинает задыхаться. — Ты меня пугаешь Грейнджер. Это просто цвет лимонада, — тупой лимонад, который не имеет никакого смысла. Гриффиндорка отрицательно качает головой, для нее это имеет явно больше значения. Может об этом она думала на протяжении всей прогулки? — Нет…я…я хочу сказать, что розовый цвет, означает влюбленность, — слово на букву В ударяет по голове, впечатывая Дельфи в землю. — Я хочу сказать, что ты, кажется, ты нравишься мне, Дельфи…, — имя слетает с губ так же быстро, как и признание в чувствах. Все это казалось какой-то игрой до того момента, пока Гермиона не решилась все усложнить. Молчать. Молчать. Молчать. Все время держать все в себе, чтобы потом испортить все этим чертовым признанием. Щеки Грейнджер вмиг заалели. — Грейнджер..., — прошептала Дельфи. — Я не должна была говорить это так, но я правда устала держать в себе. Мне так плохо. После того поцелуя..., — но дальше слова не идут. Лестрейндж и сама не знает, что говорить. Каждый звук, вылетевший из уст шатенки бьет в самое сердце, а потом превращается в веревку и душит. Гермиона забирает весь кислород слизеринки себе, и они обе умирают. Одна от нехватки, а другая от перенасыщения. — Это…я не должна была этого знать. Это бред. Я…мне надо… надо подумать, — и она уходит. Просто роняет стаканчик, жидкость окрашивает снег под ногами в голубой и уходит. Идет вперед, скорее в Хогвартс, собрать все свои вещи. Хочет закрыться в своем коконе и проспать до завтрашнего дня, точнее до обеда, когда за ними прибудет карета и они с Драко уедут в Малфой Мэнор. Да куда угодно, лишь бы дальше от этой обители непонятных эмоций. Грейнджер все усложнила, она думала, что скинет камень с груди, но получилось все совершенно иначе. Она усложнила жизнь Дельфи и теперь она вынуждена мириться с этим всем сама, разбираться в собственном сердце. Ее этому никогда не учили! А в книгах не написано, как понять, что ты влюбилась, да еще и в девушку, да еще и в ту, которая совершенно не подходит тебе по статусу. Как с этим ужиться? Как понять, что это настоящее, а не гребанная иллюзия?!
7 января 1996
***
Две недели пролетели незаметно. Они были переполнены душевными терзаниями и самокопанием. Дельфи все эти 14 дней могла думать только о том, что сказал ей Гермиона перед самым отъездом. Размышляла, что чувствует сама, что у нее внутри и как с этим теперь жить. Каждая мысль была сравнима с круциатусом в самое сердце, потому что ничего больнее этого в ее жизни не было. Она с самого рождения растет с Малфоями, она привыкла скрывать свои эмоции, привыкла высмеивать всех маглорожденных волшебников, привыкла ненавидеть их. Это было так глубоко в ее душе, что уже практически неотделимо. Но видимо Грейнджер нашла то, за что следует потянуть, чтобы пошатнуть всю уверенность. Какую власть имела над ней Гермиона? Еще месяца 3 назад Дельфи могла бы спокойно ответить, что никакой. Она желала смерти этой поганой грязнокровке, но время нещадно бежало перед Лестрейндж. Брюнетка изменилась и теперь чертовка Гермиона могла сделать все что угодно и слизеринка пошла бы за ней. В чем крылся смысл? Теперь она чувствовала себя идиотом Ноттом, который бегал за Дельфи после расставания и до него. Драко замечал отстраненное состояние сестры, но не решался спрашивать. Он слышал тихие всхлипы, которые доносились из ее комнаты, когда действия заглушающих чар спадали, а она забывала их обновить. Малфой чувствовал, что что-то не так. Это заметила и Нарцисса, так что в последний день каникул попросила сына поговорить с двоюродной сестрой. — Дельфи, что с тобой? — внезапно спросил Драко. Они сидели в большой зале. Каждый был занят своим делом. Домовик только принес им две кружки душистого чая и исчез. — Что? — спросила девушка и прикрыла книгу, которую читала. — Ты уже две недели ходишь словно дементром поцелованная, — процедил парень, отпивая глоток горячего чая. Он сразу зашипел, потому что тот обжог ему губы. Это повеселило Дельфи, и она позволила себе улыбнуться. Такие моментов за все время каникул случались не так часто, так что Драко мог гордиться собой. — Отстань Драко, — спокойно проговорила Дельфи и снова вернула внимание к книге, которую читала. Чертовы «маленькие женщины». — Я не шучу. Что происходит? — Тебе кто-то нравится? — прямо в лоб спросила Лестрейндж широко раскрывая глаза. Она ждала честный ответ, надеялась на серьезный разговор. Может Драко станет тем, кто поможет ей все понять. — Хм…даже не знаю, — игриво процедил парень, театрально почесывая подбородок. — Серьезно Драко. Есть кто-то? — Возможно Астория, — Дельфи вскинула брови от удивления. Она часто замечала, как Малфой вился около младшей сестры Дафны, но никогда не видела в этим большого смысла. Ничего кроме сухого интереса к семье подруги. Но оказалось все совершенно иначе. — Малая Гринграсс? — на всякий случай уточнила Лестрейндж поворачиваясь к брату всем телом, закидывая ноги на диван. — Да. У нас разница всего в 2 года, — пожал он плечи и сделал вторую попытку отпить чая, уже более удачную, чем до этого. — Разумно. Ты в неё влюблён? Ты чувствуешь это? — Что именно? — парень не делал вид, что не понимает, он правда не мог осознать, чего от него хотела сестра. — Ну бабочки, которых хочется убить, так невыносимо сильно они щекотят стенки желудка, лёгких, дотрагиваются кончиками крыльев до сердца. Или, когда заканчивается кислород от ревности. Сохнут глаза от переглядок. Что-то из этого? — Да, возможно, да. Скорее всего. Ты в кого-то влюбилась? Скажи, что это не снова Нотт, — взмолился парень. — Это не Тео. — Слава Салазару! — Это на много хуже, — Дельфи поспешила избавить его от напускной радости. Потому что та, кому принадлежали все думы, явно была в миллионы раз хуже Теодора. Не в плане того, что Нотт плохой парень, а потому что она не входит в число тех, кто подходит Лестрейндж. — Знаешь Дельфи, ты не трусиха, намного сильнее меня. Не смотри так, я говорю только за эмоциональную составляющую. Ты можешь признать свои чувства и это круто. Я бы не смог, если бы это был бы кто-то отклоняющийся от нашей нормы..., — он сам не знал на сколько был близок. «Отклоняющийся от нашей нормы», это точное описание той поганой всезнайки. Но Дельфи не такая сильная, как говорит Драко, девчонка просто сбежала, просто ушла от нее. Когда шатенка открыла перед ней свою душу, Лестрейндж просто развернулась и ушла. Голубой цвет не оттирался еще несколько часов и не менял цвета, это бесило ее еще больше, потому что перед глазами всплывало ее лице и ее розовый язык... — Я боюсь, что это может плохо кончиться. — Для кого? — Для неё…и для меня, — первая карта вскрыта. Да Драко, это ОНА. — Оу, так это девушка..., — неловко проговорил парень. Дельфи никогда не говорила этого вслух, но об этом знали все. Перед Ноттом у нее были девушки, например, Флер Делакур в прошлом году. Да и другие дамы, которые позволяли себя целовать и на этом все. Они ей нравились, но ничего больше, ничего такого яркого чистого... ЧИСТОГО. — Да. — Мы ещё успеем разобраться со всеми горестями жизни. Все проблемы по мере их поступления. — Драко ты не знаешь кто это..., — глаза в секунду намокли, и предательская слезинка грозила скатиться со щеки в любой момент, разрушая все вокруг, ведь раньше Драко не видел ее слез. НИ-КОГ-ДА. — Дельфи, ты моя сестра... Я не говорю это так часто, но я правда люблю тебя, и ты имеешь право жить так, как хочешь. Будь то даже полукровка с пуффендуя, я переступлю через это и останусь твоим братом, — «полукровка с пуффендуя». Слова резанули сердце, и слеза наконец-то скатилась, давая старт всем остальным. Дельфи громко всхлипнула. Она хотела сказать, хотела крикнуть, чтобы услышал каждый. «Это Гермиона Грейнджер! Я влюбилась в маглорожденную волшебница Гермиону Грейнджер!» Но она просто плакала, громко всхлипывая и качая головой. Драко быстро отложил чашечку чая в сторону и придвинулся ближе к сестре. Все вокруг давило и стоило Малфою прижать ее голову к широкой юношеской груди, как стало легче. Был еще кто-то рядом. Кто-то знающий правду, хоть и не всю, но добрую ее часть. — Драко, я скажу ей... Спасибо..., — сквозь слезы говорила она. Через пару минут, когда ее тело перестало сотрясаться от истерики, она продолжила. — И ещё... Я сильнее не только в эмоциональном плане. — Увидимся на дуэли. Завтра они будут в Хогвартсе. Завтра она все скажет...8 января 1996
***
В Хогвартс они приехали ближе к вечеру. Время близилось к ужину. Дельфи не могла найти себе место. Она быстро раскидала вещи по своим местам, даже успела похвастаться Паркинсон новой мантией изумрудного оттенка. Это развеяло обстановку, потому что внутри Лестрейндж все снова билось в конвульсиях и только сейчас она поняла, что испытывала Гермиона в тот день, когда они гуляли по Хогсмиду. Дельфи же думала, что это глупые гриффиндорские загона, а оказалось совершенно другое. Лестрейндж выходила из своей комнаты и настраивала себя на положительные эмоции. Она пыталась убедить себя, что со всем справится, что все сможет и это будет более чем просто, потому что Дельфи ничего не боится. Совершенно! Ее родители в Азкабане, ее забрали у матери, когда она была еще годовалым ребенком. Что может бояться человек, которому толком нечего терять? Хотя в ее руках много денег, они сейчас кажутся чем-то таким воздушным и ненужным, когда по другую чашу весов стоит та, чей взгляд стоит целого мира. В гостиной подземелий она увидела Драко, который что-то говорил Астории. Парень тоже был серьезен, что-то быстро тараторил, а потом Гринграсс прерывая его длинную речь набросилась на его шею и крепко обняла. У Малфоя все получилось, он все смог. Дельфи одобрительно качнула головой, когда Драко словил ее образ взглядом и поблагодарил. Тот серьезный разговор раскрыл и ему глаза на дела сердечные. Дельфи решила не дожидаться ужина и пошла на поиски гриффиндорки. Она знала пару мест, где может быть Гермиона, но в предпочтении, конечно, была библиотека. Улыбнувшись самой себе Лестрейндж направилась именно туда. Преодолев большую часть пути, она услышала звонкое цоканье каблуков и тяжелые шаги. — Лестрейндж, уже получила сову от сумасшедшей мамки? — зло проговорил Финниган и прибавил скорости, чтобы поравняться со слизеринкой. Он смотрел на нее враждебно, как и обычно. Но сейчас во взгляде было что-то еще и Дельфи не нравился этот посыл. — Что ты несёшь Финниган? — закатывая глаза огрызнулась она не желая продолжать бессмысленный разговор. Симус часто нес какую-то чушь про ее родителей, называл пожирательницей. А когда по Хогвортсу прошел слух, что Темный Лорд вернулся Дельфи была одной из немногих, кто подвергся унижениям и допросам. Если оба ее родителя в Азкабане, это может значит только то, что скоро Волан-Де-Морт свяжется и с ней... — Так ты ещё не знаешь? — к бессмысленному диалогу подключился и Дин, обойдя слизеринку и встав с другой стороны. — Не знаю, чего, Томас?! На Гриффиндора нынче популярны загадки? Идите к башне Когтеврана! — Сука Лестрейндж сбежала из Азкабана, — Финниган прокричал это настолько громко, что эхо старинного коридора раздавалось еще пару мгновений разнося эти слова по всей школе. — Семья вот-вот воссоединится, — внезапно послышался женский голос, и Лаванда опередила всех преграждая путь Дельфи, становясь прямиком перед ней. — Браун…, — зашипела брюнетка. — Сама посмотри, — русая гриффиндорка всунула в руки слизеринки смятую газету. Свежий номер «Ежедневного пророка». Дельфи не сразу заметила главную новость номера, но когда вчиталась, то оторопела.«...Беллатриса Лестрейндж сбежала из Азкабана...»
Весь мир тотчас ушел из-под ног. Все вокруг потеряло звуки. Финниган, Томас и Браун продолжали кидаться оскорблениями, но Дельфи могла только смотреть на колдографию матери и не понимать, как такое вообще могло произойти. Почему сейчас? Значит ли это, что и отец сможет сбежать? Получается Гарри Поттер говорит правду, и Темный Лорд правда вернулся? Беллатриса Лестрейндж. Дельфи тихо прошептала «мама», пробуя слово из четырех букв на вкус. Звучит странно. Она могла посещать Азкабан раз в год и пользовалась этой возможностью лишь в свой день рождения. Только раз в год она могла говорить это слова и иметь какой-то смысл. Белла верила во все эти убеждения, навязанные родословной Блэков. Она следовала идеалам Темного Лорда и теперь все чувства, которые могла испытывать Дельфи не имели смысла! Если Драко смог бы принять Дельфи даже после этого признания, то Беллатриса точно не осилит. Ни мать, ни отец не смогут. С Родолфусом она виделась реже, чаще всего он просил не приводить к нему дочь и это всегда было крайне непонятно... Неужели он так ее ненавидел? Дельфи даже в голову прийти не могло, что он может являться ей не родным отцом... Лестрейндж уронила газету на пол и продолжила свой путь. Пустые глаза без единой эмоции, но ноги все равно несли ее в библиотеку. Она словно летела, но не окрыленная чистым чувством влюбленности. Скорее ощущала себя призраком и теперь парила над землей, как мертвец, побелевшая до бесцветности. Девушка вошла в библиотеку, подошла к нужному столу и остановилась. Гермиона увидела ее практически сразу и быстро встала. — Дельфи…я…я хотела сказать..., — начала Гермиона, но Дельфи быстро подняла голову и взглянула в ее шоколадные глаза с золотыми вкраплениями. — Я ничего к тебе не чувствую Грейнджер. Это было пустое... Для разрядки. Не подходи ко мне больше. Никогда. Ты меня бесишь. Я тебя ненавижу. Ты грязь из-под ногтей ничего большего, — щека быстро намокла. Дельфи даже не почувствовала, как скатилась первая слеза и как за ней покатились остальные. Ей было больно это говорить, но она знала, что так надо. Беллатриса не примет ее, отец не примет... И тогда сумасшедшая последовательная Темного Лорда убьет Гермиону... Оставит дочь в живых с клеймом на всю жизнь «предательница крови». — Дельфи…Лестрейндж…я видела новость о твоей матери, — начала было Гермиона, но как продолжить не знала. Она уже все поняла и тоже чувствовала жжение в глазах от наступающих слез. — И? — холодно прорычала девушка. — И ничего. Спасибо за совместную работу. МакГонагалл говорила о парных работах только на полгода. Так что... Спасибо тебе..., — последние слова она практически прошептала, но Дельфи слышала абсолютно каждое слово. Каждый звук разрывал ей сердце на множество маленьких кусочков. Это убивало ее, разрушало изнутри. — До встречи, Гермиона..., — Лестрейндж развернулась и пошла в сторону выхода. Теперь слезы катились из глаз в непроизвольном порядке, а плечи невольно подрагивали. Она влюбилась в Гермиону Грейнджер очень давно, но смогла это понять только сейчас и это оказалось ее большой ошибкой. Если бы она этого не осознала, то могла бы сейчас не испытывать этих адских болей в сердце. Впервые в жизни девушка не была рада мысли, что скоро увидит мать... «Ты будешь счастлива Гермиона... Только не со мной...»