Одно сердце на троих

      Утро… солнечное и ясное. Ты открыла глаза и сладко потянулась в кровати, ощущая внутри невероятную лёгкость и счастье. Первые мысли сразу же об Осаму, о вашем вчерашнем чудесном вечере, ты до сих пор ощущала на коже его прикосновения, чувствовала вкус его губ. Ты была счастлива… и, хотя, чувство горечи из-за Атсуму, тебя не покинуло, ты все равно была рада, что сделала, наконец, выбор и теперь у тебя есть парень — самый классный и замечательный молодой человек!       Перевернувшись на бок, ты потянулась к телефону, чтобы написать доигровщику и увидела одно непрочитанное сообщение, смахнув пальчиком вверх, ты раскрыла уведомление. [Сообщение от <Паникер Мия>] Доброе утро, Лисичка😘 Дико соскучился, увидимся сегодня после тренировки?       Ты удивленно вытаращила глаза, прочитав сообщение от связующего. «Он это серьезно?», ты потерла сонные глаза, чтобы еще раз убедиться, что тебе не привиделось и сообщение тебе действительно прислал Атсуму, а не Осаму… и недоуменно хлопала глазами, пытаясь понять, что происходит… неужели Атсуму таким способом пытался снова увидеться с тобой, чтобы поговорить? Или решил прикинуться дурачком, сделав вид будто ничего не случилось, чтобы продолжить общаться как раньше? Или быть может даже попытаться переубедить тебя? Переубедить? А это возможно? Сможешь ли ты отказаться от доигровщика, чтобы быть с его младшим братом?! Ты виновато закусила губу, с сожалением смотря на сообщение связующего, снова ощутив гнетущее паршивое чувство в груди, вспомнив вчерашний день. Больно… очень больно… ты сжала ткань своей ночной футболки в области груди, горько выдохнув. Как же тебе теперь смотреть ему в глаза? Что сказать при встрече, которая рано или поздно все равно состоится… ты обреченно подымаешь взгляд… и тут же подскакиваешь с кровати, ведь на часах было 8.35. «Чеееерт!» пронеслось в голове. Ты проспала! Ведь в 9 была тренировка, а значит, ты уже опаздываешь. Ты судорожно понеслась в ванную, умываться и приводить себя в порядок. «Какого черта будильник не сработал?!» злилась ты, ведь точно помнила, что ставила его вчера. Вернувшись обратно в комнату, ты открыла шкаф, выхватив оттуда первое, что попалось под руку, и поспешила к зеркалу. — Какого?! Что это?!       Ошарашенно распахнув глаза, ты уставилась на свое отражение… у основания шеи красовался большой багровый засос. Ты вопросительно хлопала глазами, касаясь кровавой отметины на своей бледной коже, не понимая, откуда он вообще взялся. «Когда он успел?!» ты пыталась вспомнить, когда это доигровщик умудрился оставить такой след? Но времени на раздумья у тебя не было, поэтому ты вернулась к шкафу и выудила оттуда топ с горлом, который одела под футболку. Такой след бесполезно пытаться замазать, его все равно будет видно. Собрав волосы в высокий хвост, и схватив свою спортивную сумку, ты поспешила вниз. Кай сидел на кухне и смотрел утренние новости, когда ты ворвалась в помещение, вся взмыленная. — Доброе утро… — затараторила ты, наливая себе кружку тёплого чая и закидывая в рот пару панкейков, проглатывая их практически целиком.       Студент удивлённо смотрел на все это, с вопросительным взглядом. — Ты куда? — задаёт вопрос брюнет, когда ты уже обувалась на пороге. — На тренировку, а ты когда уезжаешь? — Тренировку? Я? Уезжаю? — Да, ты же говорил вчера, что у вас конференция в Токио… — открывая входную дверь, обернулась ты. — Т/и, ты в порядке? Я же вчера там был… и разве, у тебя сегодня не выходной? Ты же говорила, что тренировки у тебя по нечетным дням недели. — Ну да, ладно, я побежала… — крикнула на прощание ты и помчалась в школу.       Кай смотрел тебе в спину встревоженным взглядом…       Ты бежала, как сумасшедшая. Тренер не любил, когда члены клуба опаздывали, кроме того, это была первая летняя тренировка, и не хотелось в первый же день опоздать. Стремглав несясь по полупустому тротуару в сторону школы, ты все думала об утреннем сообщении от связующего. Почему он написал тебе? Ты предполагала, что после случившегося Атсуму не захочет знать тебя, это разбивало тебе сердце, но… ты ДОЛЖНА была сделать выбор! Нельзя получить все и сразу, всегда приходится чем-то жертвовать… и ты принесла эту жертву на алтаре своей души, окрасив свое сердце, разум и душу мрачными красками разбитых мечтаний и разрушенных надежд связующего… но только ли его… или вместе с ним ты пожертвовала и частью самой себя? Ты не знала… все смешалось, и ты уже не понимала, что на самом деле чувствовала и к кому из них.       Подбегая к школьным воротам, ты заметила близнецов, что тоже направлялись в школу, чему очень удивилась, ведь Саму обещал зайти за тобой после тренировки, а тренировки у мужской команды были как раз-таки по чётным дням недели, тогда почему Тсуму был вместе с ним? — Привет! — ты неуверенно помахала волейболистам, привлекая к себе внимание.       Несмотря на душевные терзания, ты была рада видеть… видеть их обоих! Ты почувствовала, как бешено забилось твое сердце, пуская по венам волны воодушевления. Ты видишь, как Атсуму широко улыбается тебе и твое сердце замирает на миг! «Он по-прежнему рад мне?» Ты не понимала, что происходит, не знала почему блондин сейчас так ярко улыбался тебе, как и раньше? Твой мозг не мог выдать логического объяснения, но тело двигалось, инстинктивно направляя в объятия близнецов. Ты переводишь взгляд на Осаму, который стоял позади своего младшего брата, желая обнять своего парня… но тебя резко перехватывает Атсуму, резко прижимая к себе, и впивается в твои губы страстным поцелуем. Ты просто опешила, широко распахнув глаза, уставившись на целующего тебя блондина, и онемела на секунду, растерявшись… но опомнившись, сразу же начала вырываться, и когда Атсуму отстранился от тебя, ты оттолкнула связующего и залепила ему звонкую пощёчину. — Ты что творишь, Мия?!       Ты была просто в диком бешенстве! Да, вы и раньше целовались, но теперь все по-другому, теперь у тебя есть парень, и ты не собираешься ему изменять в первый же день ваших отношений. К слову, о парне… Осаму стоял позади брата и хмуро сверлил ТЕБЯ взглядом. Не Атсуму! А именно ТЕБЯ! Не своего близнеца, который только что нахально поцеловал его девушку, а тебя… словно, будто бы, это ты сделала, а не блондин. Атсуму вопросительно уставился на тебя, неосознанно коснувшись пострадавшей части тела, немного отшатнувшись. — Т/и? — Ты даже ничего не скажешь?! — впиваешься взглядом в доигровщика, игнорируя офигевшего блондина. — А что ты хочешь от меня услышать? — сквозь зубы процедил пепельный.       Ты опешила, этот укоризненный тон, полный презрения, снисхождения, и даже обвинения?! Ты смотрела то на одного брата, то на другого, и не могла понять, они так шутят? Издеваются над тобой?! Вы стояли в метре друг от друга, сверля друг друга взглядом. — Какого, блядь, лешего, вы здесь устроили?! Это смешно, по-вашему, что ли??? — не выдерживаешь первая. — Т/и, ты… — Что Т/и? ЧТО Т/И? — перебиваешь Атсуму. — Ты что себе позволяешь, Мия?! Мы, кажется, вчера все прояснили, так какого хера, ты трогаешь меня, и позволяешь себе меня целовать?! — ты просто остервенела от ярости. — Ну, а ты?! — выпаливаешь в сторону доигровщика. — По-твоему, это нормально, когда другой парень лезет к твоей девушке прямо у тебя на глазах, пусть даже это твой собственный брат?! — Т/и… — Атсуму попытался взять тебя за руку, но ты ударила юношу по руке, отшатываясь. — Не прикасайся ко мне!!! — ядовито выплевываешь фразу в лицо связующего. — Я, кажется, вчера ясно дала понять, что выбрала твоего брата, так какого черта, ты позволяешь себе такое, Атсуму?! — Милая… — МИЛАЯ?! Вспомнил, наконец, что я твоя девушка?! — набрасываешься на доигровщика, когда пепельный попытался вмешаться. — Для вас это все шутки, что ли?! Акио был прав, видимо… нашли девочку, запудрили ей мозги, а теперь поиздеваться решили?! Ещё скажите, что поспорили на меня? Кому первее дам?! Или что?! — Т/и, успокойся, пожалуйста…       Братья встревоженно переглядывались, понимая, что у тебя началась истерика, хотя сами были в полной растерянности. — Милая, ты помнишь, что было вчера? — Конечно помню!!! Но вы, видимо, забыли?!       Ты испепеляла пепельного яростным взглядом. Все внутри сжималось от осознания, что тебя снова обманули… что ты снова ошиблась… тобой просто воспользовались. Из твоих глаз начали катиться слезы, ты отчаянно смотрела на доигровщика, умоляя его сказать, что это какая-то с их братом идиотская шутка, но доигровщик стоял неподвижно, странно смотря на тебя, словно в чем-то сомневаясь… — Саму, почему ты себя так ведёшь? Словно, чужой совсем… — Т/и, вчера ты сказала… — неуверенно начал старший из близнецов. — Я сказала, что выбрала тебя! — срываясь, перебиваешь пепельного. — Почему же, вы так подло поступаете со мной?! — ты чувствовала, как внутри все начинало разрываться от боли. — Ведь вчера… ты говорил, что любишь меня… — уже тише, сквозь страх и отчаяние, говорила ты, с мольбой смотря на доигровщика. — Помнишь? На лавочке в парке… ты говорил, что счастлив… неужели, ты врал? — Т/и, это было в воскресенье… — осторожно отвечает пепельный. — Да, в воскресенье… — вторишь доигровщику, пытаясь найти объяснение в его серых глазах, что внимательно смотрели на тебя. — Это было вчера… — Милая, сегодня вторник…       Ты смотрела на Осаму, не осознавая смысл его последних слов. Ты чувствовала, как внутри все ломается и полыхает. Неужели это всего лишь шутка?! Неужели братья, и правда, играли с тобой?! Образ Акио так и стоял перед глазами, его ядовитый смех сейчас звенел в твоей голове, вызывая дрожь во всем теле. «Он был прав… прав… я всего лишь наивная идиотка, поверившая в красивую сказку! Какая же я дура!!!» Ты не хотела верить, что близнецы могли так с тобой поступить! Не хотела… но то, что ты сейчас видела перед собой, подтверждало слова баскетболиста. Ты только-только, наконец, смогла открыть свое сердце кому-то, смогла поверить, что даже у такой как ты, есть малюсенький шанс быть счастливой, хоть немножечко… хоть на одно мгновение… но это мгновение слишком быстро закончилось! И теперь стоя лицом к лицу с расплатой, неминуемо настигнувшей тебя за твое легкомыслие и наивные глупые мечтания, ты начинала тонуть в трясине боли и ненависти.       Тёплая ладонь доигровщика, что опустилась на твою щеку, привела тебя в чувства. Ты отстранилась от юноши, возвращаясь в реальность. — Вчера… вчера ты врал мне… — твой голос был пропитан болью и ненавистью.       Всё ложь! Всё, что они говорили ложь! Ты поверила в это, ведь другого объяснения их поведению просто нет. — Я никогда не врал тебе, Т/и! — твёрдый голос доигровщика заставляет тебя вздрогнуть. — Каждое моё слово, сказанное тебе — было правдой, и в воскресенье в том числе! Но вчера… — Почему, ты постоянно цепляешься за это «вчера»? — твой дрожащий голос надламывался, ты не понимала, почему пепельный все время пытается оправдаться этим странным «вчера». — Потому что вчера был понедельник, Милая… — ты слышишь нотки беспокойства в голосе пепельного. — Ты помнишь, что было вчера, Т/и? — Д-да… — тебя вдруг настораживает поведение Саму. Почему он так уверенно утверждает, что вчера был понедельник. — Вчера мы были в парке, все втроём… а потом Атсуму ушёл и… — ты запнулась, пытаясь снова не сорваться на крик, вся это ситуация стала походить на какой-то дурдом. — А потом мы гуляли с тобой, сидели на лавочке… почему ты спрашиваешь об этом, Саму? — Любимая… потому что это было позавчера… — Нет! — разозлилась ты, доставая телефон. — Вот, смотр…       Но замолкаешь… на экране твоего мобильного ярко светилась надпись: «09.08 02 июля. Вторник». Ты поднимаешь испуганный взгляд на доигровщика, потерянно бегая глазами по его лицу, в поисках спасения. «Нет…» Ведь вчера было воскресенье, ты весь день провела в своей комнате, метаясь из угла в угол, пытаясь принять решение, которого ждали братья, ты помнишь, как дрожали твои колени на пути в парк, как задрожало все тело, когда ты увидела близнецов, направляющихся к тебе, ты помнишь, как дрожал твой голос, когда ты огласила свое решение. Ты все это помнишь, каждое мгновение! Но почему же на телефоне сейчас показывает «вторник»? Медленно и неумолимо до твоего сознания начинает доходить, что произошло на самом деле… и это хуже всего… это самое страшное, что могло произойти! — Нет… — хрипло слетает с твоих губ. — Это не правда… прошу, скажите, что это не правда…       Ты умоляюще смотришь на близнецов, в надежде, что они засмеются, и все это окажется просто сном. Сон?! Точно! Это наверняка сон, и тебе нужно просто проснуться! Ты сжимаешь свой кулак, впиваясь ногтями в кожу, до кровавых следов. Больно! Тогда почему же ты не просыпаешься? Почему все ещё стоишь на улице, напротив близнецов, чьи лица с каждой секундой становятся все обеспокоенней.       Потихоньку, по крупицам, твоё сознание начало складывать все в одну картину: ты проспала, потому что не ставила будильник, ведь во вторник тренировка была у мужской команды; Кай был дома, потому что ездил в Токио на конференцию вчера в понедельник; это засос на шее, ты не помнишь откуда он взялся; и поведение близнецов… и… вчера что-то произошло, из-за чего ты теперь была с Атсуму, а не с Осаму — но ты ничего из этого не помнишь… а это могло значит только одно!       Правда обрушивается на хрупкие плечи девушки, ломая остатки самообладания в хлам. Близнецы видят, как гримаса ужаса мгновенно расползается по твоему лицу, дыхание становится рванным, лишая тело кислорода, а из широко распахнутых глаз начинают катиться слезы. — Нет… нет… только не это… только не опять… — невнятно бормочешь ты, медленно отступая назад.       Близнецы всерьёз напряглись, ещё не полностью осознавая, с чем столкнулись. Они видели, как темнеет твой взгляд, и на губах застывает немой вопрос… ты смотрела на них, но не видела сейчас их, твой взгляд был устремлен куда-то далеко… на что-то, что вызвало животный ужас на твоем лице, заставляя и братьев ощутить мерзкий холодок по спине, гулко сглатывая. Ты начинаешь пятиться назад, словно пытаешься убежать от чего-то… спортивная сумка соскальзывает с твоего плеча, падая вниз, с шумом сталкиваясь с серым асфальтом, отчего ты вздрагиваешь, и срываешься с места прочь, испугавшись. — Т/И!!!       Волейболисты сразу же бросаются вслед за тобой. — Т/и, постой! — ТСУМУ!!!       Связующий пытался нагнать тебя, но неожиданно доигровщик резко дёргает младшего за шиворот назад, выдергивая из-под колёс несущихся автомашин, и оба с грохотом приземляются на асфальт на обочине дороги. Братья испуганно переглядываются, а затем видят, как ты скрылась в дворах этажных домов, чудом проскочив через оживленное шоссе.       «НЕТ… НЕТ… НЕТ!!!» ты неслась сломя голову, даже не соображая куда бежишь. В голове всего одно слово! «Нет!» Ты не хотела верить! Это не могло случиться снова! Только не опять!!! Ты бежала во весь опор, пытаясь убежать от той правды, что неумолимо настигала тебя с каждым шагом, с каждым отчаянным ударом сердца. Ноги стали ватными, ты вообще не чувствовала ничего, кроме болезненной пульсации в груди и в висках. Это снова произошло! Она вернулась! «Нет! Нет!!! НЕТ!!!» внутренний голос вопил, что есть сил, оглушая сознание, лишая последних здравых мыслей. Почему? Неужели Ад, в котором ты прожила долгих 4 года снова распахнул свои врата, неумолимо утягивая тебя в свои беспросветные пучины? Почему именно сейчас? Почему это снова происходит с тобой?! Твое тело уже выбилось из сил, но внутренний вопль ужаса заставлял бежать все дальше и дальше, тщетно надеясь спастись от Нее…       Тело начало предавать тебя и ты, споткнувшись обо что-то, с криком падаешь на землю… но чудом не разбиваешь лицо, ведь под тобой был один песок. Пляж… ты прибежала на пляж, даже не понимая, куда бежала. Резко оборачиваешься, начиная судорожно оглядываться по сторонам, в поисках кого-то… в поисках чего-то, что, как тебе казалось, преследовало тебя… тебе казалось, что на тебя набросятся в любой момент. Ты нервно перебираешь ногами, пытаясь убежать, но ноги проваливаются в рыхлый песок, зарывая тебя все глубже. Паника накрывает… проблесками здравых мыслей, ты понимаешь, что ещё чуть-чуть и свихнешься, ведь дикий ужас и страх полностью захватили твоё сознание, которые ты не можешь контролировать. «Что делать? Что же делать?» Ты сидела на песке, на абсолютно пустом пляже, пытаясь убежать от чего-то. Одна! Всегда одна — один на один с своим самым большим кошмаром. — Прошу… кто-нибудь… пожалуйста… помогите… — молила ты, пятясь назад, из последних сил, перебирая ногами. — Прошу… — обхватываешь себя руками, пряча лицо на коленях. — Прошу…       Спасительная мысль приходит неожиданно, дрожащими руками нащупываешь свой телефон в кармане и трясущимися пальцами пытаешься найти нужный номер. — Пожалуйста, возьмите трубку… — нервно кусаешь губу, слыша в телефоне раздражающе долгие гудки. — Прошу, возьмите, пожалуйста… — Алло? — наконец, на том конце слышится приятный женский голос. — Каори-сан… прошу, помогите, пожалуйста… умоляю вас… — сразу же слёзно лепечешь ты. — Т/и? Т/и, это ты??? — ДА… — Т/и, что случилось? — ОНА ВЕРНУЛАСЬ! ОНА СНОВА ВЕРНУЛАСЬ! — тараторила ты, начиная хрипеть.       Нервы сдали, в горле встал ком, не дающий нормально дышать. Ты упала на песок и схватилась за грудь, разрывающуюся от боли, хватая губами воздух, но получалось лишь глухое хрипение, кислород не поступал в легкие, и ты начала задыхаться. Паника усилилась, ты начала нервно дергаться, полностью теряя контроль, судороги сотрясали все твое тело… в глазах начало темнеть… это конец… -… /И, Т/И!!! — из трубки доносится громкий голос женщины. — Дыши, закрой глаза, слушай мой голос, дыши, не давай телу неметь, двигайся! Через силу, через боль! Заставляй лёгкие дышать… заставляй сердце биться! — чёткие, твёрдые команды, прорываются сквозь пелену склизкого страха, окутавшего твой разум, заставляя сосредоточиться на уверенном, но спокойном голосе женщины.       «Дыши… дыши…» вторила ты, превозмогая собственное окаменевшее тело, пытаясь разорвать объятия ужаса, что сдавливало твоё горло. «Дыши…» хрипела ты, сжимая в руках песок, пытаясь выпрямить тело, которое сгорбилось пополам. «Дыши…» снова и снова одно слово в голове! Веки тяжелели, медленно смыкаясь, погружая тебя в беспроглядную тьму… сил на борьбу не осталось… болезненные судороги затихали в угасающем юном девичьем теле… сознание затухало, медленно растворяя тебя в потоке чего-то необъяснимого… «ДЫШИ! ИНАЧЕ СДОХНЕШЬ!!!» внутренний яростный вопль взрывается словно бомба, заставляя легкие силой расшириться, ударяя по ребрам тяжелым раскаленным молотом, вынуждая сделать первый вдох, нещадно обжигая все внутри пламенными частицами кислорода. Еще вдох… и сердце вторит благодарным, но бешенным ударом в ответ, мощный кровяной поток ударяет в голову, вырывая из темной пелены, вызывая ощущение дикого головокружения, словно ты была на каком-то безумном аттракционе… третий вдох и волна электрического тока пронизывает каждый мускул, заставляя тело откликаться на зов сознания, переворачивая тебя на спину. Четвертый вдох… Пятый… Когда воздух, наконец, беспрепятственно начал поступать в лёгкие, ты тяжело закашляла, прочищая дыхательные пути. Мышцы, наконец, смогли расслабиться, судороги отступили, и ты смогла выпрямиться, распластавшись на песке. Сухие губы жадно хватали морской воздух, медленно возвращая тебе силы… с трудом приоткрыв глаза, ты болезненно зажмурилась, от невероятно яркого и слепящего солнца… перед тобой расстилалось голубое небо, бескрайним полотном, рассекаемым чайками, чей крик становился все более различим, с каждым новым вдохом. Голова раскалывалась, горло жутко саднило, и глухая боль в груди сопровождала каждый вдох… но ты продолжала глубоко дышать, игнорируя жжение в груди, собираясь с силами, чтобы дотянуться до телефона, из которого все еще доносился обеспокоенный голос женщины.       Собирая всю волю в кулак, ты делаешь неимоверное усилие, чтобы перевернуться и поднять свое окаменевшее тело и доползти до телефона. Руки дрожали, едва удерживая тебя на весу, перед глазами все плыло, а голова гудела, готовая лопнуть от пульсирующей боли в висках. Ты жадно хватала губами воздух, пытаясь насытить тело кислородом, которое все еще содрогалось в болезненных судорогах, отказываясь повиноваться тебе, силы были на исходе. — Т/и? Ты меня слышишь? Дыши, милая, дыши… ровно, спокойно, глубокий вдох… глубокий выдох…- доносился тихий голос женщины из твоего мобильника, что лежал перед твоим лицом.       Руки не слушались, когда ты попыталась взять телефон в руку. Тебя все еще трясло, превозмогая собственную беспомощность, ты из последних сил хватаешь гаджет двумя руками и подносишь к уху. Каори-сан продолжала все время говорить, стараясь удержать фокус твоего внимания на себе, не давая вновь случится приступу удушья. Ты послушно выполняла все, что велел делать голос из мобильного, потихонечку приходя в себя. — А теперь, Т/и, глубокий вдох… глубокий выдох… открой глаза, оглядись, где ты? С кем? Тебе что-то или кто-то угрожает? Рядом есть опасные режущие, колющие предметы? — Нет… я одна… я на пляже… дорога далеко… тут никого нет… — тихо хрипела ты, каждое слово стоило неимоверных усилий. — Вода? — Нет, море тоже далеко… — Хорошо, а теперь найди точку сброса, Т/и, ты помнишь этот приём?! — Д-да… да… — ты подняла взгляд, судорожно бегая глазами, пытаясь найти что-то примечательное вокруг, зрение все еще не восстановилось полностью, поэтому все казалось размытым и смазанным… и взгляд, наконец, цепляется за силуэт в далеке. — Корабль… — Хорошо, где он? — Он далеко… плывёт на юг… — Хорошо, какого он цвета, размера? — Большой… красный с белым… он что-то везёт, что-то синего цвета… у него зелёный флаг на мачте… — Отлично, Т/и, ты умничка… а теперь ещё один глубокий вдох… и глубокий выдох… хорошо… — женщина прислушивалась к твоему дыханию в трубке и направляла твои действия. — А теперь сосредоточься на корабле, Т/и, и расскажи мне, что случилось.       Ты не сводила с корабля взгляд, заставляя тело бороться с вновь подступающей паникой, не давая страху вновь овладеть твоим сознанием. Ты понимала, что если снова случится приступ, то никто уже не сможет тебе помочь, ведь ты была здесь совершенно одна. Поэтому боролась с собой, стараясь фокусироваться на корабле. — Она вернулась, Каори-сан… вернулась… снова! — всхлипнула ты. — Т/и, тебе нужно прийти ко мне, где ты сейчас? — Я-я… я больше не живу в Токио… я в Хиого сейчас… — Т/и, тебе нужно ко мне, рядом есть кто-то, кто сможет тебя привезти?! — Д-да… папа… — Хорошо, Т/и, выезжай как можно скорее, я позвоню твоей матери… — НЕТ!!! — резко выпалила ты. — Только не ей! — Т/и, я должна позвонить твоей маме! — твёрдо ответила женщина. — Прошу… только не ей… умоляю вас… позвоните папе, прошу вас… — … хорошо, Т/и, я позвоню твоему отцу, Милая. Жду тебя у себя.       Ты благодаришь женщину и сбрасываешь звонок, сразу же набирая Акинори. — Т/и? — ПАПА… ПАПОЧКА… ПРОШУ ТЕБЯ, ПАПА… СПАСИ МЕНЯ… — услышав голос отца, из глаз сразу хлынули слезы. — Прошу, забери меня… папа, пожалуйста… умоляю…       Акинори услышав самый первый всхлип, подорвался прочь из кресла с совещания, на котором присутствовал. Сердце мужчины падало все ниже с каждым произнесенным тобой словом. Ты никогда не звонила ему… это был один из немногих редких звонков от тебя… и сразу такое? Мужчина вылетел из офиса, заводя мотор, и со свистом покинул парковку, направляясь на пляж. ***       Как только загорелся зелёный для пешеходов, близнецы стремглав рванули за тобой. Но ты, словно в воду канула, они звонили, но постоянно слышали в ответ, что линия занята, либо ты сама сбрасывала их звонки, сообщения оставались непрочитанными, крики также остались безответными. Все было без толку, тебя нигде не было. Они обшарили весь район, даже на пляже были, но к тому времени, Акинори уже забрал тебя оттуда. Ты словно испарилась. Снова! Они сходили с ума, со вчерашнего дня все пошло наперекосяк. Сначала твоё странное сообщение для обоих близнецов, с просьбой встретиться, потом твои странные слова и поведение весь день, Мия вообще не понимали, что происходит. Но сейчас это их мало волновало, ведь твоё исчезновение сводило их с ума.       Когда они вернулись к школе, то обнаружили, что твоя сумка так и осталась лежать на асфальте, около школьных ворот. Братья подхватили её и направились к тебе домой. Дверь волейболистам открыл Кай и по потерянным и обеспокоенным лицам близнецов, студент понял, что они что-то видели. — Кай-сан??? — Она в безопасности, — сразу же отвечает брюнет. — Т/и?! — Атсуму пытается проникнуть в дом, забывая обо всех правилах приличия. — Она уехала… — Что?! — спортсмены взволнованно посмотрели на программиста. — Проходите, — студент понимает, что должен прояснить ситуацию, чтобы не накликать ещё большей беды.       Близнецы прошли на кухню, и сели за стол, по указке Шибаяши. Студент налил волейболистам чай и присел напротив них. Повисла гробовая тишина, Мия терпеливо ждали объяснений, а Кай не мог решить, что же ему лучше сказать, и имеет ли он вообще право говорить об этом им. — Кай-сан, прошу вас, не томите, просто скажите, как есть… — не выдерживает доигровщик. — В этом-то вся и проблема… я не знаю, что я должен вам сказать… — подавленно отвечает студент. — Скажите, как есть, мы все поймём… — А вы уверенны в этом? Уверенны, что готовы понять её?!       Вопрос Кая заставляет каждый мускул в теле спортсменов натянуться до предела, они гулко сглатывают, последние слова программиста заставили неприятному холодку пробежаться по спине, проверяя волю братьев на прочность. — Т/и — особенная… во всех смыслах! — продолжает брюнет. — Вы даже не представляете, насколько ей тяжело бывает, и через что ей пришлось пройти в детстве… и это наложило определённый отпечаток на неё, и ей приходится жить с этим каждый день. Я не могу вам всего рассказать, просто не имею право! Это должна сделать сама Т/и… но, я должен вас предостеречь…       Братья слушали студента, не моргая, каждое его слово острием впивалось в их сознание, разрушая этот безмятежный и радужный замок любви и отношений, которые они себе надумали. — Вы уже поняли, что Т/и испытывает большие трудности с доверием, и на это есть веская причина, поверьте. Но вы двое… вам удалось стать для неё очень важными, вы дороги ей, оба… и в этом-то вся и проблема. Если вы оба хотите быть рядом с ней, вы должны понимать, что вам будет очень непросто, вы должны будете через многое пройти, и быть готовыми на большие жертвы рядом с ней. То, что случилось сегодня, уже бывало, я не знаю, что именно вы видели, но поверьте, это лишь верхушка айсберга. Т/и не больна, в этом можете быть спокойны, но у неё есть сильные психологические травмы, которые порой проявляются таким образом. И если вы не готовы связывать себя таким бременем, лучше откажитесь от неё сейчас! Это самый лучший выход! Она все поймёт… всегда понимала, потому у неё и мало настоящих друзей. Но если вы останетесь, а потом вдруг сбежите — вы её просто убьёте! Поэтому уйдите сейчас! В этом нет ничего постыдного, это не трусость или подлость. Это просто жизнь, и она это прекрасно понимает.       Мия сидели, раскрыв рты, полностью растерявшись. Неужели, все, что сказал студент правда? Неужели, все настолько плохо?! Братья никогда не замечали за тобой никаких странностей, лишь твою обособленность и недоверчивость. Но если верить брюнету, то ты должна быть вообще какой-то невменяемой. — Кай-сан, но… — Я знаю, что вы хотите сказать, — перебивает студент. — Я сказал это вам не для того, чтобы проверить вас, а просто хотел донести истинное положение вещей. Вам, в любом случае, предстоит разговор с ней, но я хочу, чтобы вы хорошенько все обдумали и не принимали решений на горячую голову, ослепленные чувствами к ней. Просто спросите себя, готовы ли вы столкнуться ещё раз с тем, что было сегодня? Готовы ли вы принять её такой? И не просто принять, а быть с ней в такие моменты, защищать её, оберегать! Ведь она особенно уязвима в такой ситуации! Я знаю, что вы предложили ей встречаться, и надеюсь, вы осознаете, что это значит ещё и заботиться, поддерживать её, защищать и помогать, а не только ставить засосы, где вам вздумается!       Студент немного повысил голос, ведь заметил и второй засос на твоей шее вчера, когда ты вернулась домой вечером, на что близнецы стыдливо отвели глаза. — Она уехала в Токио с отцом к специалисту, которая когда-то уже помогла Т/и справиться с этим. Поэтому у вас есть время, чтобы все обдумать и принять решение. И, я вынужден попросить вас, не беспокойте её сейчас, не звоните и не пишите, дайте ей оправиться и прийти в себя. Она сама даст вам знать, когда будет готова к разговору. И, попрошу не распространяться об этом никому, тренера и завуча мы предупредили, в школе все вопросы улажены, поэтому, я полагаюсь на вашу ответственность и благоразумность.       Близнецы покинули твой дом в совершенно непонятном состоянии… они сами, толком, не могли понять, что чувствовали в тот момент. Вся эта туманная правда, все, что произошло за последние два дня — просто не укладывалось в их головах. Братья шли домой в полной тишине, погруженные в свои мысли, они пытались осмыслить все, что, только что, узнали. Твой светлый и прекрасный образ в головах волейболистов стал меркнуть и расплываться, словно, кто-то пролил мутную воду на, только что, нарисованную картину, и яркие краски начали плыть и смешиваться, превращаясь во что-то смазанное и непонятное. И разобрать что и где стало просто невозможно. Что же происходило на самом деле с тобой? Почему вчерашний день стал роковым для вас троих? О чем ты думала? Почему поступила именно так? Близнецы ничего не понимали, каждый из них прокручивал вчерашние моменты в голове, пытаясь разобраться, пытаясь понять… но вот только что понять? Все это не имело смысла, было лишено всякой логики. Им казалось, что все, наконец, закончилось! Что все эти 2 месяца страданий и терзаний завершены и теперь Осаму будет самым счастливым человеком на свете, рядом с тобой, а Атсуму… Атсуму предстоит найти свой новый путь к своему счастью… если оно вообще существует для связующего.       Спортсмены думали, что черта подведена и они выбрались из всей этой вереницы нескончаемых недомолвок, непоняток, недосказанностей и двусмысленности. Однако они еще не ведали, что оказались в самом центре запутанного и опасного лабиринта, который им только-только предстояло пройти, чтобы найти тебя и выбраться оттуда! Но с чего начать?! Что им теперь делать дальше? Мия не понимали, как должны поступить или что должны предпринять. Все осложнялось тем, что у них даже не было возможности поговорить с тобой или просто увидеть. Братья дали слово Каю, что не будут беспокоить тебя и не собирались нарушать данного обещания. Однако, что же тогда делать, они не представляли. Просто ждать, пока ты вернешься? Это звучало как самая худшая пытка из всех возможных в текущей ситуации, но какой у них был выбор? Поэтому волейболисты вернулись домой, погруженные в некий транс, отсеченные от всего остального мира, молча уединившись в своих комнатах, так и не проронив ни слова.       Прошло 2 дня. Вестей от тебя по-прежнему не было, братья не тревожили тебя, как их и просил Кай. Но им самим сейчас нужно было время… время, чтобы понять, что они чувствуют. Хитоми заметила, что её сыновья все время проводили в своих комнатах, совсем не разговаривая друг с другом, да и с ней тоже. На ее расспросы, они что-то невнятно бубнили и уходили обратно к себе, выходя только, чтобы поесть. В один миг все изменилось настолько, что сейчас вообще никто в доме Мия не понимал, что происходит. Братья не ссорились, женщина это видела, а значит, произошло что-то на стороне, что выбило из колеи обоих… и это «что-то» могло быть связано только с тобой, ведь за последние 2 месяца, ты стала неким камнем преткновения и причиной всех перемен и событий в жизни близнецов. Хитоми пыталась завести разговор о тебе на обеде, но заметила, как сильно напряглись её сыновья и ещё больше помрачнели — значит её догадки оказались верными, поэтому женщина замолчала, давая сыновьям время самим раскрыться. Она знала, что её мальчики сами придут к ней, когда будут готовы, так было всегда. Но женщина еще не знала, с чем столкнулись ее мальчики и какой сложный выбор предстоим им сделать.       Лежа в кромешной тьме на своей кровати, Осаму прокручивал в голове все моменты, связанные с тобой: твою улыбку, твой смех, запах твоих волос, который доигровщик просто обожал, твой сладковатый вкус. Пепельный чувствовал, как по затекшему телу расходится приятное тепло, произрастающее из груди. Тепло… он помнит тепло твоего тела, когда ты лежала в его объятиях в лагере, он до сих пор ощущает приятную тяжесть твоего хрупкого тела на своих ногах, когда вы сидели в парке на лавочке, он до сих пор слышит в голове, твое милое довольное мурчание в поцелуй, когда он не давал тебе даже вздохнуть, утоляя свой голод — все это отзывалось трепетным чувством в груди, заставляя губы растягиваться в счастливой улыбке, вызывая непреодолимое желание ощутить все это снова! Снова обнять тебя, поцеловать… Господи, он готов целоваться с тобой вечность!       Но… твои слова, сказанные в понедельник утром, одним жирным крестом, чёрным по белому, перечеркнули все эти светлые и прекрасные воспоминания. Вспоминая, что произошло, Осаму задавался вопросом, почему он ничего не заметил в тот момент? Почему не обратил внимание на эту странность? Почему не заподозрил что-то неладное? Он был так ослеплен болью, и даже ненавистью, что совершенно не обратил внимание на твои странные слова. Но было ещё кое-что, что тревожило сердце волейболиста, не давая ему покоя с того самого дня. Саму встаёт с кровати и идёт в комнату к младшему.       Тихонько постучавшись в дверь, доигровщик заходит в спальню Атсуму. Связующий лежал на кровати с телефоном в руках, рассматривая твои фотографии, которые умудрялся делать тайком. Осаму молча подходит к кровати и ложиться рядом с близнецом, который даже не посмотрел на брата, пребывая в своих мыслях. Всё так резко переменилось в одно мгновение, а потом снова развернулось. Все эти сумасшедшие качели произошедшие всего за 2 дня, могли свести с ума кого угодно. Но Атсуму выпала самая сложная роль во всем этом, ведь твои слова все не шли у него из головы.       Братья лежали рядом, терзаемые совершенно разными переживаниями. Осаму пытался понять, что он чувствует к тебе, после всех твоих слов, Атсуму же старался понять, что ему лучше сделать. Происшествия понедельника заставили доигровщика усомниться в твоих чувствах к нему, в то время как, связующий смог убедиться, что его ты ТОЖЕ любишь.       Такие одинаковые… такие разные… навечно связанные… и разделённые друг от друга… две стороны одной медали, переживающие диаметрально противоположные чувства к «центру» их общей вселенной — девушке, что сплела нити их судеб между собой, запутав настолько, что они сами потерялись друг в друге. Они будто сливались воедино, перемешиваясь и перенимая привычки и черты характера другого: Осаму стал очень несдержанным, вспыльчивым и даже агрессивным, в то время как, Атсуму старался действовать рассудительнее и сдержаннее. Узел ваших отношений так сильно запутался уже на самом пороге, что страшно было представить, что ждало вас дальше.       Но несмотря на все предостережения Кая, братья ни на минуту не засомневались в том, что они хотят быть с тобой. У них даже мысли не возникло — отказаться от тебя, их беспокоило совсем другое, как ты теперь будешь относиться к ним? Сможешь ли… захочешь ли остаться в их жизни? Позволишь ли быть рядом? — Тсуму… — тихо зовёт доигровщик. — Расскажи, что произошло в тот день? Что она говорила тебе?       Блондин откладывает телефон и тяжело выдыхает, он знал, что брат спросит об этом. Ведь, по сути, Атсуму единственный кто знает, что на самом деле произошло в тот роковой понедельник. ***       Прошла неделя с момента твоего отъезда в Токио. После той ночи, когда Атсуму рассказал доигровщику правду, у братьев состоял откровенный разговор, после которого они пришли к тебе домой следующим же утром. Встретивший волейболистов Кай понял, что близнецы сделали свой выбор — решив ступить на этот сложный тернистый путь, выбрав тебя. Студент ничего не спрашивал, он все понял, как только открыл дверь и увидел твёрдую решимость и слепую, отчаянную любовь в глазах двух подростков. Он рассказал спортсменам, что ты ещё не вернулась, и все ещё проходишь реабилитацию у специалиста. Спортсмены приходили каждый день, иногда даже по несколько раз, пытаясь выяснить, хоть какие-нибудь новости. Кай дал им свой номер телефона, и сказал, что позвонит, когда что-то будет известно, но волейболисты все равно каждый раз приходили лично, надеясь встретить тебя. Студент не злился и не винил близнецов, все больше убеждаясь в искренности их чувств и серьёзности намерений.       В субботу, школьники решили заглянуть к тебе домой пораньше, перед утренней тренировкой. Как обычно, дверь спортсменам открыл Кай. — Добр…       Но приветствие обрывается на полуслове, ведь за спиной студента близнецы увидели тебя, вышедшую из кухни. Ваши взгляды встретились… все замерли. Уставшая, осунувшаяся, похудевшая… от одного лишь взгляда на тебя, сердце волейболистов болезненно сжалось. Они хотели уже броситься к тебе, но замерли, заметив неподдельный страх на твоём лице. Ты смотрела на них с ужасом в глазах, отчего спортсмены растерялись… почему? Ты боишься их? Они даже не успевают окликнуть тебя, ведь ты, срываясь с места, убегаешь на второй этаж. Волейболисты переводят растерянные взгляды на студента. — Дайте ей время, она только час назад приехала, — с тяжёлым сердцем произносит программист. — Я вас предупреждал… — Кай-сан… — Просто немного подождите…       Близнецы согласно кивнули, и бросив напоследок тяжёлый взгляд на лестницу, по которой ты убежала наверх, покинули твой дом. Подождать еще немного?! Да они уже с ума сходили от неизвестности, каждый раз отравляя себя надеждой увидеть тебя, приходя к тебе домой каждый день. И сейчас, наконец, спустя почти 2 недели, увидев тебя, снова остались за дверью, снова должны ждать! Это выводило из себя и неимоверно выматывало, они готовы были уже просто вломиться к тебе домой, чтобы хотя бы услышать твой голос, но твой взгляд… полный страха, даже ужаса, заставил их сердца онеметь. Неужели ты боялась их? Но почему? Почему убежала? Разве они сделали что-то плохое? Разве они заставили усомниться в себе? Волейболисты растерянно переглядывались, пытаясь найти ответ в глазах другого, но осознали, что оба задаются одинаковыми вопросами. Братья стояли на противоположной стороне улицы, устремив взгляды в окно твоей комнаты на 2 этаже, надеясь, хоть мельком увидеть тебя вновь. — Детка… я принёс тебе тёплый чай.       Ты сидела на кровати, прижав ноги к груди, обхватив колени руками. Ты совершенно не ожидала увидеть близнецов, потому и убежала, запаниковав. Студент садится рядом и протягивает тебе твою любимую кружку. — Зачем они приходили? — хрипло спрашиваешь, осипшим голосом. Ты столько плакала за эти дни, что голос просто охрип. — Они приходят по несколько раз в день. Они беспокоятся о тебе… — Что?! Зачем? Зачем им беспокоится обо мне? Ведь они все знают теперь… — поджимаешь губы, чувствуя, как к глазам снова подступают слезы. — Они не знают, лишь догадываются… — Я не хочу их больше видеть… — Ты ведь хочешь их увидеть, просто боишься… — студент внимательно смотрит на тебя, понимая, что ты просто напугана. — Они не поймут… я не хочу, Кай… я больше этого не вынесу… «психичка… больная… сумасшедшая…» я больше не вынесу этих слов, люди сторонятся, таких как я… — Но ведь твой друг из Токио не сторонился тебя в детстве. — Тетсуро единственный человек, который посчитал меня «прикольной». Он единственный на всём свете, кто принял меня такой… единственный, кто всегда был со мной. — Ты ведь сама в это не веришь, Милая. Эти двое немного странные, но я думаю, тебе стоит быть с ними открытой. Они ведь тебе нравятся, не лишай себя возможности быть счастливой из-за страха, Т/и. Если ты сейчас сбежишь, потом будешь жалеть всю оставшуюся жизнь о том, что не попробовала. Ты знаешь их, куда лучше меня, неужели они и правда не поймут тебя? — Мне страшно… я им такого наговорила в тот день и… я, ведь, даже не знаю, что произошло в тот понедельник, может я делала какие-то ужасные вещи, Кай! — прикрываешь лицо руками, тихо заплакав.       Студент садится ближе и крепко обнимает тебя, поглаживая по голове. — Я уверен, что ты не делала ничего плохого, ведь домой ты вернулась в тот день очень и очень счастливая, — ласково шепчет Шибаяши. — Честно сказать, я ещё никогда не видел тебя такой радостной, даже удивился немного…       Ты поднимаешь неверящий взгляд, но студент лишь слегка улыбнулся, ласково поглаживая тебя по спине. «Счастливая?» пронеслось у тебя в голове… «Что же я такого делала?» Гулко сглотнув, ты прикрыла глаза. Ни единой зацепки, даже малейшего проблеска воспоминаний, единственное следствие — это багровый засос на шее… Атсуму, это точно были его проделки.       Всю эти 2 недели ты строила самые разные теории, которым не было подтверждений, единственное, что ты могла вынести из всего случившегося — это то, что ты бросила Осаму и начала встречаться с Атсуму в тот день, про который ничего не помнишь. После всего этого встречаться лицом к лицу с братьями ты боялась, ведь понятия не имела что наговорила им и как себя вела. Наверняка сделала больно доигровщику, и совсем этого не помнишь, что терзало тебя больше всего. Сначала Атсуму в воскресенье, потом Осаму в понедельник. Ты была уверена, что близнецы больше не захотят тебя видеть, и слова Кая о том, что они приходят каждый день — очень удивили тебя, но в то же время напрягли. Наверняка, они ждали объяснений, и это пугало. — Ты думаешь, мне стоит сказать им? — умоляюще смотришь на студента. — Думаю, да. Они заслуживают знать правду, Детка.       Ты нервно выдыхаешь, с ужасом представляя, вашу встречу. После всего, как ты будешь смотреть им в глаза, что должна будешь сказать? Они ненавидят тебя, наверняка, ты была уверенна в этом! Разве можно после такого простить тебя? Боже… ты сжалась, при одной только мысли о том, что причинила столько боли тем, кому хотела только счастья. Осаму… его взгляд в то утро не выходил у тебя из головы… ему было больно! Ты сделала больно тому, кто всегда приходил к тебе на помощь, тому, кто всегда больше остальных беспокоился и переживал о тебе! Какая же ты все-таки сволочь! Ты не имела права даже заикаться о прощении, ведь его боль, вся боль, что ты причинила доигровщику была тогда в его глазах… боль юноши, который заслуживал быть счастливым! А Атсуму… сначала ты отказала ему воскресенье, убивая вас обоих своих выбором, в понедельник дала ему надежду, о которой вообще ничего не помнишь и… и во вторник снова оттолкнула его, еще и пощечину залепила! — Нет!!! Я не буду с ними говорить… — заплакала ты. — Я просто ужасный человек, Кай… я… я… ты даже представить себе не можешь, что я натворила… они… они не заслужили все это… как я могу посмотреть им в глаза, после всего? Нет… им лучше забыть меня! — твой голос надламывался из-за слез. — Я больше не вернусь в эту школу… я попрошу отца перевести меня куда-нибудь в другое место… — Т/и… — Кай крепко прижимает тебя к себе, прерывая поток твоих отчаянных попыток сбежать. — Они тебя любят! — произносит студент, чувствуя, что ты сжимаешься от этих слов. — Если бы они злились или не хотели больше тебя видеть, они бы не обивали порог нашего дома по нескольку раз в день! — Нет! Все не так… зачем им такая как я… они просто хотели… просто им… — ты захлебывалась собственными мыслями, не находя никакого оправдания, пытаясь разглядеть в поступке братьев какой-то злой умысел. — Они хотят увидеть тебя, Т/и… потому что безумно переживают и беспокоятся о тебе, — констатирует факт Шибаяши, понимая, что ты не хочешь принимать правду, пытаясь придумать иллюзорные оправдания для самой себя. — Они мне даже не позвонили ни разу за все это время… даже слова не написали… — пытаешься возразить ты, вспоминая единственный момент, который может стать твоим спасительным кругом от правды, которую тебе пытается донести брюнет. — Они пришли в тот день, когда ты уехала с отцом в Токио, — отвечает парень, тяжело вздыхая. — И у нас был разговор… это я попросил их не писать и не звонить тебе, пока все не утрясется и ты не вернешься обратно. — Ты рассказал им?! — поднимаешь испуганный взгляд на студента, с ужасом ожидая ответа. — Нет, Т/и… ты должна сама рассказать им все, я просто сказал, что ты испытываешь некоторые трудности с доверием и у тебя есть некоторые проблемы… — с грустью отвечает Кай, с сожалением смотря на тебя. — Т/и, послушай, я знаю, что тебе страшно, я знаю, что ты боишься вновь столкнуться с той ненавистью и травлей, что были в детстве. Но не все люди такие, Т/и. Я больше, чем уверен, что они поймут тебя. Потому что вижу, как они оба смотрят на тебя… и ты… ты ведь тоже любишь их, я ведь прав? — К-кай… — ты опускаешь глаза, нервно закусывая губу. — Я… я не могу… если я скажу им… и… а вдруг они не поймут… вдруг засмеются… нет… я больше не выдержку… — прикрываешь глаза, скрывая новую волну слез, что хлынула из твоих глаз. — Ты сильная, Т/и! Сильнее, чем кто-либо! Самый стойкий и сильный человек, из всех, кого я знаю. Я уверен, что ты сама понимаешь, что должна поговорить с братьями… но не давай своему прошлому перечеркнуть твое будущее, Т/и. Эти двое — не те дети, что окружали тебя в детстве, да и ты уже совсем другой человек, Милая. Ты ведь сама знаешь ответ на этот вопрос. — Кай…       Ты подавленно всхлипнула, принимая свою участь, соглашаясь со студентом. Сбежать, оставив кого-то без объяснений — хуже всего. Ты должна ответить за свои поступки, за все, что натворила. Братья имели полное право знать, они должны получить ответы на все свои вопросы. Это был твой долг перед ними, за все, что они сделали для тебя. И даже если расплатой будет их ненависть или презрение, ты должна будешь принять это с достоинством. — Ты можешь их пригласить… завтра… я расскажу им все завтра… — Хорошо, Милая… — Кай ласково целует тебя в макушку. — Отдыхай, я буду внизу.       Студент еще раз стискивает тебя в своих нежных объятиях и покидает твою комнату, понимая, что его долг выполнен и ты должна успокоиться и хорошенько обдумать все, что скажешь близнецам. Вероятно, это будет твой самый тяжелый и откровенный разговор за всю жизнь, но брюнет был спокоен, он нутром чувствовал, что ты справишься, всегда справлялась и это просто очередной шаг к своему счастью, который ты должна сделать самостоятельно.       Весь оставшийся день и вся грядущая ночь были очень напряжёнными для всех троих. Когда близнецы получили звонок от студента с приглашением прийти завтра, они испытали невероятное облегчение, и напряжение одновременно. Они увидят тебя — это радовало, но что ты скажешь им, они не знали. Кроме того, ждать нужно было целые сутки. Спортсмены не находили себе места весь день, то и дело поглядывая на время, которое, словно в насмешку тянулось, настолько медленно, что порой казалось, будто, вообще остановилось. А ты все думала, как сказать им правду о себе, представляла самые разные сценарии о том, как отреагируют близнецы. И не один из них не был счастливым, ты была уверена, что это будет ваш последний разговор, и в глубине души чаяла надежду, что возможно, вы сможете остаться, хотя бы, друзьями. ***       Услышав звонок в дверь, ты вздрогнула. Встреча с братьями неумолимо приближалась, ты вся издергалась и изнервничалась, так и не сомкнув глаз за всю ночь. Поэтому стояла сейчас в своей комнате, нервно заламывая пальцы, ожидая, когда дверь в твою комнату откроется. Глухие шаги по лестнице, потом по коридору 2 этажа, сердце сошло с ума, казалось, что грудная клетка проломится под его сумасшедшими натиском. Скрип двери, ты замираешь, впиваясь взглядом в волейболистов. Повисла звенящая тишина, вы молча смотрели друг на друга. Братья ужаснулись, увидев тебя: огромные синяки под глазами, бледно-серое лицо, красные глаза, исхудавшее тело… вчера они увидели тебя мельком, но сейчас хорошо разглядели и были шокированы, что случилось с их любимой маленькой девочкой, всегда с румянцем на щечках, и смущенным взглядом. — Я оставлю вас… — прерывает повисшее молчание Кай. — Детка, если что, я буду внизу, — студент кивает тебе и уходит.       Как только дверь закрывается, Атсуму сразу же бросается к тебе, но замирает, когда замечает, что ты испуганно отшатываешься от него, спотыкаясь о ковёр. — Т/и… — Прошу, не надо… — ты умоляюще смотришь на блондина, сжавшись, словно маленький запуганный зверёк.       Связующий отступает обратно к брату, глядя на тебя обеспокоенным взглядом. — Присядьте пожалуйста, — ты указываешь на свою кровать, и близнецы послушно выполняют твою просьбу, понимая, что ты боишься их.       Снова в комнате становится тихо, слышно лишь твоё нервное сбитое дыхание, и гулкое сглатывание. Спортсмены стараются держать себя в руках, подавляя дикое желание обнять твоё дрожащее тельце, и прижать к себе, что есть силы. Но они ясно видели, что их присутствие нервирует тебя, поэтому старались не делать резких движений. А ты все молчала, так и не понимая, что именно должна сказать, с чего начать? — Милая… — первым не выдерживает Осаму, сжимая кулаки. — Как ты себя чувствуешь? Прошу, скажи хоть что-нибудь… — Я-я… — голос дрожит, и к горлу подступает ком, тело предаёт тебя. — Простите… — всхлипываешь ты. — Простите меня… — Т/и! Не надо извиняться перед нами… — Нет! — перебиваешь Атсуму. — Я должна! Я причинила боль вам обоим, тебе тогда в парке, а Саму… я даже не помню этого, но знаю, что сделала и тебе больно, Саму, я видела это по твоему взгляду, тогда около школы, и вижу это сейчас. Простите меня… я не хотела… не хотела, чтобы все так получилось, я не думала, что это снова произойдёт… — ты закрыла лицо руками, тихо заплакав.       Сердца волейболистов сейчас разрывались на куски, видеть тебя в таком состоянии было выше их сил, но невозможность прикоснуться к тебе, чтобы успокоить — хуже любой из адской мук. — Т/и, ты совсем ничего не помнишь, что было в понедельник? — осторожно спрашивает связующий. — Нет, — сипло отвечаешь ты, стирая с лица дорожки слез. — Я должна вам все объяснить…       Делаешь глубокий вдох, собираясь с мыслями, ведь нет больше смысла бежать, надо просто сделать это, и все закончится. — Впервые, на сколько нам известно, это случилось, когда мне было 9. Просто в один из дней я проснулась совершенно другим ребёнком, я этого не понимала, ведь была маленькой, мне казалось, что неделя шла намного быстрее, что в школу я ходила всего 4 дня, а не шесть. Первыми эту странность заметили учителя, замечая, что в некоторые дни я веду совершенно иначе. Сначала этому не придали значения, но потом возникла какая-то ситуация я уже не помню подробностей, в общем выяснилось, что я ничего не помню, из того, что делала днем ранее. Родители злились, считая это моими капризами и детскими шалостями, но со временем ситуация становилась все запутанней, пока в итоге не случился скандал с мамой… — ты рвано выдохнула. — Меня отвели к детскому психологу, потом к другому, а потом был ещё один, но никто не мог понять причину такого резкой и странной смены моего поведения. Пока я не попала к Каори-сан, через пару сеансов, она сказала, что у меня что-то типа альтер-личности…       Ты смотрела в пол все время, пока говорила, боясь посмотреть в глаза близнецам. Они молча слушали, не перебивая тебя. — В общем, Она… моя вторая личность появляется в стрессовых или сложных ситуациях, чтобы защитить меня. Такое расстройство личности достаточно распространено в мире… и практически всегда наблюдается у людей, переживших сильные эмоциональные потрясения. Это своего рода защитный механизм мозга, чтобы защитить основную личностью в опасных ситуациях, приходит другая. Также случилось и со мной… но родители слишком поздно это поняли, к тому моменту, когда мне поставили диагноз, все вокруг уже знали, что я странная. Дети начали травить меня, обзывать ненормальной, сумасшедшей… это был настоящий кошмар… поэтому я и не верю людям… — Милая… — Прошу, дайте мне закончить. Прошло долгих 3 года, родителям пришлось сменить место жительства и переехать в другой район, где меня никто не знал. Но потом они развелись и отец переехал сюда, а я осталась с мамой в Токио. Я ходила только в школу и сразу домой, на улицу не выходила и ни с кем не общалась из детей, потому что боялась, что меня снова начнут травить… пока однажды, возвращаясь домой из школы, я не столкнулась с мальчиком с моего двора. Я часто видела его, он постоянно ходил с волейбольным мячиком в руках, — ты слегка улыбнулась, вспоминая первую встречу с Тетсуро. — Так я познакомилась со своим первым другом, с которым мы дружим и по сей день. Тетсу был первым, кто принял меня, не обзываясь, а называя меня прикольной. Приступов становилось все меньше, благодаря Каори-сан, но Тетсу застал несколько из них. Он говорил, что я становилась более весёлой и смешной, больше отличий он не заметил. Но все равно, мне было страшно… вы даже не представляете, какого это проснуться утром, понимая, что ты не помнишь целые сутки, ни что делал, ни где был… словно твоё тело отбирали у тебя и делали с ним, все, что вздумается. И что самое страшное, я не могу это контролировать. Я начала сходить с ума, я вела дневники и писала в них, все, что я делала за день, чтобы проверить, все ли я помню. Я отмечала каждый день в календаре, чтобы понимать, в какие дни она появляется. Я стала параноиком! Но каким-то чудом, благодаря Каори-сан и Тетсу, я смогла выкарабкаться, и стать хоть немного нормальной. Последний приступ был в 14 лет… и я думала, что Она ушла, но… я ошиблась… и вы стали свидетелями этого. Мне очень жаль, правда, я не хотела делать вам больно, просто… — ты чувствовала, что снова начинаешь плакать. — Т/и…       Братья больше не выдерживают и оба подрываются с места бросаясь к тебе, но замирают в шаге, заметив твой испуганный взгляд. — Нет, не надо… — слёзно просишь ты. — Я знаю, что вы думаете, я просто хотела объясниться с вами, не надо жалости, я не хочу её. Вы заслуживаете знать правду… и я все понимаю, поэтому, пожалуйста, просто уходите.       Ты отворачиваешься, пряча лицо руками, снова заплакав. Всё внутри разрывалось, ты не хотела терять их, но понимала, что «такой» ты никому не нужна. Ты надеялась, что стала нормальной, но нет, ты все та же чокнутая психичка, которой была 9 лет назад. И меньше всего ты хотела, чтобы близнецы видели тебя такой, только не они! Но все вышло ровно, да наоборот. И теперь, юноши, которые стали безумно дороги, увидели «истинную» тебя. — Мы никуда не уйдём!       Голос связующего не сразу пробивается в твоё сознание, отдаваясь странным эхом в груди, заставившим тебя обернуться и снова посмотреть на братьев. — Мы останемся с тобой, Т/и… — добавляет доигровщик.       Ты непонимающе смотришь на спортсменов, пытаясь найти в их словах какой-то другой смысл, кроме того, что эти слова изначально несли, но не можешь. — Что вы говорите? Зачем вам оставаться? — заплаканным голосом едва различимо шепчешь. — Потому что мы любим тебя! — с улыбкой произносит связующий, разводя руки в стороны.       Ты ошеломленно смотрела на спортсменов, пытаясь уловить в их взглядах что-то, что говорило бы об их отвращении или осуждении, что-то, что выдавало бы их неприязнь или презрение, но все, что ты видела — это была Любовь. Они стояли в шаге от тебя, ласково улыбаясь, приглашая в свои объятия. Ты не понимала, неужели правда о тебе им была безразлична? Неужели, им было все равно, что ты не «такая», как все? Неужели, они все равно готовы остаться с тобой, после всего, что случилось?! Ты не могла вымолвить ни слова, с не понимаем, смотря на них… твои губы дрожали. Холод… беспросветный мрак и холод, что опустились плотным полотном на твою реальность, как неизбежный снегопад зимней стужей, проникая в каждый уголок твоей израненной души, навсегда лишая света и тепла, заставляя покорно смириться со своей безрадостной и одинокой участью, оставляя один на один со своим страхом, упивающимся твоей безнадежностью и сломленной душой. Каждый раз… каждая попытка… каждый порыв вырваться из этого мрака — были сломлены, с показательной легкостью и даже насмешкой.       Всю свою сознательную жизнь ты старалась бороться, изо всех сил старалась преодолеть, победить этот мрак, эту тьму, что всегда находила способ вновь и вновь прокрасться в твою реальность. Ты не понимала, как этим двоим удавалось с такой легкостью разгонять все твои страхи? Почему сейчас смотря на них… на их разведенные в стороны руки, приглашающие в такие желанные и теплые объятия… в их глаза, наполненные невероятной нежностью и любовью… на их улыбки — все вокруг менялось… ты точно могла сказать, что даже в комнате стало теплее, ты чувствовала как озябшего тела касается ласковое тепло солнечных лучей, которые начали проникать в твою комнату только сейчас, стоило близнецам переступить порог твоего убежища. Почему их присутствие всегда заставляло тебя забывать обо всем плохом, заставляло тебя верить во что-то хорошее, верить, что ты тоже особенная, что ты тоже можешь быть нужной и счастливой? Почему рядом с ними все меркло, все, что казалось тебе важным, всегда уходило на задний план, освобождая пьедестал только для них двоих? Ты даже не заметила, что перестала плакать, думая о братьях, слезы высохли в уголках глаз, в которых игриво плескались лучики летнего солнца, воспламеняя едва не угасший костер любви к близнецам Мия. — Иди к нам, Милая…       Даже в самых невероятных мечтах и надеждах, ты не могла представить себе, что кто-то сможет выбрать тебя. Поэтому сейчас колебалась, совершенно растерявшись… сомнения одолевали, ты боялась поверить в то, что видела, слишком много боли причиняли, слишком много плохих слов говорили, слишком много ненависти подарили… слишком… слишком… слишком… СЛИШКОМ много всего плохого было, чтобы так запросто поверить в то, что близнецы готовы были так легко и спокойно остаться с тобой. — Я не понимаю вас… зачем… зачем вам я? Почему вы просто не уйдёте? Ведь все всегда уходят… — Потому что ты нужна нам… а все остальные просто идиоты, раз не понимали, насколько ты невероятная и потрясающая.       Ты смотришь на Осаму… после всего, что ты сделала… после того, как бросила его, он говорил тебе такое? И Атсуму, стоящий рядом с ним, сейчас они думали одинаково, ты на инстинктивном уровне чувствовала это, что они оба говорили за них двоих. Ты чувствуешь, как в груди становится тепло… голова все ещё сопротивлялась, пытаясь найти любые отговорки, чтобы не верить в происходящее, но сердце… сердце уже все осознало и приняло решение.       Тело само потянулось в объятия близнецов, ты буквально упала в их руки. Стиснутая их мускулистыми телами с обоих сторон, крепко сжимаемая их сильными надёжными руками, ты испытывала такой калейдоскоп чувств, что и не понимала толком. Невероятное облегчение, вперемешку с искрометным счастьем, глубокой благодарностью и искренней любовью. Хотя чувство тревоги и страха, все ещё маячило на задворках сознания, искренняя радость сейчас вытесняла все остальное! Слезы ручьём катились по твоим щекам, но впервые за эти 2 недели — это были слезы радости и счастья. Ты прижималась к братьям, что есть силы, пытаясь согреться в их тёплых и любящих объятиях, истосковавшись и до смерти соскучившись по ним!       Да, ты думала о них все это время, извелась и испереживалась до трясучки. Ещё никого в своей жизни ты так не боялась потерять, как их двоих! И то, что они сейчас так крепко прижимали тебя к себе, согревали теплом своего дыхания твою шею с обоих сторон, оставляли нежные поцелуи и шептали слова любви — казалось самым невероятным сном. Сном, от которого ты, впервые, не хотела просыпаться, ты не хотела, чтобы это прекращалось, ты не хотела, чтобы они отпускали тебя, не хотела, чтобы этот миг заканчивался. Ты нужна им! Ты все еще НУЖНА им!!!       Кай сидел на кухне все это время, настороженно прислушиваясь, он не знал, чем закончится ваш разговор, но морально готовился к худшему. Если все закончится плохо, он будет единственным, кто окажется рядом с тобой, поэтому был наготове. Но братья, все не спускались, и студент решил проверить. Шибаяши тихонько поднялся по лестнице на второй этаж и приблизился к приоткрытой двери твоей комнаты, тихие всхлипы, доносились до слуха программиста, что заставило его напрячься, видимо разговор пошёл по худшему сценарию. Студент подошёл вплотную и заглянул в твою комнату, сначала очень удивившись, а потом облегчённо выдохнув. Трое подростков в обнимку лежали на кровати, близнецы обнимали тебя с обоих сторон, что-то шепча на ушко, на что ты тихо хихикала… те всхлипы, что услышал студент, оказались тихим смехом. Кай мысленно поблагодарил братьев и тихо удалился.       Вы втроём ютились на твоей односпальной кровати, плотно прижимаясь друг к другу. Волейболисты утянули тебя на кровать, решив проигнорировать правила приличия, оказавшись всего второй раз в твоей комнате, но ты не была против. Лежа головой на груди Атсуму, ты слушала его болтовню о прошлогоднем летнем лагере, тихо посмеиваясь от ремарок, которые вставлял доигровщик, что прижимался к тебе сзади, зарывшись носом в изгиб твоей шеи, вдыхая любимый аромат твоей кожи. — Я так скучал по твоему смеху… — неожиданно выдаёт связующий, зарывшись руками в твои шелковистые волосы, слегка массируя кожу головы.       Ты поднимаешь голову и смущённо смотришь на блондина, что мягко улыбался тебе. — А я скучал по всей тебе… — бубнит в твою шею доигровщик, прижимаясь сильнее и глубоко вдыхая твой запах.       Чувствуешь, как кожа покрывается мурашками, и волнение разливается по венам, отдаваясь трепетной дрожью во всем теле. Боже! Как же тебе не хватало всего этого… этих объятий… этих прикосновений… этих поцелуев… как же тебе не хватало их двоих! Но было кое-что, что все еще тревожило твое сознание… кое-что, что заставляло нервно прикусывать губу… — Тсуму, — тихо зовёшь связующего, пытаясь унять подступающее чувство страха и отчаяния. — Что такое, Лисичка? — связующий замечает твой взволнованный взгляд. — Р-раскаж-жите, что было в прошлый понедельник… — ты боялась… боялась спрашивать, но ты должна знать, должна заглянуть своему страху в глаза. — Милая, это неважно, ты сейчас с нами и это главное… — шепчет Осаму, оставляя нежный поцелуй в висок. — Нет, я должна знать, я хочу понять… понять Её…       Братья неуверенно переглядываются, им не хотелось, чтобы ты снова плакала и переживала, ведь только-только начала улыбаться и даже смеяться. Но ты смотрела на них, ожидая подробностей, не оставляя близнецам выбора.       14 дней назад. Понедельник. 1 июля. 9 утра       Братья завтракали на кухне в полной тишине. Атсуму уткнулся в свою тарелку, все ещё пребывая в неком трансе, Осаму видел, что его брат пока что не настроен на разговор, поэтому тоже молчал. Хитоми же с тревогой поглядывала на сыновей, не находя, что сказать. Ей хотелось поддержать своих мальчиков, особенно Атсуму, учитывая, что теперь она знала, что ты начала встречаться с Осаму, отказав Тсуму, но чувствовала, что сейчас любые её слова будут лишними.       Звук уведомления о полученном сообщении отвлекает доигровщика от размышлений, юноша берет свой телефон и, прочитав сообщение, слегка улыбается. [Сообщение от тебя] Доброе утро, Милый Буду ждать тебя около школы в 10 ❤️ [Сообщение от <Защитник Мия>] Доброе, Милая ❤️ Хорошо, я приду))       Пепельный быстро доедает свою кашу и, прибрав за собой посуду, уходит наверх собираться. Несмотря на то, что вы договорились встретиться после твоей тренировки, волейболист был рад возможности увидеть тебя раньше. Он не стал заморачиваться о причинах смены времени вашей встречи, ему было все равно, ведь это значило, что вы сможете больше времени провести вместе. Собравшись, юноша спустился вниз, поцеловав Хитоми на прощание и вышел из дома, провожаемый хмурым взглядом Атсуму, который получил точно такое же сообщение от тебя. На подходе к школе, доигровщик замечает твою хрупкую фигуру, через дорогу от школьных ворот, и спешит к тебе. — Самууу, — ты ласково улыбаешься спортсмену, который быстрым шагом подходит к тебе и сразу же целует, обхватывая за талию и начинает кружить.       Ты задорно хихикаешь в поцелуй, обхватывая сильную шею спортсмена. Спустя долгий и сладостный поцелуй, Саму, наконец, отрывается от тебя и ласково смотрит. — Доброе утро, Любимая моя, прекрасно выглядишь. — Спасибо, Милый, — улыбаешься в ответ, потянувшись за очередным поцелуем, на который юноша сразу же отвечает. — Тренировку отменили? — спрашивает пепельный, замечая, что ты стояла в джинсах и футболке, без спортивной сумки. — Я решила прогулять, — хихикнула ты. — Я плохо на тебя влияю? — усмехается волейболист. — Люблю тебя, — произносишь ты, снова потянувшись к губам доигровщика.       Осаму был удивлён, ты так спокойно сказала эти слова, хотя ещё вчера, жутко смущалась, когда доигровщик говорил их тебе, и сама целовала его. Не сказать, что он был против, совсем наоборот, но уже тогда ему стоило насторожиться, ведь это было несвойственно тебе. — Кто-то очень соскучился по мне? — лукаво спрашивает юноша, когда ты, наконец, отпустила его губы из сладкого плена. — На самом деле, я хотела поговорить с тобой, Саму… — Я слушаю, Милая… — спортсмен заправляет за ушко, выбившуюся прядку волос и с нежностью смотрит на тебя. — Саму, я люблю Атсуму! — и первая же фраза бьёт поддых, волейболист несколько раз моргает, пытаясь понять, не ослышался ли он, но ты стояла с совершенно серьёзным лицом, смотря доигровщику прямо в глаза. — Т/и, я не понимаю… — Саму, это была ошибка! Т/и сделала ужасную ошибку вчера, когда выбрала тебя! Она любит тебя, но и Атсуму она тоже любит! Она не должна была выбирать тебя, а должна была выбрать вас обоих! — Что ты такое говоришь? — юноша чувствовал, что ему вонзили в сердце нож. — Что значит ошибка? Ты считаешь наши отношения ошибкой?! — Нет, Саму, послушай. Ошибка то, что это отношения только между тобой и Т/и, она не должна быть только с тобой, она должна быть с вами обоими! — Что значит «должна быть»? И почему ты говоришь о себе в третьем лице?! — доигровщик выходил из себя, чувствуя, как жгучая ярость разливается по венам, распаляя внутреннего зверя. — Саму, послушай, — ты пыталась дотронуться до доигровщика, но юноша отшатнулся от тебя. — Значит, ты хочешь быть с ним?! — резко выпаливает спортсмен. — Да… но и с тобой тоже! Саму, пожалуйста, послушай, Т/и… то есть я, любим вас обоих, и мы должны быть с вами… — А я для тебя недостаточно хорош?! Ты ведь вчера говорила, что я нравлюсь тебе, почему же сегодня ты передумала? — Осаму подошёл к тебе, схватив за плечи. — Т/и, скажи, что я сделал не так? — Саму, дело не в тебе, дело в Т/и, она должна выбрать вас обоих!!! — Почему? ПОЧЕМУ ты не можешь просто выбрать меня?! Скажи, Милая, зачем тогда все это? Зачем, ты мучаешь нас?! — сорвался на крик доигровщик. — Саму, прошу… выслушай меня! Ты дорог Т/и, но… — НО?! Но не настолько, чтобы просто быть моей?! — Осаму, пожалуйста… — Нет, я… — доигровщик замолкает, ведь замечает брата за твоей спиной. — Какого… что ОН тут делает? — Я написала ему и попросила прийти…       Пепельный опускает на тебя разъяренный взгляд, ощущая себя преданным. — Значит вот, что ты чувствуешь? Так значит, решило твоё сердце? — Осаму, послушай же меня… — Нет! Довольно! — юноша одернул свою руку, отходя от тебя. — Пусть будет так, если ты любишь его больше, чем меня, Т/и, тогда я не буду вам мешать… прощай… — Саму, постой!!!       Но доигровщик так быстро скрылся за поворотом, что ты не смогла его остановить. Атсуму стоял неподалёку и, видел развернувшуюся трагедию, молча наблюдая со стороны. Он не понимал, что происходит, но твоё странное сообщение с просьбой, даже скорее мольбой, прийти, вызвало тревогу в сердце связующего. И сейчас, он смотрел на тебя, ожидая объяснений, а ты все смотрела вслед доигровщику, расстроенным взглядом. — Прости меня, Т/и… но ты должна была выбрать их обоих…       Атсуму слышал твои слова, но не успел их осознать, ведь ты буквально набросилась на связующего, впиваясь в его губы горячим поцелуем. Юноша смотрел на тебя, распахнув глаза, и не шевелился. — Т/и, а… — Я люблю тебя… — перебиваешь спортсмена и снова нетерпеливо целуешь, вызывая в душе волейболиста дикое смятение.       В конце концов, Атсуму сдаётся под твоим натиском и крепко обнимает, прижимая к себе, что есть силы, мокро и страстно целуя желанные губы. Но в этот раз все было по-другому, не было присущей тебе робости и смущения, ты совершенно не уступала связующему в страсти и горячности. — Ого… — вырвалось у спортсмена, когда вы смогли оторваться друг от друга.       Голова кружилась у обоих, но Тсуму понимал, что должен прояснить ситуацию, ведь ты, кажется, бросила его брата 15 минут назад, и теперь получается с ним? — Лисичка, я, конечно, счастлив, что ты так рада мне, но… я, если честно, ничего не понимаю… — И не надо, просто поцелуй меня ещё раз… — Стой, Детка, подожди, — Атсуму отпрянул, когда ты снова попыталась поцеловать его. — Объясни, что происходит? Вы расстались с Саму? — Тсуму, проведи этот день со мной… — Но… — Просто, проведи! Не хочу говорить о том, что было, и о том, что будет, я хочу просто провести этот день только с тобой. Я люблю тебя, Атсуму. Очень люблю… и, возможно Т/и, возненавидит меня за это, но так должно быть… поэтому, сделай это для меня, останься со мной сегодня. Давай забудем обо всем… только ты и я!       Связующий ошеломленно смотрел на тебя, твои слова показались ему какими-то странными, но он плохо соображал в тот момент, из-за нахлынувших чувств и обрушившихся эмоций, поэтому пошёл у тебя на поводу. Пережив дикую боль и обиду прошлым днем, сегодня он захотел забыться… забыться вместе с тобой… только ты и он… все остальное подождёт!       Это был восхитительный день! Вы все время не размыкали рук, постоянно целовались и обнимались. Атсуму вообще не узнавал тебя, ты вся светилась счастьем рядом с ним, за все время, что вы знакомы он не слышал столько твоего смеха, сколько услышал за этот день. Ты постоянно улыбалась ему, с упоением слушая блондина. Вы гуляли в парке, ели мороженое, ты залезла в пруд прямо в одежде и обуви, затащив туда и волейболиста, который пытался вытащить тебя из воды. В итоге, мокрые и счастливые, вы сидели на лужайке и целовались, обсыхая на солнце. Потом поиграли на игровых автоматах, где ты просто в пух и прах разнесла связующего, перекусили на летней террасе уютной кафешки, где ты все время покушалась на молочный коктейль связующего, вынудив его заказать ещё 2 таких же, ведь тебе нравилось пить именно с его стакана. Это был замечательный день.       Солнце уже скрылось за горизонтом, окутывая Хиого сумерками, тут и там начали загораться вечерние огни, наполняя атмосферу романтикой и уютом. Атсуму пригласил тебя покататься на чёртовом колесе, заплатив сразу за несколько кругов. Вы разместились в уютной полностью застекленной опрятной кабине с удобными скамейками по обоим сторонам, прижимаясь друг к другу. Ты не сводила глаз с горизонта, когда вы поднялись выше, и Атсуму заметил некую грусть в твоём взгляде, вы оба молчали. Ты крепко сжимала руку волейболиста, нервно выдыхая. — Тсуму… — Да, Лисичка… — отвечает связующий, прижимая тебя спиной к своей груди, зарывшись носом в шелковистые волосы. — Ты ведь не оставишь Т/и? — Что?       Ты отстраняешься от спортсмена, поворачиваясь к нему лицом, и внимательно смотришь в его карие глаза. — Я люблю тебя! — И я люблю тебя, Девочка моя… — Тогда пообещай мне, что не оставишь Т/и! — Детка, я не понимаю… — У меня осталось мало времени, пообещай мне, что не оставишь Т/и, и не откажешься от неё, ни смотря ни на что! — Детка, ты пугаешь меня, почему ты… — Я не хочу терять тебя… — Не потеряешь, почему ты вообще об этом заговорила? — Тогда пообещай мне! — Обещаю! Я обещаю, что не оставлю тебя, Любимая моя!       Ты встаёшь со своего места и перекидываешь ногу через связующего, усаживаясь на его бедра лицом к нему. Атсуму замирает, шокировано уставившись на тебя. Вы смотрели друг другу в глаза, и связующий видел невыносимую боль и горечь в твоих глазах, отчего сердце волейболиста сжалось. — Мне так жаль, Тсуму… я подвела тебя… подвела… из-за меня ты страдаешь, Т/и страдает и Саму тоже, вы все страдаете из-за меня… я подвела всех вас! — Т/и, Милая, что ты такое говоришь… — юноша обхватывает твоё лицо руками, замечая, подступившие к глазам слезы. — Ты ничего не сделала, Лисичка, ты ни в чем не виновата! — Виновата… но я так люблю тебя, Атсуму, люблю больше всего на свете! И я хочу, чтобы ты был счастлив… все вы были счастливы, поэтому, дай мне слово, что не оставишь Т/и. — Я никому тебя не отдам, Любимая моя, ты меня слышишь? Я всегда буду с тобой, клянусь тебе! — Хорошо… я верю тебе, Тсуму…       Ты снова припадаешь к губам связующего, и юноша чувствует горечь в этом поцелуе, боль и сожаление. Он не понимал твоих слов, но отвечал то, что ты хотела от него услышать, потому что инстинктивно чувствовал, что должен сказать именно эти слова. Что-то внутри него в тот момент изменилось, Атсуму ещё не осознал этого, но в тот самый миг его жизнь изменилась навсегда, ведь теперь он был связан клятвой с девушкой, которая была предназначена ему Судьбой.       Горький и полный сожаления поцелуй медленно перерастал в страстный и требовательный, юноша чувствовал, как ты прижималась к нему, ерзая на его коленях, пробуждая что-то дикое и первобытное в груди волейболиста. Юноша углубил поцелуй, пока его руки блуждали по твоей спине, изучая девичье тело, вызывая бурю мурашек на твоей коже. Атсуму, чуть не подавился, когда ты двинулась бёдрами вперёд, упираясь промежностью в пах спортсмена. Связующий отстранился от тебя вопросительно заглядывая в твои затуманенные глаза и увидел там желание, которое его напугало. Ты была не на шутку возбуждена, он видел это по твоим глазам и сбитому дыханию, он чувствовал сквозь твою одежду набухшие соски, когда ты прижималась к нему, он ощущал, как нетерпеливо ты ерзала на его коленях. — Атсуму… — этот манящий, сводящий его с ума шепот, зовущий и умоляющий.       Связующий теряет контроль и впивается в твои губы страстным мокрым поцелуем, сразу же проникая в твой ротик и захватывая в плен твой язычок. Руки блондина опускаются на твои ягодицы и нетерпеливо сжимают их, заставляя прижаться к паху спортсмена, пробуждая рой бабочек внизу живота. Прикосновения волейболиста жаркие, нетерпеливые и до ужаса жадные, он мял и сжимал девичье податливое тело со всей страстью и нестерпимым голодом. Ноги… бедра… ягодицы… спина… громкий девичий стон, сорвавшийся с губ любимой и столь желанной девушки, когда Атсуму коснулся груди — отрезвили спортсмена, подействовав, словно, хороший подзатыльник. Юноша отрывается от твоей шеи, на которой уже успел оставить огромный багровый засос, и с ужасом посмотрел на тебя. — Нет, Т/и, — запыхавшимся голосом шепчет спортсмен. — Мы не должны этого делать. — Ты не… — ХОЧУ! — перебивает блондин, зная, что ты хотела спросить. — Ты даже представить себе не можешь, как сильно я хочу тебя… хотел с самого первого момента, как увидел. Хочу целовать тебя, обнимать тебя, как я хочу ощутить тепло твоего тела, всю тебя целиком. Вдыхать твой запах, ощутить твой вкус, твоё тепло, слышать твои стоны, твои крики… ты даже не представляешь, как часто я думаю об этом… как часто я думаю о тебе. Но я не хочу, чтобы наш первый раз был вот таким… в непонятном месте, на виду у всех… я хочу, чтобы с тобой все было по-другому, потому что я люблю тебя! — Тогда пообещай мне, что это будет самый потрясающий первый раз… — шепчешь ты, переводя дыхание, обнимая волейболиста, прильнув к нему всем телом. ***       Атсуму закончил свое повествование и повисла тишина. Юноша был честен с тобой, рассказав все без утайки. Ты пыталась переварить все, что услышала. Вы так и лежали на твоей кровати, ты слушала рассказ связующего, лежа на его груди, наслаждаясь его приятным голосом, что вибрировал в его груди. Сначала ты боялась знать правду, но теперь испытывала странное чувство горечи и печали, ведь оказывается, Она не желала тебе зла, а просто хотела, чтобы ты выбрала обоих близнецов сразу? Может быть, ты испытывала чувства к обоим именно потому, что в тебе самой было 2 личности? И как же теперь тебе поступить? Ты не решалась сейчас говорить что либо, ведь снова запуталась. В то воскресенье ты разрубила этот узел, как тебе казалось, выбрав Осаму, но Она снова связала вас вместе, и сейчас ты лежала между двумя волейболистами, с уже знакомым чувством тревоги и метания между ними. — Т/и, скажи, ты будешь нашей?       Вопрос Атсуму застает тебя врасплох, заставляя приподняться на локте и удивлённо посмотреть на связующего, который так спокойно лежал, устремив взгляд в потолок, будто бы спросил просто о погоде. — Ты будешь нашей девушкой, Милая?       Раздаётся бархатистый голос за спиной, вызывая у тебя дикую панику и недоумение. Ты приняла сидячее положение и бегала глазами между близнецами, которые совершенно спокойно смотрели на тебя, удобно расположившись на твоей кровати. — Будь нашей девушкой, Т/и…