Когда выпадет снег

Крупные хлопья снега медленно кружились в танце, оседая на землю. Вечерело, и на улице зажглись первые фонари. По короткой дорожке у старого здания художественной школы ходил парень. Туда-сюда, чтобы ноги не замерзли окончательно, и вверх-вниз по лестнице у крыльца, заглядывая в окна, где еще горел свет, и занимались дети. Снег запутывался в его темных волосах, сейчас так ярко контрастировавших с алыми от холода щеками и ушами. — Александр, — голос, прозвучавший в нескольких метрах от него, заставил парня вздрогнуть и повернуть голову в сторону говорившего. Ну наконец-то. Магнус мелкими шагами быстро шел по скользкому тротуару. Его новенькие лаковые туфли совершенно не были рассчитаны на такую погоду. В одной руке, неуклюже зажав подмышкой, чтобы не выронить, он нес огромную папку. На плече второй висел наскоро одетый рюкзак, который Магнус придерживал свободной рукой за лямку. Алек улыбнулся с этой картины, поправив лямки чехла с гитарой за спиной. Как все же было прекрасно, что он выбрал именно этот инструмент, когда родители предложили варианты для внеурочной деятельности. — Давай помогу, — он быстро преодолел расстояние, разделявшее их, и ловко выхватил у друга из руки папку. — Спасибо, булочка моя, — улыбнулся в ответ Магнус, — но ты знаешь, что я привык сам носить свои вещи. — Конечно, но не когда ты в такой обуви, — парировал Алек. Он давно уже привык к странностям друга и воспринимал их как должное. Магнус недовольно закатил глаза и приготовился уже рассказать, почему выбрал именно эти туфли, но с очередным шагом наступил на скользкую кочку и упал в сугроб. — И скажи теперь, что не благодарен мне, ведь я спас твои рисунки, — едва сдерживая смех и потрясая папкой, сказал Алек. — Лучше бы ты спас меня от падения, — Магнус долго выбирался из мягкого сугроба и когда, наконец, у него получилось встать, обнаружил, что весь покрыт снегом. — А тебе даже идет, — Алек подошел ближе, чтобы помочь другу очистить одежду. — Ненавижу зиму, — поджав губы, прохлюпал Магнус. — Буду теперь сидеть в мокрых брюках. — Смотри на вещи позитивнее, скоро начнутся каникулы, — Алек мягко похлопал его по спине, стряхивая налипший снег. — Куда решили поехать в этом году? — Никуда, — Магнус отряхнул от снега рюкзак и снова засеменил в сторону школы. — Эй, ну не обижайся, — Алек поплелся следом за другом, надеясь, что тот успокоится до того как они войдут в здание и он начнет снова разводить драму на ровном месте. — Я не обижаюсь, — выдохнул он, с тоской посмотрев на здание школы. — Из-за развода, родители решили в этом году никуда не ехать только и всего. Улыбка Алека погасла, и он быстро обнял Магнуса одной рукой, прижимая к себе. Громкий развод его родителей длился уже почти год, и было удивительно, что они до сих пор не порвали сына на две части. — Мы можем прогулять сегодня, если хочешь. — Не хочу, — Магнус быстро высвободился и забрал у Алека папку. — У тебя скоро выступление, а у моего класса выставка, не хочу их подводить. — И с каких это пор, — Алек оборвал фразу на полуслове, когда поймал на себе хмурый взгляд. — Ладно-ладно, выставка так выставка. Они были совершенно разные. Магнус на год старше, а Алек почти на целую голову выше. Магнус Бейн был типичным мальчиком из богатой семьи, немного избалованный излишним вниманием. Он жил вместе с родителями в большом доме за городом и по настоянию отца учился в школе для мальчиков. Родитель считал, что это обезопасит Магнуса от влияния плохой компании и глупых отношений, которые порой могли повлечь за собой нечто более опасное, нежели разбитое сердце. Алек Лайтвуд напротив, был примерным сыном и любящим братом. С семьей они жили в квартире в центре города, а учился Алек в обычной школе. И в отличие от друга, поклонниц у него всегда было с избытком, но он до сих пор ни с кем не встречался. Мальчики познакомились несколько лет назад. В тот день Магнус впервые пришел в школу искусств, чтобы позлить родителей и выбраться наконец из ада, в котором жил. Они столкнулись на лестнице, когда Алек убегал от сестры. Схватив Магнуса за руку, он утянул его за собой под лестницу, и когда Иззи спустилась, выпрыгнул на нее и напугал. Это было так нелепо и непривычно для Магнуса, что в тот же день, вернувшись домой, он уговорил родителей устроить его сюда учеником. К сожалению, в середине года его смогли принять только в художественный класс, но тогда это было неважно. Магнус не очень любил рисовать, но все еще ходил сюда только ради общения с Алеком. — Если ты никуда не уезжаешь, — снова подал голос Алек, проходя по огромному, увешанному картинами учеников, холлу, — чем планируешь заниматься на каникулах? — Не знаю, — Магнус бросил свои вещи на одну из скамеек в холле и начал раздеваться. Сегодня на нем была сливовая рубашка с горловиной расшитой золотом, на восточный манер. — Буду готовиться к экзаменам, наверное. — Конечно, — кивнул Алек. Экзамены. Это страшное слово могло означать только одно. Скоро Магнус окончит школу, и больше они не встретятся. Жизнь Магнуса была распланирована еще до его рождения. Он знал, куда ему нужно поступить, когда жениться и скольких внуков ждали его родители — одного мальчика. После экзаменов его маленькой отдушине должен был прийти конец, а с ней и их общению с Алеком. — А ты? — Все как обычно, — Алек пожал плечами, — встретим рождество с семьей. В этом году обещал приехать Джейс и Иззи намерена затащить его на каток. — Можно с вами? — Куда? — Ну, на каток. Алек бросил на друга подозрительный взгляд. Они редко встречались вне стен школы, а их редкие прогулки за годы дружбы можно было сосчитать по пальцам. Родители Магнуса предпочитали, чтобы их сын общался только с людьми своего круга. — Было бы классно, — неуверенно протянул Алек. Оба снова замолчали, пока сдавали верхнюю одежду в гардероб. В такой поздний час школа была почти пустой. Алек специально попросил ходить на занятия вечером, чтобы иметь возможность находиться рядом с Магнусом. Он часто заканчивал раньше, приходил в художественный класс и наблюдал, как Магнус рисует. Иногда Магнус просил Алека сыграть что-нибудь, и они просто молчали, а бывало, что могли проболтать без умолку не один час, пока телефон Алека не начинал разрываться от звонков семьи. Телефон Магнуса всегда молчал. Алеку потребовалось время, чтобы понять это, а потом еще больше времени, чтобы принять, но к тому моменту шанса на спасение не осталось. Он безоговорочно и совершенно точно влюбился в своего друга. Прекратить общение и сделать Магнусу и себе больно он не мог, и Алек продолжал эту дружбу, хоть каждая их встреча за счастьем приносила только еще большую боль. И пускай Магнус вел себя слегка отвязано, геем не был и вряд ли смог бы принять отношения такого рода. Поэтому Алек смирился и пустил все на самотек. — Ты мог бы прийти к нам на рождественский ужин, — бросил Алек, когда они поднимались по лестнице к своим классам. — Я бы с радостью, но ты же знаешь, — он скривил недовольную мордашку и преувеличенно грустно посмотрел на Алека, — меня скорее оставят одного дома, чем отпустят к тебе, пирожочек. Они как всегда разошлись на втором этаже, Магнус поднялся выше. Художественный класс находился под самой крышей и в это время почти всегда пустовал. Рисовать при неестественном свете ламп ученики не любили. Вот и сегодня здесь никого не было. К мольберту Магнуса была приколота записка от преподавательницы с темой нового рисунка. В это время женщина уже заканчивала работу и давно привыкла оставлять студию на «своего самого лучшего ученика», как она часто говорила. Магнуса это устраивало. Музыкальные классы находились прямо под студией и партии учеников помогали поймать волну вдохновения. Магнус быстро подготовил все необходимое и сел ждать, поглядывая на часы и медленно нанося небрежные штрихи, стараясь продлить время нахождения в студии как можно больше. Он давно уже понял, что Алеку нравится сидеть и общаться с ним так же как и ему самому. В этом плане зима была лучшим временем года, потому что школа закрывалась как всегда, но темнело рано, и никто не мешал находиться им в компании друг друга. Магнус всегда подозревал, что с ним что-то не так. Не потому, что ему не нравились девушки, а потому, что нравились еще и парни. Точнее один конкретный, из-за которого он из кожи вон лез последние пару лет. Конечно, в глубине души Магнус понимал, что Алека позерством не привлечь, но начав однажды, уже не мог остановиться. А еще Магнус понимал, что рано или поздно ему придется сказать о своих чувствах, потому что развод родителей был не единственной причиной его плохого настроения. Музыкальный урок закончился и Магнус почувствовал, как в кармане брюк завибрировал телефон. от кого: Александр Ты еще не ушел?

от кого: Магнус Нет, приходи.

— Быстро закончили сегодня, — заметил Магнус, не отрываясь от полотна, когда дверь студии скрипнула, и внутрь вошел Алек. — Поздно уже. Магнус кивком указал Алеку на стул рядом с собой, приглашая присесть. И время словно остановилось, повинуясь какой-то неведомой магии. Теперь только изменения на холсте в виде рисунка, да старые настенные часы показывали, что этот кокон лишь мираж, что нет никакого их времени и не суждено им просидеть рядом дольше, чем положено. — Хочешь, я сыграю что-нибудь? — вдруг спросил Алек. — Не нужно, — Магнус перевел на него взгляд и мягко ухмыльнулся. Алек угрюмо смотрел в темное окно и отбивал одному ему известную мелодию, едва касаясь двумя пальцами спинки стула. Мягкие губы беззвучно шевелились, произнося неведомые слова, и Магнус дал себе мысленный подзатыльник, заставляя вернуться к картине. С каждым днем, что они проводили рядом, так близко друг к другу, Магнусу все сложнее было сдерживать себя. Он украдкой изучал лицо любимого, а по ночам выстанывал его имя в подушку представляя рядом с собой. Это сводило с ума. Чертов Алек Лайтвуд, такой невинный и добрый сводил его с ума своими большими доверчивыми глазами и широкой улыбкой. — Ничего не выходит, — сокрушенно выдохнул Магнус, отбросив карандаш в другой конец комнаты. — А мне нравится, — Алек подошел ближе и встал со спины, разглядывая набросок новой картины. Его горячее дыхание обжигало кожу, и в мечтах Магнус уже раздевал своего ангела и раскладывал на одном из столов в студии. Не важно, что здесь не было штор, и с улицы открывался отличный обзор, он хотел его прямо здесь и сейчас. — К черту все! — он резко встал, едва не ударив Алека головой и радуясь, что на смуглой коже не было видно румянца, начал быстро собирать свои вещи. — Да брось, Магнус, — Алек недовольно поморщился. — До закрытия еще почти сорок минут. — Можешь остаться, если хочешь, — Магнус выглядел недовольным. Его лицо изображало не то скуку, не то отвращение. Режим королевы был активирован, и Алеку не осталось ничего кроме как последовать за другом. Не дождавшись Алека, Магнус накинул свою короткую шубку и вышел во двор. Когда же Алек выбежал следом за ним, Магнус успел отойти вперед на несколько метров и теперь просто стоял под фонарем и рассматривал падающие снежинки. — Сегодня я пришел сюда в последний раз, — его голос был спокойный и ровный. Отличный от того к которому Алек успел привыкнуть. — Что? Но почему? Как же выставка? — «Как же я?» последние слова ударились о небо и повисли в голове жгучей мыслью, что они друг другу никто на самом деле, и спрашивать такое неправильно. — Клэри захочет меня убить, когда узнает, — невесело хмыкнул Магнус, продолжая. — К черту ее, к черту выставку, — он пнул свежевыпавший снег и тот разлетелся во все стороны. Магнус до боли сжал зубы и медленно пошел вперед, жалея, что не обул более практичную обувь. Уходить от молящего голоса Алека было бы лучше быстрым шагом. — Пожалуйста, Магнус, — Алек едва не плакал, глядя на спину удаляющегося друга. — Скажи, в чем дело? Магнус сжал кулаки, он глядел прямо перед собой и не мог вспомнить как дышать. Алек продолжал говорить что-то, срывающимся голосом. То, что он плачет, было понятно и так, не нужно было смотреть на него, но Магнус обернулся. Его милый высокий мальчик, размазывал по щеке влагу, и снег так восхитительно смотрелся в его темных волосах. Тогда Магнус не выдержал и едва не закричал: — Хочешь знать почему я ухожу? Я скажу тебе, Александр, — он выдохнул и посмотрел прямо в глаза Алеку, но долго этот контакт не длился. Слишком много боли и непонимания было в его взгляде. Магнус зажмурился и прошептал: — я люблю тебя. Тишина мертвым грузом повисла над ними и только снежинки, такие спокойные и не знающие всей драмы продолжали кружить в своем бесконечном вальсе. Магнусу казалось, что он оглох в те несколько секунд тишины, готовый услышать насмешку, грубость, осуждение. Да что угодно кроме слов Алека. — Я тоже, — мир медленно стал приходить в движение, к нему вернулись звуки, и голос над самым ухом тихо повторил. — Я тоже люблю тебя, Магнус. Это был удар ниже пояса. Лучше бы он его послал, сказал, как ненавидит, и видеть больше не может. Но не это. Выдержать осознание того, что его любовь взаимна, было невероятно сложно. Магнус открыл глаза и поднял голову, чтобы встретиться взглядом с Алеком. — Почему ты не сказал раньше? — Очевидно, по той же причине что и ты. Я боялся. — Александр, — Магнус провел большим пальцем по его щеке, смахивая слезу. — Могу ли я, — Алек задохнулся от переполнявших его эмоций, — могу ли я называть тебя своим парнем? — И ты еще спрашиваешь? — Магнус приподнялся на носочках и, обхватив Алека за шею, притянул к себе. — Только попробуй не называть меня им. — Но послушай, — сквозь улыбку пробормотал Алек, — как же твои родители и учеба, и переезд? — Тшш, — он закрыл его рот указательным пальцем, — я разберусь с этим. Магнус потянул Алека на себя, надеясь наконец поцеловать как хотел уже очень давно, но снова поскользнулся и на этот раз они упали вместе, чудом ничего себе не сломав. Пытаясь выбраться из сугроба, Магнус ворчал, а Алек весело смеялся, пока не выдержал и не прижал к себе своего парня, утягивая в долгий поцелуй. Снег продолжал идти, создавая настоящую сказку вокруг. Несмотря на позднее время все еще было тепло и со стороны случайный прохожий не смог бы понять что за парочка бесится в снегу. Алек не хотел вставать еще долго, прижимая к себе свою любовь. А Магнус, кажется, наконец изменил свое отношение к зиме и снегу.