Чёрно-белый шоколад

Притворив дверь в комнату дочери, король неспешно направился в свои покои. Недавно заключенный договор с соседним государством требовал присутствия Его Величества в гостях у правителя тех земель в течение месяца на торжествах по случаю празднования тысячелетия правления династии. Поэтому, как бы Юури не хотел поскорее вернуться в Шин-Макоку, он вынужден был задержаться. И, к его сожалению и досаде, в этом месте альфа был один. Его сопровождал только крёстный: остальные были вынуждены остаться в замке Клятвы на крови для решения государственных дел. Естественно, это касалось и его мужа. Мужа… Когда-то случайная помолвка стала маленьким источником, превратившимся в полноводную реку нежной любви и неудержимой страсти. Вольфрам фон Бильфельд. Когда-то взбалмошный и гордый, но верный друг стал надежной опорой, верным спутником и любимым человеком. Когда двадцать седьмой Мао навсегда покинул мир людей, первым его утешением была поддержка в ярко-изумрудных глазах и нежная улыбка блондина. Каким бы Вольфрам не казался грубияном, он был понимающим человеком. Он знал, как тяжело было брюнету решиться на такое, и всеми силами старался поддержать его. И Юури ценил. Ценил настолько, что в какой-то момент понял, что нежный поцелуй под луной в беседке летнего сада был не просто благодарностью – он был ответом. Искренним ответом на чувства омеги. Они поженились. Всё королевство праздновало долгожданную свадьбу королевской четы. Но несмотря на всё буйство красок, на шум пиршества и чудесный запах цветочных украшений, всё, что мог видеть Юури – это его жених. Его невероятные блестящие от радости глаза, тихий смех и нежная улыбка. Его сокровище. Король прибавил шаг. Он вернулся поздно, а потому не успел увидеться с Гретой – малышка уснула, утомленная ожиданием встречи с отцом. Но он был просто обязан увидеть супруга – не был уверен, что стерпит до утра. В комнате горела небольшая масляная лампа. Исходящий от неё свет был тусклым, но даже его хватило, чтобы осветить хрупкую фигурку на королевском ложе. Домашний, немного уставший Вольфрам лежал в ворохе подушек с книжкой, но стоило ему перевести свой взгляд в дверной проём и столкнуться с черными обсидианами, небольшой томик романа был отложен. Блондин подвинулся к краю. Юури подошёл ближе и опустился на колени. Расстегнул несколько пуговиц у подола сорочки и отогнул край. Вольфрам был беременным. Супружеская пара, давно мечтавшая о пополнении, нарадоваться не могла, когда Гизела улыбнувшись, сообщила, что блондин в положении. Грета и Юури окружили Вольфрама любовью и заботой. Не давали носить тяжести, следили, чтобы блондин не перенапрягался. О битвах и речи не шло – его буквально не выпускали из дворца. Король мягко поцеловал живот. Вольфрам был уже на седьмом месяце и живот был достаточно большой, отчего кожа внизу сильно растягивалась. Омега долго переживал по этому поводу: боялся, что любимому будет тошно видеть растяжки на когда-то идеальном теле. Но альфа быстро это пресёк: с самым серьезным лицом, на которое только был способен сказал, что будет целовать каждую растяжку до тех пор, пока голову блондина не покинут эти глупые мысли. — Я дома, Вольфи. — С возвращением, Юури. Король, скинув одежду, залез на кровать к супругу и не удержавшись приник к губам омеги. Сладкие, нежные – они были его необходимостью. Он не мог жить без поцелуев омеги. И он докажет это. Покажет ему, насколько он любим. Аккуратно положив супруга повыше, он раздвинул ножки омежки. Вольфрам всегда стеснялся этого, а потому отворачивался. Но лихорадочный румянец на щеках и тяжелое дыхание вперемешку с тихими стонами не давали сомневаться – ему нравится. Юури легко, почти невесомо водил кончиками пальцев по коленкам своего солнца, оставляя поцелуи у кромки белья, вызывая у омеги мелкие мурашки. Когда ушей короля коснулось тихое хныканье, он решил пойти дальше. Стянув такое ненужное сейчас бельё, альфа ткнулся носом в блондинистые завитки и начал аккуратно поглаживать небольшой член, несильно сдавливая головку. Омежка, лишенный ласки, сходил с ума даже от таких простых прикосновений. Ему было мало. Он так давно не видел своего короля. Притянув лицо альфы к своему, он целовал его со всей нежностью, со всей нерастраченной любовью и тоской. Он хотел показать ему, как он скучал по альфе, как преданно ждал его ласки и как хотел отдать её в ответ. Король не уступал. Нежно оглаживал округлые бёдра, мягко целовал низ живота беременного супруга, конечно, не забывая про член возлюбленного. В отличие от людского королевства, государство мадзоку признавало равные права как за омегами, так и за альфами. А потому не было каких-то правил и традиций – каждый доставлял своему любимому человеку удовольствие так, как того желал. Король обожал своего омегу – боготворил. Поэтому минет был неотъемлемой частью каждого их соития. Юури обожал эти чувства: небольшая боль, когда его Волк, забываясь, слишком сильно дергал за пряди волос, тело от соприкосновения кожи с кожей любимого блондина и тягучая тяжесть в низу живота, увеличивающаяся с каждым тихим стоном и шумным выдохом бывшего графа. Он делал это осторожно – как бы не был опытен, боялся ненароком причинить Вольфраму боль. Недопустимый грех. Он аккуратно посасывал саму головку, оглаживал ствол и слегка, играясь, перекатывал в руках яички. Вольфрам заплакал. Было так хорошо, но так безбожно мало! Почему его альфа издевается?! Почему не приласкает, как он всегда это делает?! Король в ужасе округлил глаза. Как? Как он смог сделать своему любимому Вольфи больно? Где не уследил? Альфа принялся покрывать поцелуями лицо своего омежки, выпуская больше феромонов, чтобы успокоить такого чувствительного сейчас супруга. Вольфрам взял лицо супруга в ладони и прошептал: — Любимый… Я долго ждал тебя, так скучал! Пожалуйста… Сделай мне хорошо. Приласкай. Так скучал по твоему запаху, твоим рукам и ласкам. Так почему ты мучаешь меня сейчас?! Я же был хорошей омегой. Разве не так, альфа? Неужели я не заслужил? Король прервал своего любимого поцелуем. Дурак! Дурак! Ведь и сам уже не мог терпеть. Смотреть на эти чудесные ножки, изящные руки и невероятные изумрудные глаза. Альфа принялся с нетерпением снимать сорочку с супруга. Освободив омегу от одежды и наскоро скинув остатки своей, Юури поставил любимого в колено-локтевую. Мягко оглаживая бёдра, начиная с затылка, король медленно дорожкой поцелуев спускался к самому ценному месту омеги. Короля не было дома несколько месяцев, поэтому его супруга следовало тщательно подготовить. Сначала язык. Блондин любил бриться: чувство гладкой кожи приносило маленькое удовлетворение. И было ещё одной причины острой любви его короля к оральным ласкам. Мягкие нежные розовые складочки призывно сокращались в ожидании удовольствия. Юури с особым наслаждением широкими мазками вылизывал анус своей омежки. Однако затягивать с этим было нельзя: беременному было тяжело в такой позе – живот был большим и тяжёлым. Король сажает мужа на колени и понемногу начинает входить. — Ю-юури, т-ты… Ах… Так хорошо! Каждый стон заставлял Юури сходить с ума: благодарить господа Бога за то, что такой чудесный омега достался именно ему, за то, что только его поцелуи способны окрасить щечки блондина в алый цвет, только его объятия дарят Вольфраму покой. Он будет беречь его, положит весь мир к его ногам. Ведь его Вольфи достоин самого лучшего, и кто, если не Мао может ему это дать.