Его станция

Она опять пришла. В доме толпа людей, но Джордж все же замечает ее — тихую и неприметную. Она как предмет мебели, как покрывало на кровати, как посуда в сушилке, но ему она бельмо на глазу. Ему говорят что-то — мама и Джин, Билли и Рон — Джордж не разбирает слов. Он видит, как двигаются их губы, видит тревожные гримасы на их лицах, но ответить не может. Лишь ее лицо он видит четко и услышал бы, понял бы, только она молчит. Джордж не совсем жив, не совсем принимает участие. Он словно сторонний наблюдатель, сидит в поезде и проносится мимо станций под названием «победа», «семья», «радость». Она тоже сидит в этом поезде, где-то в соседнем купе. Люди странные, суматошные существа — как он не замечал раньше? Им что-то постоянно нужно, они чего-то постоянно хотят… Джордж тоже когда-то был таким. Теперь он не хочет ничего. Джорджу не нужен и Еиналеж. Ему любое зеркало — Еиналеж. Только вот он разбил последнее в доме — Чарли еле оттащил его от осколков. Джордж больше не ищет свое отражение. Он никак не может очнуться, просто отмечает события. Вот зареванная Гермиона и счастливый Рон: — Но это слишком рано, я не думала… Так быстро… — Нашла о чем плакать, дурочка. Это же так здорово! Счастье! Джордж отмечает слезы в глазах матери, но то хорошие слезы. Чистые. Он не пробуждается даже когда приходит Гарри. Джинни кричит, хлещет его по щекам и плачет нехорошими слезами, а у того дрожат руки. Он молчит о чем-то своем, грустные глаза затуманены, и Джордж отстраненно отмечает, что Гарри сошел на какой-то другой станции — там он строит дом. Все они как картинки в детской книжке — цветные, немного вычурные, и Джордж в который раз подставляет каждого из них на место своего отражения. Он размышляет о мире без Билла или Чарли, Перси или Рона, мысленно стирает с семейного портрета Джинни. Ему не стыдно, это ведь просто мысли. Мысли от которых почему-то становится легче. Себя ведь он давно уже убил, даже в зеркале — рассвирепел, когда увидел, что у Фреда не хватает уха. И как-то ночью он решает исчезнуть. Он аппарирует к Запретному лесу, слышит еще один хлопок аппарации за спиной, но не оборачивается. Джордж спешит скрыться в чаще, спотыкается и падая, ранит щеку. — Черт! Черт! Ему плевать на свою внешность, но Фреда в зеркале жалко до слез. Кровь капает на застланную сухими листьями землю, Джордж небрежно стирает ее плечом и идет дальше. За спиной слышно сорванное дыхание и Джордж специально плутает. Не потому, что хочет запутать ее, из простой мести. Он сам не понимает, за что мстит. Домик находится почти сразу. С покосившейся крышей и странным запахом он кажется Джорджу раем на земле. Он останавливается на пороге, с силой налегает на дверь и стремительно оборачивается. — Что?! — орет ей в лицо. — Я — не он! Посмотри на мою рожу — я не он, Анджелина! Она испуганно моргает и молчит. Тогда он хватает ее за руку и тащит в дом. И раздевает. Рвет одежду — никаким Репаро не починишь. Она стоит перед ним нагая, прикрывается дрожащими руками, а он вдруг перестает бесноваться. — Что вы делали? — спрашивает хриплым голосом. — Где он был? Его пальцы прослеживают губы. — Здесь? И ложбинку между грудей. — Или здесь? И накрывают лобок. — Или здесь?.. Джордж хочет, чтобы она ответила, он хочет взять ее там, где брал Фред и нигде больше . Анджелина смотрит на него во все глаза и шепчет сипло: — Везде. Лихорадочное возбуждение прошивает тело словно тысяча раскаленных иголок, он подхватывает ее под бедра, прижимает к стене. Сквозь вязкий туман, понимает, что с Фредом не могло быть так — по-звериному — но она стонет так сладко, что ему становится все равно. После они лежат на какой-то трухе, голова Анджелины на его груди, ладонь — на раненной щеке. — Я останусь здесь, — говорит вдруг Джордж непонятно зачем. — Моим не говори ничего, поняла? Анджелина молчит, пальцы прижимаются к ране и ему становится больно. — Ты не останешься здесь, со мной, я не Фред! Джордж злится, но не отодвигается. Ему давно не было так... живо. — Я знаю, что ты не он, — говорит наконец Анджелина. — Я не искала его. — Уж не меня ли? — насмешливо спрашивает Джордж, а внутри все сжимается. Она не отвечает, и Джордж разглядывает узоры паутины под потолком. Он доволен, ему не хочется порядка, но и хаос Норы надоел. Эта хижина ему под стать — она тоже разваливается. — Джордж, прекрати, — звонко смеется Анджелина. — Ты не разваливаешься! Джордж вздрагивает — он успел почти забыть, что она рядом. — Я сказал это вслух? — интересуется он вяло. — Нет, — она приподнимается на одном локте, длинные тяжелые волосы прикрывают половину лица. — Ты... мы здесь побудем, а потом вернемся. И ты начнешь жить. — С тобой? Анджелина медленно садится, пожимает плечами. — А ты только со мной и сможешь наверно. Я твоя станция. Джордж хватает ее за руку, дергает на себя и пристально смотрит в глаза. Он ищет жалость и скорбь, но находит лишь... — Я обманула тебя, — говорит Анджелина легко и лениво потягивается всем телом. — Мы с Фредди никогда не спали, я была его бо... впрочем, неважно. Она закусывает губу и морщится: — Есть хочется, правда? Правда, осознает вдруг Джордж. Хочется.