fitzpleasure

alt-j - fitzpleasure.mp3

Ким Чонин - самый обычный парень, не выбивающийся чем-то отличительным из общего числа людей, и он видит постоянно один и тот же сон. Опущенный в глубокие слои своего подсознания, он видит картинки, как О Сехун, сцепив вместе бледные и тонкие ладони, обдолбанным взглядом под опущенными ресницами смотрит куда-то вверх, а бледными и тонкими губами шепчет едва разборчивые слова молитвы. Одетый в черно-белые одеяния капуцинской монахини, он стоит посреди готического костела, повернутый лицом к алтарю и молит у Бога прощение грехов двух отчаявшихся людей. Грубый черный крест свисает с его шеи, доходя где-то до середины живота, который утопает в многослойном одеянии, скрывающем его тонкую и женственную фигуру. Сехун будто и не видит, как подле его ног, скрытых под полами черной ткани, Крис растлевает Чанеля, насаживая на себя бледное тело хныкающего от удовольствия парня. Его ноги разъезжаются в разные стороны, цепляясь голыми стопами за грубый камень храма, а руки до побеления костяшек цепляются за потную кожу плеч второго. Губы Криса скользят по откинутой назад шее, цепляя носом очерченные линии подбородка, пока он проталкивает член все глубже и сильнее, мысленно подтанцовывая аккомпанементу несдержанных стонов и шелесту тихой молитвы. И никто будто бы друг друга не замечает. Ким Чонин — обычный пацан, с такими же потребностями, как у других пацанов, смотрит во сне стабильно раз-два в неделю реалистичную порнографию. Его сон обрывается тяжестью чужого тела сверху, беззаботными смешками в самые губы и обдолбанными глазами, цепляющими своей гипнотической красотой. - О, ты проснулся, - невзначай заявляет Сехун, ерзая бедрами у Чонина в паху. Не больно оттягивает нижнюю губу, забираясь языком в теплую полость, и легонько зубами вытягивает язык Чонина наружу, обсасывая все с той же нотой беззаботности и втягивая внутрь своего рта. Ким Чонин не верит в Бога. И задумывается, каким взглядом он смотрит на милую монашку О Сехуна, старательно вымаливающего у него отпущение греха этих двоих, предающихся похоти прямо перед алтарем. Ким Чонин грубо сжимает узкие бедра Сехуна, сильнее вжимая в свой пах и усмехается в поцелуй, потому что он обычный парень, видящий сны о трахающихся друг с другом друзьях-натуралах. Крис и Чанель стоят подле входа в молодежное арт-кафе, держа под талию своих девушек. Типичных, ниже их на две головы, с длинными волосами и цветными линзами в глазах. Чонин давит язву в ухмылке, подходя к ним навстречу и держа точно также под талию вместо низенькой длинноволосой девушки, развязного Сехуна, подмахивающего бедрами при каждом шаге. Девушки смотрят ошарашенно, Крис и Чанель с немым укором, а Сехун приветственно смеется, опираясь половиной веса на Чонина, обхватив рукой парня за шею. Пальцы Чонина скрываются под едва задранной футболкой сбоку, готовые в любую секунду змеей ползти глубже под ткань. А затем Сехун надувает большой шар из розовой жвачки, томно прикрывая глаза. Шарик лопается о его зубы, тут же исчезая во рту, и вокруг все начинает двигаться в противоположную сторону. Девушки мнутся, заметно краснеют, а в глазах читается страстное желание спросить, узнать, увидеть, и они не сводят этих взглядов с Сехуна. Льнув Чонину под бок, со своей странной походкой и томным выражением лица, он каждый раз впитывал из презрительных окружающих статус персональной шлюхи в их глазах. И его это до дури забавило. Что Чонину нравилось в Сехуне, так это его брошенность за борт реального общества. Заткнув уши вакуумными каплями наушников, Сехун пританцовывал из стороны в сторону, двигая бедрами по паху Чонина. И придавливал к кровати, как к дернистой гнилой земле. Его пластичная талия вилась змеей, а трек из плеера в заднем кармане тесных джинс крутился, раскручивался и поворачивал стрелки на начало снова и снова. Сехун сползает на ноги, резким движением расстегивая чужую ширинку и касаясь ядовито холодными пальцами чувствительно пульсирующего органа. Чонин довольно хмыкает от контраста температур, но смотрит только на лицо с закрытыми глазами, полностью находящееся в трековых дорожках пульсирующей в мозгу музыки. Умелой рукой, Сехун надрачивает постепенно встающий член, одними губами повторяя текст песни и совершенно не обращая внимания на свои же действия. Чонин сравнивает это умиротворенное лицо с лицом монашки, в таком же ритме и теми же губами шепчущей молитву, с подрагивающими прикрытыми ресницами, и позволяет удовольствию отравляющей жидкостью потечь по пульсирующим венам собственного тела. Член начинает набухать и увеличиваться в кольце холодных пальцев, вызывая на лице Сехуна довольную улыбку. - Кай, Сехун. Крис и Чанель сидят на барных табуретках в кухне, сканируя ввалившихся в небольшое помещение парней серьезным и недовольным взглядом. Чонин присаживается на табурет, утягивая к себе на колени одетого в одну длинную и ядерно-цветастую борцовку, скрывающую округлые бедра, Сехуна и переводит хитрый прищур коньячно-карих глаз на двух парней. Сехун не стесняется никого и ничего. В то время как пятьдесят красок на борцовке стекают вниз, Крис выпускает тяжкий вздох, сцепляя ладони вместе. - Мы должны серьезно поговорить. Вы должны перестать вести себя таким образом. - Каким? - безмятежно, с толикой невинной иронии спрашивает Сехун, едва ложась на столешницу и отбирая из-под носа Чанеля бутылку с охлажденным пивом. - Сехун, - встревает нахмурившийся Чанель. Не надо быть слепцом, чтобы не видеть как с каждым движением и поворотом головы в сторону говорящего, Сехун ощутимо трется задницей о Чонина. Не надо быть идиотом, чтобы не понимать, что руки Чонина под борцовкой. Не надо быть девственником, чтобы не догадаться, что Сехун опустил руки под стол, чтобы помочь себе опуститься на чужой член. - Тебе самому не тошно от того, какой ты? Как выглядишь в глазах окружающих, друзей? Зачем ты... - Чанель глотает слова, но по его глазам понятно, что он смотрит на Чонина. - А что вам не нравится? - переспрашивает Сехун, довольно улыбаясь и подпирая локтями деревянную грубую столешницу. - Это ненормально. - Что ненормального в том, что мне нравится его член? - Сехун непонимающе жмет плечами, теряя заинтересованный блеск в глазах, и отпивает пару глотков от пива. Чонин молчит. Нет, он не немой, он просто предпочитает молчать. Эти молитвенные губы были его голосом, отвечающим на все вопросы и реплики за него. Чонин не нуждался в способности говорить. Чанеля начинает мутить, Крис просто отключается от действительности, отводя взгляд в сторону. Голова Чонина приложена к теплой коже плеча Сехуна, руки покоятся на талии, одна под тряпкой, другая сверху, а апатичный и не участвующий взгляд размыт где-то лужей на столешнице. Чанель не хочет понимать, что случилось со всеми ними. Возвращаясь вместе с клубничными закатными облаками, разбивающимися о спущенные жалюзи в комнате, Сехун седлает бедра Чонина, сидящего на диване и читающего журнал. Чанель с перекошенным от возмущения лицом влетает следом и спотыкается на ровном месте, забывая о праведном гневе на выходки младшего. Чонин отрывается от бегающих пауками черных букв, окидывая взглядом лицо парня напротив, а затем переводит на Чанеля, отмечая закрадывающуюся панику на лице, и ныряет обратно в паучье царство строчек и слов. - А ты знаешь, что он только и мечтает увидеть, как вы трахаетесь, - приговаривает Сехун голосом няньки, убаюкивающего ребенка в кроватке. Чанель растерянно переводит взгляд с одного на второго, совершенно не понимая о чем, вжившийся в роль какой-то бесовщины, Сехун говорит. - Ты и Крис, - продолжает Сехун, обводя взглядом незаинтересованные ничем черты лица Чонина. - Самозабвенно трахаетесь у него перед носом. Он готов кончить уже сейчас, моя задница чувствует это. И Сехун смеется, краем глаза замечая, как богатое воображение Чанеля играет с ним нечестную игру в покер на выворачивание внутренностей. В своем сне Чонин видит, как Крис опрокидывает их на цементный и ледяной пол, меняя угол проникновения, и снимает ограничители скорости. Спина Чанеля, чувствительная до любого прикосновения, разбивается крупицами мурашек о холод, заставляя парня громко выдохнуть прямо в ухо Крису. Поясница слегка приподнята, широкие ладони Криса до болезненного сжимают бедра, подталкивая навстречу толчкам. Грудная клетка у Чанеля судорожно опадает, когда головка члена ударяет по сгустку чувствительных нервов, а луч яркого солнца, проникающей сквозь высокое витражное окно, освещает божественным светом фигуру молящегося Сехуна. Пыль дымом обволакивает освещенное пространство. Чанель медленно начинает терять рассудок, погружая себя в пучину растерянного безрассудства и взрослого аутизма. Как капли, стекающие по влажной и чистой коже в запотевших стенках душевой кабинки, с Чанеля стекают слои и маски его настоящего, оставляя черные зияющие дырки разной величины. Покачивая головой в такт мысленной мелодии, Сехун расслабленно заходит на кухню, выкидывая что-то, зажатое в кулак, в мусорное ведро. Чанель провожает друга опасливым взглядом, сидя на табурете с очередной банкой пива. Сехун замечает его только, когда оборачивается лицом, направляясь к кухонному гарнитуру возле арки двери. - Чего побитый такой сидишь? - спрашивает Сехун, подходя к широкому, цвета металлик, холодильнику. Голос у Сехуна сипит, еще больше гнусавит и вырывается с хриплым натягом. - Что у тебя с голосом? - отбивает вопрос Сехуна своим Чанель, создавая воронку из золотистой жидкости внутри бутылки. - А, - тянет Сехун, отмахиваясь от пустяка, - меня только что выебали в рот, вот горло еще и не восстановилось. В ту же секунду Сехун открывает дверцу холодильника, доставая из нижних полок коробку молочного коктейля, и отпивает прямо из пластмассового горлышка. Белесая капля промахивается мимо рта и тягуче стекает с уголка губ на подбородок. Картина реальности, исцарапанная, мутная, в некоторых местах треснутая, как чуткое стекло смартфона, с лязгом разбивается, потому что вместо сладкого коктейля по подбородку стекает оставшаяся в полости рта сперма. Чанель понимает, что это игра воображения. Капкан захлопнулся. Чонину нравится фигура Сехуна: утонченная, не лишенная женской грации, не окрепшая и тощая. Поддерживая его за худые бедра, Чонин толкается в податливое тело, прижатое к стене с содранными в клочья обоями. Лопатки Сехуна негуманно трутся о жесткую шероховатую поверхность, а ноги тесно прижимаются к груди, цепляясь в замок на шее Чонина. То, что у Чонина кинк на его ноги, Сехун представляет слишком отчетливо, блаженно выдыхая, откинув голову к стене. Руки Сехуна распростерты в сторону, цепляясь за равнодушные стены, - Чонин сравнивает это с распятием, мысленными образами вырисовывая черной масляной краской две неаккуратные полосы крест-накрест, когда самому себе Сехун кажется восставшей из мертвых ведьмой, затихшей пауком на стене в ожидании легкомысленной жертвы. Щелчок двери разрезает душную и притихшую атмосферу, пропуская внутрь ничего не подозревающего Чанеля с тарелкой в руках. На ней слегка дымятся остатки позавчерашнего ужина, которые Сехун попросил разогреть и принести к нему, ибо сам был предельно занят. Тарелка из рук парня с оглушительным грохотом падает, скалывая края и рассыпая содержимое ужина перед входом в дверь. Две помидоринки черри катятся по неровному покрытию пола, и одна из них утыкается в голую стопу Чонина. Чонин подхватывает бедра сильнее, заставляя Сехуна на секунду подлететь, а затем, сопровождая бессвязным стоном, опуститься назад с громким пошлым шлепком. Не заметив, Чонин наступает на черри, раздавливая в красное месиво с сочащимся соком. В то время, Чанель, кажется, начинает плакать. Крис с силой ударяет Чонина об стену, держа за воротник футболки и придавливая к вертикальной поверхности. - Вы, недоумки, довели своего лучшего друга до нервного срыва и истощения. Какого дьявола вообще?! Удивление на лице Чонина сменяется на довольную и приторную улыбку, с долей хитрости и иронии. Чонин все так же молчит, внимательно выслушивая все упреки, переходящие за грань чуть ли ни ненависти, и готов утробно мурчать. Потому что Крис бесится. Из-за Чанеля. Ассоциировать тело Сехуна с роботом, конечно, глупость. Но и ассоциировать его самого с призрачной и невесомой нимфой в греческих одеяниях, скользящей по воздуху — не иначе, как идиотизм и помутнение рассудка. Сехун, пританцовывая, вваливается в помещение и замечает понуро сидящего в углу Чанеля, недавно выписавшегося из больницы с ведром успокоительного. - Извини меня, хорошо? - Сехун подходит ближе, и аккуратно массируют фаланги пальцев парня. Чанель тихонько кивает и начинает постепенно переключать внимание на Сехуна. Тот порхает по кухне, расслабленно и безмятежно, что-то ловко режет ножом и тихо напевает себе под нос. Чанель не глуп, он видит и подмечает линии фигуры, пластику и грацию, которая заполняется непроходимым комом в горле. Потому что для Чанеля Сехун — странный. И все, что связано с Сехуном — это ненормально. Абсолютно все, что, так или иначе, соприкасается с этим человеком. Чанель действительно думает так, потому девушка бросает его с острыми, как шипы словами о том, что он, Чанель, стал психом. Сехун довольно улыбается, устраивая голову у Чонина на животе, и задумчиво смотрит в потолок. Обнимая Чанеля, он понимает, что прочно ввел в парня вирус, вколов нестерильную иглу с экстрактом амнезии. Незапланированно, случайно и вполне интересно. И Сехун понимает, что Чанеля ему мало. Чонин недовольно ворочается, двигая во сне глазами из стороны в сторону, и неосознанно запускает руку в волосы Сехуна, путаясь в тысячи раз перекрашенных прядках длинными пальцами. Крис, наоборот, считает, что источником всех бед является Чонин. Он всегда старается смотреть в корень проблемы, копать глубже, чем следует, и в своих анализах пресекать границы. В его образах — Чонин главный эпицентр тьмы и смуты, молчаливый и невидимый обычному взгляду, прячущийся за спиной коварного Сехуна. Пока Крис думает, на кухню вваливаются двое вышеупомянутых, сцепившиеся в развратный поцелуй, не замечая ровным счетом ничего вокруг себя. Крис мысленно выдыхает в облегчении, что Чанеля нет в квартире, а уж он-то, Крис, потерпит. Он сильный и более выдержанный. Смерив обоих презрительным взглядом, Крис выжидает удобный момент, чтобы незаметно покинуть помещение, но невольно цепляется за хрупкие запястья, вцепившиеся в воротник футболки Чонина, как тогда, когда сам Крис сорвался на парня, выливая весь словесный негатив, и тормозит. - Пусти, - выдыхает Сехун в раскрасневшиеся пухлые губы, обжигая горячим воздухом, и отталкивает Чонина от себя на полметра. На столе подле стоит раскрытая и оставленная, судя по всему, Чанелем бутылка с пивом, за которую Сехун хватается, полностью игнорируя властный и хитрый взгляд пьянящих, как коньяк своим цветом, глаз Чонина и большими глотками начинает допивать. - Не трогай меня, - заявляет он, помахивая перед Чонином стеклянной бутылкой, и ловко выскальзывает из рук парня в сторону окна. - Дай мне, в конце концов, попить пиво, ну. Чонин сдается, в знак этого поднимая обе ладони вверх, но все же медленно, шаг за шагом, приближается. Крису кажется, что Сехун всего лишь мастерски играет на публику страх в своих выразительных глазах, заприметив Криса в противоположном углу кухни еще давно. Но бутылка выпадает из бескровных пальцев, неприязненно разрезая слух стуком стекла о плитку пола, когда Чонин мастерски хватает свободную руку за запястье и тянет к себе. Сехун задерживает дыхание, а вместе с ним и Крис, неотрывно смотрящий, когда Чонин медленно приближается и припадает губами к жилке на очерченной шее. Зрачки у Сехуна расширяются, провожая парня глубоко внутрь себя, будто выдергивая все кабеля, соединяющие с реальной жизнью, а рука Чонина ползет под халат, подхватывая стройную ногу вверх. Крис шумно сглатывает и начинает медленно передвигаться в сторону выхода, слыша за спиной участившееся дыхание, протяжное мычание и стук головы о стекло. Тело покрывается неприязненными мурашками, а все живущее внутри существо начинает тихо скулить и желать спрятаться где-нибудь далеко и надежно, лишь бы не слышать громких шлепков потных тел друг о друга и шипящих стонов Сехуна. На то, чтобы восстановиться, у Криса уходит ровно неделя. Крис лишь подтверждает свои догадки, что корень зла живет в теле Чонина, пока на кухню не заходит Чанель, отвлекающий Криса от раздумий и достающий очередную банку пива, чем начинает напрягать старшего. - Хватит, - спокойным тоном говорит Крис, убеждая друга отпустить холодное стекло бутылки, для большего убеждения кладя свою ладонь поверх ладони Чанеля, попытавшись отобрать алкоголь. Но рука Чанеля дергается, отпускает бутылку, позволяя ей закатиться под стол. - Отпусти меня, - хрипит Чанель, испуганно шарахаясь от парня в сторону, и лезет под стол, доставая укатившуюся бутылку. Крис недоумевающе следит за другом, пытаясь подойти и успокоить, обнадежить, что все в порядке, но Чанель еще больше пугается, следя за каждым движением Криса расширенными зрачками. - Не трогай меня, - предупреждает он, медленно отходя к подоконнику и открывая бутылку. - Дай мне, в конце концов, выпить пиво, ну! Пока выделяющийся из-под тонкой кожи кадык двигается вверх-вниз от жадных глотков приятно оседающего на стенках горла напитка, Крис чувствует, как его омывает холодная вода повторения. Напыщенные французские духи под названием «дежа вю». Крис не понимает, почему его ладони успокаивающе подняты вверх, а сам он медленно приближается к подоконнику, следя за участившимся дыханием и расширенными глазами друга. В этот момент Крис понимает, что все-таки сломался, потонув в разъедающих кислотных волнах Сехуновских гипнотических глаз. Когда Чонина нет дома, Сехун в полнейшем спокойствии заваривает кофе с кардамоном. Ароматный запах кофеина с афродизиаком облаками пара забивается ему в ноздри, заставляя нежно улыбнуться и расслабиться. Сехун ставит чашку на блюдечко, достает из кармана толстовки веточки ароматических свечей с экстрактом пачули, сандала и корицы. Через минуту помещение кухни пропитывается благовониями, а Сехун приглашает Чанеля попить кофе и успокоиться. - Все хорошо ведь? Он же ничего тебе не сделал? - успокаивающим голосом убеждает парня Сехун, приобнимая сбоку и заботливо поглаживая прохладными ладонями по волосам, иногда позволяя себе легонько массировать кожу головы, пока Чанель медленными глотками отпивал горячий и ароматный кофе, постепенно переставая дрожать. Он отрицательно кивает, а Сехун пуще прежнего начинает убеждать, что ничего страшного не случилось, и его друг переживает по пустякам. Когда последние остатки кофе остаются каплями на потеплевших, чуть красноватых губах, Сехун спокойно встает, касаясь прохладными ладонями покрасневших от прилившей к сосудам крови щекам. - Я тебя в обиду не дам, - Сехун обещает низким шепотом, внимательно и убеждающе глядя прямо вглубь широко раскрытых глаз. А после весьма ощутимо прижимается тонкими губами к остаткам афродизиака на губах Чанеля. Просто, бессмысленно и явно по-дружески. Дыхание у Чанеля учащается, руки начинают дрожать, пока он провожает выходящего из кухни Сехуна помутневшим взглядом. Пульсация по всему телу затрудняет дыхание, поток мыслей, а голова стягивается металлическим обручем от сильного запаха пахучих благовоний, пока все тело обхватывает жар и такое некстати желание. Сехун с довольной улыбкой и кошачьей походкой выходит в коридор, тут же ловя Криса. У Сехуна всегда все идет по расписанию. - Ты не видел мой телефон? - растерянно спрашивает у него Крис, хмуря брови. - Поищи на кухне, - бросает Сехун, не уделяя Крису ни секунды внимания, скрываясь в своей комнате. Когда Чонин приходит домой он выглядит слишком усталым, грузно опрокидывая себя на диван. Сехун сидит рядом, уткнувшийся в толстый переплет книги, и не обращает внимание на страдальческое лицо своего парня. Чонин удобнее переворачивается на бок, выхватывая запястье Сехуна и утыкаясь носом в тонкую и белесую кожу, улавливая дурманящий и резкий аромат пачули. На взгляд исподтишка Сехун отвечает лишь скромной и почти незаметной улыбкой, не отвлекаясь от процесса чтения. Чонин с кряхтением поднимает потяжелевшее в разы тело с дивана, стягивая через голову толстовку и оставаясь в простой черной борцовке. В горле неприятно першит, усиливая желание выпить холодной газировки. Каково же удивление Чонина, который сонно прошаркав до кухни за банкой колы, останавливается, как вкопанный в проеме двери, когда видит распластанное по столешнице тело Чанеля с толкающимся в него Крисом. Глаза Чонина расширяются, зрачок расползается по всей радужке, перехватывая остатки дыхания, когда Чанель невольно хмурит томное выражение лица, цепляясь задранными вверх руками за края стола, а свисающая и поддерживаемая руками Криса задница активно подмахивает навстречу толчкам. Чонин нервно сглатывает, потому что ноги Чанеля совершенно по-блядски развернуты в разные стороны. Чанель выгибается, не сдерживая низкого стона из-за трения чувствительной спины о деревянную поверхность вперемешку с разрывающим изнутри членом, и пахнет до одури вкусно, получая болезненный укус на острой, выпирающей из-под светлой кожи, бедренной косточке. Чонин испуганно оступается на шаг назад и, дернувшись, врезается спиной в Сехуна, который обхватывает длинными руками того за талию, обдавая жарким дыханием шею Чонина, гоняя морские волны мурашек по плечам парня. - Прости их, Господи. Аминь, - шепчет в самое ухо Чонину Сехун, едва касаясь теплыми губами чувствительной мочки.