Пустынная трасса.

Что случилось бы, не уйди тогда Олег на вызов, останься он с Вадом. Вопрос весьма каверзный. Судьба могла бы разыграть любую карту из своей колоды. Однако, теперь, когда на небе сверкают звезды, а под ними, по широкому шоссе, катятся вдвоем наемники, можно быть более чем уверенным в том, что всё более чем шикарно. Правда вот он поехал, но опомнился уже будучи в реанимации после полученных пяти пуль. Дракон уже успел было связаться с Дагбаевым, но Олег, показавшись на горизонте, смел все планы. Двое мужчин катятся по дороге, периодически поглядывая друг на друга и переговариваясь, устроив гонку. Пока они удобно расположились на сиденьях мотоциклов, те под ними рычали: то громко и горласто, то тихо, утробно, словно старались слиться с окружающей их тишиной. То были лошадки далеко не старые. Мчались вдоль по ночной дороге, лихо, можно сказать, летели, ибо дорога совсем не чувствовалась. – Эй, Волчик! – кидает Вадим, глядя на своего оппонента, но не отвлекаясь от руля. Все-таки, даже если они и одни тут, а последний любит выебнуться, то Олег обязательно будет причитать за неосторожность, хоть сам и любит поразвлечься. Дракон язвит дружелюбно в адрес Волка, да подрезает, пока тот отвлекается и что-то в ответ выкрикивает ему. Разумеется, такая выходка не остается без внимания: Волков добавляет скорости, нагоняя того, да жмется ближе на мотоцикле к другому, и, выкручивая ручку газа на себя, обгоняет своего соперника, кинув вслед что-то, вроде «проигравший сосет», сопроводив это все характерным жестом рукой в сторону щеки, выставив большой палец в сторону. Теперь их гонка набирает обороты и цену, а значит, и страсти накаляются. Двигатели мотоциклов изводятся словно бы ржанием, готовясь выжать все возможное из себя. Сумрачное ночное небо усеяно мелкими, белыми и сверкающими звездами, а луна скрылась где-то, но фары освещают мягким своим светом достаточно перед наездниками, впрочем, под шлемами не разглядеть лица, но переговорить можно и так, чуть приподняв визор, да прикрикнув, дабы ветер не помешался. Справа от шоссе бьется океан волнами, поглощая темноту ночи, и от того становясь еще темнее, в разы более угрюмым, загадочным, а для кого-то и устрашающим. Ветер играется с ним, шепчет что-то ему на ухо, рассказывает, что повидал на суше, показывает ему двух мотоциклистов, разъезжающих близ океана, то, как они свободны и радостны. «Это люди» - говорит он ему. Трепещут на ветру листья деревьев, кусты, и все, чего только тот решит коснуться. Сними эти двое шлемы, он бы игрался с их волосами, заинтересованно обдувал бы подвеску Олега, и мягко целовал бы их лица. Гонщики идут нос к носу, а до отмеченной Олегом точки остается совсем немного, и выиграть заезд – чуть ли не лавровый венок. Вадик решает поднажать, и уходит вперед, Из-за спины слышится рычащий звук мотоцикла, выдающий преследователя, заставляющий Дракона сдвинуться вместе со своим конем, перекрывая обгон Волкову. Однако и тот далеко не пальцем деланный. Наемник обгоняет идущего спереди в мгновенье ока, но не обходит вперед, вновь устанавливают дистанцию и пыхтят вровень. Впереди остается последний рывок и тогда определится победитель. Мужчины, словно бы сговорившись, синхронно выкручивают вновь ручку газа. Мотоциклы рвутся вперед, словно хищники, заприметившие цельное мясо. Победителя нет. Ничья. Дракон сразу плавно затормаживает, в то время, как Олег плавно снижает скорость и, развернувшись, останавливается рядом со своим оппонентом. Тот лыбится довольно. – Ну, чем компенсируем нашу ничью? Волче неприметно бежит взглядом по черному матовому мотоциклу с рисунком дракона, темного, бордового цвета, что тянется от переднего колеса и до заднего. Думает. Дракон этот описывает Вада, когда мужчина жмется сзади, во время заданий, своим тихим, похабным, едко скользящим, бархатистым голосом на ухо что-то эдакое оборвет фразой и лыбится довольный, зубочистку во рту перекатывая, пока Олег стоит, сдержать реакцию пытается, не влепить лишь бы Дракону. Потрахаться еще на задании не хватало им. Но Ваду это ничем не мешает. Даже если кого-то это и отвлечет, то далеко не его самого. Для него это просто веселье: завести Волкова, подцепить чем-то и дразнить потом весь оставшийся день. Правда однажды это ничем хорошим не закончилось – Вад, в конце концов, поимел Олега сразу же после задания. Обоим это понравилось. Вот только Олег признаваться в симпатии не спешил. Лишь нарочито каждый раз упоминал, что еще одна такая выходка и свалит к Разумовскому. Но, как ведет Дракон счет, ни разу он, до сих пор, не съебался. Так и остался рядом с Вадом. А сейчас они на задании. Отправили, смотри-ка, аж за границу. Волкову особо расположение дел не понравилось, а вот его напарник даже присвистнул и отшутился, что они еще и повеселятся по полной. Главное, думал Олег, чтобы после этого веселья, ему не пришлось отдирать Вадика по кусочками от стен. Этот придурок может, безусловно. Но пока все их веселье ограничивается ездой на байках и обменом пошлыми шуточками, которые начали набирать обороты. Впрочем, он еще колебался между тем, стоит ли или нет. Дело, все-таки опасное: с Вадиком играться, себе же боком выйдет. – Че застыл, Поварешкин? – мужчина смеется, подмигивая тому, когда собеседник наконец отвлекается от раздумий. – Иль че теперь, решил, что я отъебусь? Трасса пустует, поэтому последний без колебаний перешагивает через свой мотоцикл, оставив его и теснится к Олегу, звякнув молнией на его кожанке, на что, в ответ получает «блять, Вад, ну не здесь же», однако его не слушают. Рука блондина плотно накрывает пах, сжимаясь на ткани черных джинсов, и настойчиво делает пару плавных и резких движений навстречу тела Волкова. Его чувствительность дает о себе знать. Пока темноволосый запрокидывает голову, глубоко вдыхая со свистом, набирая полную грудь, член твердеет под дразнящими действиями со стороны блондина, лыбящегося во все тридцать два довольным оскалом. С губ срывается очередное «блять, ну Вадь» хриплое, глубокое, откуда-то из глубин тела, щекочущее низ живота и покалывающее в бедрах. Вадим молчит, лишь довольно пыхтит на ухо Олегу, да то и делает, что, вынув зубочистку изо рта, играется с тонким хрящом уха и мочкой, целуя линию нижней челюсти, соскальзывая к шее ниже, к яремной вене, отбивающей ритм из-за гулко бухающего сердца где-то под грудиной. Ещё больше забивает этот его раздвоенный язык. Ну за коим чертом Ваду понадобился сплит языка. Тут Олег вспоминает про сад Эдема и про змея искусителя. И от мыслей тех, что он поддается так легко на все эти махинации с его телом, пробивают дрожью по всему телу. Левой рукой уже не держится за мотоцикл, а цепляется за руку Вадима крепкой хваткой, хрипло возбужденно дыша. Заебал, как же заебал. Играется. Не дрочит, не сосет, даже не трахает. И это был бы самый оптимальный вариант, но твою мать, они даже не близко к городу. Олег не вытерпит. Хватает Дракона за лицо правой рукой и целует. Жадно, долго, пока не начинает задыхаться от того, что не хватает воздуха даже того, который он ненасытно втягивает ноздрями: от Вада отрываться не хочет. Губы кусает, пока Дракон не менее жадно сминает волчьи губы, к себе прижимает, крепко за талию своей лапищей схватив, отпускать не собираясь. Кусает за язык, и только тогда ненасытный волк отстраняется, ловя губы чужие своими прерывисто, бедрами толкаясь нетерпеливо в руку Вада, за что тот сильнее хватает за пах, и все-таки говорит, обрывая все ласки, обжигая что-то внутри Олега. – Поехали обратно. В ответ ничего не следует. Слишком возбужден, даже взгляд сконцентрировать не в силах на блондине. Но добраться до номера надо. Хочется трахнуться так, чтобы все эти заказы забыть к чертям собачьим. Заказ уже выполнен. Вад просто не заикается. Нахуя беспокоить Олега, тем более сейчас, когда он укутан пеленой адреналина и возбуждения, которое не дает здраво мыслить. Как бы этому блондину, придурку этому подавно было. Но не сейчас. Сейчас лишь бы, лишь бы Олега поимели как можно жестче. Да хоть прямо здесь, но он смотрит в оливковые глаза, имеющие что-то неведомое, под яркой луной, в отливающей радужке. Седлает мотоцикл и, заведя, Дракона даже не дожидается, уезжает вперед без лишних разговоров, где его позже и нагоняет последний. У самого уже член давно подпирает ткань темных, зеленых джинсов, от чего неудобно. Кажется, уже, что можно было и там поиметь Волкова, да теперь уже едут в сторону отеля, выкручивая ручку газа на себя, побыстрее бы добраться. Перед глазами плывет эта рельефная спина, усеянная рубцами. Эта огромная татуха на пол спины, и как самый цимус, Олег, распластавшийся под Вадиком, задравший свою задницу по первой же просьбе, стонущий хрипло, рвано, тяжело пыхтящий от перевозбуждения, уже кончивший, но такой жадный до Дракона, что вновь бедрами подается навстречу, судорожно сжимающийся, когда Вад проходится головкой по простате, такой чертовски распаляющий каждым своим движением, каждым звуком, срывающимся с губ из приоткрытого рта. Эти его покусанные губы, красное, от прилившей крови, лицо. И такая же краснющая задница, по которой уже успел получить не единожды звонкий шлепок. Это все рисуется в голодных глазах Дракона, едущего по трассе, уже завидевшего фонари города. Волков же ни о чем не думает. Он слишком хочет добраться до той постели в отеле и разворотить ее полностью, хватаясь за простынь или одеяло, судорожно сжимая ноги, когда Вад будет входить в него без подготовки. Когда он сам будет скатывать постельное белье под ними, вдалбливая Олега в кровать. А в целом, было как-то похуй на все. Олег не рисовал картинки в голове. Ни Дракона, ебущего его, ни его размерного члена. Думал он только про свой вставший член и про возбуждение, раскатывающееся с новой силой каждый раз, когда Олег хоть немного ерзал на сиденье мотоцикла. В низу живота отдавалось пульсациями, как бы намекая. А еще он думал про задание, которое, как мужчина полагал, еще придется выполнять уже после того, как они поебутся. Правда вот, Вад будет стебать все последующее время Олега за болящую задницу. Но в долгу последний не останется. Городские фонари уже скользят по черному, и красному лакированным шлемам, соскальзывая яркими полосками, но не слепящими глаза. Визор ослабляет яркий свет фонарей. Они съезжают с главных улиц и катятся быстро, не в бешенном темпе, до отеля. Мотоциклы тормозят у небольшого здания отеля, где Олег и Вад сняли номер. Правда получился небольшой казус, по мнению Волкова, разумеется, когда они только прилетели и добрались до своего отеля. Персонал, по канону жанра, приняли их за парочку гомосеков. Вадик хмыкнул и, назло второму, твердо заявил, что им двуместную кровать. Другой, конечно, запротестовал, но его быстро заткнули, хлопнув по плечу так, что оно вновь разнылось. За это Дракон получил, да и сам таскался вокруг плеча, будто бы камешек какой блестящий нашел. Сейчас они молча оставляют мотоциклы и Вад уже не церемонится, следуя впритирку за Волковым, решив игнорировать даже насмешливые и заинтересованные взгляды персонала. Да и что их ебет в этой ситуации. Один взгляд его нижнего в постели и, пришитые к стенке, работники поплетутся по своим делам, данным им как обязательное. Заваливаются в отель в полной тишине, наблюдая за стойкой портье, которая заинтересованно глянула на Олега, плавно ретирующегося к лестницам, и Вадима, который тащился следом за первым, вылизывая крепкую, напряженную шею, обвив руками талию Волкова, подтаскивая его к себе, но не отставая при этом, ни на шаг. Мужчины быстро взбираются по лестнице до второго этажа и буквально вваливаются в номер. Дверь за спиной Дракона гулко хлопает, закрываясь следом, а значок с просьбой “do not disturb” покоится подле двери, успев покачнуться от такого удара и слететь на пол. Вадим вжимает партнера в край кровати, еще при входе успев скинуть с себя перчатки, кожанку и ботинки: то же самое сделал и Олег. Портупея на его бедрах все еще крепко держится там же, поверх джинсов, крепко оцепив бедра, как и руки Дракона на них, в последующем. Сейчас он, звякнув чужой бляшкой ремня, опускается на кровать вместе с Волковым, который расторопно раздевает своего верхнего. Перед глазами красуется яркая татуировка, оканчивающаяся к низу крепкой груди, которую бесцеремонно лапает Волков. Дракон не против. Он стягивает с того портупею, расстегнув ее, а следом и штаны, с чем Олег помогает, а сам приподнимается, шурша ширинкой и пуговицей на штанах чужих. Руку запускает сразу же в боксеры, стянув джинсы, довольно улыбается, когда на его махинации реагируют бурно, валят сразу же на нежно-зеленую постель. Оттенок не самый лучший выбран, тем более, что зеленый успокаивает, а вот красное постельное было бы в самый раз в их ситуации. И, тем не менее, Дракон уже крайне возбужден, а Олег еще и поддает тем, что надрачивает ему, подставляясь под ласки змея, позволяя блондину творить всё, что только душе угодно. Будь то укусы или засосы, или просто мокрые, жадные поцелуи. В номере полный сумрак, а тишину нарушают только тяжелое пыхтение Вадима и глухие стоны Волче, стягиваемые с губ действиями первого. Вад делает пару движений бедрами навстречу руке, заваливаясь поверх Олега, стягивая с него оставшуюся часть одежды, чужой член обхватывая рукой и делая несколько движений, циклично повторяющихся в своей идеологии: вверх-вниз. Давит на уретру пальцем большим, размазывая по алой головке природную смазку, потянувшись следом к тумбе, где внутри уже с приезда завалялся тюбик. Без запаха, без цвета, но толку во всех этих мелочах не было. Обоим они казались лишь отвлекающей частью. Олег нервно елозит на постели, дожидаясь, когда Вад покончит со всем этим и наконец войдет. Дракон нарочно медлит, выдавив смазку на член и теперь надавливая на анал, даже не собираясь входить. Член подрагивает, но ничто не отвлекает от того, чтобы подразнить пассию. Он скользит мокрыми поцелуями по шее, одной рукой слегка сжимая член Олега, периодически стимулируя его, пока тот забывается в вожделении, а либидо будоражит все сильнее и без того перевозбужденного Волка. Наконец, когда Вад слышит, что нижний чуть ли не скулит, порыкивая, бедрами толкаясь навстречу, потому что низ живота тошнотворно сильно стягивает, все мышцы сводит, особенно бедер и в области паха, а пальцы судорожно блуждают по плечам и спине крепкой, нависающего над ним мужчины. Вадим наконец вводит член в Волкова, совсем не жалея его, оставив без растяжки, да еще и сразу до основания. Член внутри обволакивается мягкой эпителиальной тканью, а не растянутый сфинктер сжимается кольцом, ударяя верхнего волной мурашек, которые расползлись до кончиков пальцев. Слишком узкий. Слишком горячий. Вад вжимает Олега в постель, трется о чужую грудь своей, спихивает случайно кулон волчий по шее ниже, бедра, которые пассия сводит рефлекторно, закидывает себе на подвздошную кость, а сам за руки чужие хватается, заводит их над головой волчьей, одной из которых Волч хватается за руку Дракона, пальцы свои на ней сжимая. Оба знают: не сделай так он, спина уже была бы подвержена первому же нападению и расцвела бы первыми красноватыми полосками. Волков выгибается, крепко сжав драконью лапу в своей, болезненно простонав, сжав пальцы ног, пару раз махнув стопами. – Вадь! – чуть ли не рычит, сильнее сжимаясь на члене внутри себя. Никакая смазка не смягчает первые ощущения без растяжки. Конечно, с ним это не впервые так. Лишний раз услышать, как Олег хрипло и болезненно стонет его имя – всегда будоражит лишь сильнее, о чем Волков сам потом и жалеет, как и сейчас. Мужчина приступает к движениям, вымахивая бедрами сразу же, не стесняясь того, что под ним не растянутый Волков, ударивший ногой по пояснице за такие выходки, пусть и не сильно, но в предупреждающем жесте. Размашистые движения перекатились в более плавные и глубокие. Тем не менее, боль все еще преобладала, и, тяжело дыша, Олег пытался отвлекаться от боли, компенсируя ее долгими и глубокими поцелуями с Вадимом, а то и укусами, которые багровели аккуратной кромкой по всей шее, пусть и почти не были видны поверх татуировки. Было плевать. Хотелось хоть как-то отвлечься от колкой боли. Все-таки, с движениями Вадика внутри него, сфинктер постепенно растягивался, а Волков привыкал к обхвату члена Вадима, игнорируя все другие аспекты. Руки его уже давно крепко цеплялись за напряженную спину верхнего. Она медленно начинала покрываться красными полосами. Вад подтащил к себе Волкова за бедра, приподнимаясь над ним и меняя угол проникновения, первым же грубым толчком проходясь по простате, заставляя Олега зацепиться за него в очередной раз, поднимаясь следом и уводя в поцелуй, кусая припухшие губы Дракона. Последний же тяжело дышал от кроющего перевозбуждения, меняя темп на грубые и быстрые движения, буквально вдалбливая Олега в кровать, крепко обхватив напряженные бедра, на которых позже будут красоваться синяки из-за сильного нажима, с которым Вад держал нижнего, склонившись низко, к нему самому, вылизывая разгоряченную шею и грудь, уже бездумно кусая его каждый раз, когда Волков громко, по меркам его голоса, стонал, бедрами подаваясь навстречу Дракону, схватившись за крепкие плечи, исписанные яркой татуировкой. Все тело стягивало приближение к разрядке, к яркому оргазму, пока Олег раз за разом хрипел чужое имя, одной из рук то ли отталкивая Дракона, то ли просто оперившись о крепкую грудь, пыхтя также шумно и тяжело, как и верхний. С губ сорвалось очередной «Вадь», когда тело свело судорогой, мошонка поджалась к члену, а из уретры на живот брызнула сперма, которую так добротно размазал по их телам Вадим, продолжая двигаться внутри Олега, будучи близко к тому, чтобы кончить, но постараться еще надо было, адреналин гонял в крови с бешеной скоростью, а сердце колотилось в груди, норовя выскочить через горло, кровь шумела в ушах, а Вад был весь запыхавшийся и смотрел на Олега таким возбужденно-томным взглядом, что последний под ним просто плавился, вновь и вновь насаживаясь до основания, пока Дракон успел переместиться руками на бока, крепко сжимая их, нависая над Олегом, прогоняя членом по простате, выбивая усталые, довольные, полные сладострастия стоны, которые перебивались глотанием слюны, и грузным, свистящим дыханием. Вад еще раз с громкими шлепками вгоняет член Волкову в задницу до основания, крепко хватаясь за его бедра и прижимаясь к чужой груди, достигая оргазма, сопровождаемый рычащим, утробным стоном, пока он, содрогаясь, рефлекторно еще двигался внутри Олега, но уже плавно, с легкими шлепками входя в нижнего, сопровождая это все поцелуями шеи, зализыванием укусов, на которых уже запеклась кровь. Наконец, свалившись рядом с Волковым, обратил внимание на саднящую спину. За это ему светит еще один заход, но уже не в постели. Она была изучена вдоль и поперек ими двумя. – Ну что, отмываться пойдем, Волчик?