Часть 1
7 октября 2021 г. в 17:12
Новый год после долгих переговоров решили праздновать в загородном доме. Его специально сняли как можно дальше сразу на несколько дней, чтобы отмечать в комфотных условиях сразу со всеми. Дом был белым, большим и двухэтажным, с красивым видом за любым окном, через которое не посмотри. Вокруг был один лес и только совсем слабо виднелась крыша соседнего дома. Участок сам по себе тоже давал разгуляться, они планировали устроить после курантов фейерверки и закапывать друг друга в снег. Ребячиться, будто им снова по пятнадцать.
К сожалению, но всех, как изначально планировалось, собрать не получилось. Исключением стал только Ваня. Казалось бы, что очень близкий друг, всегда с ним вместе, но в этот раз его какая-то неведомая сила заставила праздновать Новый год с кем-то другим. Мирон печалился и ревновал. Надолго его не хватило, уже скоро после того, как многие собрались, он позвонил Ване в надежде, что на этот раз у него получится уговорить его приехать к ним. Времени было ещё достаточно, чтобы приехать до курантов и речи президента, еды хватило бы и на десять дополнительных голов, ею они хорошо запаслись. Это было хорошим предлогом, если бы Ваня ответил, что не один, а с кем-то конкретным или в большой компании.
— Привет, — промурлыкал на том конце родной картавый голос.
— Здарова, предатель, — вздохнул Мирон. — Давай, я ещё раз пытаю удачу. Приезжай к нам.
— Не удивлён, — усмехнулся Ваня. — Слушай, я не один тут праздную просто.
— Ну с ней приезжай.
На самом деле такой расклад был весьма ожидаемым. Ваня был не тем человеком, который бросал всех, чтобы побыть с собой наедине. Если по каким-либо причинам он и отказался приехать изначально, то это было связанно именно с тем, что он отмечал с кем-то другим или другими. Задевало только немного то, что они по сути были лучшими друзьями, но на эту тему открыто ещё не говорили. Казалось теперь, что по какой-либо причине она была запретная. Но между ними таких тем никогда не было — друг другу они доверяли. А подобные необговоренные вещи очень быстро исчезались под пиво с приятной музыкой.
— Мгм, во-первых, не «с ней»… — замялся Ваня.
— Ну с ним, — выдохнул тяжко Мирон. — Ты вот что ли каминг-аута боишься, или что? Я давно знаю, что ты на два фронта работаешь. Или с семьёй его празднуешь? Только с такой отговоркой могу отстать, вот честное слово, Вань.
— Мгммм… Отчааасти с семьёй, — протянул Ваня. — Просто понимаешь…
Последние звуки перекрыло какое-то шебуршение.
— Его взяли в заложники и не отпускают! — завопило вдруг из трубки. Мирон поморщился. Телефон кто-то перехватил, кто-то с знакомым голосом, но туманным в мыслях лицом. — Хэй, хватит пытаться у нас Ваню отнять, на этот НГ он наш.
— Да ля, давайте просто объеденим компании. У нас здоровый дом, дохуя еды и будут фейеверки. И бухла дохуя, к слову.
— Ага… Это, как тебя там, а? Да-да, — говорившему кто-то за трубкой что-то подсказал. — Мирон Яныч, звучит интересно, но сначала пару вопросиков. Знаешь вообще, с кем ты сейчас разговариваешь? Это очееень важно.
— Голос знакомый, но не могу вспомнить, — признался Мирон, почесав макушку. — Вероятно, что с парнем Вани, что уже повышает к тебе лояльность, кто бы ты там ни был.
— Как мило, — запищал иронично человек на том конце трубки. — Я в общем это, как ты там сказал?.. Ммм, а да, вспомнил! Фаллэн. Так выделил ещё, умора. Он же так сказал тогда? Да, мне говорят — да, значит не забыл.
— Необычно, не подумал бы. Тоже Ваня, Светло если не ошибаюсь. Ну ладно, так что, приедете?
— Ебать тебя ничего не берёт, — восхитился Ваня. — Э, отдай!
— Добрый вечерочек, — сказал уже третий голос на том конце. И его Мирон узнал моментально, поморщился и усмехнулся.
— Привет, Слава, — мягко ответил он, сохраняя надежду объединить их компании. Больше человек обычно было легче убедить в чём-нибудь одном, потому что каждый находил какие-либо плюсы и натаскивал ими других.
— Дааа, привееет, — протянул тот. — В общем, ваша принцесса у нас в заложниках с нашим принцем. Или наоборот. Нас человек десять…. Десять?.. Три, ага, девять. Вот, нас девять человек всего — это со всеми. Если ваша хата, ваш дом, выдержит наше присутствие, то можем прикатить. Ну и если, конечно, это не в жопе мира. Там дубак на улице. И куранты скоро.
— До полуночи успеете. И жратву с бухлом, если есть варик, захватите. Чтобы точно на всех всего хватило.
— Понял-принял, отбил.
В трубке были отдалённо слышны какие-то голоса, смех, шорох, а потом наконец вернулся первоначальный Ваня.
— Как у тебя всё легко делается, — вздохнул он. — Скинь адрес, а то я не помню, как туда точно ехать.
— Как нехуй делать, Вано, — довольно промурлыкал Мирон и попрощался с ним, сразу же после разговора отправив адрес в телеге.
Первая часть, одна из самых сложных, прошла хорошо. Дальше была вторая — Мирон ходил по дому и предупреждал всех, что людей прибавится, приедет Ваня с неожиданной компанией. И убеждал, что это хорошая новость. Он умел убеждать людей, когда хотел этого. Кто уже подвыпил отреагировали только положительно, кто ещё даже не пригубил сильно удивился, кто-то напрягся. Но в целом все сошлись на том, что с антихайпом явно должно быть весело праздновать, заодно наконец открывалась возможность познакомиться с Ваниным партнёром. А пока они едут — можно начать праздновать и без них.
Играла раслабляющая музыка, в основном без слов, чтобы не отвлекать, переливалась гирляндой ёлка, кто-то танцевал медленный танец, кто-то участвовал в шумном разговоре на отвлечённую от Нового Года тему. Когда приехали новые челики, все восприняли это хорошо, даже те, кто сначала был немного против. В раз стало веселее и громче, к тому же вновь прибывшие источали холод и горели красными щеками, на куртках и шапках у них осел снежок. Своим внешним видом и задорным немного сиплым от мороза голосом они неимоверно точно и широко передавали лёгкое новогоднее настроение.
— Вано, — сразу обнялся с Евстигнеевым Мирон и пожал ему руку. — Как доехали? И я так и не понял, вы со Светло или с кем-то другим встречаетесь?
— С ним, — подтвердил Ваня и улыбнулся. — Потом расскажу, — сказал он тише Мирону на ухо. Предчувствуя интересную историю и душевный разговор в какую-то из их следующу встреч, Мирон заулыбался и закивал головой. — Я до сих пор не могу поверить, что спустя столько попыток, ты меня всё равно сюда затащил. Их было не меньше пяти же, да? Как празднуете?
Мирон не успел ответить, как сзади на них навалился Слава, поздоровался и сказал, что сейчас они раскачают эту тухлую вечеринку. Мирон поднял правую бровь и дёрнул плечом.
— Превратите её в балаган ты хотел сказать? — не совсем дружелюбно спросил он.
— Бе-бе-бе, — ощетинился Слава. — Мирон Яныч, Вы уже старый, может Вам это, как его, пойти газетку почитать, послушать стишки там, Сесенина, например.
Сзади него разразился смехом Ваня Светло и все остальные с ним приехавшие. Ваня же Евстигнеев тяжело вздохнул и натянуто улыбнулся Мирону, извиняясь за всё это.
— А в проруби искупаться не хочешь? — в той же недовольной манере ответил Мирон.
На помощь пришла Женя, она стала мирить всех друг с другом и просить вносить алкоголь, еду и рассаживаться. Нужно было решать, чем они займутся до речи президента и потом. До двенадцати часов оставалось всего минут тридцать, поэтому телевизор был уже включен, но каналы постоянно переключались и работали без звука.
Сели в итоге по кругу, начали знакомиться, шутить, желать всякого непонятного и фотографироваться. Кто-то порывался открыть все бутылки. Один человек из приехавших решил на одну тарелку взять каждого блюда, но уже седьмое перестало вмещаться. Несмотря на это, в целом компания Светло была не такой уж раздражающей, как поначалу боялся Мирон. Некоторые были даже весьма интересными. С неким Антоном он, например, разговорился ровно до речи президента.
Над речью все, конечно же, рофлили. Слушали молча, торжественно, но вдруг кто-то вставлял едкое словечко и все начинали хихикать, потом пытались друг друга успокоить, вновь кто-то что-то говорил, и все смеялись. На курантах на бокалы смотрели, как на раскалённую лаву. Их хотели скорее опрокинуть, загадав в детской манере желание, завопить и начать двигаться, запускать фейерверки и слушать на полную чей-нибудь нейтральный или экшовый плейлист.
— …Да не, на самом деле это интересная вещь, — задумчиво сказал Слава, глядя наверх. Мирон только подошёл к ним, поэтому не слышал предпосылку этой фразы. Снег был ему почти по колени, кто-то лепил второй шар для снеговика. Мирон тоже решил посмотреть на тёмное небо, вдруг там было какое-либо объяснение недавним словам.
— Все мы хотели в детстве полететь в космос, — ответил Лёша, если Мирон правильно запомнил.
— Я был тем ещё ребёнком, поэтому в детстве хотел отправить кота за себя в космос. Оказалось, что стиральная машинка — это не капсула, которая уносила в космос, и что кот внутри начинает истошно мяукать, а потом сильно царапаться, если его пытаться достать.
— Живодёр, — протянул Лёша. — Мирон, вот ты бы догадался в детстве кота в стиралку запустить?
— Я только пытался собаку какой-то лентой дрессировать, типа она тигр, а я дрессировщик. Помню, она охуела тогда от такого расклада и убежала.
— Вот, понимаешь, — важно начал Слава. — Я всего лишь неправильно понял предназначение стиральной машинки, а он собаку избивал! И кто здесь после этого живодёр?
— Да иди ты. Удивляюсь вообще, что у вас стиралка была дома в то время.
— Она была общая на этаж, и я вообще не помню, чтобы она работала, — с улыбкой вспомнил Слава. — Вот все мы хотели стать космонавтами или учителями, а здесь человек явно с самого рождения знал, что станет рэпером. Книжки, Оксфорд — всё для этого собирал. Германия, Бамберг и тому подобное — жизненный опыт и всё для треков. А про космос и не думал даже, какой там.
— А ты родился, чтобы меня задевать каждым своим предложением?
— А чего это мы вдруг такие чувствительные? — делано удивился Слава. — На всё значит обижаешься, что бы я не говорил? А как ты проигрыш свой на баттле пережил тогда? Или со спидами подумал, что и не было ничего?
С ним было неприятно разговаривать и ещё более неприятно с ним было соревноваться в ядовитости ответов. У Славы был острый язык, он не хотел к себе никого подпускать. Точнее — подпускать Мирона. По каким-либо причинам, а каждый раз сводился к подобной недоссоре. Это, наверное, уже пятый или шестой их разговор за вечер с таким исходом был. Мирон решил действовать по-другому — просто уйти. Забить хуй, игнорировать. Пусть болтает, что хочет.
— Обиделась принцесса, — вздохнул Слава Лёше. — Представляешь?
Через полчаса, если не больше, они вновь собрались в доме; на первом этаже освободили место, накидали на пол тёплых вещей и уселись по-турецки или кому как удобнее. Сперва просто болтали, затем играли в игру, где кто-то показывал слово и его нужно было отгадать. Закончили играть через два круга. Следующая игра тоже была в угадайку — на головы лепили имена или названия предметов, профессий, еды или животных, и человеку нужно было угадать кем он являлся. Мирон в первый раз был рыбой, во второй подтяжками для носков. Второе он не отгадал и потом ещё долго возмущался по поводу того, кто мог придумать такое дебильное слово. Опять сцепился языком со Славой, который принялся завуалированно называть его тупым. Под алкоголь он был ещё более говорливый, но не более приятный.
Третьей игрой была бутылочка. Не с поцелуями, а с желаниями. Правила были такими: кто крутил мог как-то изменить желание, несильно, отказаться выполнять его было нельзя. На кого попадала бутылка права голоса вообще не имел, он тоже был обязан выполнить желание. Желание двоим давали остальные. Зачастую это были совместные задания.
Когда крутил Слава, Мирон понадеялся спрятаться за другими, но как назло горлышко бутылки указывало ровно на него, без всяких «фифти-фифти». Ваня Светло возликовал по этому поводу и сразу начал накидывать множество охуеть каких безумных идей.
— Я не буду с ним фит делать, — округлил глаза Мирон на одно из предложений.
— Э, не пойду я на холод, — на другое предложение возмутился Слава.
В итоге «судебная коллегия» приняла решение их закрыть на полчаса на втором этаже в одной из комнат. Светло это обосновал желанием помирить их. Некоторые его поддержали. Даже прекрасная Женя встала на его сторону. Слава поставил от себя одно условие: они пойдут туда с бутылкой вина, стикерами и ручкой. Он в свою очередь это обосновал тем, что ему будет скучно без телефона сидеть полчаса с Мироном в одной комнате. Мирон промолчал.
Их закрыли в небольшой комнате с тремя красными диванами и книжными шкафами, окном, ковром, лампочкой сверху и торшером в правом углу комнаты. Телефоны отобрали. В шкафах книг не было, так что молча читать, не обращая внимания друг на друга, они не могли. Других занятий кроме тупого сидения на диванах и созерцания друг друга, стен или окна у них не было.
Как только закрылась дверь, Слава упал в кресло напротив уже сидевшего в другом кресле Мирона и широко улыбнулся.
— Ну что ж. У нас с тобой есть целых полчаса, чтооообы…
— Чтобы нахуй поругаться? Давай ты выключишь свои остроты и мы спокойно поговорим, — предложил Мирон.
Слава вскинул брови, помычал и пожал плечами.
— Грубый ты сегодня. И о чём хочешь поговорить?
— Ты знаешь, как долго они встречаются? — полюбопытствовал моментально Мирон.
— Ааа, — понятливо протянул Слава. — Сплетничать будем. Ну, вообще нет. Месяца два лично я знаю, Ваня спалился как-то раз с засосом на шее и «котиком» в трубку. Я потом ещё долго ржал, прикинь, твой Охра «котик». Пидорский котик.
— Всех порой может занести на экзотику.
— Да-да, знаем мы и про Герду, и про Кая. То есть Кай — это экзотика? Так получается?
— Безусловно, прикинь, какое имя редкое — Кай. Кая, кстати, я не ебал, каюсь, но вот одна Герда, помню, была у меня.
— Да блин, везде пиздёж, — промычал Слава. — Дай вина, упьюся с горя. И вообще, давай играть.
— Ты не наигрался? — с сомнением отозвался Мирон, но пожал плечами и кивнул, протягивая ему бутылку. — Во что?
— Ммм, в бутылочку.
Мирон поднял брови. Во что?
На самом деле Слава придумал какую-то совсем уж экзотичную версию бутылочку и тоже по сути игру на желания. Они сели на полу друг напротив друга, подальше от ковра.
На стикерах писалось желание. Всего их было двенадцать, по шесть от каждой стороны. Игроки должны были крутить пробку от вина (потому что бутылка была слишком тяжёлой и с трудом крутилась, к тому же был велик шанс разлить вино) всего десять раз. Каждый раз выполненное желание убиралось. В конце оставалось два лишних. Просто оставалось, без всякого потаённого умысла.
Мирон согласился на такие условия, но сказал, что у него туго с придумыванием действий. Слава решил показать мастер класс, взял ручку и на первом стикере размашисто написал: «целует в губы».
— Именно в губы, не в щёчку, а то не считается, — добавил он от себя и подчеркнул слово «губы». — Не менее трёх секунд, — подмигнул левым глазом.
— Ага, то есть мы ещё и на слух условия ставим, — протянул Мирон и мстительно вывел на своём первом стикере: «целует руку» и пояснил: — Тоже не менее трёх секунд, обязательно смотреть в глаза того, кого целуешь.
— А рука какая? — серьёзно поинтересовался Слава.
— Правая, — также серьёзно ответил Мирон.
И они засмеялись, по очереди отпили вина. Слава не смог сдержать подначку, что на этот раз они пьют из одной бутылки.
Остальные задания уже не были такими показными, поэтому там было: «отжимается десять раз», «кричит из окна: «Путин красавчик», «колотит по двери с криками «у нас здесь призраки» ” и дальше в подобном стиле. В итоге получилось не так уж и плохо.
В первый раз Мирону выпало Славино желание выкрикнуть из окна «Путин красавчик». Слава очень сильно смеялся с этого и раз пять желал ему удачи. Добавил, что кричать нужно громко, чтобы их на первом этаже услышали, а то неинтересно. Мирон сначала держал траурное лицо, потом не сдержался и заржал.
— Сейчас, погоди, приду в себя и крикну.
— Давай чел, мужайся, — хлопнул его по спине Слава.
Спустя две минуты Мирон открыл окно, крепко зажмурился и закричал во всё горло «Путин красавчик». Слава гордо ему похлопал, после чего согнулся в приступе смеха и вслух высказал разочарованность по поводу отобранных телефонов — он бы с радостью снял это на видео. Они вернулись к «бутылочке».
Славе попалось задание Мирона передвинуть диван, забрикадировав вход. Слава стал исполнять своё задание, и когда он уже приставил диван почти вплотную к двери, та вдруг открылась. Открыл Ваня Светло. Он ошарашенно распахнул глаза, увидев прямо перед собой Славино раскрасневшееся от физической нагрузки лицо. Перевёл медленный взгляд на смеющегося Мирона и сказал:
— Чем вы здесь упарываетесь? Мы тоже хотим.
Мирон заржал, как не в себя, Слава стал осуждающе мотать головой.
— Ничего ты не понимаешь, Ваня. Мы здесь серьёзным делом заняты. Уходи, давай, тебя с нами не запирали.
От его серьёзного тона Мирон захохотал ещё больше, свалился на пол спиной, чуть не разлив вино.
Слава всё ещё опирался о диван, который успел подкатить уже к самому входу, а Ваня всё ещё смотрел на него круглыми глазами, потом сам заржал, сказал, что у них ещё пятнадцать минут, и ушёл.
— Слушай, надо бы ещё добавить желание «выть как оборотень», чтобы они там точно охуели, — сказал идейно Слава, когда они вернулись к игре.
— У меня здесь вроде было про «утробный крик».
— Идеально. Вертай.
На этот раз Мирону попалась своя же бумажка, где ему нужно было колотить в дверь с воплями про призраков. Он посетовал на своё горло, но всё равно залез на диван и стал бешено стучать в двери, прося выпустить их, потому что здесь происходит мистика, предметы летают, свет мигает, диваны передвигаются. С дивана Мирон поржал и перестал выполнять задание. Но Слава его засчитал.
Вернувшись обратно к месту, где они играли, Мирон губил вино, разглядывая, как Слава потирает руки, чтобы ему выпало что-нибудь интересное. Крутанув пробку, тот попал на своё же желание про «целует в губы».
— Ммм, три секунды, да? Не меньше? — улыбнулся злорадственно Мирон. — Мои губы в твоём распоряжении, Славик.
— Щас укушу тебя, посмотрим, как ты запоёшь, — огрызнулся Слава и наклонился вперёд, руки упёр в пол. Между ними было не такое большое расстояние, так что Мирону оставалось только слегка нагнуться. Слава невинно держал три секунды губы на губах Мирона и сразу вернулся на своё место, когда они закончились.
Мирон тихо засмеялся.
— Какой ты милый мальчик, — сказал он. — Меня так целомудренно ни одна девочка не целовала.
Слава фыркнул и отвернул голову, бубня что-то про то, чтобы Мирон наконец крутил пробку.
Ему выпало Славино желание встать на мостик и пройти так метра два. Когда Мирон пробовал встать на мостик, его спина начала трещать так, словно скоро сломается. Под алкоголем тело было неимоверно ватным, будто бы не своим, Мирон плохо контролировал свои руки, а в перевёрнутом положении у него вообще начала кружиться голова, поэтому он в самом конце врезался в стену.
Слава хохотал со своего места, пока Мирон возвращался, недовольно потирая затылок. Он сел и кивнул Славе.
Тот поджал пальцы на руках и губы, разглядывая оставшиеся желания. Что-то пробормотал себе под нос и наконец стал крутить, закрывая глаза. Открыл и увидел, что подписанная часть пробки остановилась на желании «целует руку». Мирон её молча протянул, играя бровями и улыбаясь уголком губ.
Слава хмыкнул, вздёрнул подбородок и грациозно взял Мирона за протянутую руку, не менее грациозно стал приближаться губами к тыльной стороне его ладони, коснулся её губами и поднял глаза на Мирона.
— Уже лучше, — сказал тот.
— Я старался, — важно ответил Слава.
Следующий ход был за Мироном. Он покрутил пробку, и ему выпало «вылить немного вина в окно». Это Славино желание, но он сам от него округлил глаза и завертел головой.
— Не-е, ты не посмеешь это сделать, его и так мало осталось!
Мирон заиграл бровями и бросил взгляд в сторону бутылки. Раз… два… Он схватил первым, Слава опоздал буквально на полсекунды. Мирон прыгнул на диван, а с него на пол, быстро приближаясь к окну. Слава завопил: «не трошь!» и набрасился на него со спины, хватая за руку. Вылилось в основном Мирону на руку и подоконник, но пару капель успешно смогли улететь за окно, кощунственно упав в белый снег. Мирон победно поставил бутылку на подоконник, посмеиваясь, стал облизывать вино со своей руки.
— Богохульник! — возмутился Слава. — Я по твоим глазам видел — всю бутылку вылить хотел.
— Нет, только половину.
Слава закатил глаза, но всё равно улыбался, посмотрел на Мирона лукаво, стал отходить в сторону, но запнулся об диван. Мирон помог ему не упасть, ухватив за руку и талию. Почти как в балете. Но вместо того, чтобы спокойно поставить на ноги, прижал к стене и засмеялся одними губами, выгнул брови.
— Что, совсем на ногах уже не стоишь? — спросил он кротко.
Слава, припечатанный к стене, выглядел неимоверно красиво. Он словно на пол упал, только вертикально, голову отвернул к окну, на его глаза свисла чёлка, лицо немного испуганное, пьяное и красное из-за этого красиво обрамялось тенями. Мирон невесомо провёл пальцами левой руки ему по шее.
— Красивый ты всё же, — вздохнул.
Слава скосил на него глаза, но позы не поменял. Негромко констатировал:
— Значит был всё-таки Кай.
— Кая не было, — качнул головой Мирон. — А вот другие милые мальчики были. А у тебя кроме нашего невинного поцелуя было что-то с другими парнями?
Слава неловко опустил голову и правой рукой полез себе за ухо, не то почесать, не то просто схватить себя за волосы. Пьяный взгляд изучал паркет.
— Только ещё более пьяные поцелуи под бутылочку, — признался он.
Мирону надоела его рука в волосах, он за запястье прижал её обратно к стене и посмотрел Славе прямо в глаза, вздёрнул брови. После секундного пересечения глазами Слава стыдливо увёл их в сторону.
Мирон поплыл, потому что Слава стеснялся, потому что он слишком мило и невинно стеснялся и потому что его щёки стали ещё краснее, словно он только что вернулся с улицы. Левый локоть Мирон упёр в стену, отпустив его руку, правой же за подбородок повернул Славину голову на себя.
— Хочешь ещё пару пьяных поцелуев под бутылочку?
Слава прикрыл глаза и приоткрыл рот, Мирон коротко улыбнулся и накрыл его губы своими, стал целовать. Больше трёх секунд и запихивая в него язык. Правую руку переместил ниже, сперва на толстовку, потом аккуратно под неё. Левой рукой нежно обхватил Славину нижнюю челюсть, погладил пальцами за ухом.
Слава раскраснелся ещё сильнее, за пьяным взглядом перестал следить, томно дышал и очень ярко реагировал на касание рук. Мирон поцеловал ему шею, слегка прикусил и зализал её. Но вдруг резко прекратил всё это и отошёл немного в сторону.
Открыв замок, в дверь вошёл Светло, недовольно уставился на диван перед собой и перевёл взгляд к окну, окрикнул Мирона и Славу.
— Полчаса закончилось, вы свободны. Господи, что у вас здесь происходило, вы подоконник вином залили что ли? — опешил он, приглядываясь к тёмным следам на белом подоконнике.
— Кстати да, можешь принести салфетки, — спокойно отзвался Мирон.
Ваня что-то недовольно пробубнил, но кивнул и пошёл вниз искать салфетки. Мирон коротко поцеловал Славу в губы и на ухо спросил, хочет ли он чего-то более откровенного. Ответа так и не услышал, Слава тяжело дышал и смотрел в сторону, либо обдумывал, либо старался выкинуть из головы.
— Если захочешь, просто поймай меня где-нибудь и скажи, что победил в «бутылочке». Давай диван отодвинем на место.
Мирон пошёл к дивану, Слава немного молча постоял, а потом стал помогать ему возвращать всё, как и стояло до их прихода. Вскоре пришёл Ваня с двумя салфетками. Мирон вытирал подоконник, пока Слава рассказывал Ване во что они играли. Ваня в свою очередь поделился, как они на первом этаже замолкли, когда услышали, что кто-то хвалит Путина, переглянулись и перекрестились.
Когда они спустились вниз, оказалось, что все ещё играли в бутылочку, но большинство всё же просто пили и трещали по душам. Коллективно приняли решение включить энергичную музыку и самые активные стали тащить других танцевать. Мирон поучаствовал в трёх танцах и отошёл подальше, чтобы выпить клубничного сока. Кто-то стал расходиться. Славин затылок содрогался от дебильного деревенского танца под стильную западную музыку. Но это всё равно выглядело мило, Мирон оценил Славину пятую точку и перевёл взгляд на подошедшего к нему Евстигнеева.
— Ну что, вечер не совсем испорчен?
— Знаешь, я его даже терпеть начал. Мы походу на пути примирения, — воодушевлённо ответил Мирон.
Ваня облегчённо вздохнул и улыбнулся.
— Я их тоже сначала не выкупал. Но они нарочно это. В целом ребята классные, душевные такие. Где-то у нас даже интересы пересекаются.
— Ну, со Светло, как минимум в постели, — подмигнул ему Мирон, за что получил лёгкий тычок в бок.
— Я на самом деле охуел, когда впервые понял, что хочу его поцеловать. Ты знаешь, меня в основном девушки привлекают.
— Вкусы у нас с тобой совершенно разные, — кивнул Мирон. — Я б на Светло и внимания не обратил, если честно. Надеюсь, что у вас всё хорошо. По крайней мере месяца два вы точно встречаетесь, а это уже хоть какой-то срок.
— Это твои догадки или со Славой обсуждали? — поинтересовался Ваня.
— Обсуждали. И с тобой обсудим. Ты не отвертишься, не-а, — улыбнулся Мирон и боднул его плечом. Ваня закивал, прикрыв глаза, и предложил выйти покурить.
На холод не хотелось, но покурить — святое дело. Мирон кивнул и уже скоро они стояли и морозились на улице. Жаловались друг другу на зависимость от курения — на какие жертвы приходится идти, ради одной сигаретки. Вернулись обратно нахохлившиеся, пока стояли — их накрыло снегом. Пришлось строить из себя собак после душа, вытряхивали снег из капюшонов. Пошли разогреваться спиртным и разделились. Мирон прибился к компании из трёх человек, двое из которых были приехавшими вместе со Светло. Разговор был на абстрактную тему, посвящённую старым селебрити, таким как Киркоров или Пугачёва. В итоге все начали вспоминать текст «Арлекино», а потом пришёл Слава с бокалом чего-то рыжего и заголосил «зайка моя! Я твой зайчик». Видимо услышал про Киркорова. Мирон изумился, откуда Слава знает слова потому что песню он допел почти до половины, особо не запинаясь.
— Он после «Успеха» её стал на концертах исполнять, — захихикал кто-то из приехавших.
— Надеюсь, «Йети и Дети» не ушёл из твоего репертуара, — посетовал Мирон. — Хоть один нормальный трек был.
Он улыбнулся широко и на самом деле мягко, глазами извиняясь за подобную дешёвую подначку. Слава оценил, фыркнул, гордо поднял голову и сказал, что это единственный нормальный трек, легендарный даже, у Оксимирона, поэтому выкидывать его из программы он точно не собирается.
— И вообще, Мирон Яныч, — патетично начал Слава. — Так как я победил в бутылочке, считаю, вы должны мне передать права на исполнения этого трека. Я его чаще использую, между прочим! На каждом концерте почти.
Мирон склонил к плечу голову, улыбаясь. Этот бред он даже не осмыслял, у него в голове заиграли мысли, как незаметно уйти на второй этаж и запереться там в одной из комнат, от которой у него были ключи — перед тем, как должен был приехать туса Антихайпа, состоялся небольшой разговор, по которому решили закрыть некоторые комнаты — в целях безопасноти, потому что никто толком не знал, какие именно ребята едут. Мирон очень радовался, что они так сделали, ведь сейчас ему подали знак, на который требовалось галантно ответить.
— Камон, тогда ты мне передаёшь права на «Приди и охлади мой пыл». Этот трек полностью посвещён мне, — сказал Мирон, перекидывая через Славу руку и уводя его от остальных.
— Ещё чего, сколько у меня треков являются диссом на тебя, мне что, все их тебе отдавать? — возмутился Слава. — Хотяяя, — протянул он. — Если ты будешь их сам исполнять… И под минус! Тогда я подумаю. Нет, тогда так и сделаю! Я серьёзно.
Мирон улыбнулся и слегка наклонил Славу к себе, сказал ему на ухо:
— Поднимись сейчас на второй этаж, самая последняя комната слева.
Закончив, расправил руки и затрещал спиной.
— Развалишься щас, — мягко сказал Слава.
— Я имею свойство воскресать, как феникс, так что не сбрасывай меня со счетов.
Они разошлись.
Все в основном тусовались на первом этаже, но кто-то мог шнуровать на второй. В основном в туалет или поглазеть на другие открытые комнаты. Мирон тоже с очень важным видом огляделся и собрался пойти поссать на второй этаж. Когда поднялся, даже реально зашёл это сделать. Заодно достал из-за шкафчика презервативы и смазку. Это он ещё с подросткового возраста научился всегда ходить с презервативом в штанах и на вечеринки, какими бы они ни были, старался притащить как минимум пачку. Для знакомых или вдруг для себя он делал такие заначки, потому что никогда не знаешь, кто вдруг приедет с парой или левыми, но очень очаровательными людьми. Под алкоголь много кому хотелось сношаться.
Вот и Мирону захотелось, и не только ему. Он спрятал нужные предметы в джинсы и открыл ключом дальнюю комнату. Прошмыгнул внутрь. Повезло, людей не было. Никто ему не помешал, не нарушил планы. Осталось ожидать, насколько успешно справится Слава. Мирон вспомнил, что ему так и не вернули телефон после того, как выпустили из комнаты. Пришлось просто лечь на кровать, расправив руки, и смотреть в потолок.
Возможно, что он вообще не придёт, испугается. Всё могло быть. Слава признался, что дальше поцелуев никогда не заходил. В первый раз по-любому волнительно. Он мог испугаться и отказаться от этой затеи. Поэтому Мирон дал себе точное время — минут десять сидит, главное, чтобы не заснуть, и потом уходит, если никто не придёт.
Точно смотреть было негде, так что сколько в итоге прошло он не знал. Но дверь открылась и в неё быстро проскольнул большой тёмный силуэт. Горел только рыжий торшер. Слава оглянулся, пересёкся с Мироном взглядом. Тот балдёжно поднялся и ещё раз размялся.
— Закрой на замок.
Пока Слава возился с ключём в замке, Мирон встал и подошёл к нему. Слава бросил на него короткий неуверенный взгляд. Мирон нежно поправил ему чёлку и, положив ладонь на щеку, подтянул к себе для поцелуя. Слава ответил очень бойко, но собственные руки сдержал и потом сдерживал. То касался легонько талии, убирал их, то дотрагивался плеч, убирал их, то положил ладонь на грудь, убрал её. Нервничал и не понимал, что ему можно, а что нельзя. Такое часто бывало в одноразовых отношениях с незнакомыми людьми.
— Не бойся, — промурлыкал Мирон. — Это не страшно, а приятно. Я сделаю так, чтобы точно было приятно, у меня есть опыт в анальном сексе.
— Я даже не могу толком поверить, что мы с тобой целуемся, а ты про секс, — проскулил негромко Слава, уводя голову в сторону.
Мирон слабо усмехнулся и поцеловал его в кончик носа.
— Хорошо, тогда будем целоваться до тех пор, пока ты не поверишь в это, — сказал он и опять за щеку притянул его к себе для поцелуя.
Целуясь, он стал перемещаться к кровати. Вскоре полностью завалил на неё Славу и себя на него. Руки аккуратно пролезали под толстовку, гладили. Мирон оставил пару лёгких поцелуев на животе и вновь вернулся к губам.
На какой-то поцелуй Слава застонал и завертелся, стал отталкивать от себя и отворачивать голову. Мирон не растерялся, переместился губами на шею, а ладонью на ремень его джинс. Сопротивления не было, недовольного мычания тоже. Слава отвернул в сторону голову и прикрыл глаза. Дышал тяжело, а рот держал приоткрытым. Свет горел приглушённо и очень красиво очерчивал Славин профиль, игрался с тенями на его лице, выделяя все его достоинства и убирая любые недостатки.
Мирон полностью переместился ему между ног, стянул с него джинсы и с себя толстовку, полез за смазкой и презервативами, он их спрятал под подушку. Слава положил на глаза руку, предплечье, но на самом деле подсматривал в щёлочку, наблюдал за движениями рук Мирона.
— Мне сейчас нужно как-то… помочь? — прошептал он.
Мирон спокойно замотал головой и без всякого стеснения приподнял его задницу, под неё подмял одеяло. Ноги развёл, ягодицы тоже, осмотрел, хмыкнул и натянул на руку презерватив, на него налил смазки и стал аккуратно входить в Славин задний проход. Тот поджал губы и вновь закрыл глаза.
— Момент немного неловкий, но очень скоро это исправится.
Слава тихо буркнул.
— Неловко, что ты во мне пальцами елозишь?
— Здесь чувствуешь что-то? — промурлыкал Мирон, пытаясь доелозить до простаты. Слава на какое-то из движений прикусил нижнюю губу. Попал. — Ничего, когда буду членом — неловко точно не будет, — убедительно кивнул он и вышел из Славы, капнул ещё немного смазки на руку, вошёл, пытаясь имитировать толкания члена тремя пальцами. Проходило неплохо. Слава протестных звуков не издавал, не дёргался.
Мирон сделал вывод, что дело сделано, выкинул ненужный презерватив и надел себе на член новый. Входить сразу не стал, потянулся к Славе за поцелуями. Тот вцепился ему в губы так, словно это их последний раз. Нервничал. Мирон погладил его по бедру и стал аккуратно входить, стараясь не разрывать поцелуй. Дальше всё шло по накатанной, он осторожно толкался, отвлекая поцелуями и поглаживаниями, потом, когда Слава освоился, Мирон взял любимый темп и сладко его отодрал, порой переворачивая со спины на бок и обратно.
Когда Слава кончал, у него чёлка прилипла ко лбу, пухлые губы высохли, на свету отливалась только одна короткая полосочка, а потемневшие глаза под полуопущенными ресницами смотрели куда-то в ближайшую сторону без всякой осмысленности.
Он был очень красивым после оргазма, Мирон промурлыкал ему это на ухо и ещё пару раз поцеловал, то в губы, то в шею.
Они полежали несколько минут вместе, отдохнули, потом стали собираться. Мирон занимался уничтожением улик, убирал презервативы, смазку, заправлял кровать. Слава пытался привести чёлку в порядок и привыкнуть к саднящему чувству в заднице. Мирон, проходя к двери, по ней слегка ударил и зажал её в ладонях, помычал Славе в заднюю часть шеи и легко куснул туда.
— Освоишься, долго болеть не должна, — сказал он негромко. — Пойдём допраздновать Новый год.
Вышли по очереди, Мирон последним, так как закрывал двери. В коридоре никого не было. Отличная возможность сходить в туалет и избавиться от использованных презервативов. Когда он спустился вниз, играла медленная музыка, а Слава уже во всю с кем-то эмоционально разговаривал. Мирон тоже очень скоро влился в чей-то разговор.
Многие зевали, но не хотели расходиться. Держались до последнего. В какой-то момент решили, что ну его. Хватит. Напраздновались. Стали думать, кто куда ляжет. Собрали все ключи от закрытых комнат, распределили где и по сколько человек будут спать.
Легли. Не все, кто-то продолжал на первом тихо разговаривать и допивать остатки открытого алкоголя. Мирон себя ощущал слишком трезвым, но подумал, что так даже лучше. Поэтому оказался среди тех, кто сразу пошёл дрыхнуть наверх.
***
На кухне опять кто-то громко разговаривал. Слава кинул на тумбу ключи, снял куртку и стряхнул с неё остатки снега. К нему сразу выбежал кошак, коротко «мряукнул», боднулся раз об руку и убежал в комнату. Филимон как всегда не отличался радушием, только поздоровался и сразу побежал по своим делам. Слава привык, поэтому коротко улыбнулся ему и, всунув ноги в расхристанные тапки, потопал на кухню.
— Да нет, Вань, ты не врубаешься, они ж просто так это пихают! Вот кому оно нужно? Везде-везде суют эту тему. И только чтобы поднять бабла, потому что тема-то, типа, актуальная.
Слава открыл холодильник, оглядел его содержимое. Из интересного было только шоколадное растительное молоко. Он достал его и стал пить.
— Ну, вот они специально хотят, чтобы, например, вот эта девственная попка задумалась о своей девственности и переобулась, — продолжил разглагольствовать Светло, показав назад, в сторону своего примера.
— Ориентация так не работает, — терпеливо стал объяснять Евстигнеев.
Слава подавился, когда услышал часть про себя. Немного молока попало на одежду, а пара капель на тапки. Он недовольно сощурился на Светло.
— Ты правда думаешь, что пропаганда на неё не влияет? — меж тем сказал тот.
Слава не дал ответить другому Ване, а запаздало огрызнулся:
— Ты мою задницу не обижай, — сказал он гордо. — Пиздишь не по фактам. Вано, который Охра, я на твоей стороне, о чём бы вы там ни болтали.
— А чё в смысле? Что? А когда? Ты мне ж вроде не так давно говорил, что не спал ни с кем. Э, алё, пиздишь? С кем спал, а чего мне не рассказал? — встрепенулся Ваня.
Слава уже уходил в прихожую, чтобы достать себе картошки из ящика. Достал пару штучек, нахмурился. Цвести начинала. Но на улицу рано было её переносить. Пошёл обратно на кухню.
— Слааав! Вань, ну ты прикинь, мне лучший друг не говорит, с кем спал!
— Молочка хочешь? — миролюбиво предложил Слава и протянул бутылку Светло. Тот посмотрел в ответ прищуренно, но взял и отпил немного. Слава нарочно подождал, когда Ваня наберёт молока в рот, и сказал: — С Мироном.
Эффект получился, Ваня закашлял и облился. Слава был отмщён. Он стал наливать воду в кастрюлю, пока Светло его переспрашивал, правильно ли он понял и не розыгрыш ли это какой. Он даже на тёзку своего накинулся. Евстигнеев честно ответил, что ничего не знает, ему не докладывали. Слава хмыкнул и поставил кастрюлю на медленный огонь. Сразу кинул картошку и пошёл в комнату.
Евстигнеев, как хороший парень, спросил у Мирона, трахался ли тот со Славой. Ответ пришёл весьма быстро, видимо Мирон залипал в телефон. Ответ положительный, а за ним вопрос, откуда он узнал. На закономерный ответ отправил только большое количество скобочек.
Но потом он отписал ещё и Славе. Поздоровался, рассказал, что до него сейчас докопались и спросил, всё ли в порядке. Понравился ли тот раз. Без подколов. Слава без подкола не смог, хоть и лёгкого. Ответил, что «было кошерно».
Славу радовало, что Ваня приходил к нему домой, чтобы присмотреть за котом или подсыпать корма. Порой Филимон обходился вообще без ласки и сидел в полном одиночестве один в большой комнате часами. Слава просто мог очень легко затеряться в пространстве, во времени, ушёл утром, вернулся ночью, сразу лёг спать, а утром получается, что воды у кота не было, корма тоже. Лоток не убран. Раньше, когда они вместе снимали, подобное очень редко случалось. А как Светло стал жить отдельно, точнее с тёзкой, так сразу у Филимона стали происходить принудительные диеты.
Филимон лежал на Славиной кровати, аристократично вытянув лапки. Слава не стал его прогонять, переоделся и устроился в углу с телефоном. Мирон больше не писал, зато не так давно он выложил новый фит. Слава вздохнул и решил послушать, заранее зная, что ему мало что зайдёт.
***
Мирон поставил на стол тарелку с порезанными яблоками, зашторил окна и выключил свет. Ему больше нравилось, когда горел какой-то один рыжий приглушённый светильник. Это сразу создавало доверительную и уютную атмосферу. Ваня тоже любил подобное освещение, в основном потому что часто играл за компьютером в полной темноте, его глаза вынуждено к этому привыкали.
Они устроились на стульях в спальной комнате и включили на ноутбуке приятную музыку без слов. На столе стояло две банки пива.
— Наконец мы с тобой собрались, — блаженно сказал Мирон. — Мы так редко видимся в последнее время. Надо бы в тур сгонять.
— О да, ещё пару выпусков с дневничками, — улыбнулся Ваня, растаяв на стуле. — Я до сих пор хочу построить город, в который будут въезжать все те, кто хочет на концерт. Просто представь, насколько это удобно.
— Букинг-Машин Сити, — кивнул Мирон. — Топовая идея, согласен. Но по другим городам тоже время от времени нужно разъезжать. А лучше по другим странам. Мгм, хочу в Казахстан. У нас был концерт в Казахстане? Давно был тогда, нужно туда ещё раз сгонять.
— С тобой хоть на край света, — усмехнулся Ваня и взял своё пиво. Отпил.
— Давай, рассказывай занимательную историю, как вы со Светло встречаться начали.
— На самом деле она довольно посредственная. Сначала мы на вашем со Славой баттле сцепились. Вроде про игрухи сначала спокойно болтали, а потом он вдруг начал хуйню какую-то нести, В общем, я хуй забил и пошёл. Потом там через какое-то время он начал в твиттере хуйнёй страдать, я прочитал пару постов, потому что они про меня были, охуел, но промолчал. Он там не то, что оскорблял меня, но в общем странно весьма отзывался обо мне. Потом вообще его стали донимать в твиттере какие-то люди, которые писали, как мы классно вместе смотримся. У Вани с этого пригорело, он начал мне отправлять скрины со словами — это вот чем он это заслужил. Я его не то, чтобы поддержал… Послал короче. Он на меня дис накатал. И опять в личку кинул, типа, вот, слушай. Я послушал. Говно какое-то, если честно. Я прямо так решил не писать, обойти стороной, знаешь, про игру одну ему написал, про фильм. Он потаял и мы начали нормально переписываться. Встретились пару раз поиграть вместе, он опять про те посты начал говорить. Возмущаться, что там много ЛГБТ вокруг, что пацанов хотят вместе свести и так далее. Я в общем сказал ему, что пусть занимаются, чем хотят. Это ведь не значит, что мы обязательно должны вместе быть. Если захотим, так и без их советов и комментариев можем и поцеловаться, и дальше зайти. Если захотим. Он на меня обиделся короче. Сказал, что я тоже «этот», кто хочет его в кровать затащить.
— Угу, — серьёзно промычал Мирон. — И затащил.
— Если честно, — воодушевлённо продолжил Ваня. — Цели такой не было. Сначала. А потом он меня задел. Этим всем и потом ещё что-то писал мне. Задел конкретно, и я его захотел немножечко трахнуть. Потом просто надеялся поцеловать. Хотя бы. Стал его к себе приглашать. В какой-то раз мы спорили очень сильно, ваще не помню о чём, но он ходил туда-сюда и что-то очень самоотверженно мне доказывал. Я его тогда к стене прижал, припугнул, мол, не мельтеши. Хотел либо приблизиться для поцелуя, намекнуть, либо притвориться, что это шутка. Он очень сильно растерялся, если честно. Мне его жалко стало. Я даже про шутку ничего не сказал. Он в итоге ушёл.
— Не поцеловал?
— Неа. Он долго потом не отвечал. Игнорил, но читал. Через месяц остыл и прислал какой-то пост. Уебанский опять. Я сделал вид, что посмеялся и развил другие темы. Потом он опять ко мне приехал, ему у меня пиздец как нравилось, просто ходил и налюбоваться не мог. Я тогда решил не давить особо, как в прошлый раз, а идти по волне. Мне к тому времени не просто интересно стало, а если честно и правда его поцеловать хотелось. Только чтобы он не отбрыкивался, а отдался. Мы поиграли и стали кино смотреть. Он постоянно жаловался, что ему неудобно, я предложил ему сесть мне на коленки. Он посмотрел на меня как-то дико и какую-то хуйню про стул с хуями сморозил. Я тогда уже устал. От игры, от него даже устал. И от фильма — мне не заходил. Просто лёг на полу и типа смотрел, но вообще старался мозги в порядок привести. Ваня подумал, что я обиделся на него и ко мне на пол спустился, вместе стали валяться. И вдруг, вот вообще без привязки ко всему, я охуел, он спросил: «Дядь, а если бы ты был геем, засосал бы меня?», знаешь, пиздец как аккуратно спросил. Типа, «мне для знакомого просто уточнить надо». Я ему честно ответил, что и так бы его поцеловал. В целом это всё, тогда и поцеловались, но длилось по-моему это очень долго. Я от него реально устать успел, но блин, не хотел заканчивать общение. Продолжения хотел, короче.
— Понятно, — кивнул Мирон. — То есть он тебя достал, ты на него обозлился за это, а в итоге вы переспали.
— Если коротко, — протянул Ваня. — А ты как со Славой переспал? Мне Ваня уже все мозги выклевал этим. Слава молчит как партизан.
— Сам сказал и сам молчит, — хрюкнул Мирон. — По сути также. Тебе скажу, но Ване своему осторожно передавай, а то я не знаю, по каким причинам Слава это скрывает. Так о чём я, мы на Новый Год переспали. Когда нас в комнате закрыли, мы стали нормально общаться наконец, а он, оказывается, когда не кидается осторотами очень милый мальчик, красивый даже под некоторыми углами. Момент был классный, шуточки пидорские, типа поцелуй в бутылочке, за ним настоящий. Потом в комнатке потрахались и разошлись. Один раз было и всё.
— Если честно, даже представить толком не могу. Что Слава приятный, когда без своих шутеечек говорит, это правда. Сколько с ним уже общаюсь, приятно поговорить. Но вот чтобы в кровать его тащить, как-то не думал об этом даже.
— Говорю ж, вкусы у нас с тобой разные. К тому же тебя Ваня достал, а меня он. Каждым словом задеть пытался. Вот и пришлось обратить на него внимание. Второй раз.
— А ещё раз переспал бы?
— Мгм, если выдасться такая возможность и он будет не против — почему нет. Я за любой кипишь, кроме голодовки. Как семья у тебя?
Ваня размял шею и только начал рассказывать, что с матерью, как ему начали звонить. Он виновато поднял трубку и поздоровался с тёзкой. Выслушав Светло со сложным лицом, он помычал и приложил телефон к груди:
— Нашу идиллию хотят нарушить. Ваня хочет какое-то кино вместе посмотреть, у него пиво. И ещё он со Славой. Хотя, как я понял, тот отговаривает его от этого и не особо хочет куда-либо идти.
— Если Ваня твой хочет, пускай приходит, — пожал плечами Мирон. — Думаю, мы успеем обсудить что-то важное или просто на потом перенесём. Слава пусть сам решает, выгонять не буду.
Ваня кивнул и вернул к уху телефон, дал добро.
— Он достал просто Славу в последнее время, я серьёзно. Ему очень обидно, что ему ничего не рассказали, — усмехнулся Ваня, когда положил трубку. — Теперь таскает его за собой и постоянно говрит, что его нельзя оставить одного, а то опять что-то случится, а он последний, кто об этом узнает. Шутит так, но по-своему. Они со Славой, как я понял, со старших классов знакомы. И продолжают хорошо общаться.
— Мне тебя жалко. Ты себе не парня нашёл, а наждачку для мозгов. Ладно, давай дальше, что там со Светланой Владимировной? Ты что-то про операцию начал.
Ваня кивнул.
— Ничего страшного на самом деле, только слово громкое. Заразу занесла, пока убиралась, палец опух и посинел. Смотреть было страшно. Но она народными методами всё, к врачу идти не хотела, а как услышала про операцию, там чуть в обморок не упала. А там на самом деле надрез маленький сделали, гной вышел, и ей обмотали рану. После этого она сказала, что убираться будет только в перчатках. Я сам не пойму, откуда она эту заразу подхватила, но нервов с тем, что она никуда не пойдёт, она нам всем знатно истратила.
— Родители и медицина — отдельная тема, — согласился Мирон. — Я только нормально так повзорслев начал нормально понимать, что народная медицина это просто чай попить и сделать вид, что всё прошло. Плацебо или временный лёгкий эффект.
— А ещё ведь гомеопатия есть, — поморщился Ваня. — У меня мать по этой штуке угарела в одно время. Не представляешь, сколько денег может стоить обычный пузырёк с этиловым спиртом и парой травок.
— Водку на цветах я ещё не пил, — улыбнулся Мирон.
Они проговорили ещё минут двадцать, пройдясь по основным новостям общих друзей и личной жизни, допили всё пиво и съели дольки яблок. Атмосфера была улётной, спокойной, расслабляющей. Они курили в комнате, рассуждая о творческой импотенции. Только Ваня докурил, как в дверь начали трезвонить. Он на правах докурившего пошёл открывать, а Мирон неспеша убирать со стола пустые бутылки и пепельницу.
В коридоре Мирон встретился с гостями, кивнул обоим и пошёл на кухню. Выкинув мусор, широко зевнул и потянулся. На пороге образовался Светло, абсолютно беспардонно взял и залез в холодильник. Осмотрел его внутренности и покачал головой.
— Вообще нихера нет. А я говорил, давай чего-нибудь возьмём по пути.
— Не пойду я сейчас в магазин, — ощетинился из коридора Слава.
Мирон бросил взгляд в окно и поёжился. Снег не шёл, но было явно холодно.
— Тут рядом с домом круглосуточный есть. Но я тоже не пойду. Мне в падлу, — сказал Мирон лениво.
— А кто пойдёт? Я пустое пиво пить не хочу, — запротивился Светло.
Мирон пожал плечами, невозмутимо прошёл мимо него в комнату, упал на кровать, потягивая ноги и спину. К нему вошёл Слава и сел рядом на пол, устремив глаза в чёрный экран ноутбука.
— Там холод пиздец, — поделился он негромко.
У него были красные уши, щёки и нос. Мирона это улыбнуло, он предложил укрыться пледом.
— Так, — сказал образовавшийся в дверях Светло. — Вы в магазин пойдёте? — и пристально стал на них смотреть.
Слава сгорбился и замотал головой. Мирон повторил:
— Мне в падлу. С Ваней пиздохайте. Как раз покурит ещё раз.
Ваня прищурился, глядя на них, сложил на груди руки, но понял, что его слушать всё равно не хотят и переубедить их не получится.
— Вааань, Мирон сказал, что ты идёшь со мной в магазин! А вы — даже не подумайте тут собачиться или трахаться, ничего интересного пропустить не хочу, — наставил он строго и ушёл в коридор.
Слава фыркнул.
— Задолбал.
Дверь закрылась. Мирон лениво поднялся, чтобы закрыть замок, вернулся обратно и упал на то же самое место, где валялся до этого.
— Если хочешь, я тебе правда плед могу дать, — сказал мягко Мирон и легко коснулся его ушей. — Бр, ледяные.
— А я о чём. Говорю, дубак. Но плед не нужен, здесь тепло, согреюсь и так.
Он положил голову на кровать, уставившись на Мирона, тот уставился на него в ответ. Мирона прикололо переглядываться, но это было слишком скучно, поэтому он стал корчить мордочки, а потом показывать пальцем на губы и дёргать бровями. Слава усмехнулся, пободался носом о кровать.
— Ты хочешь? Хочешь, — сказал Мирон, перемещаясь ближе к краю, наклонил голову и оказался рядом со Славиным лицом.
— Ты хочешь согреть меня? — заинтересованно спросил Слава, вздёрнув нос.
Мирон погладил его пальцем по ледяной щеке. Слава заластился и ответил на поцелуй.
— Залезай на кровать, — прошептал Мирон ему в губы.
— Прям сейчас? — опешил Слава, но всё же поднялся.
Мирон повалил его на кровать и быстро стал разбираться с его одеждой, целуя в каждое холодное местечко.
— Успеем.
Мирон поставил Славу раком, достал из шкафичка рядом с кроватью презервативы, немного дольше искал там же смазку — далеко закатилась. Вернулся и очень оперативно стал растягивать Славу, особо не выделяя времени на нежность, только раз легко куснул за левую половинку.
На изголовье кровати висел шарф, лёгкий, шёлковый, это единственный, который отыскал Мирон вчера, когда у него запершило горло. Им он так и не воспользовался, а Слава вот взял его, стянул и накрылся им, пытаясь либо согреться, либо спрятаться. Мирон только улыбнулся на этот жест и наконец вошёл в него, взял приятный, но быстрый темп — у них было мало времени. Ему нравились стоны, ему нравилось, что Слава старался подмахивать и очень мило цеплялся за персиковове одеяло и этот нежный шарф. За шарф решил схватиться и Мирон, нависнув влотную, взяв очень дикий темп и натянув шарф как можно сильнее на себя. Для лучшего эффекта, он его большим пальцем поправил, чтобы шея точно опоясывалась, но не передавливалась. Слава застонал громче, стал вертеться и сильнее цепляться за одеяло, будто бы пытаясь его разодрать или под ним спрятаться.
— Тише, — шептал Мирон ему на ухо, вколачиваясь ещё быстрее. Слава стал хрипеть и далеко протягивать руки, Мирон сжал его член и провёл пару раз, получив оргазм. Сам догнался чуть ли не тогда же.
Расслабил хватку, помял нежную задницу и вышел, презерватив стянул, стал восстанавливать дыхание. Слава ничего не говорил, лежал, развалившись, и тяжело дышал. Мирон не раздевался, так что только поднял обратно свои домашние спортивные штаны и пошёл выкинуть презерватив. Когда вернулся, Слава замотался в одеяло, как в облачно-пышный песок закопался, и перевернулся головой к краю, где не так давно сам сидел на полу.
Мирон сел рядом, подогнув под себя правую ногу, и осторожно погладил его по голове. Не понимал, переборщил или сделал по красоте. Слава вытащил голову из-под одеяла. Волосы стояли торчком, щёки горели малиновым, а в глазах резвился тёплый морской ветер.
По красоте.
Мирон погладил его по голове, пошкрябал за ухом и, наклонившись, поцеловал в нос и щёку. Слава ответил, поцеловал в губы.
— Одеваться будешь? Они скоро придут.
— Очень скоро?
— Кто знает, может, минут через пять.
Слава подбородком надавил Мирону на ногу, сместив её подальше. Лёг ровно напротив шва спортивок. Серые, мягкие, почти всё скрывали. Подвинулся, как гусеница, ближе и укусил за ткань, потянул вниз. Опять укусил. Всё в слишком большой близости к паху. Мирон не стал возражать. Если что, придётся Ваням постоять за дверью. Он опять приспустил штаны, Слава лёг головой на их резинку и поцеловал головку, потом взял в рот.
Позы были не совсем удобными, у Мирона зеткла нога, поэтому он её осторожно старался переместить, пока Слава, стараясь особо не останавливаться, тоже перемещался вместе с одеялом, стараясь удобнее устроиться между его ног. Классные были чувства, тёплые, приятные. После секса и так сразу — второй заход. Ну почти. Встало хорошо и крепко, Слава помогал себе рукой, но в основном пытался работать головой, порой смотрел вверх, на Мирона, тот плавился от этого взгляда и сжимал его волосы в руке, шкрябал кожу головы, перебирал пряди и опять сжимал.
Когда в дверь стали стучаться, они ускорились. Слава больше стал надрачивать рукой, а глотку наоборот сильнее расслабил, Мирон увеличил его темп — насаживал сам, держась пятернёй за затылок, быстрее и быстрее, до тех пор, пока не излился ему в рот. Он не знал, можно ли было это делать, понадеялся, что его простят. Слава поморщился, протёр лёгкие слёзы в уголках глаз и облизался.
— Челюсть затекла, — промурлыкал он жалобно, потягивая руки.
Мирон умилился, поцеловал его в лоб и чмокнул в губы.
— Большое тебе спасибо, классный секс, потом и тебе могу отсосать, мне не сложно. Я пойду им двери открывать, а то нас убьют. Твоя одежда, если что, здесь.
Он положил её на край кровати и пошёл. Не особо торопясь. Обернулся сперва, но Слава только сильнее укутался в одеяло. С рыжеватым оттенком, тёплое, большое, воздушное. Понравилось ему в нём нежиться. Мирон не возражал, к тому же трусы Слава на всякий случай надел, если что ему ничего не мешало встать, в туалет сгонять или всё же одеться. Главное, чтобы было комфортно.
Светло очень сердился. Когда дверь наконец открылась, он стал выкидывать на Мирона всё, что думает о том, чтобы друзей держать на холоде.
— В подъезде не так уж и холодно, — отбил Мирон и вернулся в комнату.
Слава лежал почти там же. Завёрнутый почти по самые уши, только пальцы ног слегка торчали. Он слабо перекатывался и потягивался, так и не собираясь вставать. Мирон подошёл к кровати и наклонился к его лицу, чмокнул в курносый нос.
Слишком хорошая картина, слишком милая и тёплая. Даже ревностно стало к собственной кровати, что не он сам лежит в ней, точнее, что они лежат не вместе. Решив немного поиздеваться, Мирон проник руками под одеяло и начал на ощупь щекотать, нашёл нежную горячую кожу и легонько провёл по ней подушечками пальцев. Слава начал мычать и брыкаться, извиваться как самая настоящая пойманная гусеница.
— Ну Мирон, — замычал он, в приступе смеха и плача.
Но щекотальщик безжалостен к своей жертве и не слышит никакие жалобные стенания.
— Ля, ты представляешь, сказал им — не сметь трахаться, а тут явно уже второй этап брачных игр проходит. А мы только в магазин отошли, — бубнил где-то в коридоре Ваня.
— Вас долго не было, — промычал Слава, всё ещё пытаясь извернуться от щекотки. — Мирооон, отпусти, а-а-ай, Мирооон, — застонал он, но когда понял, что это не особо эффективно, начал сам нападать на него, и вот уже они вдвоём кувыркались и просили друг друга прекратить, мыча и вскрикивая.
Мирон сдался первым. Он упал рядом на кровать, тяжело дыша и смотря снизу-верх на перевёрнутого Светло.
— Что стоишь? Вон ноутбук, какой фильм смотреть будем?
— Кролики, — возмутился Ваня. — Стоило одних оставить, так сразу закрылись и стали пачковаться, — он взмахивал руками, но всё равно пошёл к ноутбуку и стал, бубня себе что-то под нос, искать фильм, который хотел посмотреть.
Мирон сел обратно на кровать, посмотрел на еду, которую принёс Евстигнеев и на количество пива, присвистнул и стал помогать ему. Они накупили очень всего дохрена. И вредного, и полезного. Взяли овощей, колбаски, кальмаров, сыр, чипсы и попкорн. Выбирай что хочешь. Слава не стал вылезать из одеяла, только наполовину свиснул головой вниз, наблюдая, как все что-то делают.
— Кинцо должно быть зачётное, мне так сказали. Так что вырубаем свет, но не спать! Всех касается.
— Я согреваюсь, — пробормотал Слава на подначку в свою сторону и сразу же положил голову Мирону на колени, когда тот вернулся на край кровати.
Сначала было интересно, но они часто ставили на паузу, начиная болтать, есть, пить и уходить не в то русло. Мирон порой подкармливал голову у себя на коленях, и больше всех болтал о всякой чепухе, уходя далеко от начала разговора. Евстигнеев старался его аккуратно возвращать на верный путь, а Светло либо перебивал тёзку, чтобы дослушать, либо тоже перебивал, но чтобы наругать, что они вообще-то не о том беседовали. Фильм из-за этого всего шёл медленно.
К какой-то минуте Слава прикрыл глаза и засопел. Никакой внешний шум его не брал, а Мирон запрещал его тормошить. Они решили дать ему немного времени отоспаться и стали уже целеноправлено говорить о всякой разной чепухе. Мирон даже стал убеждаться, что со Светло можно было интересно поговорить, только его мнение зачастую было противоположным и он постоянно находил разные тезисы, чтобы его доказать. Порой и самые бредовые. Например, защищая какого-то исполнителя, он стал приводить в пример свою бабушку, которая сама копала картошку в пожилом возрасте. К чему был этот рассказ Мирон вообще не понял, но ему было интересно, поэтому этот небольшой момент прощался.
Слава минут через двадцать очнулся, зевнул, потянулся, пободался лбом о бедро-подушку под собой и стал лениво подниматься, оборачиваясь в поисках своей одежды. В итоге решил просто сесть, завернувшись в одеяло и наконец присоединиться к застолью.
— Ты и на улице сонный был, но я не думал, что ты прям вырубишься, — сказал Светло ему. — Если тебя здесь мучают, так и скажи. Мы морду набьём. Я точно.
— Мучают, — кивнул Слава. — Душат, нападают. Поспать в общем не дают, представляешь?
— Какой ужас, уходи от него, — мотнул головой Ваня. — Если человек не даёт спать — это не твой человек.
Слава важно кивнул, принимая это к сведению.
Просидели они ещё несколько часов, досмотрели кино — но досмотрели с очень разрозненными эмоциями, никто не мог убедительно сказать понравилось ему или нет. В итоге сошлись на том, что так и надо. Автор и задумывал, что должно быть непонятно.
От пива набрались немного, раскумарились, наелись. Все стали зевать и потирать глаза. Светло первый сказал, что пора расходиться и заказал им с Ваней такси. Мирон в свою очередь предложил Славе переночевать у него, тот согласился. Не успели уйти Вани, как он рухнул на кровать в полусонном состоянии. Ещё минута и полностью отрубился бы. Мирон вернулся вовремя, отобрал одеяло и накрыл их обоих.
— Если ты ещё можешь соображать, — пробормотал Слава, открывая глаза. — Можем кое-что обсудить?
— Валяй.
— Мы, типа, в каких отношениях?
Мирон помычал и погладил под одеялом его по талии, притянул поближе к себе.
— Как хочешь. Я не против отношений, с тобой вроде можно нормально разговаривать… но можем и просто трахаться время от времени. Я не против любого расклада.
— Хорошо, — зевнул Слава, поцеловал его в лоб и уснул. — Мне они тоже подходят.