Если ты в пекло, я за тобой

      Рождественским утром дом был наполнен раздражающими мотивами попсовых песен и запахом выпечки. К тому моменту, как Эндрю спустился вниз, кухня напоминала скорее поле боя, но у него не было внутренних сил разбираться с этим бардаком.       Вчерашняя сессия с Би и очередная бессонная ночь измотали Эндрю настолько, что он отказывался функционировать без кофе. Добравшись до кофеварки, он обнаружил, что кто-то уже позаботился об этом. - Скоро будет готов, - раздался сонный голос Аарона, и развернувшись, Эндрю увидел брата сидящим за столом и наблюдающим за Ники, Жаном и Кевином, которые с ног до головы были покрыты мукой и сахаром.       Эндрю уселся рядом и качнул головой в сторону галдящих парней: - Кто-то показал им «Великого пекаря Британии»?       Аарон перевел взгляд на брата и приподнял бровь: - Откуда ты знаешь про это шоу? - Я живу не в подполе, - отмахнулся Эндрю и поспешил к просигналившей кофеварке, отчасти потому что действительно хотел кофе, а отчасти чтобы дать себе время.       Это был первый раз, когда они с Аароном увидели друг друга со дня банкета. Со дня нападения. Тот вечер не стал расплывчатым воспоминанием, психика Эндрю даже не пыталась включить защитный режим и стереть из памяти всё произошедшее. Нет, его мозг с изысканной извращенностью раз за разом прокручивал всё как долбанный видеоклип.       Смс с неизвестного номера.       «Приходи, или я приду за ними».       Удар со спины.       Толчок в стену.       Огромное тело, навалившееся всем весом.       - Привет, братишка.       Звук расстегнувшейся ширинки.       Горячее дыхание.       Оцепенение.       Нет. Только не снова.       Попытки вырваться.       Страх.       И вдруг распахнувшаяся дверь.       Удар.       Раз.       Нил и его ярость.       Два.       Аарон и кровь на его руках.       Аарон, убивший монстра, мучившего Эндрю годами.       Аарон с тревогой во взгляде.       Аарон, до последнего не выпускающий ножи из рук.       Аарон.       Эндрю знал, что брат, как и он, несколько раз созванивался с Би, что было хорошо, потому, что сам Эндрю сейчас не мог быть ни для кого системой поддержки. Он и себя-то толком поддержать не мог.       Сегодня утром ему понадобилось четыре попытки, чтобы заставить себя встать с кровати. - Это не признак слабости, Эндрю, - часто говорила Бэтси, - будут хорошие и плохие дни. Иногда твой разум будет сопротивляться, саботируя выздоровление, но ты не должен позволять ему это. Дать себе пару дней передышки полезно, но прятаться в коконе из одеял от реальности – верный путь в никуда. - Ты там заснул? – проворчал Аарон.       Эндрю сделал пару глубоких вдохов и, убедившись, что руки перестали трястись, достал две кружки.       Приняв напиток, Аарон с благодарностью кивнул и поморщился, когда брат начал кидать сахар в свой кофе. На четвертой ложке он не выдержал: - Ты ведь знаешь, что это вредно? - Ты ведь знаешь, что мне плевать? – парировал Эндрю и сделал нарочито громкий глоток, чем привлек к себе внимание нерадивых пекарей. - Эндрю, – расплылся в улыбке Ники, - доброе утро!       Глаза кузена по-прежнему были красными, но выглядел он куда бодрее, чем несколько часов назад, когда они столкнулись на лестнице. Было около четырех утра, когда желание курить перевесило нежелание двигаться, и Эндрю сдался, направляясь во двор. Столкновение с кем-либо не входило в его планы, но у судьбы и мочевого пузыря Ники было другое мнение. В обычный день Эндрю проигнорировал бы кузена, но его удручающий вид и понимание, что тот заслуживал хотя бы каких-то объяснений, заставили Эндрю с тяжелым вздохом кивнуть в сторону двери: - Пойдем.       Этот разговор должен состояться так или иначе. И хотя предпочтительней было бы забыть обо всем случившемся, Эндрю знал, что никто, и особенно Ники, этого не допустит. Вдвоем они вышли на крыльцо, и Эндрю, усевшись на ступеньку, вытащил пачку сигарет. Он ждал, что кузен тут же накинется с вопросами, но Ники лишь смотрел, внимательно и изучающе. - Дом похож на имбирный пряник, - первым нарушил молчание Эндрю и закурил, отмечая, как немного расслабились плечи Ники. - Тебе нравятся имбирные пряники, - улыбка кузена вышла дрожащей и неубедительной, а после и вовсе исчезла, - Эндрю… ты… - Я в порядке. - Это фраза Нила, – прищурился Ники, - скажи мне, что произошло в Брекенридже? - Кое-кто из моего прошлого решил напомнить о себе. - Кое-кто…, - задумчиво протянул кузен, и Эндрю знал, что лавина вопросов была на подходе, - но кто, Эндрю? Ты явно был ранен, Аарон и Нил все в крови, Жан и Кевин напуганы до чертиков, никто мне ничего не говорил все эти дни, кроме «Успокойся, Ники», «Это не наша история, Ники». - Это и правда не их история. - Тогда расскажи мне ты! – выкрикнул Ники и тут же прикусил губу, словно испугавшись собственных эмоций. - Ты уверен, что хочешь знать? Действительно? Подумай об этом, Ники, потому что забыть ты точно не сможешь. - Ты мой кузен, моя семья, - сбивчиво прошептал Ники, - конечно, я хочу знать. - Семья, - пренебрежительно повторил Эндрю и сделал глубокую затяжку, - что ж, уверен, ты помнишь, что до вас с Аароном у меня была другая семья. У меня была Кэсс.       И вот так менее чем за несколько месяцев Эндрю уже в третий раз вывалил свое прошлое на другого человека. В отличие от Нила, наполнившегося гневом, и Аарона, до последнего надеявшегося, что всё это лишь страшный сон, Ники отреагировал в своей манере. Задавая кучу вопросов. - Почему его не посадили еще тогда? Каким образом в дом насильника пустили еще скольких? Шестерых детей? Почему… о боже! Ты говорил Хиггинсу или… или кому-нибудь? Эндрю, господи! - Кое-кто знал, я предпринял попытку предупредить кого-то, - покручивая в руках зажженную сигарету, ответил Эндрю, зная, что сейчас уничтожит последнюю надежду Ники на воссоединение с родителями, - мне не поверили.       Естественно, последовал неизбежный вопрос: - Кто? Что за человек мог не поверить в это? - Лютер. - Мой… мой папа? - Он посчитал, что я не так понял, - Эндрю видел бледнеющее лицо Ники, но знал, что ему нужно это услышать, он должен знать, что его фанатичный отец не более, чем чудовище, - что я перепутал братскую любовь с чем-то другим. Точное слово было «недоразумение». - Мой папа, - одними губами повторил Ники.       Несколько секунд кузен обдумывал услышанное, а после Эндрю мог наблюдать, как буквально на глазах отчаянное неверие превращалось в огонь ярости. - И это приглашение на День Благодарения было не для примирения, не так ли? - Мы с Нилом полагаем, что да. Сейчас происходит много всего. Слишком опрометчиво было бы верить в такие совпадения. Морияма вполне мог добраться до Лютера и Марии, вложить им в головы благочестивую идею воссоединения семьи, предложить позвать Дрейка, - на этом имени Ники поморщился, но Эндрю продолжил, - вполне вероятно, он заплатил немалую сумму, чтобы они согласились впустить в дом не только сына-гея, но и нас с Аароном. Разочаровывающие племянники, - хмыкнул он, туша сигарету о ступеньку. - Тогда хорошо, что мы не поехали к ним, - после недолгого молчания заключил Ники. - Эндрю, я так рад, что ты в безопасности. То, что с тобой произошло, возмутительно. Этого не должно было случиться. Ни тогда, ни сейчас.       По всей видимости, Ники не хотел продолжать разговор о родителях. Ему нужно было это обдумать, Эндрю понимал. Он знал, что рассказал кузену слишком много всего, что требовало обработки. - Нил и Аарон успели вовремя. - Хотел бы я знать всё это раньше, чтобы суметь защитить тебя. - Защищать меня – не твоя работа. - Мы семья, Эндрю, естественно, я буду тебя защищать. И, если я не говорил, я рад, что вы с Аароном находите свой путь друг к другу. - О, ты говорил, вроде как, много раз.       И это было правдой. Как только Ники узнал, что они ходят на совместную терапию, его было не заткнуть. После пары недель восторженных возгласов и счастливых повизгиваний братья пригрозили прекратить сеансы, если тот не угомонится. С тех пор Ники просто смотрел на них с пугающей гордостью и чуть ли не плакал от воодушевления. По крайней мере, решили они с Аароном, он держал рот на замке. - И Нил, я так счастлив, что он у тебя есть, - никак не мог остановиться Ники, защитным механизмом которого очевидно была нескончаемая болтовня. - На этой ноте я ухожу, - поднялся на ноги Эндрю и направился в дом.       Вслед ему несся тихий смех. Что ж, это всяко было лучше, чем слёзы. - Мы печем клюквенный кекс! – вернул его из воспоминаний голос Ники. - Ты портишь клюквенный кекс, - поправил Кевин. - Еще раз, добавлять всюду кокосовую стружку – это не значит улучшать блюдо.       Судя по тяжелому вздоху Моро, этому спору было уже несколько часов. Как бы ни было весело наблюдать за Дэем, с мукой на носу размахивающим руками и отстаивающим права кокосовой стружки, Эндрю не мог не заметить отсутствия одной рыжеволосой катастрофы.       Он взглянул на Моро, который благоразумно отошел от кухонных баталий, и спросил: - Где Нил? - Пробежка.       Ну конечно, мог бы и не спрашивать: за то время, что они знакомы, Эндрю часто был свидетелем сумасшедшей потребности пташки бежать. Вероятно, все дело было в его прошлом, в жесткой защите матери и в постоянном страхе быть пойманным отцом.       Жан устроился рядом с Аароном, глотнул кофе из его кружки и скривился: - Mon Dieu! Ари, как ты можешь пить эту гадость? - Если хочешь сахарную кому, то обратись к Эндрю, - буркнул Аарон, прижимая свою кружку к груди.       Веселый взгляд Моро упал на Эндрю. - Даже не думай об этом, - предупредил тот и быстро влил в себя остатки кофе.       Аарон и Жан со смехом переглянулись. Сзади хлопнула входная дверь и, спустя мгновенье, на кухне появился Нил. Раскрасневшийся, тяжело дышащий Нил. Его крепкие ноги чуть подрагивали от напряжения в мышцах, а мокрые рыжие кудри падали на лицо, игнорируя удерживающую их бандану. Эндрю быстро отвел взгляд и попытался сосредоточиться на Ники и Кевине, которые, по всей видимости, достигли согласия и вернулись к выпечке. - Утро, - Нил опустился на стул напротив и жадно глотал воду из бутылки, - я думал, что к этому моменту они уже закончат. - Ты сбежал, тыковка, - ласково фыркнул Жан, - оставил меня на съедение этим кухонным монстрам. - Ты знаешь, я был бы абсолютно бесполезен, - Нил устало прислонился к плечу друга и потерся макушкой о его подбородок. - И мне пришлось выслушивать каждый чертов довод Кева, почему кокосовая паста обязательно должна быть на нашем столе. О, а еще я был вынужден трижды уберечь Ники от сжигания кухни. Trois fois! - Ты просто герой, - улыбнулся Нил и посмотрел на Эндрю, предлагая разделить веселье.       Это было сумбурное утро в доме, который всю последнюю неделю был похоронен в гнетущей тишине. Ники и Кевин продолжали по-дружески спорить на кухне. Ароматы кофе и клюквы окутывали помещение. Рядом с Эндрю Аарон лениво листал ленту новостей, тихо посмеиваясь над ворчанием Жана, и когда их взгляды пересекались, на лице брата появлялась глупая улыбка. Эндрю мог лишь надеяться, что сам он никогда не выглядел так ошеломленно. Его глаза инстинктивно скользнули в сторону Нила, который устроил голову на плече Моро.       Эндрю пришлось крепко сжать руки, чтобы удержаться от зудящего желания поправить назойливую рыжую прядку. Или погладить покрасневшие от бега щеки, провести кончиками пальцев по полным губам, притянуть ближе. И ближе. И ближе. Эндрю так увлекся этими соблазнительными образами и мыслями, что не сразу обратил внимание на окрик Ники. - Серьезно, кто-то должен открыть дверь!       Оглянувшись, Эндрю заметил, что никто не двинулся с места. Аарон не отрывал взгляд от телефона, Жан и Нил лишь пожали плечами, и Эндрю был уверен, что услышал тихое «не мой дом». Сам он даже не планировал вставать и выяснять, какой очередной ненужный хлам им решили прорекламировать сегодня. Со стоном Ники вытер руки о свой пёстрый фартук и, направляясь к двери, ткнул пальцем в их сторону: - Вы все просто катастрофа! – потом обернулся к Кевину, - не вздумай добавлять тростниковый сахар в мой кекс!       С ангельской улыбкой Дэй поднял вверх руки, но Эндрю был уверен, что никто не повелся на эту нарочитую невинность. Всю дорогу до двери Ники продолжал бубнить что-то про помешанных гигантов, оккупировавших его кухню, и неблагодарных детей. Его наигранное возмущение тоже никого не обмануло.       Впервые за очень долгое время их дом, на самом деле, ощущался домом.