ночное

Волны накатываются на песок, волны ластятся пенными барашками к ногам, волны дразнятся искорками соленых брызг в лицо, волны смеются в тон ветру, волны объяты бархатной темнотой, такой густой, что ножом можно резать, волны улыбаются, улыбаются улыбкой Рокэ Алвы, волны глядят из темноты его взглядом. Ричард подставляет морю по-северному неправильно белые пальцы ног — волны щекочут пятки, и Дикон смеется, не замечая, как намокает ткань штанов, пропитываясь солью. ...Солью пропитаны темные, темнее ночи, волосы его давно-не-эра. Такие мягкие, их ужасно хочется заплести в косу, но у Дикона почему-то не получается, поэтому он всегда просто разделяет пальцами пряди. Становится хорошо... Море зацеловывает все маленькие ранки, соль щиплется, но она, конечно, не со зла. Волна лениво-сосредоточенно подползает к песку, Ричард ойкает и отпрыгивает назад, оступаясь, но не падая, а попадая в объятия, как будто темнота его ловит, не хочет, чтобы он упал. Темнота фыркает, произносит голосом Алвы: "Осторожней, юноша, я не всегда готов вас ловить." Ричард выдыхает: "Закатные кошки", Ричард разворачивается в алвиных объятиях резко-резко, прикладывает руки туда, где бьется алвино сердце. Стук разбивает бархат темноты, и Дикон, (на всякий случай?), быстро касается своей груди — сердце стучит. Значит — правда. Значит — на самом деле. И Ричард утыкается носом Алве в шею, продолжая чувствовать тихую пульсацию его сердца, растворенную в воздухе, закрывая глаза, но вдруг резко их снова широко распахивает. Рокэ шепчет тихое "я здесь, здесь", Дик слегка кивает благодарно. Брызги волн долетают до них, играясь, радуясь чужому заразительному счастью, Рокэ смеется как-то по-кошачьи, Дикон вздыхает. Взаправду. А потом — мгновение, секунда, такт между ударами сердца — Ричард приподнимается на носочках, тянется к алвиным обветренным соленым губам. Тянется, зная, что его не-эр такого не ожидает. Тянется, выдыхая такое странное "люблю тебя" в губы Алвы. Рокэ кладет руку Ричарду на затылок, растрепывает так привычно по Сагранне Дику волосы, мягко гладит по голове. Рука останавливается, и Рокэ чуть отстраняется. Ричард вздыхает расстроенно. Алва спрашивает риторически "Что, не хватило?", (как будто бы не знает, Дику ведь вообще никогда не хватит), и добавляет "Потерпи чуть-чуть, Рикардо" И Ричард потерпит, зная, что будет потом. А потом будет чей-нибудь из них плащ на песке, и в темноте никто не увидит, как Ричард будет краснеть от шепота Рокэ по-кэнналлийски, по интонации догадываясь о смысле, объятия под звездами, которые никому ничего не расскажут, и плечи, которые утром окажутся почему-то все в красных пятнах, и песок в сапогах, и тихая песня Алвы на рассвете... Жизнь будет, Дикон. И Ричард с "пойдемте", потянув Алву за рукав, припускается бегом по мокрому песку у самой кромки воды. "Догоняйте, Эр Рокэ", и волны рады, потому что люди нечасто играют и дурачатся, потому что нечасто бывает, когда у людей вот так. Рокэ, конечно, Дикона догоняет за пару шагов, ловит за руку, переплетая их пальцы, произносит лукаво: "Догнал, mi amor". И вода соленая опять брызгами из-под ног, и в небе над головой звезд — как песчинок под ногами — немного больше, чем бесконечность, и не пытайся нащупать глубоко в груди сердцебиение, Дикон, не надо, и, даже если его нет... ...А оно есть. И тонкие пальцы Алвы, сжимающие его собственные, — есть. — Смотри, Дикон, звезда падает. Загадывай... — Но мне ничего не нужно. — Почему? — Вы ведь рядом. Темноту вдруг всполохами прорезают тяжелые удары сердца. — Я тебя тоже люблю, Дикон.