Инуи ненавидит своë лицо.

Инуи ненавидит своë лицо. Коко видит в нëм лишь его сестру, Акане. Еë он тоже ненавидит. За их схожесть, за то, что Коко их перепутал в ту ночь, за то, что в нëм он ищет только Акане, не его, не Инуи, а чëртову Акане. Каждый раз в его взгляде блондин видит любовь и заботу, что Хаджиме делит с уже мëртвой девушкой. Мерзость. Его даже не хотели спасать, чëрта с два, была бы возможность, его бы оставили там сгорать заживо! А сейчас Коконой даже не видит в нëм Инуи, ища Акане. Акане. Акане. Акане. Да чтоб провалилась эта Акане! Только вот она уже. Инуи ненавидит своë лицо. Каждый раз глядя в зеркало, он вспоминает о сестре, которую в нëм находит его друг. Не его друг, друг Акане, парень Акане, но не друг Инуи. Смотря в зеркало блондин хочет стереть это лицо, смазать, удалить, убрать, Вырезать и вставить новое. Лишь бы не это, хоть уродливое, но не то на которое он смотрит в зеркало утром. Инуи ненавидит своë лицо. И эту ненависть ему не на ком выплëскивать, кроме как на себе. Блондин лезет в драки всякий раз, как только выпадает возможность. Выплëскивая все эмоции на противников он чувствует себя лучше. Первые пять или шесть месяцев. А затем это перестаëт работать. Инуи теперь монстр, которого боятся и с которым в драку лезть не хотят даже под дулом пистолета. «Лучше быстрая смерть, чем то, что со мной сделает этот парень», так бы все говорили, если бы при его виде могли что-то сказать. Ничего не оставалось, кроме как просто принять это. Инуи ненавидит своë лицо. И больше злость сдерживать не может. Он бьëт стены своей комнаты, подушки, стол, шкаф, всë, что попадается на глаза. Не хватает. Инуи ненавидит своë лицо. И принимает решение вымещать злобу на себе. «План надëжен как швейцарские часы» — проносится в голове блондина, пока он ищет хоть что-то острое. Находит, и тут же, едва задрав рукав, режет. А потом ещë. И ещë. И ещë. Пока не отпустит это мерзкая агрессия, пока он не перестанет чувствовать себя ненужным, пока чувство ненависти не перестанет тянуть его вниз. Не перестанет. Не перестанет никогда, но отступить может. Жгучая боль наконец озаряет Инуи и он с болью в голосе шипит, вспоминая где перекись и бинты. находит он их достаточно быстро, и ужасается, взглянув на свою изрезанную руку. В мясо. Отвратительно. Но это сработало. К счастью или сожалению блондин не понял, но скрыв этот тихий ужас бинтами он словно забывает в на сколько плохом эмоциональном положении он сейчас. Забывает и про Коко, на какое-то время, и про Акане. Инуи просто ложится на кровать и смотрит в потолок. Инуи ненавидит своë лицо. Но теперь он может справится с этой ненавистью с помощью канцелярского ножика и бинтов с перекисью. Не только руки теперь в порезах, но и другие части тела. Всë что в порыве злобы попадается под нож. Коко как-то спросил: «у тебя откуда столько бинтов?» но даже не получил ответа, Инуи просто ушëл оставив Хаджиме в тишине. Инуи ненавидит своë лицо. И Коко начинает что-то подозревать. стараясь держаться ближе к блондину, Коконой лишь ещë раз убеждается в том, что что-то не так. И это что-то не даëт покоя парню, да настолько, что он, вечером после собрания «Чёрных драконов» молча подходит и сдирает бинты обнажая изрезанные в мясо запястья. Кровь, что даже не успела подсохнуть, медленно капает из открытых порезов. —Ты...? — спрашивает Коко, надеясь что самому говорить не придëтся. —Я. Тебе всегда было плевать на меня, ты видел лишь Акане! —парень вырывает руку из чужих ладоней, на его глазах скапливаются капельки слëз, он больше не может держать это в себе—так почему же тебя резко заинтересовал Сейшу?! В глазах блондина мелькает всë та же ненависть, искрой, да даже молнией, прожигая Коко. Навряд ли он понял до конца, но то, что он выстроил в голове казалось отвратительным. И реальным. —Придурок! Ты хоть понимаешь, что творишь?! —прикрикивает Коко. —А ты?! Ты понимаешь, Коконой?! Ты всë ещë в прошлом! Всë ещë думаешь что тебе нужны деньги для еë спасения! Она мертва, очнись идиотина! — резкий рык Инуи вгрызается в сознание тëмноволосого. Зачем. Зачем ему деньги сейчас? Незачем. Так почему он продолжает думать лишь о ней? Она мертва, мертва уже как несколько лет. Прекратить. Это нужно прекратить. Холодок пробегает по коже, а мысли, что хочет донести Коко до этого дурака, перемешались. Всë перемешалось, он беспомощен. Он слаб. Он не справился. Да и справиться ему, как видно, уже не удастся. Даже его друг, даже ему он не может помочь. Хотя… какой это друг, если он и вправду видел в нëм лишь ту самую девушку?