Снова.
"у нас больше нет времени"
Снова.
И снова.
Снова оно зовет меня.
"Ты нужен мне"
Этот проклятый голос.
"Сейчас"
Белая акула рванул с места, сразу же разгоняясь до предела.
- ШИРО, СТОЙ!
Под глупым предлогом ему пришлось завести Аонами с собой в ближайший лес и немного заблудиться.
Но все это так тупо, так наивно...
Это предательство.
Я просто должен запутать его.
И теперь, за ним, на одной скорости, преследовала почти точная копия белой, синевласая акула, с парой засечек на плавниках.
Широнами был старшим и всегда был лидером. нельзя давать слабину, нельзя терять себя, но именно сейчас тот поганый, охваченный горечью утраты
Момент, когда хочется все изменить.
Закончить все.
Прекратить свирепую боль, рвущую душу.
Разорвать эту гребаную книгу со всей испорченной историей и сжечь ее к чертям.
Аонами, младший близнец, всегда равнялся с братом, брал с него пример. Он искренне любит его и пытается спасти от горя. Он хочет справится со всем вместе с Ширанами, дать ему надежду, веру.
Доказать ему, что его жизненная линия на этом не заканчивается.
Вытащить из этой пучины отчаяния.
Всегда быть рядом.
Это просто попытка оторваться, заплутать следы, увести от себя хвост.
Но бегство затягивается, а младший не собирается отставать.
Прохладный встречный ветер колко обжигает лица, заставляет слезиться и без того напуганные глаза.
Путь вечен, и ноги не устают. Они только несут куда-то, куда могут взобраться.
Сердце просто рвется наружу в изнеможении, легкие истощаются, ощущается тонкая грань возможностей.
Заросли, Кусты, Деревья.
Плохо видно.
Нет.
Беспечное чувство легкости.
Поднимаясь ввысь, затаив дыхание,
Оставляя позади себя только тень.
Истошный мальчишеский крик летит вслед, в безнадежной попытке отозвать, перетекающий с нот надежды в пропасть горечи.
Тяжелая отдышка,
Всхлипы.
Безысходность.
"Сколько боли ты почувствуешь снова?"
Под ногами крутой обрыв, внизу лишь сточенные скалы, омытые багровой пеной.
Его нигде нет, и здесь всюду только...
Голубые глаза Аонами растерянно бегали по пейзажу, восставшим перед ним.
— Кровь...
Перед акулой словно была картина, сотворенная неким гением психопатом.
Эти краски были слишком насыщенными, настолько, что в глазах еще оставался след луны и бьющих под обрывом высоких волн, даже когда закрываешь их.
Вода покрывалась бурым цветом с определенной точки, так стремительно захватывая все больше и больше площади, пока вовсе не оставалось ни капли чистого синего.
Это место.
Раннее, близнецы провожали здесь закаты, созерцая могучие волны, бьющие далеко, под утесом.
Внимая этот чистый аромат свежести, не такой, как где либо еще.
Это был по настоящему запах свободы.
Не за долго до сегодня, белая акула зачастил приходить сюда, в одиночку и вместе с братом.
Было сложно оторвать этого парня отсюда, особенно после трагедии.
Значит, он думал над этим все это время.
"И сколько боли ты принесешь?"
Погружение.
Бледные руки тянулись к небу, пока тело стремительно погружалось на дно.
Голоса больше не манили к себе.
Больше никого шума.
Мертвая тишина забилась в каждой клетке тела, прямо как та пена над водой, не дающая просочиться даже тонким лучикам луны и прикоснуться к песку на дне.
В сознании померкло.
Так небрежно порванный, любимый свитер белой акулы развевался под водой как на ветру, пропуская соленую воду к кровоточащим царапинам, моментально прижигая их.
И все что осталось над волнами.
Все что было, есть и будет,
Это больше не...
С каждой секундой, белая акула погружался все глубже.
И чем дальше - тем больше окутывал мрак.
Белоснежные ресницы с трудом размыкались под давлением.
Тьма становилась невероятной, тело по прежнему утягивало камнем, куда то в небытие.
Бездна.
Где то издалека виднелись руки.
Они протягивались довольно быстро, их совсем не останавливала плотность воды.
Их были десятки.
Сотни.
Тысячи.
Все они раскрывали свои ладони навстречу беловласому утопленнику.
Мгла поглощала его белолунный оттенок, растворяя в себе.
И каждая из них желала ему помощи, хватая кончиками пальцев за каждую удачную частичку, выступ, лишь бы вызволить его из плена бездонного моря.
Все это не может быть реальностью.
Это просто бред.
Невозможно.
Это сон...
Я проснусь, и все закончится.
я
не
проснусь
Глаза сомкнулись вновь.
Расслабились мышцы.
Сжатые в кулаки пальцы расцепились, отрываясь от ладони, раскрываясь подобно цветку, стремящемуся к солнцу.
Больше ничего не подвластно собственному контролю.
выдох
Последний сдержанный воздух из легких был выпущен на волю, скрывая лико за кучей маленьких пузырьков кислорода.
Так просто и не принужденно.
Это твой последний осознанный выбор, парень.
• • •
———
• • •
Замерзшие щеки покрыло знакомое тепло и будто подушечками пальцев оглаживая царапины, залечивало их.
Неизвестные руки осторожно охватывали лицо акулы, поднимая его чуть выше и удерживая на месте, дожидаясь пробуждения.
— Ширанами...
Грудь беловласого мальчишки дернулась во внезапном вдохе.
Виски так сильно сдавливало, в закрытых веках пульсировали сосуды, напрягая еще больше.
Голова гудела еще хуже прежнего.
— Я звала тебя...
Именно этот голос, что раньше давал напутствия.
Который захватил мой разум.
Веки акулы дрогнули в страхе подниматься, но любопытство Ширанами было сильнее.
От падкого яркого света, парень жмурился, осматриваясь перед собой.
Все было запятнано красными чернилами, отблескивающими на глаза акулы, напрягая его зрение, будто проникая лезвием в зрачок.
Этот тяжелый оттенок заполнял тусклую радужку парня, пока она полностью не пропиталась кровью, не оставляя ни капли синего.
И кажется, становилось даже легче видеть вокруг.
Ядовитый свет уже не так впивался в глаза позволяя раскрыть веки шире, наконец встречая перед собой тот самый голос.
— Ты нужен мне.