***
В эту ночь девушку снова преследовал каждодневный кошмар. Неотвратимая битва с предвестником мелькала во сне быстрыми кадрами: клубы дыма и пепла, жар ожесточенной борьбы, давящая нехватка воздуха казались слишком реалистичными. Каждый старался нанести как можно больше урона. Очередной взмах меча вызывал ответную атаку. Они кружили по туманной арене, словно два вихря. Их сила и скорость, точность и расчетливость были равными. За мгновение до того, как девушка почувствовала, что ее клинок разрубил чужую плоть, она уже знала, что это конец. А дальше глухое падение тела о землю, сдавленный крик, то ли его, то ли ее собственный и хаотичные движения рук, испачканных в чужой крови. Она разжала разгоряченную рукоять и распахнула глаза, крепко зажмуренные до этого момента. По лицу парня, которое привычно одаряло девушку хитрой улыбкой, катились слезы. Губы, покрытые кровавыми ссадинами, из последних сил хватали задымленный воздух и издавали слабые хрипы. Люмин без сил упала на колени, крепко прижалась к умирающему парню и принялась нежно гладить того по голове. Но уже ничто не могло помочь. Её руки стали липкими от крови, накатывала тошнота. - Я не хотела этого, ты не должен был умереть! - сквозь сон тревожно бормотала Люмин, не замечая выступившую из-под ресниц влагу. Весь леденящий ужас происходящего в кошмаре прервался звуком разрыва ткани в районе подоконника. Путешественница вздрогнула и рывком приподнялась с хлипкой кровати, пытаясь осознать, что ее разбудило. Паймон же продолжала крепко спать на другой половине постели, и казалось, что ни кошмары подруги, но визиты посторонних людей в номер не могли ее разбудить. В голове промелькнула тревожная мысль о том, что мгновение назад в комнате был кто-то еще и ему пришлось бежать через окно. Этот «кто-то» наблюдал за ней, но не собирался навредить. Или, по крайней мере, не успел. Находясь в одной ночной рубашке, Люмин схватила планер и меч, лежащие на старом комоде, и вылетела на улицу, чтобы преследовать неизвестного шпиона. Свет луны не мог пройти сквозь густые скопления облаков, поэтому холмы Ли Юэ казались по-зловещему черными. Редкие стволы деревьев были окутаны туманом и казались призрачными фигурами. Ночной воздух, приносимый ветрами с моря, был особенно ледяным. Путешественница пристально всматривалась в темноту под собой, тщетно пытаясь рассмотреть что-то помимо кустов, пока не обнаружила темный силуэт, движущийся к склону морского берега. Незнакомец пытался поскорее скрыться, и ничего не оставалось, кроме как стремительно пикировать на него с помощью атаки в падении. В вопросах меткости Люмин не было равных и спустя мгновение она уже оказалась сидящей сверху ночного гостя, плотно держа того в захвате между бедрами. Меч остановился ровно в сантиметре от взъерошенной мужской головы: все-таки убийство не было главной целью, нарушителя необходимо сначала допросить. - Прости, что разбудил, милая, - донёсся наигранно виноватый, чуть хриплый от неожиданного удара мужской голос. Живот скрутило от необъяснимого волнения, а светлые брови нахмурились. Люмин прекрасно поняла чей это голос и теперь слезать она точно не спешила: кто знает, зачем Тарталья приходил и что сейчас выкинет. - Полагаю, ты не слишком-то рада меня видеть, раз не позволяешь даже повернуться к тебе. - Тебе повезло, что мой меч... - Люмин не успела закончить фразу и резко вздохнула, когда сильный противник с лёгкостью поменялся с ней местами, положив ее на лопатки. Взгляд девушки упал на оружие, которое теперь лежало на расстоянии чуть дальше вытянутой руки. На мгновение на лице Люмин появился ужас, но она тут же его подавила, не желая давать парню шанс на победные издевки. Не теряя времени, она рискнула дотянуться до меча, однако Тарталья ловко пресёк ее попытку, продолжая удерживать путешественницу под собственным весом. Происходящее напоминало недавний кошмар. К горлу подступал ком от волнения, хотелось вырваться. Над ней нависал непревзойденный воин, который мог лишить жизни любого, кто встанет на его пути. - Недооценивая врага, в любой момент рисуешь оказаться на его месте, - в глазах Тартальи заблестел азарт, а губы изогнулись в коварной ухмылке. Он откровенно наслаждался потерянным выражением лица Люмин. Вдруг его внимание привлекли едва высохшие следы от слез на щеках девушки, и он беззастенчиво провел по ним большим пальцем. Люмин вздрогнула и подняла на него широко распахнутые глаза. Этот жест показался ей слишком интимным. Ей захотелось что-то возразить, но она не смогла произнести ни слова, настолько сильно сжалось горло. - Ты снова плакала из-за меня, красавица? - тон молодого человека стал строже, а голос ниже, вкрадчиво пробирая сознание Люмин. Он никогда не оставлял ее без насмешливого комплимента, от чего у девушки каждый раз багровело лицо. Такая манера общения даже немного раздражала путешественницу, ведь ей было очевидно, что она не первая его «красавица». Хотя, в данный момент, ее больше обескуражил наглый, но точный вопрос парня. Обрамленное рыжими локонами лицо Тартальи, напротив, было сосредоточенным и серьезным. Он смотрел пристально и вдумчиво, словно изучал каждую неровность, каждую точечку на ее бледной коже. Сейчас в полной мере ощущалось тесное соприкосновение их тел, а горячее дыхание будто слилось в одно. - Чего!? – наконец завопила Люмин. – Придурок, полная чушь, с чего ты вообще решил, что из-за тебя? И что значит "снова"? – ей никогда еще не приходилось так сильно краснеть. Она знала, что Чайльд прав, и именно этот факт выводил девушку из равновесия, ему вообще ни к чему знать что ей там снится и от чего она плачет! Предвестник только ухмыльнулся и выразительно посмотрел на Люмин. Ему нравилось, когда они спорили. Этот обмен колкостями означал, что их мысли были полностью заняты друг другом в один и тот же момент. А еще подобные перепалки не оставляли на ее теле новые шрамы. Какой бы большой не была любовь Тартальи к сражениям, смотреть на молодую девичью кожу, усеянную ранениями от его клинка, ему почему-то было совестно. Тяжесть мужского веса, давившего сверху, отчетливо наводила на Люмин панику. К тому же, ее переполняло смущение вперемешку с негодованием. Не находя себе места, она начала извиваться под парнем и протестующе бить кулаками по земле, призывая наконец слезть с нее. Конечно, ее поведение только раззадоривало Тарталью. Такая хрупкая, но бойкая и привлекательная Люмин изгибалась прямо у него в ногах. Можно сейчас же ее прикончить и устранить глобальнейшую угрозу для планов Фатуи. Или же поступить в своих интересах. Однако, сопротивление с его стороны все-таки не последовало. Победа не должна доставаться так легко. Он неторопливо встал, отряхнул ночнушку девушки и Люмин, не теряя шанса, также поспешила подняться с земли и вернуть собственный меч. - Не нужно притворяться, будто ты не поняла о чем речь, милая. Я все слышал, и не один раз, – эти слова, разившие самоуверенностью, насторожили путешественницу. Неужели Тарталья появлялся раньше? Если он следил за ней, значит ощущение его присутствия не было пустой иллюзией? - Я не могу тебя винить, потому что ты имеешь полное право быть расстроенной из-за меня, – Тарталья продолжил говорить, проводя рукой по ее спине и притягивая девушку ближе. Хоть это и казалось противоестественным, Люмин послушно прижалась к крепкой груди и спрятала лицо в форменном серебристом мундире. Краем глаза она заметила рваный разрез внизу. Сначала Люмин подумала, что по неосторожности задела парня мечом, но тут же осознала, за что тот мог зацепится. - И давно ты шпионишь за мной? – путешественница не прекращала задавать вопросы. Тот факт, что Тарталья следил за ее жизнью и даже знал, что ей снится, пугал и завораживал одновременно. Можно было подумать, что она ему интересна, или это очередное задание от Царицы? - Сказать по правде, приходить удается не так часто, как хотелось бы. На самом деле, сейчас мне нужно быть совсем в другом месте, — предвестник говорил это совершенно спокойно, без издевки и насмешки, - Нам суждено было встретиться вновь, но не таким образом, - Люмин догадывалась о чем он. Они враги. Их место на том поле боя, которое преследовало девушку в кошмарах. И каждый будет стремиться стать победителем в их последней схватке. - Почему же ты не разделался со мной, пока я сплю? Это ведь так просто. - Ты же не думаешь что я бы пал так низко? Не в моих правилах лишаться хороших спарринг-партнеров глупейшим образом, - Тарталья тихо рассмеялся в макушку путешественницы и прижался щекой к ее шелковым волосам, - К тому же, я серьезно за тебя беспокоюсь, крошка. Тебе снятся кошмары, в которых ты просишь меня не умирать. Почему ты этого так боишься? Сердце Люмин бешено заколотилось. Она вспомнила образы, приходившие в кошмарах, и прожила их снова, будто бы они были реальны. И без того замерзшая на ночном воздухе, девушка буквально немела от нахлынувших мыслей. Сил хватило только сильнее вжаться в теплую грудь. Все же она была рада, что хотя бы в этот момент Тарталья не видел ее слез и не догадывался о том, как сильно она переживала за него. По крайней мере, ей хотелось так думать. - Нам нужно принять факт неизбежного сражения как достойным противникам. Без войны не наступит мир, к которому так стремится Её Величество. Я не могу позволить себе роскошь поражения, – резкая смена настроения Тартальи вводила в замешательство. Чем больше он говорил, тем суровее становился его голос. Могло даже показаться, что он вот-вот дрогнет. Предвестник говорил как настоящий преданный солдат, вдохновленный высокой идеей, а речь его была жесткой, убедительной и своего рода пугающей. Слова Тартальи не приносили Люмин никакого успокоения, все больше разгоняя в ее душе ураган переживаний о будущем. Она просто не могла думать об этом без страха и слез. Тело девушки начинало потихоньку вздрагивать от периодических всхлипов, а ноги становились ватными. - Если Царица прикажет мне стереть тебя с лица Тейвата, я не смею ей противиться, — он опустил голову и мрачно посмотрел прямо в глаза Люмин, — Ты знаешь, я обязан сделать всё, что угодно ее воле. Колкие фразы словно вонзались в сердце девушки отравленными иглами. Этого она и боялась. Она не думала о смерти, а о проигрыше в битве не могло быть и речи. В этом и заключалась проблема: никто из них не остановится ни перед чем ради победы. Победы, которую путешественница не желала одерживать, но была обязана. Люмин, в очередной раз содрогнувшись от бесконтрольного плача, молниеносно отстранилась от Тартальи и с вызовом заглянула прямо в его голубые глаза. Они же предательски заблестели. Потеряв всё свое самообладание, парень обхватил раскрасневшееся лицо Люмин руками и выпалил: - Клянусь, я предпочел бы лишиться слуха, лишь бы мне не пришлось этого делать! А дальше он горячо впился в ее губы, как будто боялся что в любой момент девушка исчезнет и это последний шанс насладиться ею. Месяцами накопленные чувства наконец нашли выход, даря обоим сиюминутное облегчение. Тарталья ощущал как все его существо обволакивает сладкий запах, ощущал как светлые волосы щекочут его шею. Руки, сжимающие талию, двигались вдоль тела девушки, отчего у обоих вырывался шумный вздох. Люмин пыталась унять быстро бьющееся сердце, которое отзывалось на каждую ласку Тартальи. Внезапно из-за туч раздался оглушительный гром. Казалось, он пронесся по всему Облачному морю, достигая даже Каменного леса. Неистовый ливень хлестнул по листьям деревьев, заставляя их срываться с ветвей и падать на землю. От неожиданной смены погоды молодые люди отпрянули друг от друга. Их одежда насквозь промокла и неприятно липла к телу. Люмин было невыносимо холодно и всё ее существо затрепетало от мороза. - Я думаю, — начал Тарталья, — что мы все-таки должны вернуться в твой номер, милая. В воздухе стало остро пахнуть сыростью: пахло от луж, что отражали слабый свет бледной луны со стороны морского берега, пахло от мокрых кустов и деревьев, которые уже начинали ломиться под тяжелыми ударами капель. Парень снял мундир, мокрый снаружи но все еще каким-то чудом сухой внутри, чтобы набросить его на продрогшую путешественницу, а затем без труда подхватил девушку на руки и понесся в сторону гостиницы. Под ногами противно чавкала мокрая трава. Дождь, не переставая, колотил молодых людей по лицам, плечам и в особенности по обнаженной спине Предвестника, стекая с того ручьями. Тарталья бежал сломя голову, и ветер дул им навстречу, так что их тела буквально слились воедино. Девушка была настолько хрупка, что он боялся ненароком ее сломать. Это было странное ощущение. Непривычное. Она была похожа на маленькую куклу, с которой играла Тоня в детстве. Он прижимал миниатюрное тело Люмин к себе так крепко, словно боялся ее потерять. И вот, наконец, в пару ловких прыжков Тартальи по деревянным выступам, они достигли заветного окна гостиничного номера. Луна была по-прежнему окутана тучами, и потому в комнату не попадал свет. Однако было возможно понять, что Паймон больше не лежала в кровати: на ее месте осталась лишь растрепанная простыня. Видимо, фея все-таки проснулась и, не обнаружив свою напарницу, отправилась искать ту по коридорам гостиницы. Или же она снова проголодалась. Чайльд внимательно осмотрел обстановку в комнате. Узкая даже для двух мест кровать, старенький комод и письменный стол у входной двери — вот и вся мебель в скромном дешевом номере. И здесь приходится жить его юной леди? Он вновь взглянул на свою драгоценную ношу: Люмин была такой холодной и влажной в его руках. Одежда налипла к женственным изгибам и стала немного прозрачной, от чего были видны очертания прелестной груди. Что теперь ему оставалось делать, как не держать ее в своих руках и любоваться? Сердце Тартальи бешено колотилось. Он смотрел на губы, которые впервые поцеловал сегодня. Хотелось касаться их снова и снова, бесконечно. И все-таки, переборов желание до безумия сильно обнять девушку, предвестник опустил ее на деревянный пол. Если с тяжелой от воды формой Люмин справилась самостоятельно, то попытки снять с себя сорочку не увенчались успехом. Ткань словно приклеилась и не желала быстро стягиваться, а руки не слушались. Девушка начинала терять равновесие. - От этого придется избавиться. Ты ведь не хочешь простудиться? Кто же тогда сможет помешать гнусным планам Фатуи? - не дожидаясь ответы путешественницы, Тарталья одним движением обнажил Люмин, заставив ту смущенно прикрывать грудь ладонями. На ней оставались только трусики, которые были до неприличия мокрыми далеко не из-за дождя. Тарталья опустился перед девушкой на колени, взялся за края белья и стал медленно стягивать их вниз, попутно легонько касаясь губами рельефного живота. Люмин вздрогнула от горячего дыхания на коже. Волна возбуждения пробежала по ее телу словно электрический разряд. Вслед за опущенной тканью потянулась тоненькая паутинка смазки. Предвестник сразу же почувствовал запах одурманивающего сока и вздохнул от восхищения. - Ты ведь понимаешь, я обязан попробовать, - с этими словами Тарталья принялся слизывать выступившую влагу, а затем ласково посасывать налившийся клитор. Янтарные глаза Люмин расширились от изумления. Парень же, наоборот, довольно жмурился и наслаждался каждым глотком. Он действовал медленно и сосредоточенно, стараясь доставить девушке максимум удовольствия. Однако желание завладеть жертвой прямо сейчас было колоссальным. От сладкого вкуса кружилась голова и стучало в висках. Для Люмин подобные ощущения были в новинку. Не понимая, как справиться с этой истомой и куда девать руки, девушка начала крепко сжимать копну рыжих волос в кулачках. Подобные действия словно подгоняли Тарталью, а спешить ему совсем не хотелось. Поэтому левой рукой он властно завел ее запястья за спину, а правой продолжал сжимать обнаженное бедро. Чувствуя, как у девушки задрожали ноги, Чайльд поднялся с колен и мягко уложил Люмин на середину постели. Одновременно продолжая удерживать ее руки в захвате, он завел их над блондинистой головой, от чего те упирались прямо в спинку кровати. — Тебе ведь нравится то, что я делаю, нравится ощущение власти над собой? — его губы, изогнутые в лукавой улыбке, скользнули по шее девушки и она лишь сильнее прижалась к нему всем телом. От его бархатного голоса у Люмин перехватывало дыхание. - Д-да… - шепот сорвался с ее уст и Тарталья тут же поймал его, запуская язык в приоткрытый рот. От неожиданного напора Люмин заерзала по простыне, но затем постепенно обмякла и успокоилась, получая восхитительные, ранее незнакомые ощущения. На мгновение Предвестник отстранился, чтобы стянуть с себя остатки одежды, высвобождая затекшие руки девушки из плена. Люмин тут же протестующе обхватила шею Предвестника и потянула его на себя для углубления поцелуя. От резкого притяжения на встречу партнерше головка члена уперлась прямо в источающую влагу промежность. И без того пунцовое лицо Люмин стало напоминать поспевший закатник. Она нетерпеливо извивалась под мускулистой фигурой Тартальи, ожидая, наконец, почувствовать его внутри себя. Но хитрец не спешил награждать ее так быстро. Он продолжал то и дело прикасаться органом к мокрой коже, ощущая неистовую пульсацию под ней. Не медля от переполняющего ее возбуждения, Люмин подтянула ноги к себе и широко развела бедра, призывая предвестника прикоснуться. "Как будто можно устоять" - подумал Тарталья, который уже сам с трудом сдерживался, и с напором направил себя к раскрасневшимся губам. Девушка шумно вдохнула воздух, зажмурив глаза. Самостоятельное удовлетворение не могло сравниться с чувством наполненности любимым человеком. И все-таки новые ощущения неприятно обжигали маленькое для таких размеров лоно. Люмин застыла и сильно напрягла живот от накатившей боли. Обеспокоенный Чайльд старался неспеша двигаться внутри девушки, понемногу проталкивая член глубже, чтобы она могла привыкнуть. Он допускал мысль о том, что это был ее первый раз, да еще и с ним. И это его поражало. Теперь он чувствовал невероятную ответственность за ее удовольствие. Обильно смочив большой палец, Тарталья положил его на выступающий бугорок клитора и стал медленно ласкать его круговыми движениями. Тянущие спазмы в паху стали сменяться приятнейшими волнами блаженства, от чего Люмин источала большое количество смазки. Спустя какое-то время осторожные движения сменились на более грубые и настойчивые толчки. Говорить что-либо никому из них не хотелось: сейчас слова не имели значения. Из их уст вырывались только рычание и тяжелые вздохи. Они словно соревновались в том, кто сможет дольше продержаться и не уступить. Привыкнув к новым ощущениям, Люмин почувствовала азарт и ей захотелось поменяться местами. Недолго думая, она из последних сил попыталась уложить Тарталью на свое место, что у нее, конечно же, не получилось. В ответ на этот инициативный порыв парень горячо выдохнул и рассмеялся. - Малышка хочет побыть главной в нашей игре? – он демонстративно провел языком от пупка до впадинки между вздымающимися грудями Люмин. – Что ж, не могу отказать юной леди в ее желаниях. В одно движение Тарталья усадил девушку на свой живот, а сам поудобнее устроился под ней и принял выжидательную позицию, - Я полностью в твоем распоряжении. Без капли былого стеснения Люмин направила все еще твердую плоть в себя и покрепче обхватила коленями туловище предвестника. Он, в свою очередь, замер в восхищении и жадно разглядывал открывшийся вид. Желание напомнило о себе и Тарталья грубо сжал бедра партнерши, призывая насаживаться глубже. – Стой, - в этот раз Люмин не собиралась поддаваться и, наклонившись к уху возлюбленного, хрипло прошептала, - Если ты и дальше хочешь сохранять первенство, тебе не помешает стать чуточку нежнее. С этими словами путешественница отстранилась и принялась набирать удобный для себя темп, гораздо более медленный, чем был до смены позиции. Такая неспешность только раззадоривала Тарталью, но он не смел шевелиться самостоятельно, давая возможность Люмин управлять процессом. Хотя желание разрядки становилось сильнее, что несомненно напрягало. - Мне кажется, твоя грудь нуждается во внимании, - лукаво подметил парень. Тогда Люмин безмолвно обхватила его мощные ладони и притянула к своему бюсту. Его лицо расплылось в нежной улыбке и он тут же начал гладить и легонько сжимать мягкую кожу. Сердце девушки вновь принялось гулко отбивать ритм. Видимо, одних прикосновений Тарталье было недостаточно и, приподнявшись на локтях, он обхватил губами затвердевшие соски. Сладкие стоны Люмин, её шумные вздохи и дрожание в голосе говорили о том, что она требовала большего. Девушка опустила взгляд на Тарталью в тот момент, когда он сам посмотрел на нее исподлобья. В его глазах Люмин увидела такое дьявольское обожание, что ее словно ударило током. К путешественнице вдруг пришло понимание, что их взгляды стали слишком красноречивы. Наверно и по ней со стороны все было понятно, и те чувства, что она испытывала к Тарталье, обнажились в полной мере. Темп Люмин непроизвольно нарастал, и в конце концов она поняла, что не может больше сдерживать себя и вот-вот кончит. В этот момент предвестник отстранился от груди и крепко обвил девушку руками. Он оставлял маленькие поцелуи, двигаясь вдоль шеи, пока не достиг уха путешественницы. - Все правильно, девочка. Ты хорошо справилась со своей ролью. Позволь мне теперь обо всем позаботиться, - с этими словами Тарталья глубже насадил девушку на член, от чего у той из груди вырвался шумный вздох вперемешку со всхлипом. При таком напоре с его стороны определенно было тяжело вести счет в их маленькой игре. Но это уже и не требовалось. Толчки становились более грубыми и частыми. Тарталья стал входить в нее с таким натиском, что могло показаться, будто он делал это не ради удовольствия, а ради мести. Словно он брал реванш за свое поражение в Золотой Палате. Предвестник чувствовал, как тело партнерши сжимается вокруг него. Не в силах держать равновесие и дальше, Люмин обняла его шею и, прижавшись губами к плечу, непроизвольно прикусила кожу от нестерпимого желания кричать. Но страсть Тартальи была такой сильной, что он не почувствовал боли. Они оба задыхались, их тела двигались в унисон, и только сила инерции не позволяла им прекратить столь сладостный поединок. Его руки продолжали хаотично скользить по телу девушки, лаская каждый дюйм бархатистой кожи. Наконец Люмин достигла пика наслаждения и издала протяжный стон. В этот момент у нее перехватило дух, она едва могла дышать. В ушах шумело – то ли от возбуждения, то ли от недостатка кислорода. Тарталья почувствовал ее сокращения и поспешил выйти, доводя себя рукой самостоятельно. Он испытал колоссальное облегчение, наконец дав волю чувствам. Внезапно Люмин ощутила во всем теле слабость. Она легла на спину рядом с Тартальей и открыла глаза. Все тело пылало. Ей ужасно хотелось принять холодный душ. Но силы неумолимо покидали путешественницу. Парень чувствовал ее тепло и дрожь, которую она старалась скрыть, а она, в свою очередь, ощущала его полный нежности взгляд, гулявший по ее обнаженному телу. В полутьме она казалась ему ангелом, которого он увидел впервые в жизни. С каждой минутой, все больше и больше проникаясь ощущением тепла и покоя, исходившим от предвестника, Люмин погружалась в сон. Былая тревога перед каждым сновидением прошла, сменяясь абсолютным умиротворением. То, как Тарталья притянул ее к себе для объятия, было последним, что почувствовала девушка перед тем как окончательно раствориться в усталости.***
Проснулась Люмин в полном одиночестве. Предвестника не было, Паймон тоже. Из-за незашторенного окна проливался солнечный свет прямо на лицо девушки, от чего приходилось жмуриться. Сторона, на которой лежал Тарталья, была уже остывшей, а это значило, что он давно ушел. Она не знала сколько времени провела рядом с ним, но по тому, как затекла её спина и конечности, путешественница пришла к выводу, что проспала она достаточно долго. Все, что она могла с уверенностью сказать – этой ночью ей не снились кошмары. Девушка откинула одеяло и спустила ноги с кровати, моментально наткнувшись на холодный пол. Не мудрено, ведь окно было открыто всю ночь. Люмин поежилась от прохлады и вдруг заметила на подоконнике обрывок бумаги. Протянув руку, она взяла его и развернула. На клочке было написано целое письмо: «Прости, что ушел, не дождавшись твоего пробуждения. Как я уже говорил, мне положено быть далеко отсюда. Я хотел бы всегда быть рядом, но обстоятельства порой не зависят от нас. В эту ночь твой сон был таким безмятежным и сладким, я чувствовал это. Не нужно искать меня. Даю слово, мы встретимся снова. Обещай стать сильнее, милая, ведь я тоже не стою на месте. До встречи, мой ангел. Люблю, Аякс». Люмин несколько раз перечитала записку. Это трогательное послание вызвало в ней бурю эмоций. Ей вдруг захотелось заплакать, но она сдержалась. В эту ночь в ней что-то изменилось. Она чувствовала, что была полна сил продолжать свое путешествие. Но теперь к надежде найти пропавшего брата прибавилась желание приблизить день встречи с Тартальей как можно скорее. И это означало, что нужно немедленно отправляться в путь – к берегам Инадзумы…