Ария

      Серёжа сходил с ума. Или сошёл с ума весь мир. Он не был уверен в этом, потому что мысли путались в его болевшей голове, и он не мог спокойно поразмышлять хотя бы над одной из них. Но он точно знал, что что-то не так.       Серёже повезло родиться в мире, где есть люди, предначертанные друг другу самой судьбой. Сначала для Серёжи это звучало как абсолютная глупость. Сам он этих «родственных душ» никогда не видел, но все говорили, что о них можно будет узнать после шестнадцати лет. Воспитательница рассказывала, что именно тогда люди начинают слышать музыку, которую слышит другой человек. Ему опять-таки это показалось странным. Лучше бы имена были, это же легче.       Его друг разделял эти его взгляды. Олегу тоже казались все эти родственные души каким-то бредом. Как же какая-то «судьба» может взять и связать двух людей, а потом разделить их сотнями, а иногда и тысячами километрами. Когда очередные сказки про родственные души заходили в приюте, они брали и уходили ото всех куда подальше, беря с собой маленькое старенькое радио. Они ловили какую-то музыкальную волну и молча слушали, то и дело кидая друг на друга мягкие взгляды и улыбки.       — Если бы ты был моим соулмейтом, то я бы слушал только Арию, — сказал как-то Серёжа, пока на радио играло «без тебя», а до дня рождения оставалась неделя.       — Я люблю и другие группы.       — Ну, а я бы всё равно слушал Арию.       Олег лишь закатил глаза, вспоминая о том, как они раньше говорили, что это глупости и родственные души — это полный бред. Но сам надеялся, что скоро из неоткуда услышит Арию, а потом придёт в их маленькое убежище и увидит, как прижавший к груди колени Серёжа будет смотреть на старенькое маленькое радио, а оттуда будет слышен мужской голос, говорящий, что есть свобода, пока живёт мечта.       Серёжа никак не мог понять, кто его соулмейт, потому что ни разу ему не удавалось услышать чужой голос в своей голове, а вместе с ним приятную мелодию. Он уже начал убеждаться, что никаких родственных душ нет, и все те сказки, наполненные романтикой, о которых говорила воспитательница были ложью.       А потом его разбудила Ария.       Это было где-то летом. Серёжа услышал тихое «засыпай», сказанное словно сразу везде и нигде. Он встал и протёр глаза, аккуратно, чтобы никто не заметил, прошёл вперёд, куда вели его мысли, интуиция, предчувствие и бог знает что ещё.       Он увидел Олега. С сигаретой в руках, смотрящего куда-то в никуда, слушающего радио, выкрученное на минимум звука чтобы только он один и слышал его. Он поднял взгляд на Серёжу, выдохнул клуб дыма и оставил сигарету, давая ей тихо тлеть.       — Ты чего поднялся?       — Соулмейта услышал, — сказал он и улыбка тронула его губы. — Он, представляешь, Арию любит.

***

      Те воспоминания всё ещё теплились в его душе. Серёжа смаковал их, смотря в огромные окна офиса, слушая маленькое старенькое радио и попивая чай. Он вспоминал Олега, прикусывая потрескавшиеся губы, касаясь собственной шеи и ключиц, всё ещё чувствуя прикосновения тёплых рук, хотя прошло столько лет, что впору позабыть обо всём.       Он давно не слышал ни одной песни, просто так игравшей в голове, дававшей такое странное спокойствие. Сейчас он чувствовал, будто ему чего-то не хватает, будто стало как-то пусто.       Он никогда не думал, что его вновь разбудит Ария. Что вновь ноги сами поведут его куда-то. Они привели его к большому окну, через которое он смотрел куда-то вперёд, но не был точно уверен в том, куда именно. Он словно высматривал что-то. Или кого-то. А в голове было «Я здесь».       Он и дальше слышал песни. Они то словно звучали у костра, то прервалась помехами, будто с радио, то были смешные с белым шумом. Он сходил от них с ума. Потому что Олега нет. Давно нет. А песни есть.       И вот сейчас он сидит, как будто тогда в приюте. Прижав колени к груди, смотря в пустоту, и слыша «Без тебя», которые раздаются то ли отовсюду, то ли из ниоткуда.       И он не знал, будило ли это в нём надежду или отчаяние.