Луна

Путь начался с лунной дорожки, расстилавшейся под ногами волка. Степь впереди под блеском ночного светила приобрела фиолетовый оттенок, зашелестела цветами лаванды. Вдалеке, где-то у самого края горизонта, белоснежная луна осторожно пробовала воду в озере, раздумывая перед тем, как окунуться в прозрачные воды, отражающие ее блики. Волк задрал морду и довольно, протяжно завыл – звук понесло над степью, перевивая травами и яркими ароматами позднего лета, нагретой за день земли. Ступив на дорожку мягкими лапами, он бесшумно понесся вперед, набирая скорость, подстегиваемый горящим в крови нетерпением и любопытством. Но эта дорога оказалась не так легка, как казалось на расстоянии. На первом же повороте ему пришлось перепрыгнуть пропасть между скалами, когда сны и реальность смешались, видоизменив ожидания. Когда шелковая коса и серебристый призрачный свет обернулись в тонкого и звонкого – не жену и не невесту. Но спутника до конца всего пути, что теперь пошел рябью, словно сильный ветер пронесся по бесконечным лавандовым полям, меняя их цвет до глубокого и темного, словно шторм на море. Казалось, будто заветное озеро с отражением купающейся луны стало дальше – увеличилось расстояние, или же это он бежал на месте? Или всё это было обманом зрения изначально? Миражом из грез, навеянным хозяином сновидений. Прыжок через пропасть выдержали лапы, но теперь пришлось принять человеческое обличье, и каждый следующий шаг давался невероятно тяжело, будто Мо Жигэнь шел через толщу воды, с трудом передвигая ноги, а земля тянула его к себе, не желая отпускать. Пошел снег, хотя на чернильно-ночном небе не было ни единой тучки, и серебряные снежинки теперь порхали вокруг, бабочками прокладывая новую тропинку среди лаванды, манили в заросли высоких трав. Свернуть, снова свернуть – но окольной дорогой выйти к озеру, путь она и будет дольше и сложней. Волк колебался. Зверю привычней, что самый короткий путь – самый верный. Но в лавандовой тишине слышался серебристый смех и звон хрустальных копыт, высекающих искры-стрелы из молчаливой и глубоко дышащей степи. Свернув с привычной дорожки, Мо Жигэнь шагнул следом за снежинками, и сразу стало легче дышать, и будто отпустила сковывавшая ноги-лапы сила притяжения. - Я не очень в этом силен, ты знаешь, - пробормотал он, пытаясь поймать ладонью кончик ускользающей косы с фиолетовыми бусинами, которые перестукивали в такт ветру, словно ловцы снов. Лу Сюй обернулся, и в его миндалевидных оленьих глазах проступило понимание. Новые снежинки сорвались с ресниц, устремляясь вперед. Там, за верхушками трав в человеческий рост, где-то там купалась луна и ждала их, чтобы, наконец, обвенчать. Сияние серебристых рожек над его лбом становилось всё более ярким, пульсировало светом ночи, разгоняя дурные сны. - Идем, - сказал Лу Сюй. – Я проведу тебя. Мягкими лапами по степи, перестуком копыт по скалам, методичным звуком шагов, легкими сапогами. Ругаясь, останавливаясь, мирясь, учась друг у друга. Принимая новое как дар, но не как данность. Они шли окольным путем, и высота трав снижалась, открывая впереди мерцающее водное зеркало озера, в котором отражались миры, тот и этот. Мир снов, переменчивый и непостоянный, колеблющийся, видоизменяющийся движением мысли. И мир реальности, что был незыблем, как неприступная крепость, всегда остающийся таким же, не меняющий своих законов. Луна окунулась самым краешком света в озерную гладь, сразу же вернувшись на небо – холодно. Зеркало воды чуть подернулось, вновь приглашающе засияло. Но теперь Мо Жигэнь чувствовал, что идет один. Обернулся, глядя на замедлившего шаг оленя, взглянул вопросительно. - Я не уверен, - ответил Лу Сюй на незаданный вопрос. – Возможно, всё это было одной большой ошибкой. Хищники и травоядные не живут вместе. Ночь и День не сольются в одно. Грани миров статичны. Волк остановился, делая несколько шагов назад, обходя оленя по кругу и оборачиваясь вновь зверем. Ткнулся мокрым кожаным носом в тонкую ладонь с браслетами, а потом решительно ухватил зубами за воротник теплого плаща, закидывая себе на спину, согревая о мягкий мех. - Если ты не сможешь идти, я тебя понесу. Ничего не бойся, «Земля обетованная». Прижавшись к тропе, он на мгновение слился со степью в единое целое, впитав ее силу и силу предков, еще более древнюю, чем сама луна. А потом помчался вперед, уже не видя дорожки под лапами, но ощущая ее всей шкурой. И снежинки летели следом. Лу Сюй обнял его за шею, прижимаясь щекой к мягкому меху, вдыхая полной грудью такой незнакомый ему аромат горячего хлеба, сухих листьев, поленницы свеженарубленных дров, квашеной брусники, сушеных грибов – логова волков. Незнакомое, немного пугающее, невероятно волнующее чувство разливалось по венам, впитываясь в кровь. За осенью всегда приходит зима, как ночь сменяет день. - Я хочу, чтобы у нас была дочь, - сказал Лу Сюй. И слегка прикусил ошарашенно приподнявшееся волчье ухо. Он, повелевающий снами и фантазиями, уже видел смуглую девочку со множеством косичек, которую Мо Жигэнь будет учить стрелять из лука и выслеживать дичь. Для которой будет выстругивать ножом первую деревянную куколку, и вместе они сплетут ей прическу из соломы и ниток. И волк будет ворчать всякий раз, когда она задерживается в лесу слишком долго. Степь закончилась у озера. Лавандовые поля остались позади, как и скалистые острые грани старых кошмаров. Тут лунная дорожка переходила с земли на воду, переставала быть осязаемой. Волк затормозил, садясь на задние лапы, озадаченно принюхался к ветру. Лу Сюй скатился с его спины, подходя к самому краю воды, внимательно изучая игру света и теней. - Это всё? – Растерянно спросил Мо Жигэнь, принимая человеческий облик снова. – Дальше дороги нет? Это и есть весь наш путь, который закончится здесь? Такой короткий… - Глупый, - сердито поджав губы, отозвался Лу Сюй. – Глупый волк. Если дороги не видно или она выглядит не так, как ты привык, это не значит, что ее нет. Идем. Он бестрепетно ступил на воду, и она удержала его, пружиня под меховыми сапожками. Шаг, другой, он переступал ногами, как человек, а искры все равно расходились серпантином, словно от хрустальных копыт. Мо Жигэнь улыбнулся и пошел следом. Луна, наконец, решилась, соскользнула в озеро, поднимая тучи брызг, разливаясь светом по всем мирам, тому и этому. Волк крепко держал своего оленя за руку. Лу Сюй думал о том, что в следующем сне обязательно покажет ему ночную равнину – с призрачными стрекозами и огромной зеленой черепахой. Когда один из них не сможет идти, другой будет нести его на спине. Когда один усомнится, второй будет уверен. И так они будут меняться, как день и ночь, приходя на смену друг другу, бесконечно и вечно. Потому что путь не кончается никогда.