Чёрт в ангельской шкуре

В тихом омуте черти водятся. Порой такой омут очень тёмен и очень тих, даже неочевиден. В кладовке после уроков было как никогда тесно и душно. Все уже давно ушли, а двое парней наслаждались мимолётной страстью. Это был секс без обязательств, чисто услуга за услугу. Люку, чтобы не сойти с ума, нужно было развлечение, а Стиву ― просто попробовать и отблагодарить за «подарок». Книги Морингу уже давно наскучили, а его одноклассник-спортсмен желал новых впечатлений, которых стеснялся. Не клеилось у футболиста с девушками, но и из-за стычек Адель с Сарой парниша стал ловить себя на странных мыслях. Ему не верилось, что он ревнует своего лучшего друга, Майкла Тёрнера, к новенькой. Адель его просто бесила, но вот с О’Нил его друг становился абсолютно другим. Он словно сиял и менялся в лучшую сторону прямо на глазах. Это и пугало, и завораживало, и бесило Стива. Когда самый тихий и неприметный парень в классе предложил ему забыться, он поколебался, но вот когда богатенький чертёнок предложил ему ещё и поэкспериментировать, согласился без каких-либо раздумий. После уроков, практически в сумерки, в школе нечего было делать: все поскорее уходили по домам, даже уборщик старался не задерживаться надолго; раздевалки для спортсменов были прямо у поля, а с него проще было уходить домой лесом или тропинками между ним и школой. Охранник спал всегда в будке как медведь, обожравшийся мёда, только этот человекоподобный постоянно хлестал пиво, стоило только директору уйти из здания и скрыться на своей машине за горизонтом. Стив мялся, ходил по зданию практически на ощупь. Он боялся, что кто-то всё-таки мог ещё остаться в школе на дополнительных или ещё каких-то занятиях, или же в учебном заведении могли возникнуть такие же любители пошалить, как он и Моринг. Мягкое прикосновение к бедру; кареглазый гигант резко обернулся. От испуга в очах знакомого Люк хихикнул в ладонь. Старшеклассник с русыми волосами хотел было его ударить, но Моринг начал аккуратно подталкивать его к одной из дверей. В полумраке он понял, что это была за дверь, вошёл и вместо ожидаемого запаха хлорки он ощутил лёгкий аромат сосен и елей. «Это ты такой романтик или уборщик такой чистоплюй?» ― хотел было задать вопрос футболист, но его партнёр внезапно захлопнул за собой дверь и тут же впился ему в губы. Стив был в ступоре, очень, мягко говоря, ошарашен, но, когда Моринг стал углублять поцелуй, становиться всё более настырным, напористым, притягивая его к себе и поглаживая по груди, спортсмен неловко и даже робко стал отвечать ему. Он неумело пытался повторять ласки Люка, но тот сразу понял – такой здоровяк, а языком молоть умел; врал даже о том, что давно уже не девственник. Ехидно хмыкнув, Люк стал поглаживать его пах. Партнёр быстро раззадорился, но всё ещё был нежен в поглаживаниях и касаниях. Слишком нежен для Люка, ему это быстро надоело. Таких неженок, как Стив, целая школа, а от него он ожидал куда большего. Поэтому, взяв быка за рога, он мигом расстегнул ремень футболиста, разобрался с ширинкой, спустил штаны и стал учить новичка. От неожиданности Стив прокашлялся и попросил повторить. Тогда утомившийся Люк просто нанёс смазку куда надо, а в руки тупого обезьяноподобного недоумка всучил презерватив. Моринг думал, что наконец-то сможет насладиться процессом, но бабуин, каким-то неведомым доселе образом попавший с ним в один класс, чуть не порвал средство контрацепции. Отвернувшись от стены, уставший блондин развернул изделие как надо и заботливо, ласково натянул его на член Стива. Тупица, поняв как надо делать, протянул гласную, а Моринг в одно мгновение заставил вновь её протянуть, но уже в стоне: стоило Люку быстро отвернуться обратно к стене и притянуть к своей груди ладони одноклассника, как тот легко и беспрепятственно вошёл в него. Ожидания и томления стоили того ― Стив оказался действительно большим мальчиком. Хотя бы дальнейшие действия ему объяснять не надо было, недоумок сам догадался, как делать. Вспомнил, как застукал мать с отцом или в одном фильме с интересным содержанием увидел, ― Люка это не волновало. Он самозабвенно наслаждался процессом, прикусывая нижнюю губу. Стиви стремительно набирал скорость. Он оказался впечатлительнее, чем ожидал Люк, но всё же удовольствие получал: огромная ладонь, игравшая с его сосками, и тяжёлое дыхание нависшего над ним бугая довели Моринга до самого пика. Это было быстро. Для Люка это был личный рекорд, но он желал второго раунда. Вот только Стив его, похоже, совсем не желал. Стоило ему после «сеанса» присесть на пол и перевести дыхание, как его начало клонить в сон. Пасс пытался привести его в порядок недовольным шипением: ― Эй, здоровяк, не засыпай прямо здесь, иначе тебя застукают голышом, и в лучшем случае только уборщик! Но Стиву было всё равно. Что бы ни делал Люк, тот заснул. Тащить такой шкаф на себе было делом гиблым, так что, не оставив после себя улик, указывавших на него, Моринг оделся и вышел в коридор, оставив храпевшего голого Стива в гордом одиночестве. Он гулял спокойно по коридорам, как будто бы никуда не торопился. Тело местами ещё отдавало сладкой болью, но он был опытным, поэтому, оклемавшись, пошёл в сторону футбольного поля. Под трибунами его ждал следующий «клиент». Зеленоглазый нервно постукивал ногой по земле, кого-то ожидая и порой пиная траву. ― Ну и чего ты такой нервный? – словно котик во время амурных дел спросил голубоглазый молодой богач. ― Да я тебя тут целых три часа жду, яйца морожу, ― сквозь зубы прошипел разъярённый Майкл Тёрнер. ― Да ладно тебе, не зима же, ― Моринг подошёл к нему и чмокнул в нос, после чего его рука скользнула в карман, и он, подмигнув, добавил: ― Расслабься, дорогой, и давай начинать. ― Н-нет… Нет, с меня довольно! – воскликнул внезапно Майкл, выбрасывая из кармана дрянь. ― Тише ты! Чего завёлся? – удивлённо спросил Люк, после чего расплылся в ехидной улыбке. – Неужто из-за Сары О’Нил? Собеседник побледнел, сглотнув. Он явно опасался этого парня. ― Да, милая. Очень даже милая. Даже мне она понравилась. Такая сочная задница, ― налегке произносил Моринг, не ожидая, что в следующий момент из-за последнего сказанного им предложения Тёрнер припрёт его к стенке, чуть ли не душа. ― Только попробуй! – в глубоких глазах так и полыхала ярость зелёным пламенем. ― А то что? – поинтересовался играючи Люк, вернув себе прежнюю беспечность. – Убьёшь меня? Думаешь, она будет встречаться с убийцей? ― А с таким как ты?! – ярость Майкла не знала границ, но злорадная улыбка Люка и его тон в голосе настолько парализовали шатена, что он опустил соперника и отошёл от него на пару шагов. Теперь позиция сменилась. Люк был охотником, а Майкл – его добычей. Блондин был в курсе, что очень многим полюбилась эта новенькая, из-за которой все резко захотели оборвать «особые контакты» с ним. Секреты остаются секретами, но за это нужно платить. Даже Стефани не отвертелась: ей всего раз хотелось проверить саму себя, но, убедившись в своей ориентации, осталась с Люком в дружеских отношениях, хотя у них, как у несостоявшихся тайных любовников, было слегка неудачное «прощание». Так же было и с Дереком, ревновавшим его когда-то к каждому и каждой. Оба они, как и все окружающие, знали о связях семьи Люка Моринга, но абсолютно каждый в школе считал себя единственным или единственной пешкой в его руках, и потому позволять поделиться своими переживаниями с кем-либо не позволял не столько стыд, сколько сам Люк Моринг. Абсолютно каждый был марионеткой в руках безобидного на вид парниши из примерной семьи. ― Ч-что ты хочешь за молчание? – почти шёпотом спросил Тёрнер. ― Коль хочешь прекратить всё это, прекратятся и мои «подарки», ― Люк подходил к нему медленно, всё ближе, издеваясь. – Но мне бы ещё хотелось нормально «попрощаться». Майкл стоял в ожидании, боясь представить, что мог задумать этот чёрт в обличии ангела. Сын богатеев поднялся на носочках, заставив спортсмена своим шёпотом задрожать от ужаса: ― Каждый мой отвратительный фетиш удовлетвори в эту ночь, и я всё забуду. На следующий день Майкл не пришёл в школу. Сказал, что заболел, но его тело не могло оправиться после ужасной ночи. Стива-таки нашли в подсобке. Уборщик гнал его мокрыми тряпками, пока все знакомые парни скандировали его имя, думая, что у друга была бурная ночка с дамой. На тот момент ему было намного лучше, чем Майклу. Тем не менее, он ещё пока не знал, чем это всё могло для него обернуться. Дерек всё ещё держался поближе к своим друзьям, не желая обсуждать Люка или смотреть в его сторону. Даже после «разрыва» ему не хотелось вспоминать то, как Люк издевался над ним, встречаясь с его лучшей подругой, а после разбил сердце и ей, и ему. Никсону-младшему стыдно даже было вспоминать о его привязанности к однокласснику, о том, как он ревновал к Кэнди… Он считал себя недостойным кого-либо, и вкупе с его скрытыми комплексами, связанными с внешностью, он не мог совершенно никак рассказать о своих чувствах Саре. Порой пьяный отец продолжал гнобить его из-за доставшегося от матери взгляда, её цвета глаз. Казалось, ничего необычного. Всё как всегда, стандартная школьная жизнь. Только вот ясноглазый демон уже искал взглядом новую жертву. Об этой тайне знали все, и всем казалось, что о ней никто не знает. Люк умело использовал всех так, что им было стыдно признаться в «особой связи» с ним. Поэтому они молчали. Все танцевали под дудку Моринга, пока не появился Джон и новые «конфетки». Тогда даже сам Люк позабыл о своих увлечениях. Своя задница ему была дороже прочих, так что всячески стал избегать любого отребья. Маски он продолжал носить, меняя их как перчатки, но со временем его перестали бояться, ведь в городе завелись ещё большие монстры, чем он сам. Всех заклеймил собой Люк Моринг. Всех, кроме Сары О’Нил. Её общество заставило его пересмотреть взгляды на жизнь. Он раскаивался от того, что всё же привязался, вкушал запретный плод, использовал всех, как только мог. Ему было так стыдно, что даже признаться в этом никому не мог из-за собственной трусости и насланных на него чуть ли не с самого рождения проклятий. Но всякого грешника настигнет рано или поздно кара. И этот красивый внешне, но отвратительный внутри молодой человек в итоге сгорел в огне.