Инкуб-недотрога

- Привет! Как дела?! ... ой, нет, не так... Надо побольше обаяния, да... Эй, привет! Как дела, сладкий?! Мое отражение в зеркале смешно выгнуло правую бровь и недовольно скривилось. Может, надо по-брутальней? Я упер руки в боки, перенес вес на одну ногу, выпятил, увы, невнушительную грудь вперед и попытался говорить низким грубым голосом: - Привет, детка... Потолкуем, а?! Нет, опять не то... А если, наоборот, томно? - Привеет, красааавчик! - я изобразил на лице что-то на подобие томной улыбки, но вышло так, будто у меня разом заболели все зубы. Я неудачник. Инкуб-неудачник, инкуб- недотрога, инкуб-девственник - это самые невинные прозвища, которыми меня наградили мои собратья. И действительно, за семнадцать лет своей сознательной жизни мне еще никого не удалось соблазнить, но по правде говоря, я не очень-то и пытался. Ну не нравится мне соблазнять честной народ, быть демоном-искусителем или как нас там еще называют? Я хочу спокойно учиться, рисовать, играть на скрипке и читать романтические книги о настоящей любви, а не ту пошлятину, что читают мои друзья и... воплощают в жизнь. Мы, инкубы, живем все вместе в огромном старинном замке у подножия Млечной горы. Нас не очень много, едва ли наберется больше трехсот. И никто не знает, откуда берутся маленькие инкубчики, разве что двенадцать старейшин, которые управляют всеми нами. Раз в сто лет они проводят маленького мальчика или маленькую девочку, которые вырастают и учатся всем нашим трюкачествам, фокусам и магии. К восемнадцати годам они уже должен соблазнить хотя бы одного человека, или эльфа, или вампира, или хоть тролля... Кому как нравится. Только не своего соотечественника, так сказать. Вон, один мой друг Лерой с четырнадцати лет сеет разврат, его даже на последнем съезде старост хвалили и даже наградили золотой статуэткой члена в натуральную величину... Он видите- ли соблазнил семерых благопристойных епископов и двенадцать монахов. Лерой еще тот извращенец, ему подавай именно таких благочестивых и набожных, а обычных людей совращать неинтересно... Я с болью посмотрел на свое измученное отражение. А мне хоть бы одного... хоть бы одного какого-нибудь заморыша рыцаря или крестьянина, чтоб я его соблазнил, и от меня все отстали. Только, чем больше я пытаюсь, кого-нибудь соблазнить, тем больше убеждаюсь, что матушка-природа бессовестно обделила меня даже мало-мальским даром искушения. Я вроде бы совсем не страшный: белокурые волосы до талии, заплетенные в косу, светлая кожа с легким румянцем, полные розоватые губы, нос картошечкой, большие зеленые глаза и длинные ресницы. Еще говорят, у меня улыбка очень красивая... Только вот, когда мне нужно привести свою красоту в действие и соблазнить кого-нибудь, у меня сразу коленки начинают дрожать, во рту пересыхает, мысли путаются, язык заплетается - беда в общем. Но хуже всего то, что я абсолютно и неизлечимо фригиден. Просто феномен. Старосты сказали, что если согласно закону я не пересплю с кем-нибудь до восемнадцати, они обуют меня в белые тапочки и макинтош, потому что: "нам не нужна такая нетрахоспособная особь". - Привет, Линн! - Дверь с грохотом открылась, и в комнату влетел мой друг, тот самый, который получил золотой член за совращение праведных. - Привет, - вяло улыбнулся я ему. - Чего такой грустный?! - Лерой легко и грациозно приземлился на мою кровать, подмяв под бок подушку. Он часто любит так лежать, когда мы с ним болтаем. - Да ничего особенного, - пожал плечами. - Просто настроения нет. - Оно и понятно, какое может быть настроение у таких недотрог, как ты, - хихикнул друг. - Небось, слова репетировал перед зеркалом? Нет, ну вот как он узнал?! - А вот и нет! - вспыхнул я. - И вообще, чего тут тебе такого опытному и знаменитому делать с "недотрогой", иди соблазняй своих набожных дедов! - Ну, не такие уж они и деды. Среди них попадаются такие горячие молодые парни... Ах! Какие это были ночи, - Лерой наигранно улыбаясь, прикрыл глаза, - а как они стонали... извивались... кончали... их тела горели под действием моих чар, и я заставлял их испытывать удовольствие снова... и снова... и... - Меня сейчас стошнит! Лерой хихикнул и запустил в меня подушкой. На самом деле, несмотря на свой чрезвычайно гадкий характер, он очень привлекательный: высокий, с золотисто-каштановыми волосами, ореховыми глазами и красивыми чертами лица. Его многие обожают и влюбляются сразу без всяких чар... Блин, почему со мной все не так, а? - Ладно, господин невинность, сегодня у нас пятница, так что так и быть - помогу тебе. - А причем тут пятница? - не понял я. - Потому что именно по пятницам я раздаю милостыню и помогаю несчастным девственникам, - усмехнулся наглец. - Спасибо, сволочь! - Да не за что, дорогой. Давай, собирайся и дуй за мной. - Куда? - Мне стало как-то не по себе. - Не куда, а к кому, - нравоучительно поправил Лерой. - Слух прошел, что через наши места едет один очень симпатичный милый граф со своей свитой. Наши ребята как услышали, так сразу губу раскатали, но я им ее закал обратно, говорю: "Это для моего друга последний шанс стать нормальным". Они пожелали тебе удачи. Я почувствовал, что мои щеки начинает заливать румянец. - А что за граф-то? - спросил робко. - Граф Двадцать-Пять-и-Пять-с-Половиной. - Какая-то фамилия у него странная... Лерой почему-то посмотрел на меня как на душевнобольного. - Птенчик мой, я ради своей пылкой любви к тебе, можно сказать, иду на государственное преступление. Ты сам должен был найти себе жертву, соблазнить и подарить ей незабываемые мгновения оргазма, но принимая во внимание твою инвалидность, я тебе помогу этого графа заполучить. - А с чего ты такой добрый? - не поверил я. - Может, ты меня разыгрываешь. - К сожалению, нет, мой сладкий. Я поспорил с ребятами, что ты с ним переспишь, иначе меня ждет неделя целомудрия... - Что?! - Так что уж постарайся, а то я тебя на кол посажу и на самой высокой башне вывешу. Будешь мотаться аки флаг и символ вечной невинности, понял? Я сглотнул. Почему-то выражение его глаз мне совсем не понравилось. Походу, если я облажаюсь, Лерой меня действительно на кол посадит. Без смазки. Уж таким-то способом я точно не хочу девственность терять. - Ладно, я согласен, - промямлил я. - Вот и славненько! - Друг с улыбкой потер руки.

***

- Я его не вижу! - капризно отозвался я. Все тело затекло, пока мы полчаса сидели в засаде, разглядывая разбитый на окраине леса лагерь этого графа со странной фамилией... но Боги с ней, с фамилией, главное, чтобы у меня все получилось. - Тихо ты, дурень! Сейчас появится. - А мне-то что делать, когда он появится?! - Подойдешь к нему, улыбнешься... - Как? - не поверил я. - Просто так возьму и подойду? Из леса? - Ну,хочешь я тебе ускорение придам в виде пинка? - съязвил Лерой. - В нашем деле главное не как появиться, а как себя подать, что сказать, завлечь... - Вот в этом-то и проблема, - я опустил глаза. - У меня не получается... это... разговаривать... вот. - У тебя в этом мире хоть что-то вообще получается? - усмехнулся друг. - Кроме как хранить свою невинность? - Хватит уже издеваться над этим! - разозлился я. - Да как над этим не ржать, если ты инкуб-недотрога. Это же целый анекдот. Кому расскажешь, не поверят. Я обиделся, насупился и следующие двадцать минут мы просидели молча, наблюдая за лагерем. Видно, этот граф был довольно богатым, потому что все лошади были очень ухоженными, все охранники и слуги, которые периодически сновали туда-сюда, в добротной хорошей одежде, да и поклажа была не из недешевых. Всего на поляне стояло пять шатров, четыре средних размеров и из обычной ткани, а пятый располагался по центру, большой и роскошный. Он вероятнее всего принадлежал... моей первой жертве. Вдруг, ткань шатра отбросили в сторону, и моим глазам предстал... ОН. Высокий очень красивый мужчина под тридцать с черными и чуть вьющимися волосами до плеч, глаза с такого расстояния было трудно разглядеть, но по-моему, они были светлыми. На нем были черные сапоги со шпорами и кожаные штаны, белоснежная рубашка была распахнута на половину и являла миру накаченный рельефный пресс и темные полукружья сосков. Я просто онемел. И смотрел на него не отрываясь... Он что-то говорил приблизившемуся охраннику... Боги, интересно, какой у него голос... Вот бы... - Эй, как он тебе? - хихикнул Лерой мне в ухо. - Эммм... мэ... э - Подожди, пусть подойдет поближе к нам, тогда ты выйдешь, охранников не бойся, главное попасться ему на глаза... Ты меня вообще слышишь?! Я утвердительно затряс головой, не открывая взгляда от красавца-графа. - Главное, улучить момент... Ты подойдешь к нему, посмотришь в глаза и скажешь вот такую фразу... Слушай внимательно! - К-какую? - "Я сорву с тебя одежду и усажу на мой тридцатисантиметровый член!" - Что?! - Боги, я не смогу сказать это никогда. - Не будь идиотом! Это твой шанс! Так что подбери нюни и делай, как я тебе сказал! - Но у меня не тридцатисантиметровый член! Таких вообще не бы... - Кто бы сомневался! Просто примени свои чары, он и не заметит. Так... вон смотри, идет к нам голубок... Приготовься. - Но! - Вперед! Или он или кол! - Как хоть его имя? - Ринар. Вперед, детка, оттрахай его как следует! - С этими напутственными словами Лерой выпихнул меня из кустов, за которыми мы оба прятались. Я неловко выкатился и, споткнувшись об какую-то корягу, растянулся на траве. Из кустов раздался страдальческий вздох Лероя. - Эй, кто там? - Граф повернулся на шум и зашагал в мою сторону. У меня пересохло во рту, я весь сжался, будто бы хотел вообще провалиться сквозь землю или исчезнуть. Тем временем, он уже обогнул скрывающие меня деревья и встал передо мной... Боги, какой же он красивый! А глаза у него светло-светло-серые... а губы цвета жженного сахара... а... - Ты кто? - насмешливо произнес мужчина, разглядывая меня. Несколько вороных прядей упали ему на высокий светлый лоб. - М... я... ммм... я... - Язык мня не слушался, а мысли в голове как-то очень туго рожались, и все что я мог это в отчаянии глядеть на него. - Не бойся, мальчик, - Граф присел на корточки передо мной... Он так близко... - Я тебя не обижу. Ты заблудился? - Н-нет… - Ваша светлость! Я вздрогнул: позади появилось несколько телохранителей. - Все в порядке, ступайте, - махнул им Ринар. - Я сам разберусь... - Как прикажите... А какой у него голос! Такой бархатный и мягкий, такой... мужской... - Поднимайся, - он легко поднял меня за плечи и помог встать на ноги, но голова у меня очень сильно кружилась от волнения, по спине бежал пот, меня бросало то в жар, то в холод... - С тобой все нормально?! - Серые глаза заинтересованно осматривали меня сверху вниз, я был почти на две головы ниже его. Сейчас главное сказать, как учил Лерой. - Я... сс... сор... я... - Что? С трудом сглотнул вязкую слюну. - Я... ссо... твою... твою... ооо...- «Проклятущая фраза!» - Прости? - Граф изящно приподнял темную бровь. - Я... я... я... - голос у меня сорвался и стал высоким, как у истеричек. Я очень хотел сказать, но не мог. Эти слова застряли у меня в горле! - Успокойся, - ласково предложил Ринар и положил свою теплую ладонь мне на плечо. - Пойдем, я прикажу слугам тебя накормить и... - Н-нет! - пискнул я и зажмурился: "Давай, тряпка, соберись! Это же мужчина твоей мечты! Или он или смерть! Не думай о том, что произносишь, просто скажи это быстро, не думая, на одном дыхании, вот и все!" Я собрал последние остатки сил и решился: - Я сорву твой тридцатисантиметровый член и посажу твою одежду! Из кустов послышался судорожный всхлип и какое-то странное похрюкивание. Боги, я что?! Что-то не так сказал?! Ринар замер с открытым ртом: - Что, прости?! - Что простить? - тупо спросил я. - Что ты сделаешь со мной, повтори? - Граф наклонился ко мне так близко, что я чувствовал его дыхание на своем лице. Вот только выражение его глаз мне определенно не понравилось... - Я... ммм... - Вдруг мне в голову пришла одна мысль, я понимал, что терять мне было совершенно нечего, и если мне и суждено умереть, то от его руки! Я вздохнул, подпрыгнул и, спикировав на него, прижался к губам Ринара. По моему тело словно прошла волна тока, которая придала мне сил для того, чтобы сильнее вцепиться в этого мужчину не только руками, но и ногами. Граф пошатнулся, однако устоял на ногах и даже инстинктивно обхватил меня руками... Я ждал, что он оттолкнет меня и замер, почти не дыша и прикасаясь своими губами к его. Ринар слегка отклонился и посмотрел мне в глаза. Его светло-серые потемнели, и в них появилось какое-то странное незнакомое мне выражение и... сила. Я почувствовал исходящую от него теплую еле ощутимую силу... Боги, неужели! Нет, этого не может быть! У меня в первый раз в жизни удалось применить свои чары! Моя природная магия освободилась и проникла под его кожу, обжигая вены самым мощным на земле афродизиаком. Обычно эти вещества действуют лишь на тело, возбуждая его, но магия инкубов более высшая и сложная, она проникает в душу, вызывая не только физическое желание, но и духовный голод, жажду страсти, сумасшествие, которое съедает изнутри, и от него не будет спасения… пока я этого не захочу. Пока не напьюсь силой его желания до капли… Горячие губы словно в лихорадке прижались к моим в грубоватом нетерпеливом поцелуе, сильная ладонь легла мне на затылок, не давая отстраниться. Но я бы и сам не за что на свете не отпустил бы своего Ринара и инстиктивно еще плотнее сжал его бока своими коленками. У меня внутри все дрожало, про низ живота и то, что ниже, я вообще молчу… Вдруг, граф, сильнее стиснув мои бедра через ткань штанов, опустился на колени и сразу же прижал меня к земле, нависая сверху. Ах, етить вас всех, инкубские старейшины, как же сладко было под ним лежать, частично ощущая его вес, извиваться под жалящими страстными поцелуями и второпях избавляться от одежды, заходиться в стонах… И как я мог быть таким ледышкой все эти годы?! Ринар свел мои руки у меня за головой и, обведя контуры моего ушка языком, медленно спустился к шее, а потом к соскам, оставляя мокрый след и вызывая стайку мурашек. Мягкие бархатные губы ласково терзали то одну, то вторую набухшую горошинку, а я со стоными, хныканьем и оханьем выгибался, царапая спину о жесткую траву, и терся пахом об его колено, ибо терпеть уже не мог. Инкубы чувствуют не только свое собственное возбуждение, но и возбуждение своей жертвы, а потому напряжение становилось уже почти болезненным, и мне казалось, что я вот-вот кончу. - Ринар… м… я, Ринарр, - я с трудом узнал свой охрипший шепот. Граф на миг заглянул мне в глаза своими бездонными серыми, потемневшими от страсти, его чуть припухшие губы стали еще соблазнительнее, черные пряди волос разметались и налипли ему на светлый лоб. – Больше… не могу. Мой возлюбленный улыбнулся и, наклонившись, сладко поцеловал меня, я подался ему навстречу, чтобы продлить это нежное мгновение, но он тут же отстранился, перевернул меня на живот и заставил подогнуть под себя колени. - Ринар? – я откыл было рот, чтобы возмутиться, но мне прилось тут же его закрыть, чтобы не наглотаться травы и песка, так как граф прижал мою голову к земле. - Тихо! Я понял, кто ты. – Раздался сверху грозный глас, и одновременно кто-то грубо стянул с меня штаны. Свежий ветерок тут же коснулся моей выставленной напоказ задницы. Нет, это не смешно… То есть, конечно, определенно, это возбудило меня еще больше, но кроме плоского желания моя пятая точка своим чутким радаром уловила еще и некий подвох. – Ты демон, инкуб, верно?! Я знаю вас, сволочей! Соблазняете, возбуждаете, используете, а потом бросаете… - Он намотал мои белокурые волосы на кулак и зашептал мне в ухо: - Ты хоть знаешь, мелкая дрянь, сколько у меня было таких, как ты, а?! Я не могу сопротивляться вашей проклятой силе… Но, – он больно укусил меня за мочку уха, отчего я вскрикнул. – Сейчас я на тебе отыграюсь! - Нннет! Не надо! – Я в ужасе забился в его сильных руках. – Я не такой… Я хороший, правда! - Среди вас хороших не бывает! – категорично ответил граф и, замахнувшись, шлепнул меня ладонью по ягодице. Мне показалось, что ее обожгло огнем. - Стой! – В траву скатилась моя первая слезинка. – Остановись, я… я подарю тебе самое незабываемое наслаждение в твоей жизни! - Вы, инкубы, уже задарили меня своими наслаждениями! – взревел Ринар, и на мою бедную пока еще невинную задницу посыпался град ударов. Я визжал, выл, плакал, молился, звал Лероя, старейшин, маму, богов, но они все единодушно отвернулись от меня, бедного маленького инкубенка… А ведь все так хорошо начиналось! Но самое ужасное заключалось в том, что этот варвар был по-прежнему под моими чарами. Навести-то я их навел, а вот как их выключить, я не знал. Строго говоря, мне даже было неизвестно, есть ли у инкубской магии вообще такая функция, как импотентные заклятия. С другой стороны, попробуй вспомни что-нибудь, когда здоровая мужская ладонь без перерыва хлещет тебя по обнаженным ягодицам, а ты, выпучив глаза и пропахивая носом землю в такт ударов, пытаешься вырваться. В общем, пока у меня получались только проклятия, а не заклятия. Верно, сужденно мне вместе с проклятой девственностью лишиться еще и моей никчемной жизни… Наконец, когда я уже смирился отойти в иной мир, в сонмище богов, где, по рассказам наших старейшин, эти самые боги будут трахать души умерших инкубов, Ринар остановился… С моих закушенных губ вырвался краткий вздох облегчения, я попытался разлепить глаза, но от слез не было ничего видно. Ягодицы и все бедра горели адским огнем, свежий ветерок, который их обдувал, приносил только новую боль. Граф по-прежнему удерживал меня, и я слегка пошевелился, пытаясь что-то сказать… Но, вдруг, я услышал звук. Звук, который привел меня в ужас. Звук, который не сулил ничего хорошего. Звук растегивающейся ширинки. - Нет! – завопил я дурным голосом. - Дааа, - злорадно рыкнул жестокий мучитель, и в следующую секунду я почувствовал, что моего сжавшегося ануса коснулось что-то очень большое и твердое. Внезапная запаздалая догадка озарила мое подсознание: я понял, почему Лерой назвал его графом Двадцать-Пять-и-Пять-с-Половиной. Но было поздно. То, чему Ринар был обязан своим прозвищем, насухую вошло в мое бедное тельце. Мой визг облетел весь этот проклятый лес… … и всю квартиру. Мама, вбежавшая в мою комнату, резко включила свет и кинулась ко мне: - Доченька, что случилось?! Почему ты кричала?! Я прикрыла глаза от яркого света и поняла, что у меня весь лоб мокрый от пота, а еще пятая точка так… ненавязчиво побаливает. Хотя последнее мне, вероятнее всего, просто кажется. - Да так… Мам, сон плохой приснился, - промямлила я. - Ну, я же говорила, сколько можно сидеть за компьютером?! – всплеснула руками родительница. – Так вообще с катушек съедишь. А про что сон-то был? - Мам! - Ну, что? Ты расскажи, легче станет. Нет, мы, конечно, с мамой очень близки, но рассказывать ей, что я была парнем-инкубом, котрого изнасиловал красавчик-граф… Хотя! Эй, это жеж почти готовый сюжет для нового фанфика! Мамины брови удивленно полезли вверх, когда она увидела, что выражение моего лица от испуганного сменилось счастливо-восторженным. - Мамуль, да правда, все в порядке, - затараторила я. – Ты иди, не волнуйся. - Лен… - Ма, погаси свет, спать охота! Женщина насупилась и, покачав головой, выключила свет и вышла из комнаты, но на пороге вдруг остановилаь и повернулась ко мне: - Дочь? - Что? - А тебе не эти твои… голые мужики снились? - Мама! – моему возмущению просто не было предела. - Ну ладно, ладно… Дверь захлопнулась, и я со вздохом откинулась на постели. Ну, а что? Допустим, сейас Ринар изнасилует инкуба, но это не сможет затушить пожар его ненависти ко всему инкубскому роду, и тогда… Тогда он оставит Линна у себя в качестве раба и каждую ночь будет надругаться над его телом. А потом! Потом надо будет закрутить сюжет, добавить какого-нибудь злого короля-деспота, несколько войнушек, потом Линна украдут, граф поймет,ч то не сможет жить без него и пойдет за ним. Но цена спасения окажется слишком высокой, и Ринар пожертвует своей жизнью, что бы спасти своего возлюбленного… - Ооо! – я снова встала на постели, не в силах удержать в себе приступ творческого экстаза, который завладел всем моим умом и телом. Я прямо таки видела, окровавленного графа, лежащего на земле, а рядом с ним сидел Линн, и его прозрачные крупные слезы скатывались с нежных щек на грудь мужчины и смешивались с его кровью. Последним усилием воли Ринар отщелкнул рабский ошейник инкуба и прошептал сухими губами: «Ты свободен, любовь моя. Прости за все…». И в его серых глазах угасла искра жизни. Это же какой фик может получится! - Боже мой, - прошептала я, стиснув на груди кулачки. – Я могу начать первую главу уже завтра на информатике, все равно училке пофиг, чем мы занимаемся… На матеме писать нельзя, на литре можно попробовать, как вариант. Я легла на бок, поджав под себя ноги…. Интересно, а если я сейчас засну, то увижу продолжение? А то, что за сон, который прерывается на самом интересном? «… Итак, огромный член Ринара насухую вошел в несчастного плачущего инкуба, разрывая его нежную плоть и принося ни с чем не сравнимую боль…».