Кажется, я приболел

- Нет! – его сорванный до хрипоты голос впервые звучит в незнакомо угрожающем спектре. Его правая рука впечатывается в стену совсем рядом, вызывая неприятную дрожь по всему телу. Финеас уверен, не будь вторая рука брата скованная гипсом в результате несчастного случая на последней стройке, он бы уже ощущал тяжелые объятья на своём плече. Ферб прикрывает глаза и отворачивается, между тем не спеша отходить или выпускать брата из импровизированного плена. Он молчит, но в этот раз губы сжаты слишком плотно, словно он впервые пытается сдержаться и не заговорить. Пытается удержать то сокровенное и хрупкое, что вот-вот разрушится от одного неверного, неправильного слова. Но и в этот раз его поступки, его напряженное до предела тело, его стыдливо отведенный взгляд говорят больше, чем любые слова, которые он только сможет придумать в своё оправдание. Финеас сглатывает комок в горле и неуверенно окидывает взглядом комнату, в которой всего пару минут назад был мир и покой. Компьютерный стол стоит на своём обычном месте, массивный и спокойный, как деталь, идеально вставшая в нужное место. Монитор безжизненно тёмен, он так и не успел его включить сегодня, хотя список планов был почти в километр. Большой шкаф занимает почти всю стену между окном и дверью, и сейчас ему вдруг хочется, как в далеком детстве, спрятаться туда от всего мира и немного побыть одному. Подумать. Где ещё это можно делать, как не в шкафу? Далее его взгляд цепляется за книги. За множество томов по физике, химии, математике и недавние приобретения по строению вселенной и генной инженерии. Не сказать, что прямо таки все книги он оценил по достоинству, некоторые показались слишком скучными, в иных почти не было никакой новой информации, но всё же ценились они в их доме не столько за наличие знаний, сколько за возможность поделиться этими знаниями друг с другом. Не теоретическим расчётом или сложными для домочадцев формулами, а чем-то понятным и простым. Как атомы – книгу не нужно объяснять. Её можно просто дать прочитать. Финеас перевел взгляд на брата. Ферб стоял всего в паре сантиметров от него, слегка нависая, преграждая собой дорогу, хотя обойти его не составляло никакого труда. По прежнему молча, по прежнему спрятав глаза, Ферб всеми силами пытался что-то ему сказать и Финеас искренне сожалел, что они до сих пор не изобрели средство для телепатии в виде портативных наушников, как собирались. Сейчас способность чтения чужих мыслей ему бы пригодилась. Ему хотелось прикоснуться к брату, подбодрить его, сказать, что любые проблемы решаемы, ведь для них двоих нет ничего невозможного. Но он боялся. Боялся возможной резкой реакции ставшего непредсказуемым Ферба. Боялся, что тот вздрогнет, когда его холодной бледной кожи дотронется теплая рука брата. Что отпрянет с испуганным взглядом и вдруг уйдет, так и не став ничего объяснять. Каких-то пару минут назад Ферб ворвался в его комнату подобно урагану, с взъерошенными волосами и безумным взглядом, как ему показалось, потемневших синих глаз. Финеас едва узнал брата и только открыл было рот спросить, что, собственно, с ним стряслось, как Ферб толчком припечатал его к стене и преградил путь к отступлению. Его дыхание было размеренным и четким, холодным, как часы на подводной лодке. После внезапной вспышки агрессии, он усиленно контролировал каждый мускул, каждое движение, даже дыша через раз, хотя стук его вырывающегося наружу сердца говорил громче. – Эй, Ферб, дружище, всё в порядке? – не особо понимая, что происходит, Финеас осторожно дотронулся до рукава его рубашки. – Ты ведешь себя как-то странно. Лицо Ферба исказилось в измученной улыбке, всего на мгновение, но этого было достаточно, чтобы Финеас успел заметить. А затем он медленно открыл глаза и ещё медленнее, как-то слишком обреченно, повернулся. – Нет, – совсем тихо проговорил он. – Но у меня нет слов, чтобы объяснить тебе деликатно, в чем моя проблема. А говорить напрямую… – нервная усмешка вновь проскользнула на его лице. – Не уверен, что имею на это право. – Что за глупости? – возмутился Финеас. – Ты говоришь какими-то загадками, вместо того, чтобы изложить проблему фактами и позволить мне помочь в поисках решения. Ты же знаешь, я всегда рядом, я всегда помогу тебе… Договорить ему не дал неожиданный поцелуй. Резкий и грубый, с соленым привкусом неправильности и отчаяния. Испуганный взгляд вновь наткнулся на зажмуренные глаза брата, оказавшиеся внезапно совсем близко от его лица. Потрескавшиеся, сухие губы с легким нажимом прижимались к его собственным, но даже этого, почти невинного, касания было достаточно, чтобы окончательно всё запутать. Чтобы сломать все мосты «до» и поднять песочную бурю перед возможным «после». Чтобы погнать новую волну мурашек по всему телу и чтобы теперь уже его сердце зашлось в бешенном ритме, а руки инстинктивно вцепились в рубашку брата, не притягивая, но и не отталкивая. Финеасу показалось, что где-то в соседней комнате, в соседней вселенной хлопнула дверь и раздался торопливый топот по лестнице – видимо Кендис убежала на очередной свидание с Джереми. В иной раз он не придал бы этому никакого значения, но видимо в такой ситуации его мозг цеплялся за всё, что оставалось неизменным. Например, за привычки сестры. Мгновения поцелуя показались ему вечностью. Когда Ферб нерешительно отстранился от него, видимо дожидаясь последующей реакции, он вдруг вспомнил, что вообще-то нужно дышать. Полезная привычка, так сказать. Хотя когда-то они планировали изобрести устройство, которое позволяло бы накапливать кислород и задерживать дыхание на часы, а то и дольше. Такое изобретение точно понравилось бы подводным ныряльщикам и ученым-океанологам, и не только. «Когда-нибудь надо будет вернуться ко всем отложенным идеям», - медленно подумал Финеас прежде, чем встретиться взглядом с причиной своих спутанных мыслей. Ферб смотрел на него выжидающе. На его лице нельзя было прочесть ни одной ясной мысли, но глаза, точно такие же, как у сводного брата, были полны тревоги и сожаления. Когда их взгляды пересеклись, Финеасу на мгновение показалось, что кроме собственного отражения он видит в них ещё и блеск надежды, который опрометчиво можно принять за слезу. Но наваждение прошло также быстро, как и Ферб, резко отпрянувший, вырвавшийся из слабой хватки оцепеневших рук. – Прости, – сипло прошептал он, опуская голову и отступая на несколько шагов. – Не знаю, что на меня нашло. Кажется, я приболел. Легкий смешок, просквозивший на последних словах, будто скрип старой двери разнесся по комнате. Финеас тряхнул рыжей шевелюрой и внезапно резко поддавшись вперед, оказался совсем близко от поникшего парня. Положив левую руку ему на плечо, ненавязчиво удерживая на месте, свободной ладонью он дотронулся до его лба. Ферб вздрогнул, но послушно остался на месте, ощутив едва различимое сжатие пальцев. Простояв так несколько секунд, Финеас повторил процедуру на себе и отрешенно заметил: – У тебя нет температуры, – и вновь поймав ускользнувший взгляд, добавил: – Или я тоже болен. Ферб промолчал, лишь нерешительно дотронулся руки на своём плече. В соседнем дворе залаяла собака и зашуршал гравий на подъездной дорожке – видимо кто-то только что вернулся домой. И сейчас этот кто-то выйдет из машины, заберет продукты с заднего сиденья и поставив сигнализацию, поспешит открывать входную дверь. Внутри его будет ждать привычная обстановка, расставленная по своим местам мебель, выключенный телевизор в гостиной и мерно жужжащий холодильник. У них тоже есть всё это – удобная мебель собственной сборки, телевизор, который они почти не смотрят, и холодильник на кухне. Но сейчас от привычного и понятного мира их отделяло несколько шагов к двери и тишина, в затопленной светом заходящего солнца комнате. Казалось, стоит сделать одно неверное движение, сказать одно лишнее слово и весь мир может рассыпаться на атомы. А ведь именно из них строится вселенная. Стоять посреди комнаты неподвижно было удобно. Будто весь мир замер и все вопросы вытиснились за порог. В помещении оставались только они вдвоем – смущенные, запутавшиеся, загнанные в угол отчаянием и согретые проблеском надежды, которую легко перепутать с жаром. У них было самое ценное, что могло быть в данной ситуации – время. На принятие произошедшего, своих чувств и решений. Но время было не на их стороне и внезапный звонок мобильника со стороны кровати разрезал комнату пополам. Тишина была разрушена и вместе с ней пропасть, поджидающая за дверью, разверзла свою пасть между ними. Отпрянув друг от друга, парни испуганно переглянулись и Финеас бросился отвечать на звонок – по рингтону он понял, что абонент не любит долго ждать. – Привет, Изабелла! – пытаясь выровнять внезапно сбившееся дыхание, отвечает он и оборачивается в поисках Ферба. Тот стоит уже у двери, взявшись за ручку – всего движение и пропасть между ними станет бездонной ямой. Голос девушки приглушенно доносится из телефона и не нужно быть телепатом, чтобы догадаться, зачем она звонит. Ферб молчит, но по его потухшему взгляду ясно, о чем он думает. И Финеас делает то, чего сам от себя не ожидал, но что кажется ему единственно верным решением: – Извини, – чуть приглушенно, перебивает он подругу. – У нас на сегодня нет никаких планов. Кажется я приболел.