Закулисье

Сухие мозолистые руки крепко сжимали веревку. На его долю приходилось многое, но сейчас нужно было всего лишь опустить занавес в самый подходящий для этого момент. Спектакль о Кровавой луне и демонах был особенно популярен, к тому же сейчас по всей Ионии шел связанный с этим праздник. -Так и будешь все время сидеть за кулисами? – когда все закончилось, мужчина сошел в выделенную ему повозку, заполненную реквизитом. Задумавшись, он ушел в себя слишком глубоко и встретился с «ним». Безликий монстр в человеческом теле. – Я же знаю, ты хочешь творить, ты можешь. Они были наедине друг с другом. Жалкая тощая фигура простого рабочего и величественный поэтический образ. - Прочь, - мужчина упал на колени и замахал руками, пытаясь оттолкнуть надвигающееся на него видение. – То, что ты предлагаешь, вовсе не искусство – насилие. Я до такого никогда не опущусь. - Отнюдь, - с сожалением отозвалась мелькающая в сумерках сознания тень. – Смерть прекрасна, особенно если приложить к этому капельку творчества. - Прочь, - повторил мужчина, срывая голос. – Прочь. Смерть несет в себе лишь бессмысленную боль и скорбь. - И красоту вечного мгновения, которое застыло на лице жертвы, - видение возбужденно взмахнуло рукой в театральном жесте. – Просто признайся. Хотя бы самому себе. Ведь в глубине твоей души – я. - Убирайся, - человек замахнулся кулаком, и нечто, спрятанное под маской, с надрывистым смехом испарилось. Вздрогнув, мужчина снова оказался в своей повозке, окруженный привычным набором швеи и уборщика. Помассировав пальцами виски, он с широко открытыми глазами уставился в маленькое пыльное зеркало. Что он знал о себе? Пару лет назад его подобрала эта труппа в сожженной деревеньке. Имени своего он уже тогда не помнил, возраст – он потер морщины в уголках глаз – на самом деле чуть больше двадцати. Видимо, война наложила свой отпечаток. Ноксианцев он помнил очень обрывисто. Красные, словно гранатовые зерна, капли крови стекали по стенам, молебные крики, полные страха и отчаяния лица людей и горы порубленных тел. Захватчики отрывались как могли. Почему он сам жив? Единственное, что рассказали забравшие его из этого ада люди было то, что и ноксианские трупы, разбросанные всюду, выглядели как минимум странно и смерть их была не из приятных. Порывшись в остатках памяти еще немного и не найдя в них ничего хоть сколько-нибудь ценного, иониец принялся за работу. Костюмы, декорации, всякая мелочевка, которую на него скидывали, помогало отвлечься от мыслей, ведь в каждый кусочек ткани, сшитый аккуратным стежком, он вкладывал крупицу себя. - Отвратительное зрелище, - безжизненными красноватыми глазами после тяжелой рабочей ночи мужчина наблюдал за зрителями на скамейках. Новое поселение, полное разношерстных жильцов, охотно приходило на представление. Среди этой компании затесался чужак. Невысокий пухлый мужчина во фраке, напоминающий гнома, выбивался из общей массы. Иностранец, что позволял себе вести себя развязнее, чем то положено, просто потому что у него есть власть и деньги. – Такое уродливое существо просто не должно топтать землю нашей родины. Но пару штришков исправит ситуацию. - Аккуратный разрез там, надрез тут и крупица магии. Он должен понимать, что умирает, но должен и осознать, насколько прекрасна эта смерть, - его собственный голос начал соглашаться с призрачным собеседником. - Верно, - зашевелилась тварь. - Но я не собираюсь этого делать, - отрезал иониец. - Ты не сможешь вечно оставаться в тени. Каждому нужно немного самовыражение. К тому же, - в голосе мелькнули ехидные нотки, - моя кровь течет по твоим венам, мои мысли властвуют в твоей голове, наши сердца бьются в такт. Ты – это я. Нужно лишь принять и смириться с этим, - и пока ему не стали перечить, голос исчез, оставив сонного хозяина одного. Он еще раз осмотрел гостей, мельком окинул взглядом актеров. Среди них практически не было идеальных. Кому-то хватит крошечного штриха, а кому-то не хватит и жизни, чтобы исправить несовершенство. И Хада Джин им поможет. Это имя пришло случайно. Обсмаковав со всех сторон и не найдя в нем ничего лишнего и неправильного, иониец так себя и начал звать, хотя другие работники бродячего театра звали его просто и коротко - Ио. Очередной день подошел к концу. Уставшие актеры разошлись на заслуженный отдых, зрители по домам, а солнце обыкновенно опустилось за горизонт. Несмело оглянувшись, на сцену словно с пинка вышел простой рабочий. Ему уже давно хотелось потренироваться в танцах, а тут появилась возможность сделать это перед воображаемыми зрителями. Впрочем, один из них был почти реален. Осторожные крадущиеся несмелые шаги, движения, изгибы - все под контролем маэстро в маске, что с видом знатока и ценителя указывал на малейшие недостатки. Слишком замахнулся там, недожал здесь, и вся картина танца рушится. Смелее, решительнее, жестче. Нельзя сбиваться, обращая внимание на зрителей и их слова. Нельзя сомневаться, нельзя давать эмоциям брать верх. Холодный расчет и ориентация на творчество. Он начал выходить каждый раз, как только появлялась возможность, и робость движений сменилась хищной четкостью. Единственный зритель, что приходил на каждую тренировку, одобрительно кивал, соглашаясь с каждым шагом, в котором появлялись и совершенно новые элементы. Взмах кистей, будто в руках остро наточенные клинки, движения пальцев, готовых нажать на курок. Идеальным должно быть все, даже… Отложив в сторону практически готовый костюм, рабочий сцены вышел наружу, наблюдать за спектаклем . Все шло как обычно идеально, актеры знали свою работу . Куда больший интерес начали представлять зрители. Некий мужчина, неказистый, низкий, скорее всего даже нечистокровный человек, сидел на краю одного из средних рядов. Смерив его взглядом, Ио задумчиво прикусил губу. Подправить здесь, немного там, нанести тонкие штрихи, и жалкое дряхлое тело вновь расцветет пуще прежнего. Что плохого в том, чтобы подарить кому-то красоту. - Просто признайся себе, - вторил голос внутри, и парень сдался. Яркая луна нисколько не смущала его этой ночью. Надев только что сшитый для себя костюм, Ио кошкой двигался по улице. Их труппа была в поселении несколько дней, и за это время парень успел изучить маршрут вороватого незнакомца. Мало ему внешних уродств, так этот предприимчивый наглый иностранец позволял себе творить грязные дела. Ио вырос перед ним словно демон, накрывая тенью. Гримаса испуга, переходящая в ужас, лишь раззадорили творца, ведь она придавала живости. Писк никто не услышит в этих шумных дебрях, и танец с лезвиями, напоминающих лепестки лотоса, дал чужаку совсем новый вид. Кровь растекалась по вычерченным за танец лабиринтам и поблескивала на вновь открывшемся свете луны. Неплохо для наброска, но до идеала еще слишком далеко. Где-то глубоко в подсознании он смотрел на себя в зеркало. Кем он стал, убив человека. Убив ли? Нет, вовсе нет. Он лишь попытался превратить его в шедевр, достойный внимания не только живых, но и самой смерти. Пока он дилетант, но это куда больше, чем творят ноксианские варвары со своими жертвами. Он улыбнулся, воспылав к своей новой цели страстью. А сзади уже подобралась знакомая тень. Сняв с лица маску с вырезанными узорами, нечто обнажило скрывающуюся за ней пустоту. Холодный фарфор из призрачных рук идеально лег на нового владельца, и тот взглянул на себя вновь. Тот, кого он так ненавидел и кого пытался подавить, всего лишь он сам. Незачем больше себя подавлять, пытаться казаться кем-то другим. Ведь он и есть творец под маской, Хада Джин, и он покажет этому миру, что такое настоящая красота.