Счастливая новая фрейлина

Она получила телеграмму утром во вторник, умылась, надела свое лучшее платье и радостно закружилась по комнате. Ей выпало такое счастье, когда она уже и не смела надеяться! Два года она добивалась этого места, работала над собой, развивалась, изучала дворцовый этикет, и вот мечта сбылась! Тихонько скрипнула дверь. Это граф и графиня зашли узнать, отчего их единственная дочь так шумит. Такой безудержно счастливой они никогда ее не видели. Но стоило ей рассказать о причине радости, что переполняла ее, лица их сразу постарели, волосы ее матери из черных стали белыми. Отец пытался воззвать к гласу рассудка и пожалеть мать. Он просил, он требовал от нее отказаться от мечты. Но она только удивленно хлопала длинными ресницами. Ее родители никогда не ценили своего счастья. Их приглашали на Королевские балы, они отклоняли приглашения. Забытый графский род на обочине жизни, что они понимают! Она стала фрейлиной самой Королевы, Ее Величества Виктории! Ее выбрали из сорока претенденток, ее возвысили! Теперь она будет состоять при Королеве, она сможет служить Великой Богине! Ах, почему столько счастья, разве способен человек выдержать столько! Напрасно поседевшая мать, глядя куда-то в пол, дрожащим, тихим голосом перечисляла имена фрейлин Королевы, которые вошли во Дворец и сгинули там навсегда. Даже праха родне не досталось. Сгорели на служении Королеве, так говорили о них. Но если бы сгорели, был бы прах. Они были ее родители – она их выслушала. Она тепло с ними простилась, когда за ней пришли. Черная карета с золотым вензелем увезла ее на службу. Она выглянула в окно: ее отец сорока лет от роду стоял и смотрел ей вслед. Волосы его были совершенно седы. *** Почему столько боли, разве может человек выдержать столько? Но она выдержала. Она кричала, когда Королева, шутя, ломала ее тонкие пальцы один за другим и смеялась утробным смехом чудовища. А ведь она так любила свою Королеву! Но от любви не осталось и следа после того, как Королева оторвала ее окровавленные руки и приказала приготовить их по особому рецепту. Прямо здесь, на жаровне. От запаха горелой плоти невозможно было дышать. Королева, это огромное мерзкое насекомое с щупальцами, прожужжала: — Мне не нравится цвет ее лица. Куда вы смотрели? Почему ее выбрали? Она не годится на завтрак! Слишком старая, ей больше шестнадцати. Ей было девятнадцать. Когда Королева выдернула из нее душу, а потом вставила назад, она не почувствовала себя счастливой от этой милости, нет, она почувствовала себя обманутой. Можно же было убить ее всего один раз, для чего убивать дважды? Королева засунула в отвратительную пасть готовое жаркое и почти сразу же выплюнула: — Жестко. Давайте следующую. Подсыпьте пепел под лилии. Лилиям все равно, а мне нет. Ах, так я стану лилией, подумала она, и почему-то улыбнулась. Пусть так, пусть с ней обошлись незаслуженно жестоко, но она будет служить Королеве! Жаль, что родители не узнают. Хорошо, что родители не узнают. И тонкая нить, что еще держала ее душу в искалеченном теле, оборвалась. К тому времени, как в покои Королевы вошла счастливая новая фрейлина шестнадцати лет, запах горелой плоти уже выветрился.