The Talk/Разговор

      Дверь закрывается почти бесшумно, лишая Перси пути к отступлению.       Господи блять. Провалиться ему на этом месте, у него горят уши и щеки, ему что, пять лет?       Фредерик напротив него суетится возле высокого письменного стола из темного дерева, доставая из настенного бара граненый стакан и графин с янтаркой жидкостью. В комнате раздается запах спирта, и Перси сухо сглатывает. Ему вдруг тоже хочется выпить. И сбежать отсюда.       Мистер Чейз опускает смуглые жилистые ладони на столешницу, так и не притронувшись к алкоголю, и смотрит на Перси исподлобья. Из-за приглушенного света под глазами у него глубокие тени, а над бровями блестят капли пота. - КАКОГО ЧЕРТА ТЫ ТУТ УСТРОИЛ?       Несмотря на громкий звук, с которым Фредерик Чейз бьет по столешнице (которая, к слову, была ни в чем не виновата), Перси отмечает, что не может вздрогнуть. Именно не может - он чувствует себя отвратительно: препарированным, обнаженным (что в большей части соответствует действительности; на нем все еще один плед на бедрах, и вообще-то ему холодно, если вы спрашиваете), пристыженным и даже обессилевшим. Но он не может бояться чего-либо с тех самых пор, как они с Аннабет покинули Тартар. Громкие звуки, крики, визги, внезапные прикосновения, - все это просто заставляло его чувствовать вселенскую усталость и немного отвращение.       Перси вздыхает. - Поправьте меня, но с утра мы были совершеннолетними, Мистер Чейз... - Нахал! - Перси с удивлением обнаруживает, что их с Фредериком больше не разделяет половина комнаты и что в лицо ему почти вплотную упирается указательный палец, испачканный чертежным графитом. Странным образом поведение отца Аннабет выводит его из оцепенения. - Да бросьте вы! - фыркает он, небрежно отмахиваясь от пальца, и обходит Фредерика по широкой дуге, чтобы усесться в кресло. Немного подумав, он опрокидывает стакан с виски, который Мистер Чейз определенно приготовил для себя. Это наглость, он знает. - Вы и так весь вечер смотрели на меня, как удав на кролика, я больше не могу строить из себя овцу. - Перси трет переносицу и оборачивается. - Мы можем поговорить, Фредерик? Пожалуйста. Прошу, присядьте.       Фредерик стоит у входной двери и тиранит его взглядом на протяжении минуты, а затем стискивает челюсти и с прямой спиной идет к столу, чтобы сесть напротив Перси. Он демонстративно берет опустевший стакан и снова наливает виски, так и не выпуская его из рук. Перси весело фыркает. - Серьезно?.. Ладно, Мистер Чейз, в чем дело? - откинувшись на спинку кресла, спрашивает он. Не без удовольствия он отмечает, как по-взрослому себя ведет: сидит тут, терпит мальчишеские выходки отца своей невесты, ведет беседу, будто он чертов Томас Шелби, - хотя больше всего ему нужно принять антидепрессанты и устроить спарринг с кем-нибудь. Но он сидит. И разговаривает. Аннабет бы им гордилась.       Фредерик снова внимательно смотрит на него и вдруг залпом опрокидывает стакан с виски. - Ты спишь с моей дочерью в моем же доме, и думаешь дерзить мне? - шипит он, удержавшись в этот раз от оскорблений. Перси закатывает глаза. - Вы и так знали, что мы спим. Мы с ней знакомы почти десять лет, и нам больше двадцати одного года. На наших безымянных пальцах одинаковые кольца, и следующей весной мы поженимся, нравится вам это или нет. Я серьезно рассчитываю видеть вас на своей свадьбе, Мистер Чейз, - твердо говорит он. - Аннабет это бы очень обрадовало. - Думаешь, хорошо знаешь, что для нее важно?       Перси снова хочет закатить глаза. - Предпочтете опять оставить ее одну?       Фредерик вздрагивает - Перси не то видит это, не то чувствует кожей, но в следующее мгновение Мистер Чейз снова опрокидывает уже полный стакан с алкоголем. - Туше. - Я не хотел вас задеть, - говорит он без тени раскаяния. - Но это ваша ошибка. - Знаю, - почти неразличимо отвечает Мистер Чейз, сцепив зубы. Перси заглядывает в его лицо и прикрывает глаза на секунду. Он должен это решить - через две комнаты отсюда Аннабет, скорее всего, не находит себе места, и он не хочет заставлять ее нервничать еще сильнее. Он подается вперед. - Мы с Аннабет были в аду, - говорит он.       Либо Фредерик уже пьян, либо просто сильно шокирован. Аннабет ему не говорила, - понимает Перси. Возможно она объясняла кошмары и крики по ночам как-то иначе, когда оставалась с семьей, но она так и не сказала, что с ней случилось. Это заставляет его сердце болезненно сжаться. Его мама и Пол всегда держат у себя сильнодействующие успокоительные и снотворное, а еще антидепрессанты для каждого из них по их рецептам, - как можно дальше от Стеллы, разумеется. Перси поражает следующая догадка - в этом доме кто-нибудь знает, что у Аннабет депрессия?       Светлые глаза мужчины напротив в удивлении распахнуты, - они смотрят прямо на Перси, и он не понимает, что Мистер Чейз ищет в его лице. То, за что можно снова напасть? Как он сказал? Дерзость? Грубость? Неуважение? По большей степени Перси не важно мнение отца Аннабет на его счет, - он все равно на ней женится, но ему было бы приятно, если бы она не искала в этот день глазами в толпе другого мужчину, который должен был полюбить ее раньше всех остальных. Перси до конца не уверен, почувствовала ли она в итоге эту любовь. - Это правда, - судорожно вздохнув, продолжает он. - Это... трещина в земле, ведущая в преисподнюю. Мы были там... долго. - Поиск?.. - едва слышно спрашивает Фредерик. Перси не поднимает глаз, потому что чувствует, что заплачет, если сделает это, его горло болезненно сжимается. - Такое случается, - фыркает он. Глубоко вздохнув, он заставляет себя успокоиться. - Вы не знаете, что там было. Но я думаю, вы достаточно умный человек, чтобы понять, как это нас сблизило. Я хочу сказать... мы с ней доверяем друг другу.       Он решается поднять голову. - Мы не сможем по-отдельности, Фредерик. Я всегда буду рядом с ней, хочешь ты этого или нет.       Мистер Чейз тяжело сглатывает и опускает голову, потирая переносицу, а когда он снова смотрит на Перси, его глаза подозрительно блестят. - Я... я бы хотел быть рядом рядом с ней тоже. Когда это было нужно.       Перси кивает. Он не может утешать Фредерика, это было бы несправедливо по отношению к Аннабет. Он знает, что она не просто так оказалась... оказалась в Лагере так рано. - Было бы неплохо, - говорит он, хотя они оба понимают, что речь идет о том, у чего нет никакой возможности случиться. Какое-то время в комнате висит тишина.       Наконец Фредерик тихо произносит: - Это очень большая вина. Я виноват. - Словно бы очнувшись, он выпрямляет спину и прочищает горло. - Не уверен, что смогу это исправить.       Перси не согласен, но молчит. - Знаешь, парень... когда ты появился здесь много лет назад, такой худенький и храбрый, я подумал, вот - у Аннабет наконец появился друг, которому она сможет доверить тайны, которых я не пойму. Я был очень рад этому, - смягчившись, говорит Мистер Чейз, и смотрит на Перси. Уголок его губ слегка дрожит в подобии улыбки - очень уставшей и грустной. - Аннабет и мой лучший друг тоже. - Похоже на то, - устало соглашается Фредерик и снова трет переносицу. - Так или иначе, вы появились сегодня с этими кольцами из ниоткуда, хотя Аннабет могла сказать мне об этом по телефону! И с тех пор я смотрю на нее и вижу тебя, везде, куда бы она ни шла, - и я думаю, вот мой ребенок! Она - взрослая женщина, и собирается замуж... Это моя дочь, - шепчет он, и Перси вдруг понимает, что мужчину сотрясают рыдания. - Но была ли она моей?..       Прижав ладонь к губам, Фредерик беззвучно плачет, и Перси просто сидит там и смотрит на него, пытаясь разобраться в своих чувствах. Ему жаль отца Аннабет, и он понимает, что Фредерик виноват, но осознает также и обстоятельства, при которых он стал отцом, и все это просто делает его пустым. - Я могу представить, - пытается он, - Наверное, это странно, когда ты встречаешь женщину, которая тебе нравится, видишься с ней... а потом она говорит, что она богиня, и у вас есть общий ребенок?...       Звучит как катастрофа. - Очень в духе Олимпа, - вздыхает Перси. Потолок подозрительно тих, но Перси думает, что ему это только на руку. - Ее мать все еще остается моей самой большой любовью, - тихо говорит Мистер Чейз, и Перси переводит на него взгляд. Разбитый вид этого человека вызывает в нем укол сочувствия. - Я до сих пор не знаю как разобраться с тем, что я не был готов к отцовству, и тем, что я не мог ее оставить, ведь она все-таки моя ответственность. Но в итоге она все равно не получила от меня никакой защиты. Верно?       Перси вдруг становится тяжело дышать. Он вспоминает, как много времени Аннабет проводила на тренировках, как долго длились их спарринги с Клариссой, как внимательно она выбирала себе оружие и сколько времени тратила на проработку стратегии. Как она не доверяла никому - как не доверяла ему. Аннабет сама и есть выживание. - Да, - его голос надламывается, - она и впрямь всегда защищала себя сама.       Фредерик тяжело сглатывает и кивает. Он выглядит все еще подавленным, но уже более сдержанным, - это хорошо, Перси не знает, как бы он справлялся с чужим эмоциональным кризисом. - Значит... вы женитесь, - говорит Мистер Чейз. Перси кивает. Постепенно он расслабляется, - с каждым новым выдохом напряжение покидает его тело, и вся усталость, возникшая с того самого момента, как их с Аннабет застукали, растворяется. - Я подумаю над этим. - Вы там будете? - снова спрашивает Перси. - Разумеется, - Фредерик снова опрокидывает стакан и проводит ладонями по лицу, зачесывая волосы назад. - Я не пропущу этот день ни за что.       Он вдруг неловко улыбается и смотрит прямо в глаза Перси. - Я не смогу забирать внуков на каникулы, верно?       Перси замирает, растерянный в своих чувствах. - Если Аннабет решит, что она хочет иметь детей... мы сможем это обсудить. - Он нервно хихикает и откидывается на спинку кресла. - Не то чтобы это было безопасно вообще-то, чтоб вы знали. Новый Рим - лучшее место для этого.       Фредерик долго смотрит на него, будто знает что-то, чего не знает Перси, и вдруг совсем мягко улыбается. Он салютует ему пустым стаканом. - А ты хорошо ее изучил. - Не думаю. Я не совсем фанат изучения, в отличие от Аннабет. - Перси наконец выдыхает и позволяет себе ответную улыбку. - Ну вы знаете, этот бесконечный анализ, теория заговора.       Фредерик слабо хихикает, продолжая смотреть на Перси, и он улыбается в ответ. Постепенно его дыхание сбивается, и он смеется, громче и громче, - и Фредерик смеется вместе с ним.       Перси окончательно расслабляется, отпуская ситуацию. Он в безопасности, Энни, тоже, - скорее всего, она уснула; он решил все, что могло ее потревожить, и жизнь снова стала сносной. Завтра у них будет целый день, чтобы есть, спать и смотреть Гринча по новогоднему ТВ, пока младшие братья Аннабет будут выносить им мозги вопросами о свадьбе. Стелла непременно что-нибудь выкинет, развеселив Пола и Салли, а Фредерик перестанет прожигать Перси таким взглядом, будто он утопил новорожденных выдрят.       Мистер Чейз внимательно вглядывается в его лицо и довольно щурится. - В чем дело? - спрашивает Перси, подтягивая наполовину полный стакан к себе, чтобы сделать глоток. - Вы используете защиту?       Матовая столешница оказывается безнадежно забрызгана виски вперемешку со слюной. Фредерик смеется, довольный собственной колкостью.