Чайки

За окном пронзительно заверещали. Итан ткнулся лбом в подушку, хлопнул недовольно по спинке кровати и натянул одеяло на голову. Заверещали еще пронзительнее. Многоголосо и визгливо, ругательно, захлопали крылья. — Блядские чайки. — Прохрипел Итан. Горло все еще саднило после ночи. По въевшейся в подкорку привычке пошарил по простыне справа, уже зная, что Карла там нет. Конечно пусто, иначе птицы бы не дрались с визгом под окнами за куски оставшиеся с ужина. Он проклял тот день, когда Роза посмотрела «В поисках Немо». Сам по себе мультфильм не произвел на малышку особого впечатления, Роза была еще слишком мала, чтобы понять хотя бы часть происходящего так, как нужно, и переживать за героев. Но ей нравились яркие картинки, быстро сменяющие друг друга, а в громких и требовательных чаек дочь просто была влюблена. И если раньше на пляжных птиц Роза почти не обращала внимания, больше уделяя время песку, ракушкам и прозрачному мелководью, то теперь встречи с напористыми в получении добычи чайками стали ежедневной потребностью, а Карл ей в этом потакал. Ему тоже чем-то нравились настырные птицы. Настолько, что Карл, до этого совершенно не утренний человек до первой чашки безумно сладкого кофе, предоставлявший утренние процедуры Итану, поднимался рано утром, брал с собой жаворонка-Розу и они шли приманивать птиц во двор, чтобы посмотреть на громкие бои без правил. Через неделю таких походов чайки начали прилетать сами, и Итан, до этого радовавшийся возможности придавить подушку на часик подольше, познал все коварство судьбы. Твари галдели весь час не затыкаясь, толкаясь в ожидании подачки. Итан натянул подушку на голову, стремясь заглушить утренний концерт попрошаек, вымученно застонал и не глядя зашарил рукой, подтягивая соседнюю подушку. От нее успокоительно-знакомо пахло крепким табаком, горячей сталью и чем-то, чем пах только Карл. Итан довольно выдохнул, когда звуки за окном стали едва различимы, перевернулся на другой бок и прикрыл глаза, стоило доспать свой час, раз уж выпала возможность. На час они и не рассчитывали, прекрасно понимая, что Крис теперь не доверяет обоим. А приказ есть приказ. Мия, конечно, была непредсказуемым фактором, могла бы задержать того, когда они не вернутся в положенное время, но ненадолго. В конце концов, Розу — ни Крис, ни Мия не видели, и знать, действительно ли его дочь жива, здорова и все еще «человек» — не могли. Собирались в спешке, но сосредоточенно и молча. Брали только необходимое, потратив на все примерно пятнадцать минут. Итан, собирая потрепанный рюкзак, что выдал ему Карл, наблюдал за ним краем глаза. Если бы ему самому пришлось покидать навсегда место, что долгие десятилетия называл домом, обустраивал под себя, защищал, что бы он чувствовал? Если бы даже вернуться было нельзя, не на пепелище же? Итан прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Потянулся, туда, за сердце, где горело и грело. Но в клетке ребер Карла не было ничего, о чем Итан предполагал. Только жарким, жадным пламенем горело мрачное, какое-то злорадное, почти озлобленное торжество. Словно Карл ни капли не жалел о происходящем, наоборот, хотел увидеть, как все здесь взлетит на воздух. — Не беспокойся, inima mea. Карл шагнул ближе, подхватил под затылок, прижался лбом ко лбу, прижмурившись, в ставшем уже привычным, вросшим в основу сознания жестом, а потом прижал Итана лбом к своему плечу, пряча собственный взгляд. Они стояли так долгие пару минут, потерявшись в синхронизации сердечных ритмов и дыхания, а потом Карл отстранился. Его рука все еще касалась затылка Итана, но уже не расслабленно, пальцы Карла напряглись, он сам весь вытянулся, почти звеня от напряжения. Верхняя губа у него дернулась, обнажая клыки, в горле заворочалось что-то похожее на рычание, зрачки залили радужку. — Нужно уходить? — Спросил Итан, прерывая звенящее молчание, хотя и так было понятно, что «да». Карл кивнул. — И как можно скорее. Итан вздрогнул. Позволил себе еще три секунды слабости — прижаться губами к щеке Карла, там где был шрам, и прикрыть глаза, а потом отступил, поворачиваясь к логову где спала Роза, сжимая в пальчиках серебряного волколака. Взрыв догнал их в пятнадцати минутах бега по развилкам катакомб, в которых Итан уже на шестом повороте перестал запоминать ветвления, а Карл ориентировался с каким-то звериным чутьем. Вздрогнуло все и сразу. Земля, металл в проходах, все словно глухо загудело в резонансе, с потолка посыпалась бетонная крошка. Итан прикрыл Розу полой куртки. Крис все-таки выполнил обещанный приговор, не пожалел ни его, ни дочь. И Итан его за это не винил. Они просто сделали выбор, каждый — свой. И все же его затошнило, стоило откинуть крышку флуоресцентного циферблата часов, чтобы убедиться. Взрыв произошел на десять минут раньше назначенного Крисом времени. Если бы они только совсем чуть-чуть задержались, не успели отойти на достаточное расстояние? Их бы завалило к чертям собачьим! Ладно, они выбрались. Итан не знал какого бога благодарить за то, что им удалось сбежать незамеченными, но домик, что-то вроде перевалочной базы, почти утопленный в лесной земле, встретил их более приветливо, чем он мог ожидать. Да и Роза всю дорогу только сосредоточенно сопела в самодельном слинге, не порываясь закатить оглушающую истерику, призванную выразить ее недовольство происходящим вокруг бардаком, где нет мамы, папа весь в мыле и куда-то бежит, а она сама болтается у него на груди. — Здесь есть даже генератор. — Сказал Карл, когда они вошли. Ему убежище и принадлежало. Замок и защелка на двери мрачно щелкнули сами, под действием его желания. — Но не думаю, что сейчас будет разумно его заводить. — Тепловой след на фоне взрыва может и не отследят, но свет и дым поисковая группа может заметить, если пошлют людей прочесывать окрестности. — Понятливо вздохнул Итан. — Обойдемся. В доме не было пронизывающего ветра, зато был запас чистой воды, кровать и даже более-менее теплые одеяла и подушки. И чистое белье под ней, которое Карл перестелил, пока Итан обтирал Розу теплой водой из термоса и кормил ее заранее разведенной смесью, которую Карл купил еще несколько дней назад у вездесущего Герцога вместе со столовым серебром Альсины Димитреску. От эмоционального и физического перенапряжения, накопившегося в последние дни, Итана стало клонить в сон, особенно, когда он с Розой на руках, выпустить ее из объятий было выше всех его сил, сел на кровать, думая передохнуть всего пару минут. О чем он и сообщил подошедшему Карлу, который как-то слишком мягко с ним согласился. Согласился, накинул на плечи одеяло, и почему-то присел на корточки. Итан еще как-то солово моргнул, удивившись. Хотел спросить, чего это он, как Карл стянул с него обувь. Сжал замерзшие ступни в горячих ладонях, так, что стало почти больно, а потом безумно приятно, терморегуляция Итана как всегда давала сбои, и до этого момента он не ощущал, насколько замерз. Одеяло как-то слишком тепло давило на плечи, Итан всего на секунду прикрыл глаза, а когда открыл их снова, то уже оказался без куртки, а Карл успел стянуть с себя плащ и швырнуть шляпу в угол комнаты. Итан бы и хотел сказать, что у них еще полно дел и нужно все обговорить, как тот закинул его ноги на кровать и каким-то слитно звериным движением оказался позади. Обхватил шершавыми ладонями его предплечья, притягивая спиной к груди, и задышал в затылок, мерно и глубоко. И Итан решил — стоит отдохнуть, немного, пару часов, совсем чуть-чуть. Он устроил Розу рядом, уложив ее головку себе на ладонь, сцедил зевок в кулак, а потом прижал ладонью горячую руку Карла к своему животу. Так и уснули. До следующего вечера. Да. Звенящие переливы колокольчиков повозки Герцога Итан узнал бы из тысяч других похожих звуков, особенно в тишине лесного убежища, пребывание в котором растянулось на неделю, полную ночных разговоров и составления планов на будущее. Кривых в общем-то. Где многое было завязано на «как повезет». Ведь все, что у них было, это принадлежащее Карлу убежище, запасов которого бы хватило на месяца два, даже на троих, время, которое оно им давало, и возможность передохнуть. Спрятаться и затеряться на какое-то время, да пара счетов, которыми мог воспользоваться Итан, принадлежащих его старой подруге, о существовании которой не знала даже Мия, а значит, вряд ли и люди Криса. Когда-то так давно, в юности, когда Итану хотелось видеть мир счастливым, он, технарь до мозга кости, как-то в парах коньячного и пивного дурмана, не мешать он научился потом, пересекся со студентами прямо противоположного направления. Журналистики. Воины пера и бумаги, адепты убийства словом и им же воскрешения, на третьем курсе они в большинстве своем были веселыми идеалистичными раздолбаями, точно такими же, как и весь курс Итана, не понимающий в их буквенных войнах ничерта, но совсем не тяготящийся этим. Впрочем, при определенной степени возлияний, журналисты тоже переставали упорно делать вид, что понимают пьяные споры инженеров, и под действием зеленого змия оказывались лучшими слушателями из всех, кого знал Итан. Профессиональное, как они говорили. — Позже в этой же компании я познакомился с Мией, но сейчас не про это. — Итан отставил металлическую кружку, едва заметно дернул головой в сторону двери, не договорил… Карл, до этого слушающий его с каким-то странно жадным, но уже ставшим привычным и не напрягающим, вниманием, тоже подобрался. Уголок губ у него дернулся, плечи закаменели, в позе появились напряженные линии. Едва слышно звякнул металл защелки на оконной раме, опускаясь в паз. Вслед за ней быстро защелкали другие. — Я выйду. — Дернул, перехваченным запястьем Итан. — Это всего лишь Герцог. Карл кивнул. Отрывисто и резко. Чуть скрипнули петли, возвращая двери подвижность. Итан накинул сверху куртку, спрятав в рукаве нож. Металл лезвия прижался плашмя к запястью с тем же легким давлением, что и жетоны на груди. На улице было промозгло, настолько, что Итан поддернул ворот куртки повыше, направляясь вниз к повозке Герцога. Торговец, увидев его, отложил трубку, табак в которой пах как-то странно, словно сладко, даже с весьма большого расстояния, доброжелательно улыбнулся, чуть склонившись вперед со своего места. В клубах белого дыма Герцог напомнил ему гусеницу из Алисы в стране чудес. Теперь он однажды сможет прочесть дочери эту историю. Конечно, она тоже была полна фантасмагоричных и гротескных событий и персонажей, являясь образчиком первостатейного галлюциногенного бреда, но все же была куда лучше сборника румынских сказок, что читала Розе Миранда. — Что ж вы, мистер Уинтерс так спешно нас покинули. Что вы, что Лорд Хайзенберг. Да и прекрасная Роза тоже. — Попенял ему Герцог. Погрозил пухлым пальцем. — Я ж честный торговец, оплата за товар должна быть. Итан честно постарался вспомнить, чего мог задолжать Герцогу с учетом того, что оплату за свой товар тот всегда требовал полностью и сразу, но так и не смог. А Герцог продолжал. — Это так неловко, мистер Уинтерс, но вы отчасти поставили меня в неприятное положение. Никогда я еще не был вынужден покинуть привычный маршрут, чтобы расплатиться. В мои правилась платить честно и сразу. К тому же через пару дней я уже должен быть в Русе. — Покачал головой Герцог, звякнули массивные амулеты на его шее. Итан вскинул на него удивленный взгляд. — Но вы ничего нам не должны. — О, вы ошибаетесь, мистер Уинтерс. Трофеи — добыча победителя, а вы с Лордом Хайзенбергом оставили прилично ценностей на поле битвы. Ох, если бы я только мог удержаться! — Герцог скорбно сложил руки на животе. — Я пытался, но получить такой трофей было слишком соблазнительно. Теперь же я, как скромный и честный торговец, только могу предлагать оплату. — Герцог растянул губы в добродушной и виноватой улыбке. Смотрелась она на его лице странно, но искренне. Так, словно поступок действительно доставлял этому прожженному барыге неудобство. — Я мог бы заикнуться раньше, но Лорд Хайзенберг ни в коей мере не был расположен к разговорам при нашей последней встрече. А мне еще дорога моя повозка со всем ее содержимым, право. Итан мысленно фыркнул. И правда, Карл, который покупал у Герцога детское питание и столовый набор из серебра, на тот момент был не лучшим переговорщиком. У него на руках была плачущая громче пароходной сирены Роза и его собственный почти труп. Карл же был скор на расправу и на тот момент малоадекватен, так что опасения Герцога были понятны. И в иной раз Итан бы расспросил торговца подробнее, но в памяти всплыло название города, куда так спешил Герцог. Он его уже слышал… читал? Видел. В затылке засвербело неудобное чувство, долбило молоточком предузнавания, неудобством невозможности поймать за хвост крутящуюся мысль. Русе. Болгария. Точно! Он вспоминал сегодня утром, пока Карл спал, готовя жутко сладкий кофе, старался воскресить в памяти ее адрес, а потом начал рассказывать, чтобы было легче вспомнить. Именно оттуда ему в последний раз писала Рита. Обратный адрес сейчас вспомнился легко, всплыл в памяти ассоциативной цепочкой, стоило только ухватить мысль. Оно пришло перед поездкой Итана в Луизиану. Увесистый плотный конверт, куча цветастых марок, стопка фотографий и пятнадцать исписанных мелким почерком альбомных листов, вложенных в него. Иногда Рита наряду с удобством и скорости современных технологий поверяла некоторые слова и сведения лишь бумаге. Очаровательный консерватизм — смеялся Итан. Здоровая паранойя — поправляла та. Она осела в Русе. Рита, исколесившая полмира, нигде не чувствующая себя дома, нашла свое место. Выкупила дом на берегу реки с забавно звучащим названием Дунай, и сообщала, что больше в ближайшие пять лет и с места не сдвинется. Устала. Приглашала в гости. Итан на письмо тогда не ответил. Он собирался в болота, искать жену, проверять последнюю ниточку, и не хотел, чтобы рациональная Рита его отговорила от скорее всего пропащей затеи. Еще год назад он бы малодушно подумал о том, что хотел бы этого. Написать тогда Рите электронку, чтобы та морально оттаскала его за уши, как дурного мальчишку, и доказала, что ехать куда-то бесполезно, опасно и глупо. Тогда не было бы ничего этого. Ни Луизианы — этих дней пропахших болотом и гнилой заразной кровью, которая теперь текла в его венах. Ни кошмаров после. Не было бы ни Розы, ни этой промозглой деревушки, что словно застряла в девятнадцатом веке, полной ликанов, тварей всех мастей и их безумных Лордов. Не было бы Карла. Вернее… Карл бы был. Мастерил бы на своей фабрике очередную партию гениальных кукол Франкенштейна, лаялся с Альсиной, строил самоубийственные планы… и не знал бы, что где-то там есть Итан. Ходит на работу, пьет по утрам крепкий кофе без сахара, и не знает, что где-то там есть Карл Хайзенберг, который тоже пьет крепкий кофе, правда с шестью ложками сахара. Нет. Даже если бы Итан мог вернуться назад, он все равно не написал бы Рите. Все равно поехал бы в Луизиану и сдох там рук Джека. Потому что все, к чему привело то давнее решение, того стоило. Карл и Роза стоили всего, что он пережил, и даже много-много больше. Герцог же терпеливо ждал его ответа. Итан подумал, что мог бы… он критично оглядел повозку. Торговец вечно таскал с собой тонну всякой всячины. Хлам, полезности, медикаменты и оружие, все влезало под туго натянутый тент. А еще Герцог пробирался туда, где Итан совершенно не ожидал его встретить, например, в одну из подвальных комнат замка Димитреску, и чувствовал там себя вполне спокойно. Значит… значит и между границами тот пробирался явно без ведома властей и следовательно официального пересечения границ. Своими путями. Решение пришло мгновенно. — Довезете нас до Русе, и мы в расчете. — Решил Итан. — У вас же в повозке найдется место для троих?