어떻게 너를 바라지 않을 수 있어 My heart when you touch 전율로 몸부림쳐
'Favorite' NCT 127
— А что будет, если ты встретишь в университете свою родственную душу? В комнате почти пусто и очень темно. В углу — за столом — сидит миниатюрная девушка. Она что-то старательно печатает на ноутбуке и совсем не замечает, как подруга, сидящая сзади на кровати, задает ей вопрос. — Что? — поправляет свои подстриженные под каре волосы и поворачивается назад. — Я говорю, что будет, если в универе ты встретишь своего соулмейта? — повторяет звонким голосом. — Нин, сколько раз я тебе уже говорила, чтобы ты не задавала мне этот вопрос? — в ответ холодно спрашивает девушка. Всё её лицо будто неживое — большие глаза, чуть пухлые щеки, которые раньше окружающим казались милыми и привлекательными, сейчас таковыми уже и не назовешь. Поза, в которой она сидит, так и выражает скованность и некую тревогу одновременно с ледяным безразличием. — Ну, Минджон, я знаю, почему ты не хочешь встретиться со своим соулмейтом, но ведь судьба нас никогда не слушает. Она делает что хочет! — вторит Ниннин. Красноволосая девушка эмоционально раскидывает руками и Минджон даже хочется засмеяться, но потом она вспоминает о своих родителях. Вспоминает о причине, по которой перестала верить в силу родственных душ. В детстве родители, как и все другие, рассказывали своей дочке сказки о вторых половинках, свадьбах и великом счастье, ожидающем в будущем. Но сказки эти Минджон уже не помнит, зато помнит совсем другое. Мин-и, мы с твоим папой разводимся. И не то чтобы это было неожиданно, ведь в последний год обучения вдобавок ко стрессу из-за экзаменов добавились и постоянные мысли о ругани родителей. Мать постоянно плакала из-за многочисленных измен отца, а тот клал болт и мог не приходить домой неделями, изредка появляясь хотя бы в трезвом виде без помощи посторонних. Минджон старалась хоть как-то приободрить мать, но что может сделать ребенок? Правильно, ничего, поэтому она лишь медленно сгорала внутри и наблюдала за крахом семьи словно со стороны. Родители-соулмейты встретили друг друга ещё в старшей школе, когда в одну из самых престижных школ Сеула перевелась новенькая из села. На удивление, новая ученица подружилась со всеми. И даже с одним из местных хулиганов, при первой встрече с которым она узнала, что он её родственная душа. На запястьях у обоих появились надписи. — Эй, хулиган, как тебя зовут? — А тебе это зачем, малявка? Мальчик и девочка быстро нашли общий язык, поэтому сразу же перейти в статус пары им ничего не помешало. До окончания школы они строили великие планы на будущее, хвастаясь тем, насколько им повезло встретить друг-друга в столь раннем возрасте. В итоге, поступили в один и тот же университет, открыли свою собственную кондитерскую и спустя двадцать лет совсем позабыли о любви. Сейчас они друг о друге и слышать не хотят, дочь навещают по отдельности. Кондитерскую пришлось продать. Ну и черт с ней. — Тебе ли это говорить? Вы с Ченлэ с садика вместе, — напоминает подруге Минджон о её парне. — Нам просто повезло, — смущается та в ответ. С Ченлэ Ниннин встретилась ещё в детском саду. Родители обоих детей были в дичайшем шоке, но взяли ситуацию в свои руки и решили расти своих детей вместе, дабы в будущем их дружба могла перерасти в нечто большее и они сумели стать опорой друг для друга. Всё так и происходит. Ниннин и Ченлэ учатся в выпускном классе, год назад официально начали отношения. — Ты права. А я надеюсь, что, если судить по правилам Вселенной, то мне не повезет, — хмыкает. — Как знаешь, — пожимает плечами младшая. — А теперь давай собирать мой чемодан, — Минджон встает со стола и закрывает ноутбук.***
В холле здания университета толпятся первокурсники. Каждый из них спешит подать документы в общежитие как можно быстрее, лишь бы занять удобную и одноместную комнату. Минджон стоит почти в начале очереди, поэтому надеется, что жить будет одна. — Ким Минджон! — зовет по списку заведующая и девушка заходит в корпус, таская за собой чемодан с сумкой. — Здравствуйте, — здоровается. — Доброе утро, — женщина дежурно улыбается. — Вот ключ от вашей комнаты, — протягивает брелок. — Второй этаж, двести седьмая комната. После того, как заселитесь, сдайте необходимые справки от анализов медсестре. Она сидит в дальнем кабинете на первом этаже. — Хорошо, — кивает девушка в ответ и выходит, направляясь к лифту. В комнате оказывается одна единственная кровать и Минджон облегченно выдыхает. Она тут же раскладывает все свои вещи в платяной шкаф, расставляет гигиенические средства в душевой кабинке и протирает стол, прежде чем поставить на него свой ноутбук. По дороге в медблок ей звонит мать и спрашивает, устроилась ли Минджон в общежитии и не возникло ли трудностей. — Я рада, что у тебя всё хорошо, — нервничая, говорит женщина после краткого рассказа дочери. — Ты точно не хочешь жить в квартире? Ведь мы с твоим отцом, — сглатывает. — купили её именно для того, чтобы у тебя было свое жилье во время учебы. — Да, мам, точно. В общежитии мне будет намного легче сконцентрироваться на учебе и не отвлекаться на всякие гулянки, — отвечает монотонно Ким и заходит в кабинет медсестры. — Ладно, я уже в медблоке. Завтра созвонимся. — Пока, котенок. Возвращаясь в комнату, девушка решает сделать обход по общежитию, точнее по ее кухни. Нужно ведь знать, что именно тут можно приготовить. Кухня оказывается полностью обустроенной — есть и микроволновка, и плита, и холодильник. Чайник стоит на нижней полке шкафчика, а столовые приборы, в которых не нуждается Минджон — она свои взяла — на верхней. Минджон переодевается в теплые джинсы с толстовкой и выходит в магазин. В список покупок входят макароны, рамён, рис, сухие хлопья, кофе и ещё куча сладостей. Она заходит в ближайший супермаркет через дорогу от университета. Когда список почти подходит к концу, она замечает, что за ней по пятам начал ходить неизвестный парень. Он, похоже, даже не собирается скрывать это. Даже если бы хотел, не смог бы — слишком уж высокий. На нем черная джинсовка и голубые джинсы. Волосы окрашены в красный и сильно выделяют его на фоне других покупателей. Минджон уже собирается развернуться и в лоб спросить у парня, какого черта он делает, но он сам сокращает расстояние между ними. — Привет, — здоровается, как со старым другом. — Мы с тобой не знакомы, — прямо говорит Минджон. — Так я как раз таки познакомиться с тобой хочу, — парень широко улыбается и преграждает путь к кассе. — Меня Сюйси зовут. — Мне всё равно. Минджон не думает, что ответила грубо, поэтому, пока Сюйси замирает от шока, она спокойно обходит его и ставит корзину на кассу. — Я ещё вернусь, — кричит парень, когда Минджон выходит из супермаркета. Ну и ладно, можно подумать, мы с тобой встретимся. На следующее утро Минджон жалеет о том, что слишком уверенно повела себя в супермаркете. Оказалось, вчерашний недосталкер её сокурсник. Об этом она узнает сразу же при входе в аудиторию. Он стоит и разговаривает с какой-то девушкой и Минджон бы просто прошла спокойно, если бы он не повернул голову в её сторону. — Я же говорил, что вернусь, — кричит он с конца кабинета. Минджон ничего не отвечает и молча садится за парту во втором ряду. Она видит, как Сюйси идет к ней, и когда он усаживается, поднимает на него свой безразличный взгляд. — Я не хочу знакомиться с тобой, — говорит она. — Почему? — удивленно спрашивает Сюйси. — Просто не хочу. Почему ты не понимаешь простых слов? — Минджон начинает злиться. — Бля, хватит строить из себя недотрогу, — выпаливает оскорбленно Сюйси и гневно встает со стула, что тот аж падает с громким стуком. Все собравшиеся студенты оборачиваются к ним. Кому-то даже хватает смелости крикнуть «Шоу начинается!». — Я не строю из себя никого, это только в твоей голове, чувак, — так же громко, как и Сюйси, отвечает Минджон. — Просто отвали, если не умеешь принимать отказов. — Да ты сумасшедшая! — кричит кто-то ей из толпы. Девушке кажется, что у неё сейчас рука отвалится. Почему-то в нос врезается запах моря. Может быть, Минджон и вправду сходит с ума? Вокруг всё начинает темнеть и она только успевает сказать девушке, подбежавшей к ней: — А ты красивая.***
— С ней точно всё будет в порядке? — доносится от куда-то далеко. — Да, — уже громко. — Ей сейчас необходим отдых. Девушка открывает глаза и осматривается. Уже знакомые стены медблока почему-то пугают. Под пальцами шуршит чистое больничное белье, а в носу всё ещё стоит запах моря, только чуть слабее. — Ты проснулась, — выпаливает Ниннин, увидев, как подруга пытается сесть. Девушка подходит к ней и помогает устроиться поудобнее. Медбрат спрашивает, как себя чувствует Минджон. — Голова немного болит и рука, — она гладит свою локоть и задирает кофту. — Только не это… — шепотом. От локтя до запястья на коже, будто высечена, зудит надпись. Да ты сумасшедшая! — Что произошло? — спрашивает, повышая голос. Она прожигает взглядом ненавистную надпись, желание во что бы то ни стало стереть её растет в геометрической прогрессии. — Мин, ты только не злись, — начинает Ниннин. — Кажется, ты встретила своего соулмейта и это вызвало слишком острую реакцию организма, — девушка подходит к койке и гладит руку подруги. — С этого момента, если вы не построите крепкую связь со своей родственной душой, то надпись будет зудеть ещё сильнее. Вдобавок к этому ломка, сопровождающаяся жаром, головными болями и иногда галлюцинациями. Противиться этому бесполезно, — медленно проговаривает медбрат, будто никто из присутствующих не знает этого. — Извините, а тут есть подавляющие таблетки? — спрашивает Минджон, пропуская мимо ушей всевозможные предупреждения, которые она слышала всю свою жизнь. Паника охватывает незаметно. До университета Минджон всеми фибрами души надеялась не встретить своего соулмейта. Она надеялась жить спокойно, без всяких разбитых сердец и бессмысленных признаний. А что, если родственная душа найдет её и начнет приставать? Нет, ни за что нельзя дать обнаружить себя. — Мин, на самом деле, твоя родственная душа ждет тебя в коридоре, — говорит Ниннин и ловит озлобленный взгляд Минджон. Ещё лучше. — И, кажется, вас связывает не только метка, но и запах. — Это я уже и сама заметила, — Минджон откидывается на простыни и протяжно стонет. — Она, на самом деле, очень даже милая. Стояла всё это время и переживала за тебя. Я побоялась сказать ей, что ты ненавидишь систему соулмейтов. Она такой воодушевленной выглядела. Ким знает, что младшая не врет. Если бы человек ей не понравился, то она бы так и сказала. Скорее всего, сама бы и предложила запасаться несколькими десятками подавителей. Но, увы, сейчас она точно не на стороне подруги. — Нин, пожалуйста, можешь отвлечь её, чтобы я незаметно вышла? Ниннин устало вздыхает, а медбрат не предпринимает никаких действий. Видимо, по Минджон видно, насколько ей не нравится всё происходящее. — Отвлеку, — Ниннин направляется к двери. — Но запомни, что в следующий раз я не собираюсь прикрывать тебя. Ты уже взрослая девочка и должна уметь разбираться со своими проблемами сама. Даже если это соулмейт, — хлопок двери. Признаться честно, Минджон никак не ожидала такой речи от подруги и ей стало даже немного стыдно. Но времени на размышление оставалось не так много, поэтому она сразу же выпросила у медбрата подавляющие таблетки, собрала вещи и вышла с медблока, надеясь, что не выглядит сейчас, как зомби. На следующий день Минджон в привычном темпе собирается в универ, но, выходя из корпуса, забывает взять с собой вторую пачку подавляющих таблеток, поэтому немедленно возвращается в комнату. Выходя, она слышит чужой звонкий смех, а затем обрывистый разговор. — Представляешь, он так и сделал! Я в таком шоке была, — неизвестная девушка разговаривает то ли с японским, то ли с английским акцентом. — Видимо, мне и вправду придется подарить ему целую коробку мятного шоколада. — Я так рада, что вы подружились, — голос более низкий и почему-то кажется Минджон знакомым. Обе девушки идут тем же путем, что и Минджон, и Ким предполагает, что это те самые студентки с её группы, которые почти единственные, кто живут в общежитии вместе с ней. Поворачиваться и смотреть, как именно они выглядят, Минджон не собирается. Вдруг, она замечает, что девушки резко замолчали и теперь даже их шаги звучат по-другому. — Ким Минджон? Минджон оборачивается на свое имя и не может поверить своим глазам — перед ней стоит девушка, которая разговаривала с Сюйси в аудитории и которая поймала её, когда она упала. Взгляд падает на запястье девушки и Минджон поминает, кем оказалась её родственная душа. Вокруг всё начинает темнеет и она только успевает сказать девушке, подбежавшей к ней: — А ты красивая. — Слушай, нам надо поговорить! — кричит вдогонку соулмейт, а Минджон ничего не хочет слышать. Она пробегает мимо нужной аудитории и заходит в туалет, в первую попавшуюся кабинку. Она проверяет время на часах и понимает, что буквально через несколько минут действие подавляющих таблеток закончится, а там уже неизвестно, что будет. Насколько надо быть везучей, чтобы родственная душа оказалась твоей одногруппницей?! И что теперь делать? Просто игнорировать не получится, пичкаться таблетками каждые пол часа тоже не вариант. — Минджон, ты тут? — доносится через стенку. Девушка ничего не отвечает и старается не впасть в истерику. Перед глазами проявляются сцены ругани родителей, сказки на ночь о родственных душах и жалкий переезд в новую квартиру, когда родители, дабы не увидеться друг с другом, приехали и помогли дочери с вещами в разное время. То, что слёзы текут по щекам Минджон замечает только через несколько секунд. Нет ни всхлипов, ни вздохов — просто слёзы и ледяное лицо, привыкшее не выражать эмоции на людях. Замок кабинки начинает двигаться из стороны в сторону, и не успевает Ким ничего придумать, как, взломав дверь, перед ней стоит её родственная душа со сломанной шпилькой в руках. На самом деле, Минджон не успела как следует рассмотреть девушку и сейчас ей предоставляется шанс. Кроме длинных и как смоль черных волос и достаточно высокого роста девушку выделяло многое. И Минджон не понимает, почему она так умиляется с маленькой родинки под губой, с коротких пальцев на руках и ямочки на правой щеке. Безусловно, родственная душа ей попалась довольно красивая (о чем сама Минджон сказала ей это в бреду, за что ей всё ещё неловко) и, кажется, общительная и открытая, что ухудшает всю ситуацию. — Ты что, плачешь? — спрашивает, сводя брови домиком. — Уйди, пожалуйста, — дрогнувшим голосом говорит Минджон. Она чувствует, что маска холодности вот-вот рассыплется на куски и больше ничего уже не спасет её. На удивление, соулмейт покорно выходит из кабинки и Минджон даже облегченно выдыхает. Но меньше чем через минуту, девушка возвращается с салфеткой в руках. — Держи, вытрись, — протягивает. Минджон берет в руки салфетку и проходит к зеркалу, чтобы посмотреть на свое лицо. Нос, щеки и брови от слез покраснели прямо как в детстве. К счастью, Минджон не пользуется косметикой, поэтому она просто умывает лицо и протирает его. — Меня, кстати, Джимин зовут, — подает голос соулмейт. Минджон поворачивается и не знает, что ответить. Девушка напротив терпеливо ждет в ответ хотя бы кивка и удивляется, когда Минджон делает шаг вперед и тяжело вздыхает. — Черт, действие таблеток закончилось! — ругается она. Запах моря окутывает Минджон с головы до пят. Перед глазами появляется пляж, на котором Минджон была в детстве с родителями. Ким всегда нравилось море. Его запах, цвет, шум. Море всегда успокаивало девушку. У неё даже есть специальный плейлист с шумом моря, который она слушает иногда перед сном, дабы снять напряжение после тяжелого дня. — Эй, ты ведь знаешь, что это вредно для твоего здоровья! — сразу же отвечает Джимин и берет Минджон за руку. На удивление, Ким не одергивает свою и смотрит снизу вверх на Джимин. Та старается пересилить желание поцеловать или хотя бы обнять Минджон, потому что знает, насколько это чревато последствиями. Но что делать с природным влечением? Что делать с Минджон, которая смотрит почему-то доверчиво и словно вот-вот льнет к ней, как кошка к своей хозяйке? Что делать с чувством, будто они знакомы не один день, а целых десять лет? Обе девушки понимают, что идут на поводу у Вселенной, когда их лбы соприкасаются, а расстояние между руками сокращается на минимум. Дыхание сбито, сердце стучит так, будто взорвется сейчас подобно бомбе замедленного действия. — Ты хочешь этого? — с затуманенным взглядом спрашивает Джимин, еле сдерживаясь. Она видит, как Минджон в знак согласия закрывает глаза и тянется своими губами к её. — Джимин! Девушки отпрыгивают от друг-друга и устремляют взгляд на незваную гостью, которая испортила их момент. Минджон узнает девушку с акцентом. — Простите-простите, — начинает извиняться та, поняв что именно она прервала. — Я пойду, — и закрывает дверь. В помещении воцаряется тишина и слышно лишь капание воды с крана. Минджон***
Джимин и вправду не ведет себя навязчиво, лишь время от времени присылает разные мемы с котиками, которые по секрету теперь хранятся у Минджон в отдельной папке. Они обменялись номерами ещё в тот вечер в библиотеке и иногда даже созваниваются. Джимин стала частенько засиживаться в комнате у Минджон, так как её соседка — Учинага Эри, девушка с акцентом — улетела на некоторое время в Японию. — Слушай, Мин, не хочешь посмотреть фильм? — спрашивает Джимин как только закрывает за собой дверь. Девушка проходит в глубь комнаты и останавливается рядом со столом, за которым в привычной позе сидит Минджон и что-то скрупулезно печатает. Джимин засматривается на тонкие черты лица своей родственной души, вдыхает свежий аромат хвойного леса. — Какой? — спрашивает Минджон и резко оборачивается, от чего сердце Джимин уходит в пятки. — Просто мне послезавтра реферат сдавать, а я только начала. — Я хотела «Храбрая сердцем», но, если ты занята, то о’кей, — неловко улыбается Джимин. Минджон в ответ лишь отрицательно качает головой и заваливается вместе с ноутбуком на кровать. Тонкими аристократичными пальцами быстро вбивает название мультфильма в поисковик и хлопает по месту рядом с собой. — Ложись, — зовет Джимин. На протяжении всего фильма девушки лежали в обнимку и, кажется, даже не вникали в сюжет картинки, проигрывающейся на экране ноутбука. Так было почти всегда, стоило им остаться наедине в тишине. Приятные запахи, исходящие от родственной души, воспоминания, которые они пробуждали, грели сердца. На самом деле, завоевать доверие Минджон для Джимин было очень трудно. Та по началу вела себя очень закрыто и отстраненно, избегала любых вопросов и, вообще, старалась не смотреть и не касаться Джимин. Девушку это не то чтобы огорчало, скорее сжигало изнутри. Она чувствовала, будто заставляет Минджон быть с ней подругами. Но спустя месяц, после того, как Джимин случайно проболталась своему соулмейту об одной детской проказе, та сама в ответ рассказала похожу, а затем ещё одну, ещё одну, и ещё… — Эй, ты смотришь? — тычет в бок локтем Минджон. — Да-да, — Джимин несколько раз кивает и устремляет свой взгляд на экран. По комнате раздается мелодия рингтона и Минджон, матерясь, встает с кровати и берет трубку. — Да, мам?.. Что?.. Ты как?.. Джимин слышит лишь обрывки диалога, но напуганное выражение лица Минджон пугает её не хуже ужастиков, которые они смотрели на прошлых выходных. Она на готове сидит на краю кровати, чтобы во что бы то ни было утешить Минджон. — Что стряслось? — спрашивает, как только Минджон бросает трубку. Девушка на дрожащих ногах подходит к кровати и начинает плакать, падая в объятия Джимин. Родственная душа гладит её по голове, шепчет какие-то утешительные слова, но Минджон их не слышит, она лишь вдыхает запах моря и льнет ближе. — Папа попал в аварию, — спустя десять минут, успокоившись, выпаливает Минджон. — Его состояние тяжелое, но шанс, — испуганно сглатывает. — есть. — Мин-и, я… Я надеюсь, с ним всё будет в порядке, — отвечает судорожно Джимин и чувствует, как Минджон обвила руки вокруг шеи ещё сильней. — Мама поехала к нему? — Да, потому что присутствие соулмейта может положительно подействовать на состояние больного. Ей так врачи сказали, — объясняет Минджон. — Знаешь, я ведь не рассказывала, почему меня тошнит от системы соулмейтов? — Джимин в ответ отрицательно качает головой. — Прости. — Тебе не за что извиняться! — Джимин целует макушку Минджон. — Это я — дура, которая даже не додумалась спросить у своей родственной души, хочет ли она чего-то общего или нет. — Я хочу рассказать тебе. И Минджон рассказывает. Рассказывает абсолютно всё, а Джимин с интересом слушает и даже не замечает, как голос Минджон с каждым предложением всё больше и больше становится твердым так, будто ей тяжело говорить и она пытается скрыть это. Руки трясутся от страха, лицо выражает серую грусть, а язык заплетается. Джимин приобнимает Минджон за плечи и тянет её назад, лечь на кровать. — Хей, не закрывай своё лицо, — она сразу же убирает ладони Минджон с лица. — …Я рада, что они в конце концов развелись, но то как они ругались, как до этого избегали друг-друга никогда не выйдет у меня из головы, — продолжает Минджон, смотря прямо в глаза Джимин. — Я боюсь. Очень, — признается. — Боюсь, что история родителей повторится и со мной с моей родственной душой. Я боюсь, что не выдержу связи, не выдержу присутствия другого человека всю жизнь. Боюсь разочаровать, боюсь надоесть, — голос надрывается. — Я ведь говорила, что не буду давить на тебя. И, если хочешь, я докажу тебе, что не стоит бояться наших отношений, — не сдерживается от флирта. — Запомни, если ты боишься чего-то, то нужно попробовать сделать это. Мы живем всего один раз и, если ты всю свою жизнь будет избегать преград и возможных сложностей, то она пройдет скучно. В конце ты пожалеешь, что жила так. Ешь, пей, целуйся, веселись! — разводит руки в стороны и крепко сжимает Минджон в объятьях, а затем шепчет: — Лучше сделать, чем потом жалеть. — Это сложно, — и Джимин молча соглашается. — Но я не думаю, что ещё готова к отношениям. Ты мне нравишься. Очень, — щеки предательски краснеют. — Но мне нужно разобраться в себе. — Я буду ждать столько, сколько ты захочешь, — Джимин щелкает пальцем нос Минджон. — Пойдешь со мной завтра в больницу? — спрашивает Минджон. — Ниннин не сможет из-за поездки с классом. — Поеду. И в эту ночь Джимин с Минджон засыпают, деля одну кровать, одни чувства и даже сны, где их ждут совместные прогулки, ночевки и Рождество. Утром Минджон получает сообщение от матери о том, что отцу сделали операцию и его состояние стабилизировалась. Девушка мигом заказала такси, умылась, причесалась, разбудила Джимин и они вместе поехали в больницу. Жуткую атмосферу, плавающую в этом ужасном месте двадцать четыре на семь, Минджон ненавидела всегда, и сейчас, когда ей предстоит увидеться с отцом, всё ощущается острее. Ситуацию облегчает лишь ладонь Джимин, сжимающая чужую и словно передающую теплую надежду. — Здравствуйте, мы к Ким Сухёку, — девушки подходят к регистрационной стойке. — Второй этаж, третья палата. Они поднимаются на нужный этаж и стучатся в палату. За дверью слышится слабое «входите» и девушки, переступая порог, видят сидящую женщину рядом с койкой. Мужчина на койке выглядит нездорово. На руках грубые ссадины, лицо бледное, и только кислородная маска, позволяющая дышать пациенту, не заставляет усомниться в том, что он живой. — Доча! — вскакивает женщина со стула. Она обнимает дочь и у обеих наворачиваются слезы. Женщина рассказывает о том, как отец ехал со своими коллегами на корпоратив и один из пьяных друзей не справился с управлением. Врачи сказали, что мистер Ким единственный, кто тяжело пострадал. — Мам, ты иди и поспи, а я пока тут посижу. Может быть, съездишь домой и переоденешься? — Пожалуй так и сделаю, — соглашается женщина. — А это кто? — спрашивает, только замечая Джимин, топчущуюся на пороге палаты. — Здравствуйте, — неловко кланяется Джимин. — Это моя подруга Джимин. Мы учимся в одной группе, — представляет Минджон подругу со слабой улыбкой. — Ой, это ведь хорошо! — радуется мать. — Хорошо ведь, что у тебя есть подруги, помимо малышки Ниннин, — поворачивается к Джимин и говорит: — Ты уж позаботься о Минджон, она заснуть может. Ну а я пошла, — и выходит. Джимин подавляет смешок и подходит к Минджон, которая тут же готова отрицать заявление матери. — Я знаю, что ты не уснешь. Лучше скажи, кофе будешь? Когда Джимин возвращается с двумя стаканчиками кофе в руках, она застает Минджон спящей. Голова девушки уложена на койке, а ладонь сжимает руку отца. Джимин ставит кофе на тумбочки, целует Ким в лоб и укрывает её пледом, дабы та не замерзла из-за отсутствия отопления. Минджон просыпается через час, когда её будит мать. Та говорит девушке собираться, ведь завтра у той учеба, а торчать весь день в больнице смысла нет. Минджон по началу противится, но по итогу соглашается и они с Джимин обратно возвращаются в общежитие. Остаток дня они проводят вместе, делая домашку, а на следующий день администрация университета объявляет о тематическом осеннем балле, который будет проводиться в конце недели Студсоветом. — Ты пойдешь? — спрашивает Джимин. У них с Минджон «окно», поэтому они решили сходить пообедать в ближайший кафетерий. Заказали по тарелке куриного супа, два салата и зеленый чай. Интерьер кафетерия сделан в стиле осени: на стенах висят гирлянды с кленовыми листами, мебель в теплых тонах, а над барной стойкой светится надпись «Осенью тоже клёво». Ни Джимин, ни Минджон не питают каких-либо особенных чувств к золотому времени году, но атмосфера кафе играет свою роль — в нем уютно не хуже, чем дома. — Не знаю. Я ведь ни с кем из потока не общаюсь, — девушка в ответ пожимает плечами. — Ну, только со мной, — улыбается Джимин. — А я вот хочу пойти. Думаю, будет интересно. — Кто его знает. Мне бы дождаться, когда отец очнется, — отвечает Минджон с тяжелым вздохом. На минуту они замолкают, но затем Джимин начинает говорить об их однокурснике, который, как говорят, племянник директора бизнес-центра «Universe». В общем, о том, что не так важно и то, на что Минджон может отвлечься и не вспоминать отца. Когда они, наевшись, выходят из кафе, Минджон звонит мать. Она радостным голосом сообщает, что мистер Ким очнулся, и его состояние улучшается. Минджон будто воскрешается — щеки её краснеют, улыбка до ушей, а ладонь, сжимающая рукав пальто Джимин, потеет от избытка эмоций. — Мин-и, прости, но я не смогу пойти с тобой, — отвечает Джимин на предложение навестить отца Ким вместе. — Я бы очень хотела, но я уже обещала профессору, что выступлю на конференции, — по интонации девушки слышно, насколько сложно дается ей отказ. — Всё в порядке, — Минджон приобнимает Джимин. — Я поеду одна. Удачи на конференции. Девушка заказывает такси и, когда машина подъезжает к ним, она резко поворачивается к Джимин, наклоняясь к её уху и шепчет: — Давай пойдем на балл вместе. После своих слов Минджон сразу же садится в салон и радуется реакции Джимин — у той покраснели кончики ушей и даже приоткрылся рот от удивления. Ким Минджон, ты сводишь меня с ума. Всю оставшуюся неделю Минджон проводит в отличном настроении. Она каждый день посещает отца в больнице, уже успела познакомить его с Джимин. Единственное, о чем она думает — это костюм на балл. Нужен ли он вообще? Ведь можно прийти в самых простых брюках и блузке, не заморачиваясь о наряде, но почему-то обычно пофигистичной Минджон хочется выделиться на этот раз. Возможно, это из-за Джимин, — думает она. Девушка успела изменить её принципы и некоторые черты характера. Вместо того чтобы пройти и не поздороваться с однокурсниками, Минджон стала подходить к ним и разговаривать на какие-то отстраненные от учебы темы. Вместо того чтобы избегать звонков матери, Минджон сама стала чаще писать родительнице — искренне и по-детски. Вместо того чтобы шарахаться слышного отовсюду слова «родственная душа», Минджон дружит со своей и находит их связь довольно крепкой. Как так получилось, что Минджон по началу мечтала о спокойной жизни без соулмейта, а теперь не может представить ни один вечер без Джимин? — Мин-и, я придумала! — Джимин вскакивает с постели. — Давай будем Луной и Сэм из Моего Шумного Дома. — А мы сможем? — с сомнением спрашивает Минджон. — Просто я не гожусь ни на Сэм, ни на Луну. — Я считаю, что ты можешь быть Луной, ибо у тебя и у неё короткие волосы. Одежду я найду — знаю, где искать. А сама буду Сэм, — распоряжается Джимин. — Как думаешь, может, мне перекраситься? — гладит свои волосы. — С ума сошла?! — вскрикивает Ким. — То есть… — замолкает. — Если ты хочешь, то, да, конечно, но ради одного только образа не стоит, — выносит вердикт. Джимин соглашается.***
В день балла Минджон нервничает как вне себя. За всю неделю Джимин не показала ей и кусочка костюма. Просто твердила, что Ким нужно больше доверять ей и всё будет путем. А теперь Минджон грызет ногти и ждет Джимин в комнате, пока та не принесет костюмы. Джимин прибегает и, запыхавшись, раскрывает чехлы от одежды. Взору Минджон падает два костюма. Первый состоит из лиловой юбки и фиолетовой футболки с изображением черепа. Второй — пурпурные узкие джинсы и голубая кофта. — И смотри что ещё есть, — Джимин протягивает в руки Минджон пакет, который прятала до этого. Девушка с трепетом открывает его и не может поверить глазам — в пакете две пары новейших сапогов. Фиолетового цвета. На дне пакета аксессуары в виде разных сережек — гвоздики, кольца — темные тени и тушь. — Я узнала от Мины, что в конце Студсовет будет выбирать самые лучшие костюмы. Мы должны с тобой выиграть! — воодушевленно выкрикивает Джимин. — Давай просто повеселимся, — смеется Минджон и обнимает Джимин так неожиданно, что аж сама девушка тушуется и не знает, как себя вести в такой ситуации. Минджон понимает, что для Джимин это было резко, но что поделать, если поток чувств подтокнул её и она поддалась такому искушению — обнять Джимин не как подругу. Да, эти объятия не ощущаются как дружеские. Эти объятия ощущаются так, будто они парочка, которая уже который год участвует в конкурсе косплеев, у которых уже есть общий любимый сериал, кот, мечты. Которые привыкли каждый вечер проводить вместе, лежа на кровати и обсуждая, почему сникерс лучше баунти или почему лучше гулять в дождь, а не в снег. Джимин наконец обнимает Минджон в ответ и тычется носом в макушку девушки, вдыхая запах сосны. Как-то раз, когда они обсуждали, почему пахнут друг для друга именно так, Джимин рассказала о том, что до пятнадцати лет она росла у бабушки и дедушки. Те жили на окраине города, возле хвойных лесов. Каждое утро, когда Джимин просыпалась, бабушка приходила и открывала окна, чтобы проветрить комнату. Девушка отчетливо помнит то чувство бодрости и свежести, которым одаривал её запах сосны. Он будто въелся ей в мозг, запал в душу, и Джимин совсем не удивилась, когда поняла, что родственная душа пахнет для неё именно так, потому что «соулмейты всегда пахнут тем, что мы любим». Приготовление занимает у них не меньше часа. Джимин со своими визажисткими наклонностями, крапотливо работает над макияжем, а Минджон покорно закрывает глаза, когда девушка говорит ей, что «сейчас время теней». Джимин осторожно двигает кисточкой по векам и думает о том, что, несмотря казалось бы на суровый образ Луны, Минджон всё ещё выглядит милашкой. Особенно, её смешно надутые губы, которые она вытягивает каждый раз, когда ждет чего-то. После макияжа Минджон цепляет на себя и Джимин разнообразные аксессуары — сережки, браслеты, цепочки. Они тщательно оглядывают себя в зеркале перед выходом и чувствуют волнение друг-друга. — Мы просто идем веселиться, — улыбаясь, смотрит Минджон на Джимин. — Да, просто веселиться, — повторяет Джимин, но чувствует, что именно этот вечер будет одним из важных в её жизни. В актовом зале гремит музыка. Кто-то из студентов уже во всю танцуют, какая-то часть пробует закуски на столах, а другая заняла фотозону. Минджон под завистливые и очарованные взгляды ведет Джимин к свободным диванчикам, и они садятся. — Всем привет! — на сцену выходит президент Студсовета. — Мы рады видеть вас всех на этом прекрасном мероприятии. Желаем вам хорошо отдохнуть, поесть, потанцевать. Напоминаю, что к концу вечера Студсовет будет выбирать Топ-10 самых лучших костюмов, поэтому оставайтесь с нами до конца! — он указывает пальцем диджею, чтобы тот начинал и уходит со сцены. С каждой песен народу становится больше, а Джимин с Минджоном всё ещё сидят и разглядывают остальных. Вдруг, Джимин резко встает и выпаливает: — Пошли танцевать! — Я не умею, — отказывается Минджон. — Я тебя научу. Ну что ты так! — начинает уговаривать Джимин и Минджон сдается. Девушки находят свободное место с краю танцпола и прислушиваются к музыке. Минджон чувствует себя очень неловко. Ей кажется, будто, если она сейчас начнет двигаться, то все будут насмехаться над ней. Она ведь такая нескладная! Куда ей танцевать… А вот Джимин, кажется, так не думает. Она свободно двигается под такт музыки с закрытыми глазами: виляет бедрами, поднимает руки, откидывает голову назад. Минджон хочет почувствовать себя так же свободно. Джимин замечает, что Ким не танцует, а просто стоит, поэтому она берет её за руки и начинает двигает ими из стороны в сторону, подпевая песне. — Мин, не будь такой кислой. Танцуй! — вторит она. Минджон в ответ лишь неловко улыбается и старается повторять за Джимин. Получается совсем нескладно и неестественно, как если бы в один день червь захотел бы научиться летать. Минджон, откровенно говоря, чувствует себя червем среди птиц. Джимин не одобряет скованности Ким и шепчет ей на ухо «Расслабься. Представь, что здесь только мы». Минджон отвечает, что это трудно, но старается абстрагироваться от внешнего мира и получать удовольствие. Она смотрит на Джимин. На её острые ключицы, красивое лицо и блаженную улыбку. Постепенно расслабляясь, девушка понимает, что во всем этом есть своя эйфория и окончательно забывает обо всем, кроме танцев и Джимин. Она не замечает, когда руки родственной души спускаются ей на талию, а сама Минджон обвивает чужую шею крепко-крепко. Они танцуют непозволительно близко друг к другу и каждый раз движения становятся всё более откровенными, а взгляды смелыми. — Джимин, я давно хотела сказать тебе! — перекрикивает Минджон музыку. Девушка напротив наклоняется к ней и Минджон дует той на ухо, следом заливаясь смехом. Странно, они не пили алкоголь, но чувства опьяненные. — Я хотела сказать, что ты мне нравишься! — продолжает Ким. Джимин отвечает «Дурочка, ты уже говорила!», но тут же замолкает, стоит ей услышать следующее. — Но я ещё никогда не предлагала тебе быть моей девушкой! Эти слова эхом отдаются в сознании Джимин и она не может поверить в них. Минджон предлагает ей быть её девушкой? Да вы с ума сошли! — Тогда считай, что я уже твоя девушка, — выпаливает Джимин и целует ошарашенную Минджон прямо в губы. Поцелуй получается развязным и смазанным. Руки Джимин оглаживают бока Минджон, а та встает на носочки, вжимаясь в Джимин сильнее. Хотя, куда ещё. Ким проводит ладонями по волосам Джимин, и мурашки пробегаются по её телу, когда девушка прикусывает её нижнюю губу. Всё происходящее кажется нереальным, а Джимин вспоминает, как давно она мечтала об этом. Поцеловать Минджон, коснуться её именно так. — Я…Ты прекрасна, — отрываясь от Минджон, шепчет Джимин ей прямо в губы. Они стоят, прислоняясь лбами, и кажется, будто их улыбки могут осветить всё помещение, в котором они находятся. Вокруг шумит музыка, никто не замечает их, но им этого и не надо. У них есть они. — Ты тоже, — с красными от смущения щек отвечает Минджон, и, не сдерживаясь, снова тянется к губам своей девушки.***
— Душа моя, стой! — смеясь, пытается догнать Джимин Минджон, которая бежит от неё по комнате. Джимин выглядит так, будто прошла Вторую Мировую: на голове гнездо, футболка еле висит на плечах, а под глазами темные мешки — не стоило болтать до пяти часов утра. — Ну почему ты смеешься! — Ким останавливается и кидает обиженный взгляд на свою девушку. В отличии от неё, Минджон выглядит аккуратнее. На ней большая пижама с кроликами, на голове пучок. Джимин в ответ пытается состроить серьезное лицо, но с треском проваливается, стоит ей вспомнить причину своего смеха. — Прости, — переводя дух, извиняется она. — Мне просто и вправду смешно. Ты реально написала мои слова «Ешь, пей, целуйся, веселись!» в свой дневник, как любимую цитату? — и снова громкий смех. — Ты же сама видела! — раздраженно отвечает Минджон, но не сдерживает улыбки, когда чувствует чужие ладони у себя на бедрах и видит жалобное лицо Джимин. — Не буду больше смеяться. Это даже мило, — Джимин целует Ким в щеку. — Но я обязана рассказать об этом Эри! — убегает, получая в спину подушкой. И все-таки, с появлением солумейта жизнь Минджон и вправду не стала спокойнее.