***
Дни тянутся друг за другом, тренировки дают первые плоды — и дух ветра уже не исчезает с закрытием гримуара, а спокойно парит себе вокруг, сколько пожелает, или прячется в капюшоне накидки. Жадно смотрит по сторонам, словно впитывая окружающий мир, — и Юно не хочет задумываться о том, каково долгие десятилетия, века провести взаперти среди строк старых пергаментов. Наверняка, она запомнила всё совершенно иным. Сама мысль об этом совершенно нелепа. Нелепо всё. Юно не выдерживает и спрашивает вновь: — Почему именно я? Просто добраться до сокровищницы — это не знак. Просто открыть свиток — не подсказка судьбы. Просто спасти жизнь, когда на треть заполненный гримуар оказывается пугающе пуст, — лишнее доказательство, что он не достоин. Сильфида смотрит на него как на дурачка и щипает за кончик носа.***
Жизнь соткана из случайностей. Об этом Аста и Юно узнают в один день, вместе с отцом Орджи, а спустя годы это знание делит вся их небольшая семья, наблюдая, как двое совсем разных мальчишек становятся всё более непохожими друг на друга — и вместе с тем ближе, чем кто-либо. Как у одного громкие детские мечты о короле магов превращаются в цель жизни, а второй прекращает плакать, за внешней холодностью храня огонёк, который в нём зажгли чужие слова. Братья и соперники, лучшие друзья и надежда друг друга. Жизнь соткана из встреч — хороших и плохих, коротких и длиною в жизнь. Юно не знал своих отца и матери, как и того, почему его бросили; эти люди остались для него не более, чем мгновением истории, что толкнуло в спину, выбрасывая навстречу миру. Но страницы жизни стремительно заполнялись: приёмная семья, жители Хаджа и соседних деревень, сквернословы, что окатят завистью или насмешкой, Лебучи, сотни ребят с решимостью остаться в столице, рыцари-маги, орден «Золотого Рассвета». Одиночество, что следовало по пятам и отступало, стоило знакомой пепельноволосой макушке оказаться в поле зрения. Нерушимые узы, что от встречи до встречи, словно нить, натягивались, спутывались, проверялись на прочность, но никогда не разрывались. Жизнь соткана из расставаний — ожидаемых и внезапных, давящих горечью и почти безразличных сердцу. Видеть семью раз в пару месяцев — больно. Из окна наблюдать, как соорденовцы уходят куда-то, смеясь, общаясь и даже не вспомнив о его существовании, — совсем немного обидно. Вновь отпускать Асту, зная, что в штабе того ждут товарищи, — радостно и одновременно грустно. Напрочь забыть про четвёртое октября, будучи на задании, и вспомнить лишь вечером, в одиночестве срывая лист с календаря, — непривычно и пусто. «День рождения» всегда звучало чуждо. Юно б скорее назвал его днём встречи: без неё якобы праздник не имел смысла как таковой. Дух кружит вокруг него, с интересом наблюдает, не решаясь что-либо сказать. Юно вспоминает, как нашёл ее — просто открыв свиток, что так и манил своей маной, сочился ветром, распространяя по подземелью тихий, едва различимый шёпот. Ещё одна случайность в его жизни, с пока ещё непонятным исходом. И огромной силой, в сравнении с которой всё, чего он добился, — мусор. — Как тебя зовут? Юно забыл, что Юлиус уже говорил её имя, и терпеливо ждёт ответа, но дух молчит, пристально глядя в его сверкающие на солнце глаза. Маг не понимает, чего она ждёт: впервые сталкивается с существом, таким же эмоционально холодным, как сам, и не знает, как подступиться. Он привык к чужим чувствам и эмоциям, что вились вокруг, словно вихрь, шуму и энергии, которые смерчем проносились сквозь его жизнь, зарождаясь в сердцах таких ребят, как Аста или Нэш. А Сильфида была спокойна и терпелива, как бриз, что мягко спускался с океана на сушу. Словно ожидание перед рассветом.***
Юно приезжает в Хадж на выходные, когда буря в столице чуть стихает и выдаётся возможность сбежать. С высоты птичьего полёта замечая знакомые горы, леса и редкие среди полей дома, ощущает тёплую ностальгию: самые важные воспоминания его жизни были связаны именно с этим местом. Поступление в ряды рыцарей-магов, безусловно, важно, но оно и рядом не стояло с семьей.«Хоть простолюдин, хоть сирота — каждый может воссиять в этом мире! Я стану королем магов и докажу это!!» «Я тоже стану королем магов!»
В памяти сразу вспыхивает противоположное: как Аста рухнул наземь, как шальной осколок вспорол ему бок и оставил беспомощным перед нависшим сверху мечом. Как Юно, вопреки всему желанию и множеству заклинаний в гримуаре, ничего не смог сделать. Как самого близкого ему человека спасла сила, о которой понятия не имел — и которая совершенно не знала его. Не знает и до сих пор. В церкви звенит колокол; гул мягко распространяется вокруг, стихая среди шелеста полевых трав. Ещё слишком рано: солнце едва взошло и народ только готовится к работе, тогда как сестра и отец, ожидаемо, не спят. Колокол звенел ещё раз, третий — и Юно всё стоит у порога, не в силах сдвинуться с места. Звон бьется в уши, сливается с воспоминаниями, заставляя переживать их заново. Такое сложно отпустить и забыть; Юно было так страшно всего раз в жизни — и тоже из-за того, что Аста мог умереть из-за его слабости. Разве это не нелепо? В мире, где магия это всё, любимчик маны оказался абсолютно ничем. По щеке скатывается капля, ещё одна — Юно проклинает свою никчемность, искренне желая, чтоб наконец пошёл дождь. Неожиданно на шее ощущается касание — лёгкое, совсем невесомое, веющее лёгкой прохладой. В поле зрения едва попали полупрозрачные крылья, светло-зелёная воздушная ткань. — Ты не против, если я дам тебе имя? Дух ветра отпускает его сразу же — взлетает, замерев напротив лица, и сжимает кулачки, нетерпеливо прижимая их друг к другу. Юно не разу не видел в ее глазах столько восторга. — Белль. Как звоночек о том, что я должен делать, — Юно стёр влажные дорожки со щёк. — Пожалуйста, если я собьюсь с пути, укажи мне его заново. Дух шёпотом произносит новое имя, словно пробуя на вкус, и согласно кивает. Ещё одно существо в его жизни, не знавшее своего происхождения и рождения; ещё одна встреча, связавшая узами тех, кто были совсем разными, непохожими друг на друга.***
Юно выкладывается на полную, вспоминая, как с Лили готовил единственный в своей жизни торт — на день рождения Асты, когда денег было чуть больше, чем ничего, и можно было позволить себе глазурь со взбитыми сливками. Они убили целый день на это, то и дело выгоняя любопытного паренька с кухни, который до вечера на всю деревню трындел, что вместо милого брата с ним теперь живёт какой-то сухарь (чтоб потом с не меньшим рвением впихивать в Юно треть торта — праздник, как никак, общий — и быть не в силах нарадоваться от такого подарка). Теперь же маг один, в руках — небольшой лист с советами Мимозы, что с чем смешивать и как не спалить кухню, а вокруг — ни души. Через три часа комнату наполняет запах шоколада и чуть подгоревших коржей, скрытых под слоем крема. Юно почти доволен собой — ставит тарелку на стол и раскрывает гримуар, выпуская заждавшегося духа. Та кружит вокруг торта, глаза сверкают от любопытства и отражающегося в них огонька единственной свечи. От такой по-детскому милой реакции магу становится спокойней: как-никак первый день рождения, проведённый с кем-то, кроме семьи, — и суть праздника он доносит весьма быстро, в ответ встречая ещё больший восторг. — Будем считать, что тебе год… наверное. В общем, загадай желание и задуй свечу. Белль жестом переспрашивает, и Юно кивает, не совсем понимая, почему дух замешкалась. В прошлых эпохах не праздновали дни рождения, не зажигали в их честь огни? Ответ настигает незамедлительно, когда с коротким выдохом маленькие лёгкие выпускают смерч, выбивая окно и сотрясая грохотом весь штаб «Рассвета», если не всю округу в придачу. Пасмурная погода вмиг рассеивается, на тёмно-синем тле возвышается Луна, словно серебром посыпая откалывающиеся кусочки фасада и летящие вниз осколки. Снизу доносится отборный мат, уж никак не свойственный дворянскому воспитанию; Юно игнорирует его, стряхивая упавшее на волосы стекло и оценивая масштаб приближающегося пиздеца. Тот сапогами отбивает шаг по ступенькам и кричит голосом Алекдоры. Каким идиотом надо быть, чтоб попросить духа ветра задуть свечи? — А где-?.. — Просто немыслимо.