Pinch servers – показания к применению

      Сначала он его даже крупицей внимания не удостоил. Всего-то некто, шарахающийся даже от тени мяча, полный неумеха, даром что такой высокий, почти как Очкарик-кун.       Если так подумать, наверное, точкой невозврата стал первый тренировочный матч с Карасуно. Вообще-то, тогда Ойкава хотел посмотреть на раздражающего Тобио-чана в другой среде, а оказалось, что вся команда Воронов была довольно... занимательной.       Та игра была словно издевка в сторону Карасуно, провокация, а Ойкава непревзойденный мастер провокаций. Команда, которую он увидел не была слабой, но и сильной её в полной мере назвать нельзя. А чудовищная быстрая атака, которую Коротышка бьёт с закрытыми глазами с невероятных пассов Тобио, это просто что-то не вписывающееся в законы этой реальности. Но факт есть факт, Тоору заинтересовали "падшие чемпионы", "нелетающие вороны". И это бесило до белых пятен перед глазами, до сорванных заусенцев.        Так или иначе Ойкава был знаком с игрой старших Карасуно, прекрасно знает, на что способен Кагеяма, увидел выверты Коротышки и слабые места Очкарика, но единственный игрок, о котором ему ничего неизвестно, тот, кто, казалось, вовсе не стремился выделяться, а даже скрыться за спинами других, высокий парнишка с растрепанными волосами, тошнотворными мелкими веснушками, большими глазами и острыми коленками вопреки всему притягивал внимание капитана Сэйдзе. Бесит, вот кто бесит больше всего, этот тенеподобный пацан и эти его крапушки. Кто же он такой? Чего от него ожидать? Ойкава заинтригован, он должен сокрушить Карасуно в официальной игре на летнем турнире, о чем связующий совершенно открыто объявил своим противникам.       Время летело быстро – снова бесконечные тренировки, несмотря на то, что Тоору ещё не восстановился после травмы, в какой-то момент он незаметно для самого себя стал загонять свой организм нагрузками, Иваидзуми, его лучший друг и вице-капитан команды, сразу это заметил и вразумил товарища типичным для него способом – рукоприкладством.       Начались игры. Команды сменялись одна за другой, как вагоны поезда в метро, Аоба Джосай щелкали своих противников как орешки. Наконец, наступил полуфинал, где на площадке сошлись Карасуно и Сэйдзе. Последние с самого первого свистка безжалостно навязывали свой темп игры, стараясь постепенно сломить дух оппонентов. Аоба Джосай быстро раскусили странную быструю атаку Кагеямы и мелкого центрального под номером десять, блокировали атаки, давили подачами, пока Вороны не начали терять себя под натиском противников.       "О, да! Карасуно в панике! Отличная работа, ребята", – Ойкава, кривя насмешливую ухмылку, отправил очередную убийственную подачу.       Тренер черно-рыжих запросил тайм-аут. И о чем только думает этот крашеный чел, буквально выкидывая синего от нервов двенадцатого номера? Это же тот самый незаметный Веснушка-кун! А его не слабо так штормит, видно, как ноги трясутся, а на лбу выступает испарина. Он хоть сможет мяч в руках удержать? Тоору с издевкой хмыкнул, провожая взглядом бегущего на полусогнутых ногах подающего за укатившимся мячом – этот трусишка все-таки его уронил. Вот умора!       Со стороны казалось, что никто из его товарищей не верит в успех замены тренера, либо они настолько не могли справиться с нервами, что напряжённая аура пропитала все пространство.       Наконец, Веснушка-кун подбросил мяч в воздух и робко, как будто совсем не хотел этого делать, коснулся ладонью мяча, который, набрав скорость и высоту, неумолимо приближался к сетке. Стукнувшись о белую виниловую полосу, мяч, как в замедленной съёмке, упал на стороне Карасуно – очко Сэйдзе.       Двенадцатого номера сразу удалили с площадки, но что-то незримо изменилось, Ойкава ощутил, что нити полного контроля ситуации ускользнули из рук. Капитан оглядел свою команду – парни заметно расслабились, как будто уже победили, потом Тоору посмотрел на Карасуно – атмосфера мрачной решимости перекрыла панику. Позорный провал двенадцатого номера вернул команде боевой дух. Поразительно. Они что, всегда действуют вопреки?! Бесит, как же бесит! Ойкава окликнул своих ребят, чтоб не теряли бдительность, до самого конца матча он то и дело бросал косые взгляды в сторону бледного и потерянного обладателя этих кошмарных веснушек.       Надо признать, эта победа далась Аоба Джосай нелегко, эти странные Карасуно, непредсказуемые и внесистемные, без какого-то установленного стиля игры, они изрядно их понервировали. Тоору кинул долгий торжествующий взгляд на убитых поражением Карасуно, на поклоне он, не стесняясь, упивался выигрышем и не обращал внимания на слова Ива-чана о том, какой он говнюк.       – Я пойду в туалет, пожурчу, – последнее Ойкава, лыбясь, громко проговорил, доверительно наклонившись к Маки.       – Мы бы и без подробностей обошлись, Дуракава! – Иваидзуми ощутимо шлепнул связующего полотенцем, как хлыстом, по спине.       – Ай, больно, Ива-чан! Да за что ты так со мной! – Тоору быстро перешёл в режим наигранного жалостливого нытья.       – Всё, топай уже, чертяка Ойкава, и не застрянь там! У нас скоро следующая игра.       – Как грубо, Ива-чан!       По коридору Тоору вышагивал походкой победителя, почему-то всем вокруг хотелось рассказать, как он сокрушил Тобио-чана и его команду. Он снова вспомнил эту подавленную ауру Карасуно на поклоне после игры. Ойкава откровенно не мог насытиться их разгромным поражением.       С заносчиво-довольным видом, напевая какую-то надоедливую мелодию, парень толкнул рукой дверь в уборную. Беглого взгляда хватило, чтобы Ойкава мгновенно, как на поле, оценил обстановку и резко, но бесшумно сделал шаг назад, в коридор, так, чтобы его не заметили изнутри. От увиденного почему-то сбило привычный ритм дыхания.       В мужском туалете прямо на полу под одной из раковин сидел двенадцатый номер Карасуно, обхватив своими руками с едва заметными пятнышками острые коленки. Парень горестно плакал, даже не так, отчаянно рыдал, как будто потерял все в этой жизни. Крупные слезы летели из его больших темных глаз, а мальчишка безжалостно растирал их жёстким кулаком по краснеющим щекам, на которых эти противные веснушки проступили особенно ярко. В каждом всхлипе отчётливо чувствовалась едкая боль поражения, бессилие от невозможности что-либо изменить, рвущее на части сожаление от своих ошибок и бесполезности.       Всю эту гремучую смесь уничижительных для потерпевшего поражение игрока эмоций Ойкава сейчас ощутил как свою собственную, как тогда, три года назад, когда он проиграл Ушиваке на турнире средних школ. Да, все это он уже чувствовал и до потери пульса не хотел испытать вновь.       Тоору прислонился к стене, спиной чувствуя её холод, и медленно сполз вниз, сев около дверей в туалет. Хорошо, что коридор был пуст, а то случайные прохожие точно бы не поняли странного положения капитана сильной команды. Эйфория от заслуженной победы неумолимо угасала, оставляя кислое послевкусие. Что за нахер?! Ойкаву даже напугало это иррациональное желание разделить горечь проигрыша с этим парнишкой своим безмолвным незаметным присутствием, как-то утешить, найти правильные слова, если необходимо. Это жуткое чувство стремительно переросло во что-то совсем уж невменяемое – секундное желание оправдаться и даже извиниться. "Прости, Веснушка-кун, но я должен раздавить этого гада, Ушиваку". Тоору рвано тряхнул головой, стараясь выкинуть несвойственные ему мысли.       Капитан Сэйдзе резко поднялся на ноги, когда расслышал звук льющейся из крана воды. Ойкава замер перед входом в уборную, не зная, куда себя деть, тело не слушалось, конечности будто одеревенели, парень в полном бессилии стоял, сверля взглядом коцки на пластиковой двери. Вода стихла, раздались тяжёлые шаги – вот перед ним оказались эти вечно удивленные заплаканные тёмные глаза и отвратительные веснушки. Двенадцатый номер на мгновение пораженно застыл, а затем резко отвернулся и прошмыгнул мимо Тоору. На один бесконечно короткий миг эти глаза мелькнули безрассудной решимостью, как бы говоря – это ещё не конец, что странно подействовало на Ойкаву – единственное, с чем он мог сравнить свое состояние, это одна из самых сильных подач Иваидзуми, которая по неосторожности прилетела связующему в поддых. Тоору хорошо помнит то ощущение, как он корчился на холодной скрипучей поверхности площадки, стараясь пропустить сквозь зубы хоть малую дозу кислорода. Сейчас было что-то похожее.       Таким его и нашёл Хаджиме, состояние друга его на мгновение насторожило, но значения этому он не придал и пинками погнал капитана на следующий матч.       А потом они проиграли Шираторидзаве. Снова. Ойкава снова проиграл Ушиваке.       Вечером, беззаботно отмахнувшись от родительского сочувствия и подбадривания, он скрылся в своей комнате. Нет, на самобичевание у него времени нет. Потому что ещё есть шанс обыграть Шираторидзаву на осенних отборочных. И он, Ойкава Тоору, лучший связующий, ни за что не упустит эту возможность. Вдруг парень подумал, что и Карасуно не откажутся от этого шанса. Он достал из спортивной сумки буклет с соревнований, где были представлены все команды участников. Карасуно. Двенадцать человек. Двенадцатый номер. Ямагучи Тадаши. Ойкава запомнил это имя. Хоть фото и мелкое, но эти безобразные веснушки все равно видно. Бесит.       Время снова летело незаметно, нескончаемые тренировки, но сейчас накладывается ещё и учёба – выпускные экзамены никто не отменял. Тоору бросила очередная девушка, он даже почти не удивился и не расстроился, причина всегда была одна и та же – волейбол для него всегда был в приоритете.       Однажды сестра попросила его забрать племянника, Такеру, от друга, пришлось дать громадную петлю. Уже стемнело, зажглись фонари, на улицах было тихо, только едва слышное пение цикад нарушало молчание. Но постепенно пробивался какой-то другой звук, ритмичный и ровный. Стук волейбольного мяча. Да, этот звук Ойкава не спутает ни с чем другим. Насколько он знал, поблизости нет спортивных площадок, да и эта улица – сплошь одни магазины. Парень ускорил шаги в направлении мягкого стука.       За небольшим магазинчиком, как ни странно, была натянута сетка. Любопытно. Ойкава неслышно подошёл ближе, оставаясь в тени. Вдруг в сетку врезался мяч и тут же упал, со стороны раздались приглушенные проклятия. Сделав ещё пару шагов, Тоору наконец заметил того, кто бросал мяч, высокий щупловатый парень с растрепанными волосами. Это же двенадцатый номер Карасуно! Ойкава с неподдельным интересом наблюдал за ним, как методично, раз за разом, он бросал мяч и подбирал, как он упорно игнорировал свои промахи и ошибки, стараясь каждую следующую подачу сделать лучше предыдущей. Внезапно Тоору вспомнил, как его зовут – Ямагучи Тадаши. Имя и правда подходит ему, он безусловно предан своей команде, ведь он так старается стать сильнее, несмотря на усталость и слабую технику.       – У тебя слишком напряжены руки. И плечи тоже. Вообще, все тело.       Ямагучи от неожиданности уронил мяч и подпрыгнул на месте, оборачиваясь к нарушителю его уединения. Вот кто его за язык тянул? Но отступать уже поздно.       – О-ойкава-сан? – Пропищал он удивлённо таращась на капитана команды противников.       Тяжело вздохнув, словно он делает непосильное одолжение своим присутствием, Тоору продолжил:       – Когда делаешь подачу в прыжке, тело должно быть лёгким, иначе ты не подпрыгнешь высоко, – парень встал рядом с Тадаши. – И ты должен передать эту легкость мячу, – Ойкава опустил ладонь на мяч в руках Ямагучи. Почему-то этот жест показался каким-то очень интимным, и он, смутившись, резко отпрыгнул назад. – Давай, попробуй.       Двенадцатый номер кивнул и сделал пару шагов назад, затем коротко разбежался и высоко подпрыгнул, перекрывая корпусом свет от фонаря, на секунду Тоору показались чёрные крылья за его спиной. Тадаши лёгкой рукой толкнул мяч в воздух, и он будто поплыл, раскачиваясь на слабых волнах, как поплавок. Вот она – плавающая подача. Ямагучи вдруг радостно засиял, не слабее чем фейерверки в новый год и восторженно посмотрел на капитана Сэйдзе. Кажется, не такой уж он и страшный, как говорит Кагеяма.       – Неплохо, – хмыкнул Ойкава, – но тебе просто повезло. Ладно, пойду я, – ему вообще не стоило здесь находится, что за инфантильность?       – Ойкава-сан? – Тоору обернулся на голос паренька, который быстро отвёл взгляд, беспокойно сжимая пальцами гладкую поверхность мяча. – Почему? Зачем вы даёте мне совет? Мы же соперники.       Хм, действительно, зачем? Ива-чан, наверное уже съездил бы капитану по шее, и не раз, за это дешёвое подобие альтруизма.       – Чтобы игра была интереснее, когда мы снова встретимся на площадке, – ответил Ойкава, не оборачиваясь. – Не смейте вылететь до игры с нами. Пока, Веснушка-кун.       Пройдя словно на автопилоте пару кварталов, Тоору вдруг присел на корточки, обхватив горящую голову руками. "Веснушка-кун"?! Да как можно было подобное вслух ляпнуть?! Что за приторное прозвище?! Он, должно быть, с ума сошёл. Голова тяжёлая, а на щеках и в грудине печёт, как после пробежки в гору. Может он заболел, поэтому бред несёт? Нет, с Ойкавой определённо что-то ненормальное творится.       Но и эти мысли быстро исчезли. Через какое-то время снова начались отборочные матчи, в этот раз Тоору никак не мог дождаться игры с Карасуно, чтобы через них добраться до Ушиджимы и сбить с Шираторидзавы корону непобедимой команды.       И вот, наконец, момент настал. Непримиримые соперники снова сошлись на одной площадке.       – Карасуно какие-то другие, – задумчиво отметил Ойкава, внимательно рассматривая противников, они как будто возмужали, из подбитых птенцов превратились в матерых, грозных птиц. Что ж, так ещё интереснее.       Со стартом игры началась жёсткая борьба за очки, Карасуно не уступали Сэйдзе, они не боялись рисковать, делать сумасшедшие комбинации, выпускать неожиданные замены, но в какой-то момент Аоба Джосай стали уходить в отрыв. Коротышку на подаче заменили другим игроком – двенадцатый номер опять перетянул на себя внимание Тоору.       Когда этот парнишка вышел на площадку, он как будто уже был совершенно другим человеком – аура его уверенности и спокойствия, явно влияющая на Карасуно положительно, лично на Ойкаву действовала раздражающе, заставляя все внутри клокотать и содрогаться от нервозности.       – Все, кому не лень, накаляют обстановку, – прошипел он, наблюдая, как Ямагучи концентрируется перед подачей, прижавшись лбом к гладкой поверхности мяча.       Двенадцатый номер подкинул мяч в воздух, разбежался, прыгнул, тихий хлопок рукой – мяч плавно, не крутясь, летит над сеткой. Ойкава наблюдал за всем этим, как в замедленной съёмке, все пространство вокруг точно замерло и погрузилось в вакуум, только желто-синее пятно двигались в воздухе.       "Аут" – промелькнуло в подсознании, заставляя тело слегка расслабиться. Тоору вернул сосредоточенный взгляд на сетку. За спиной раздался стук упавшего мяча, этот звук разорвал все вокруг в клочья, не оборачиваясь, Ойкава всем своим существом ощутил, что это очко Карасуно, где-то далеко, на краю лихорадочно работающего мозга, появилась роковая мысль – сегодня победят не они, сегодня будет выигрыш Карасуно.       Обругав себя за подобные недостойные капитана сильной команды мысли, Тоору наконец глянул назад, как раз в тот момент, когда судьи указали флажками на площадку – так и есть, Вороны отыграли очко.       – Этот двенадцатый смелую подачу подаёт, – заметил Иваидзуми с долей восхищения во время вынужденного тайм-аута.       – Хотя это была чистая случайность, – он сказал это из самой обыкновенной вредности, Ойкава лукавил – он отлично, знал что этот парень, Ямагучи Тадаши, тренировал эту подачу долго и упорно. Сам Тоору с ней не справлялся, поэтому и ненавидел подачу-планер, а этот незаметный пугливый пацан такое творит на площадке. Бесит, как же бесит.       С подачи этого худощавого мальчишки Карасуно забили пять очков подряд. Это в корне переломило ход игры и дало им шанс и второе дыхание. Вороны незамедлительно этим воспользовались – хоть Сэйдзе и смогли взять вторую партию, но третья была беспощадно вырвана заточенными когтями Карасуно.       Ничего не поделать, это заслуженный проигрыш, как и победа Воронов. Глядя плывущим взглядом на трибуны болельщиков, Ойкава обреченно подумал, что, похоже, ему не одолеть Ушиваку.       Вспомнишь... его, вот и оно – капитан Шираторидзавы перехватил Тоору после игры, чтобы в очередной раз загадить ему мозги бреднями про его якобы ложный путь. Что ж, Ушиджима Вакатоши, ты смешон в своей самоуверенности, но, кажется, есть те, кто её сможет пошатнуть.       На выходе Ойкава столкнулся с первогодками из Карасуно. Он остановился, с вызовом оглядел каждого, вдруг Веснушка-кун сделал шаг вперёд и со странным лицом склонился в глубоком поклоне под удивленными взглядами сокомандников. Тоору хотел ответить какую-нибудь колкость, но все слова потерялись, когда он и на шее Ямагучи увидел россыпь этих пятнышек. Бесит. Закусив изнутри щеку то ли от досады, то ли ещё от чего-то неопознанного, связующий быстро прошёл мимо.       Всю ночь Ойкава не мог уснуть, думая о том, идти ему смотреть игру Карасуно против Шираторидзавы или нет. Иваидзуми он категорически заявил, что пропустит это нелицеприятное зрелище. Когда он забылся беспокойным сном, парню приснилось, будто он на площадке один на один с двенадцатым Карасуно, и они пытаются закидать друг друга подачами. Проснувшись крайне раздраженным, Ойкава был твёрдо уверен, что никуда сегодня не пойдёт. Так почему же он сейчас стоит перед входом в спорткомплекс? И вот он уже сидит на трибунах, в самом верху, в самом далёком углу, чтобы, упаси Боже, его никто не заметил.       – А говорил, что не придёшь, потому что это бесит.       Ойкава крупно вздрогнул от голоса лучшего друга.       – Ива-чан, напугал! – Пробурчал Тоору. – В любом случае кто-то продует, а я смогу посмотреть на лица проигравшей команды.       – Ну ты и засранец, – беззлобно усмехнулся Хаджиме, садясь рядом.       – Бесят! Пусть обе команды проиграют, – тем не менее, Ойкава внимательно наблюдал за игрой, в который раз убеждаясь, что и Кагеяма, и десятый номер, настоящие чудовища.       Глаза то и дело цеплялись за двенадцатого номера, его выпускали на площадку для подачи в кризисных ситуациях, и с каждым разом он справлялся все увереннее. Да, вот его истинная роль – пинч-подающий. Так же его эмоции чисты и полноценны, он, наверное, больше всех радуется за удачные очки Карасуно, и больше всех переживает ошибки. За этим интересно наблюдать.       Это была ожесточённая борьба, казалась, на кону не право участия в весеннем турнире, а жизнь. К несоизмеримому удивлению всех присутствующих в спортзале победили Карасуно, "падшие чемпионы" скинули с пьедестала непобедимую Шираторидзаву.       – Чёртов Ушивака! Мог бы выглядеть более расстроенным! – Ойкава искренне негодовал именно по этому поводу, за что Иваидзуми незамедлительно окрестили его придурком.       Лучше помереть, чем смотреть церемонию награждения! Именно так заявил Тоору, подгоняя Хаджиме к выходу.       – Ива-чан, я задержусь на минутку, – на выходе из здания парень вдруг развернулся и торопливо пошёл обратно.       – Ты чего задумал, Дуракава? – Подозрительно поинтересовался Иваидзуми.       – Кое-что забыл, – он шёл медленно, почти наугад, почему-то он интуитивно знал, что пересечется с ним.       – О-ойква-сама¹? – Каким-то необъяснимым образом они и правда оказались лицом друг к другу. Ямагучи удивлённо посмотрел на капитана Аоба Джосай и подошёл поближе так осторожно, будто боялся, что связующий съест его целиком прямо здесь.       – Поздравляю с победой, Веснушка-кун, – Тоору специально произнес так, чтобы со стороны звучало как издевка.       Ямагучи дважды удивлённо моргнул и затем неожиданно как будто засветился изнутри, расплываясь в благодарной улыбке так, что его огромные глаза почти полностью сомкнулись.       Странно, очень странное чувство, редкое и нерациональное – маленькая, крошечная радость за кого-то другого. И от этого так легко. Ойкава и не думал, что способен испытать нечто подобное. А может дело в этом ничем не примечательном пареньке. Капитан Аоба Джосай, решив, что делать ему здесь больше нечего, развернулся и направился к выходу.       – Ойкава-сан! – Парень обернулся на звонкий голос пинч-подающего, тот замер в глубоком поклоне. – Спасибо вам большое!       Тоору наигранно пренебрежительно хмыкнул и пошел дальше, чувствуя между лопаток тепло от заинтересованного взгляда Тадаши.       Снаружи он остановился на лестнице спорткомплекса, потому что вдруг осознал, что задыхается, не в силах выровнять дыхание. Парень рукой нервно сжал ткань одежды в районе груди – сердце колотилось как после пяти сетов без перерыва, лицо неприятно щипало от жара. Неужели он опять заболел? С ним что-то явно не так, раз улыбающееся лицо Ямагучи, кажется, совсем не собиралось раствориться на задворках памяти.       – Эй, что произошло? – Восторженно-взволнованный вид друга удивил Иваидзуми.       – Я просто понял, что все было не зря, – глянув в вечернее небо, где уже проступали огоньки звёзд, Ойкава улыбнулся самой своей редкой, самой особенной улыбкой – искренней. А эти веснушки больше не казались такими противными, как прежде.