Там, где лишь книги будут видеть нас.

Большие окна библиотеки обычно давали солнцу осветить всё помещение. Сейчас же, из-за закрывающих солнечный свет туч, приходилось зажигать свечи. Именно этим занимался Эндрю, до того, как остановился у окна. Его внимание привлёк не дождь, который шёл уже несколько часов, а люди, гуляющие под этим самым дождём. Их было двое. Вместе прыгают по лужам, кружатся, даже не заботясь о своём здоровье. Наблюдая за ними всё дольше, могильщик понял, что гуляющие всё это время танцевали. Он бы и дальше стоял так, если кто-то до него не дотронулся. Чья-то рука легла ему на плечо, мягко погладив. Поворачиваться он не стал, продолжая смотреть в окно. –Что-то не так? – В своей манере тихо спросил Эзоп. –Меня тревожат люди на улице. Разве гулять под дождём не холодно? К тому же эта сырость тоже отталкивает. Эзоп встал слева от Эндрю, тоже поворачиваясь к окну. Из-за капель дождя разглядеть что-либо на улице было сложно, но возможно. Пока двое человек стояли за окном в библиотеке, окутанные теплом, по лужам бегали две девушки. Блондинкой, чьи волосы были заплетены в две косы, без сомнений, была Энни. Она резво прыгала с одной лужи на другую, пока на её пути не встретилась скамья. Девушка мигом забралась на неё. Руки она развела в стороны, а голову закинула вверх, отдаваясь тёплому дождю. Вторую девушку звали Мелли, это можно было понять по её зелёному плащу и каштановым волосам, которые она редко показывала кому-либо, но правильнее сказать, что лишь при Энни можно было заметить энтомолога без своего головного убора. Мелли же не спеша следовала за своей спутницей. Когда энтомолог подходила к Энни, та ей что-то сказала, а затем прыгнула на встречу. Энтомологу с лёгкостью удалось поймать девушку, а затем и закружить, продолжая держать её на руках. Это был прекрасный летний дождь. Кружась под ним, девушки радостно смеялись, ощущая ничего, кроме спокойствия и счастья. Они очень любили проводить время вместе, особенно под дождём. Он словно смывал все их переживания, всю их накопленную боль за долгое время. Улица всегда пустовала, ведь никто не хотел промокнуть, а девушкам наоборот поскорее хотелось ощутить эту странную эйфорию танца в сырую погоду. Стоило Мелли опустить Энни, как продавщица игрушек обняла её за шею и трепетно прижалась к губам девушки. Смотря на них, Эндрю чувствовал себя странно. Они так были счастливы, не смотря на грязь вокруг, к тому же они были именно вместе. Вместе… –Они так красиво танцевали… – Проговорил альбинос, прикрывая глаза. После сказанного могильщик ощутил, как чужая ладонь плавно спустилась вниз по его руке. Когда Эзоп сплёл их пальцы, Эндрю повернулся к нему. –Кажется, не девушки тебя беспокоят? –О чём ты? – Искренне удивился могильщик. –Твой взгляд полон печали так же, как раньше. Что встревожило тебя опять? Альбиноса всегда поражала проницательность бальзамировщика. Но его так же смущали вопросы, задаваемые Эзопом. Раз за разом он спрашивал что-то очень смущающее то, что могильщик попросту не хотел говорить кому-либо или признавать самому себе, при этом сам Эзоп прекрасно знал ответ на эти вопросы. Ему просто хотелось добиться признания от Эндрю, прямо так же, как и сейчас. –Они выглядят такими… живыми. – Могильщик помолчал, стараясь сформулировать свои мысли и донести их до собеседника. – Возможно мне завидно от того, что они всегда проводят время вместе и счастливы? Разве не такой должна быть любовь? Яркая, нежная, когда оба партнера готовы на всё ради друг друга… – Эзоп сжал руку Эндрю, не давая ему закончить свой монолог. Бальзамировщик подошёл, как можно ближе, и нежно завёл руку под чёлку могильщика, доходя до его уха. –Эндрю. – Ласково позвал он. –Разве не нашу любовь ты только что описал? Эзоп поглаживал бледную кожу собеседника, стараясь снять напряжение тела альбиноса. Эндрю же податливо склонил голову набок. Ему нравилось, когда бальзамировщик так нежно его трогал, старался приласкать, словно котёнка. Последнее время между ними было мало контакта, из-за чего альбинос чувствовал себя не по себе. Свободная рука могильщика потянулась к лицу бальзамировщика для того, чтобы снять маску. Альбинос делал это уже множество раз, поэтому знал, что его собеседник будет не против этого. Маску плавно сняли с лица, открывая обветренные губы. Эндрю нахмурился и провёл по чужому подбородку пальцем, не решаясь дотронуться до самих губ. –Ты ходил в сад во время дождя? – Спросил могильщик, уже зная, какой ответ получит. –Я воспользуюсь потом бальзамом, не беспокойся. – Кивая, поспешил успокоить бальзамировщик. Именно в этот момент Эндрю наклонился к Эзопу и легонько коснулся его губ. Сухие. Возможно следовало бы воздержаться от поцелуя, чтобы не навредить ещё больше. С этим предположением альбинос начал отстраняться, отпуская свою руку с подбородка, но бальзамировщик думал иначе. Рука Эзопа скользнула к затылку Эндрю, заставляя его остановиться, а сам он прильнул к губам могильщика. Поцелуи Эзопа всегда были томными и мягкими, но сейчас же, могильщик хорошо ощущал сухость чужих губ. Альбиносу до этого момента всегда казалось, что поцелуи не могут быть колкими. Эндрю жаждал большего. Их губы, как и руки, рассоединились. –Ты прав, наша любовь абсолютно такая же. Но настолько сильно и долго продлится она? –Не переживай об этом. Я не перестану любить тебя меньше. –Даже после смерти? –Тем более после смерти. Эндрю, мы пережили вместе многое, знаем сокровенные тайны друг друга, и ты продолжаешь тревожиться об этом? Могильщик ничего не отвечал. Губы его подрагивали, а взгляд был переведён куда-то в пол. Эзоп смотрел на него длительное время, а затем вздохнул. Стоило бальзамировщику убрать свою руку, как Эндрю ощутил пустоту. Пустота, словно всё тепло покинуло его тело. По рукам пробежала дрожь от холода. Бальзамировщик не спеша пошёл к направлению лестницы. Библиотека была настолько огромной и потрясающей, что даже имела второй этаж. Именно на втором этаже они любили проводить вместе время. Проходя мимо перил, Эзоп остановился. Последнее время Эзоп уделял много времени другим вещам, к тому же и Эндрю часто пропадал в саду вместе с Эммой. Из-за обстоятельств им приходилось меньше видеться. Никто в этом не был виноват. Понимая это, парень всё равно не мог отделаться от чувства вины. Может ему правда следовало больше уделять времени Эндрю? Всё же его возлюбленный был ужасно податлив на сомнения и самоунижения. Эзоп уже хотел вернуться к Эндрю, но тут его схватили за запястье и развернули. От неожиданности бальзамировщик отшатнулся назад, сделав пару шагов. Свободной рукой он упёрся об перила, в то время, как ладонь Эндрю легла поверх. Маска, что всё это время висела на одном ухе, сейчас упала на первый этаж. –Эзоп! Я и на миг не сомневался в твоей любви! Ты всегда поддерживал меня и помогал. Но делал ли я тоже самое? Достаточно ли сильно я люблю тебя? Может именно поэтому последнее время мы стали мало видеться. Тебе жаль тратить время на меня? – Альбинос произнёс это на одном дыхание своим подрагивающим голосом. Этот разговор был слишком неожиданным для них обоих. Эзоп и подумать не мог, что Эндрю терзают такие мысли, что абсолютно не соответствуют реальности. Придя в себя, он наконец-то сказал: –Эндрю… Никто больше тебя не был ко мне так мил. Мне никогда не жаль тратить время на тебя, дверь в мою комнату всегда открыта для тебя. Твоей любви достаточно, чтобы я мог забыть про других, полностью отдаваясь тебе. – В подтверждение своих слов, Эзоп уткнулся носом в чужое плечо, вдыхая запах земли и влаги, приевшийся в Эндрю навсегда. Пустота внутри Эндрю начала медленно наполняться тем теплом, которое он ощущал всегда, когда рядом был его возлюбленный. Могильщик освободил руку бальзамировщика из своей хватки. Подобные действия были грубыми, слишком грубыми для того, кто желал проявить нежность. –Тебе правда не стоит держать всё в себе. Несказанные мысли будут поглощать тебя и медленно сводить с ума. – Эзоп положил руку ему на плечо. – Приходи ко мне в любое время, я всегда буду рад видеть тебя. –Даже тогда, когда ты занят? Разве я не буду отвлекать тебя? –Меня будут отвлекать переживания за тебя, если ты не придёшь ко мне, Эндрю. – Бальзамировщик поднял голову и заглянул в глаза альбиноса. Эти глаза были наполнены надеждой, ему уже доводилось видеть этот взгляд. Раньше за Эндрю словно следовала аура печали, делая его отстранённым. Раньше. Но спустя время бальзамировщику удалось вытащить могильщика из плена этой грусти. Именно тогда альбинос смотрел на него, как сейчас. Эндрю видел в Эзопе ангела спасителя, того единственного, кто не отвергает грешного альбиноса. –Эзоп… –Хочешь что-то сказать? Альбинос покачал головой, а затем наклонился вновь к обветренным губам. Ему так сильно не хватало их. Не хватало этих поцелуев. Не хватало близости Эзопа. Эзоп сделал шаг назад, обнаружив, что дальше ему некуда идти. Этот жест был воспринят могильщиком, как побег, поэтому свободная рука сразу же легла на чужую талию. В воздухе словно витало напряжение, Эндрю ещё никогда не был так напорист. Обычно он предпочитал делать всё аккуратно, тщательно следить за своими действиями, но сейчас волнение мешало ему отдавать отчёт своих действий. На щеках вышел румянец, а сердце сильно билось. Поцелуи становились всё резче, темп становился быстрее, в какой-то момент Эзопу начало казаться, что Эндрю желает съесть его. Из-за напора могильщика, бальзамировщик сел на деревянные перила. Альбинос по-видимому не заметил это, продолжая целовать возлюбленного и держать его за талию. Эти сладостные минуты дали ему позабыть о тех навязчивых мыслей, посещающих его последнее время. –Эндрю! – Шумно выдохнул Эзоп, разрывая их поцелуй. Только сейчас могильщик понял, как крепко его плечо сжал Эзоп, чтобы не упасть. Альбинос взглянул на родное и такое любимое им лицо. Щеки раскраснелись, а взгляд был потерянным. Эндрю был не уверен, когда последний раз видел Эзопа таким. Сам же бальзамировщик сейчас зависел полностью от Эндрю. Стоит ему отпустить его талию и наклониться вперёд, как тот упадёт вниз и возможно сломает себе что-нибудь. От осознание этого, Эндрю почувствовал страх. Страх навредить Эзопу. Сам же Эзоп не был напряжён этим положением. Он абсолютно доверял альбиносу, знал, что тот не уронит его. –Прости, мне не следовало заходить так далеко. – Эндрю уже хотел спустить Эзопа вниз, но тот стал противиться, чему и удивился альбинос. –Я в полном порядке. Зачем ты извиняешься, если со мной ничего не случилось? –Но с тобой могло случиться что-нибудь. –Не могло. Эндрю. ¬– Опять тот ласковый тон. – Я в твоих руках. Мне ничего не грозит, пока ты рядом. Точно так же, пока я рядом, с тобой будет всё хорошо. Эзоп потянулся за очередным поцелуем. Может это был не лучший способ донести возлюбленному, что он ему доверяет, но это всё равно произвело должный эффект. Захватив обветренные губы, Эндрю слегка смочил их языком. Вторая рука скользнула по перилам, а затем легла на заднюю часть бедра, сжимая само бедро. От этого жеста бальзамировщик промычал, стараясь не отрываться от поцелуя. Их положения было необычным, очень взволнованным. Любое неловкое движение могло привести к худшему исходу. Но именно это сейчас и нравилось Эзопу. Руки возлюбленного крепко держали его, прижимали к телу, а губы обжигали лицо. Казалось, что воздух стал горячее и тяжелее. В животе было очень щекотное, волнующее чувство. Стоило чужому языку проникнуть в рот, как бальзамировщик совсем опьянел, забываясь в этих чувствах. Когда лицо его любимого отстранилось, Эндрю разочарованно выдохнул. От глубоких поцелуев Эзоп быстро уставал, ему требовалась передышка, но могильщик был готов продолжать. Альбинос убрал руку с бедра, переместив её к шее Эзопа. Он медленно стал расстёгивать серый пиджак и одновременно с этим кратко оставлял поцелуи на шее возлюбленного. Бальзамировщик обнял Эндрю за шею, прижимаясь к нему, как можно ближе. Каждое лёгкое касание на его шее вызывало тихие вздохи со рта Эзопа. Эндрю чувствовал, как таит тело в его руках. Сколько раз они бы не занимались этим, Эзоп ещё никогда не был столь беззащитным, столь уязвим и живым. Неужели текущая обстановка так сильно повлияла на него? От осознания этого внутри появилась некая решимость. Альбинос хотел полностью воспользоваться моментов и принести своему партнеру как можно больше удовольствия. Следом за пиджаком, могильщик принялся расстёгивать белоснежную рубашку. Пуговицы были маленькими и неудобными, из-за чего ему пришлось отстраниться от шеи и устремить свой взгляд на предмет одежды. Не теряя возможности, Эзоп прислонился к левому уху возлюбленного. Дыхание обжигало кожу, и Эндрю сжал губы, когда по его мочке провели языком. Бальзамировщик хорошо знал все слабости могильщика, по правде говоря, любое касание уже вызывало реакцию. Вот и сейчас, стоило Эзопу всего лишь прикоснуться к чужому уху, слегка поцеловать, а затем и сжать, как лицо Эндрю всё раскраснелось, а действия стали более не собранными. Когда альбиносу удалось расстегнуть чужую одежду и раскрыть грудь вместе с шеей, самому стало ужасно жарко в своей одежде. Он медленно наклонился к ключице, продолжая дарить телу свои поцелуи. Руки его легли на талию, и, каждый раз сжимая пальцы, он чувствовал, как Эзоп выгибается ему на встречу. Подобные интимные действия всегда казались Эндрю отвратительными. Это был грех, который он избегал многие годы. Лишь рядом с Эзопом он смог понять смысл всего этого. Ему правда нравилось дарить любимому наслаждения, особенно такие, которые никто кроме него не мог принести. Прямо сейчас Альбинос всё больше и больше осознавал, как любит этого бальзамировщика, как его жизнь стала зависеть лишь от слов своего любимого. Это переходило уже в зависимость, но Эндрю уверял себя, что ничего плохого в этом нет. Стоило могильщику спуститься к брюкам и начать их расстёгивать, как чужая рука остановила его. –Не стоит. –Не хочешь делать это здесь? –Не хочу делать это без масла. – Эзоп прикрыл глаза. На его слова Эндрю нахмурился. Причинить боль бальзамировщику он не желал, а идти за нужной вещью далеко, весь момент будет упущен. Прогремел гром. Альбинос отпустил Эзопа на пол. Тот слегка пошатывался, не успев прийти в чувства. Могильщик придерживал его, пока бальзамировщик вёл их куда-то. Пройдя мимо стеллажей, они дошли до большего кресла. Эзоп похлопал по нему, приглашая Эндрю сесть на него. –Что ты хочешь сделать? – Сев на кресло, спросил альбинос. Вместо ответа, бальзамировщик стал целовать сидящего. Его руки расстегивали пуговицы на плаще возлюбленного. Эндрю слишком много думал о комфорте Эзопа, что совсем забывал о своём теле, поэтому бальзамировщик решил исправить это. Могильщик носил слишком много одежды, словно старался в ней скрыться от всего мира. Снимая ткань за тканью, Эзоп всё больше осознавал душевную боль Эндрю, который тот хранил все эти годы своей жизни. Понадобилось много времени, чтобы расстегнуть и снять всё необходимое. Сейчас альбинос сидел в кресле, плащ и прочая его одежда были раскрыты, открывая сорочку. Пальцы Эзопа скользнули вниз к паху, мягко очерчивая дорожку. Только почувствовав касание, Эндрю тут же откинулся на спинку кресла и прикрыл рот рукой. Эзоп нежно касался пальцами, делал всё аккуратнее. Кожа Эндрю была чувствительна, и сейчас он сам чувствовал это, как нельзя лучше. Даже мимолетное прикосновение отдавалось в нём бурей эмоций. Он старался сдержать свои стоны рукой, но в один момент наслаждение стало совсем нестерпимым. –Эзоп.. я больше не могу… – Ели-ели внятно удалось ему произнести. –Ничего. Можешь не сдерживаться. Эзоп продолжал работать рукой, но при этом наклонился к Эндрю, мимолётно оставляя на его щеке лёгкие поцелуи. От такого наплыва нежности могильщик всё же излил семя, залив им себя и руку возлюбленного. –Ох… Я замарал тебя. – Провинившимся тоном произнёс альбинос. –Всё в порядке. – Эзоп достал свой белоснежный платок из кармана и вытер всё. В одно мгновение могильщик поменялся с бальзамировщиком местами, прижав того к креслу. Подобные порывы происходили редко со стороны Эндрю, из-за чего Эзопу было не привычно. –Эндрю? Могильщик ничего не ответил. Он всматривался в глаза бальзамировщика, пока тот их наконец не прикрыл. Понимая, что возлюбленный собирается сделать, Эзоп просто расслабился и уселся поудобнее. –Могу ли я? – Он не уточнял, что именно хотел, но всё равно получил кивок со стороны бальзамировщика. Эндрю скинул плащ, который держался лишь на его плечах, а затем нерешительно стал забираться к Эзопу на колени. Лишь одна сорочка сейчас скрывала болезненно худое тело альбиноса. Плечи его были широкими, хватка рук сильной, но само туловище тонкое, как и ноги. Его тело непропорционально, но Эзопу это очень нравилось. Вот и сейчас, благодаря худым ногам, Эндрю легко смог сесть на чужие колени, но почувствовав тесноту в кресле. Альбинос смотрел словно сквозь возлюбленного, обдумывая то, что хочет сделать. Руки бальзамировщика легли на обе щеки партнёра. Он притянул Эндрю к себе, завлекая в поцелуй. Это вывело могильщика из сомнений, и он стал действовать. Он спустился вниз рукой, нащупал ширинку серых брюк и расстегнул её. Эзоп был против проникновения без масла, но он ничего не говорил про простое натирание. Альбинос стал медленно тереться об пах. Его действия были скорее дразнящими, нежели помогали прийти к концовке. Даже так, добиться стона с уст Эзопа Эндрю не удалось. Бальзамировщик протяжно выдохнул, когда бледная рука скользнула под его нижнее бельё и дотронулась до головки. Как бы нежно Эндрю не старался, в его действия прослеживалась неуклюжесть и даже грубость, но это лишь больше нравилось Эзопу. Унять дрожь бальзамировщик уже не мог, как бы он не скрывал, сейчас его тело выдавало его самые сокровенные желания. –Эндрю… – Выдохнул Эзоп, кладя голову на широкое плечо. –Эндрю… Бальзамировщик всегда произносил имя возлюбленного по-особенному, каждый раз могильщика накрывала волна удовольствия от услышанного. –Эндрю! – Простонал Эзоп, а затем укусил любимого в шею. Эндрю раскрыл рот от боли, но не издал ни звука. Убирая руку с чужого паха, Эндрю понял к чему был этот укус. Его возлюбленный кончил в тот же самый момент, как укусил альбиноса. Они медленно стали приводить себя в порядок. Волосы растрепались, почти вся одежда была мятой, из-за чего Эзоп недовольно щурился, но всё равно надел пиджак. –Как темно. – Заметил Эндрю оглядывая библиотеку. –Туч стало ещё больше, к тому же прошло минут двадцать. – Уставший Эзоп откинулся на спинку кресла. Рукой он подпёр подборок, а глаза закрыл. Вот-вот и он точно заснёт. Эндрю подошёл к нему, положив руку тому на пепельные волосы. –Прости, мне не следовало забывать про тебя. – Эзоп повернулся к возлюбленному. –Нет-нет! Я… –Эндрю. – Бальзамировщик и слышать не хотел о том, как могильщик начнёт брать вину на себя. – Пообещай, что всегда придёшь ко мне, когда тебе будет плохо. Эзоп говорил серьёзно. Эндрю колебался. Взгляд бальзамировщика был слишком напористым, он продолжал смотреть прямо в глаза могильщика. Тот всё же смирился и кивнул, давая обещание. Дождь продолжал стучать по стеклу. Как бы темно не было вокруг, в свет свечей озарял всё вокруг. Один из таких торшеров стоял на столе, возле которого находилось кресло. Эзоп всё же уснул на том же месте, пока Эндрю находился рядом за столом. Он читал книгу, в любой момент готовясь помочь возлюбленному, если тот проснётся и попросит о чём-то. Это был прекрасный вечер. Такой же прекрасный, как и чувства этих двух людей.