Алые паруса

Эрик встал и отошел от меня, подошел к кофе машине и вручил мне кружку с ароматным кофе. - Спасибо. - По поводу цветов я ничего не сказала, не хотелось вгонять его в неудобное положение, ведь он все равно стал бы отбрыкивался и возможно даже хамить. Кофе превзошел мои ожидания, этот терпкий аромат поднял мои эндорфины на максимум. Я держала кружку двумя руками и вдыхала этот умопомрачительный запах зерен, ну знаете как в рекламе, когда то много - много лет назад. И казалось, в этот день меня больше ничего не сможет огорчить. Я села на кресло, напротив Эрика и подумала, может все же попробовать спросить… - Эрик. - Слушаю. - Я хотела спросить, скажи, пожалуйста, сколько времени ты собираешься меня тут держать? - До тех пор пока эрудитам нужна твоя кровь. - Зачем им столько? Неужели не хватит того что взяли? - Им нужно больше, ведутся исследования по разработке сыворотки быстро заживляющие раны, те образцы что были изготовлены не соответствуют должным параметрам. Она работает конечно, но они хотят улучшить свои разработки. Сыворотки уходит много, т.к. ранения бесстрашные получают каждый день. – Ничего себе, так много слов в одном ответе, я от него никогда еще не слышала и его этот внутриутробный гортанный голос будоражил. И тут, кажется, мне снесло чеку, не от голоса, а от ответа: - Ты же понимаешь, почему ваши люди погибают и получают ранения? Потому, что сражаются с аффракционерами! С теми, кого Вы выгоняете! Так почему бы не уменьшить их численность, вы же сами себе яму роете! Не подошёл человек к какой либо фракции, - вон отсюда! Поучил увечья – вон отсюда. Не прошел тест – вон отсюда! А ведь можно сделать проще, оставить их, хоть на какую либо работу, раз уж у Вас «фракция выше крови!» оставьте их, пусть работают, шофёрам, дворником, строителем. Столько разрухи вокруг, всем найдется дело. Так ведь нет. Вы настраиваете против себя половину людей. Ну конечно они злы и будут мстить вам и вашей системе! Господи, это же бред какой то! Рабство отменили в девятнадцатом веке. Затем равноправие, ну знаешь Марксизм – Ленинизм, свержение царя, раскулачивание. Все были равны и вот снова деления на классы. А что делать тем, кто не подошёл ни одной фракции, таких же много! Они и создают эти группировки против которых вы и боритесь! Класс! Вместо того чтобы применить им дело. В таком гневе я себя еще не видела, наверное, я разрешила себе то, что всегда скрывала под маской правильности и смирения. Эрик смотрел молча. - У тебя все? - Все! – я встала, не в силах больше удерживать себя в этом кресле, прошлась по комнате. Эрик медленно наблюдал за мной. Я подошла к стеллажу с книгами. Хм, почему я сюда не подходила раньше, наверное, не до этого было. Так много книг. - Ты это все читал? – обернулась я к нему. - Читал, но не все, – так же сидя он смотрел на меня. - Ой, что это? - Мое внимание привлек до боли знакомый корешок, я выдвинула его и чуть не уронила. На переплете было написано «Алые паруса». Что эта книга делает здесь? Я открыла форзац, на нем были написаны строки от руки. «Мой милый, славный мальчик Эрик. Куда бы ты ни отправился, кем бы ты ни стал, что бы ты ни сделал, я никогда не перестану любить тебя. Это невозможно. Мое сердце навсегда принадлежит тебе, что бы ни случилось. Тебе не нужно добиваться моей любви и пытаться ее заслужить. Она твоя без условий. Я надеюсь, что ты будешь беречь мою любовь и отвечать мне взаимностью. Но даже если нет, я все равно буду непоколебима, словно статуя, высеченная в камне. Ты не сможешь это изменить. Твоя Мама». Дальше приписано чужой рукой, явно не материнской. Да – догадываюсь я, это Эрик написал ей ответ: Я буду страдать, но никому не скажу, Я душу свою под замок заточку Ты никому не нужна. Ты свой шанс упустила. Не смогла доказать, что так сильно любила. Когда-то могла ты хоть что-то поправить, Но теперь уже ничего не исправить. Я в изумлении посмотрела на него. Он сидел на кресле, в той же позе с широко расставленными ногами, локти упирались в колени. Голова опущена. -Что это?- спросила я. - Мама читала мне эту повесть каждый вечер, - начал он - я очень любил этих персонажей и мечтал когда вырасту тоже стану капитаном корабля и найду свою Ассоль. Но после смерти мамы я возненавидел все, всю эту чушь про романтику, любовь, высокие чувства, я возненавидел маму, за то, что она бросила меня. Она обещала быть со мной всегда и не сдержала свои обещания. Во мне образовалась черная дыра пожирающая изнутри, я ненавидел всех женщин, в моем мозгу играла только одна песня - все они лгуньи, что все равно бросят и предадут и я не мог выстроить ни одних отношений. Я хотел только причинять боль и страдания, мстить. Я использовал женщин в своих целях и бросал как половую тряпку, – он говорил это, и я чувствовала ком в горле, видела подступающие слезы на его глазах. - Годами я вытравливал воспоминания о ней, что так губили меня. Но в один, сука, «прекрасный» день, я увидел тебя держащую такую же книгу, ты словно включила переключатель. Ты была тем самым триггером, который вновь поднял все воспоминания о ней, я хотел пристрелить твою башку на месте, растоптать, втоптать в землю и забыть как страшный сон, но остановил себя. Хотел причинить тебе страдания и выбить из твоей головы все мысли о светлой и искренней любви я хотел уничтожить тебя. - Эрик произносил всё это, и я чувствовала его страдания, подступающий ком в горле, слезы пробивались сквозь броню, но он их сглатывал, не давая право на освобождение. - Подожди, подожди - я мотнула головой, - то есть, все это время, я страдала из за твоих детских травм? Просто потому, что ты решил всех возненавидеть? – я смотрела на него с широко открытыми глазами. - Люди гибнут каждый день Эрик, близкие, родные, друзья – никто не вечен. Родился - начинай отчет к своей смерти. У меня тоже была мама, она умерла, но я не стала при этом ненавидеть весь мир! Я впустила эту боль потери в себя, погрузилась и пережила её. Страдать после смерти – это нормально, только нужно дать себе время побыть в этом и не отталкивать её от себя. Дать себе возможность быть слабым, переживать, дать волю чувствам. Но ты! Ты решил просто возненавидеть весь мир за то, что он отнял у тебя самое дорогое – ты просто эгоист. Столько людей страдают из за твоей не прожитой ненависти. Вместо того чтобы впустить боль, ты отбрыкивался от неё, делал вид что её нет. Но она никуда не уйдет, пока ты не осмелишься пережить её, погоревать… ты просто трус, Эрик. Несмотря на весь твой нрав и внешнюю броню, ты трус понятно тебе! - Я была в такой ярости, что мне хотелось, пробить его башку стоящей на столе вазой. - Да пошел ты. Я думала тебя ещё можно спасти, но я ошибалась. Пошел ты Эрик Колтер. Кажется, в тот момент я со скоростью света направилась к выходу, Эрик резко встал и догнал меня, схватил за предплечье, но тут же одернул, видимо соображая, что уж сейчас - то вообще не место применят какую либо силу. - Подожди. Возьми. Здесь я. – он всунул мне какой - то блокнот в кожаном переплёте – прочти это,- немного замешкавшись, продолжил - пожалуйста. Я вязала блокнот и вышла за дверь.