Пронзительный белый свет ударил по глазам. Гермиона распахнула их и в панике ощупала себя: больничная пижама, приятный хруст постельного и теплое зелье, которое согревало ее изнутри. На секунду она позволила себе успокоиться, выдохнуть и припомнить произошедшее.
Драко.
Голову тут же заломило от боли, кувалдой выдворявшей малейшее вмешательство в степенную работу мозга. Мышцы потянуло и она скривилась от неприятного ощущения, натягивая на себя прохладное покрывало.
Невнятный стон донесся с койки по соседству. Она повернула голову набок и уставилась на Малфоя, лежащего от нее на расстоянии вытянутой руки.
— Ты… — прошептала она, пытаясь тут же не подскочить с постели и прижаться к нему, — это ты Драко!
— Конечно, это я, Грейнджер. Или меня настолько покорежило за прошлую ночь, что я стал похож на гоблина? — прохрипел он, едва шевеля губами.
— Ну тебя! — фыркнула она и полноценно повернулась на левый бок.
Глазами она искала подтверждение того, что это не мираж, не сон и не очередная иллюзия, после которой всё в этой палате могло раскрошиться и стать безликим.
— Я до сих пор не верю, что это произошло, — сказала она так тихо, словно себе под нос. Драко с трудом, проморгавшись, приоткрыл глаза так же, как и она, постепенно привыкая к яркому свету. Он повернул голову в ее сторону, хмуря брови.
— Ты чуть не погиб, ты…
— Я утонул тогда в Черном озере? — он перебил ее и его взгляд застыл в замешательстве.
— В каком-то смысле… — ответила она приглушенно, сбитая с толку. — Подожди, ты что, ничего не помнишь?
— Его воспоминания, начиная с последнего приступа, стерты. Он пребывал в забытьи, — ответил голос, обладатель которого через секунду появился из-за ширмы.
Грэшер.
Осторожной поступью он, опираясь на трость, обошел койку Малфоя и коснулся его руки.
— Еще слаб, — сказал он, рассуждая будто сам с собой, — но непременно пойдет на поправку. Не беспокойтесь, мистер Малфой, — обратился он уже напрямую к нему, с полуулыбкой на лице. — произошедшее в комнате Любви никак не отразилось на всей вашей предыдущей памяти.
— Что за чушь несет этот старик, Гермиона?
— Это мистер Грэшер и он…
— Аа-а, — понимающе протянул Драко, и в его теле появилось напряжение. — Так это вы причина всех наших бед?
— Драко, он не враг… Ты ничего не знаешь, позволь мне…
— Вам не стоит так переживать, Гермиона, — ответил Грэшер, отнюдь не задетый колкостью Драко. — Я смогу объясниться с ним, если вы позволите.
— Да, да, Гермиона. Пусть он мне расскажет, что тут к чему. Мне очень интересно.
— Драко, пожалуйста, держи себя в руках. Он помог нам спасти тебя.
— Нам? Кто еще в сговоре с этим типом?
— Тео, Гарри, Джинни, Блейз…
— Что, блять? Блейз явился сюда ради фокусов этого маразматика?
— Гермиона, я вас уверяю, так будет лучше, — безапелляционно проронил мистер Брюс и наложил заглушающие чары на ее постель.
Гермиона несколько раз моргнула, но таки перевернулась на спину, отмечая про себя, что так было намного комфортнее. Повернув голову, она наблюдала за тем, как Драко даже нашел в себе силы приподняться на локтях и поспорить с Грэшером, явно на повышенных тонах, но спустя пять минут собственных возражений и гнева, Драко поник и опустился на постель. Он глянул на Гермиону с немым вопросом, но, тут же сузив глаза, еще раз кинул несколько фраз Грэшеру.
Они еще долго разговаривали и Гермиона не стала наблюдать за ними, сосредоточившись на себе и вспомнив одну очень важную деликатную деталь своего нового положения.
Она была беременна.
Прислонив ладони к низу живота, она погладила пока что еще плоский живот и, применив нехитрую магию, ощутила отклик. Теплая вибрация в ее ладони еще раз доказала слова Грэшера в письме и от бабушки.
Она закусила губу и хихикнула. Драко, как раз в этот момент посмотревший на нее, вновь свел брови вместе, выглядя сурово. Он что-то спросил у Грэшера, но тот мотнул головой, и, сняв чары, отошел к ширме.
— Пожалуй, для некоторых вопросов мне нужно оставить вас наедине, — он улыбнулся и подмигнул Гермионе, а после вышел из палаты, дав им долгожданные минуты единения.
— Я… послушай, Гермиона, — начал Драко и она потянувшись к нему, дотронулась до его кисти. Их пальцы переплелись и Гермиона мягко улыбнулась.
— В моей голове просто не укладывается… и черт, мне стыдно, — Драко рассеянно провел свободной рукой по спутанным волосам. — Он сказал, что София была твоей бабушкой и в юности она подверглась влиянию Тома Реддла, из-за чего твоему отцу пришлось нелегко, и вся его магия, она активировалась одновременно с моим недомоганием.
— Это всё правда, Драко. Если бы не Тео, я бы не справилась в тот вечер, — проронила она и проглотила подступающее отчаяние. Теперь уже нечего бояться, она обрела то, что могла потерять. — Он помог отлевитировать тебя и мы вместе переместились в мэнор.
— Подожди, мои родители знают о том, что я…
— Да, Драко. Они видели тебя не в самом лучшем состоянии. Но они доверились мне, как бы странно это ни звучало.
Драко зажмурился и, повернув голову, уставился в потолок. Он молчал, наверное, целую вечность, обдумывая произошедшее.
— Я жив только благодаря тебе, — произнес он с горечью в голосе. — Жаль, что на твою долю выпала такая ноша. Этого не должно было произойти с нами ни при каких обстоятельствах, ни в каких альтернативных Вселенных. Это несправедливо. — он вновь взглянул на нее самым чистым из всех своих взглядов серых глаз.
— Есть еще кое-что, что я считаю самым справедливо случившимся с нами, — сказала она, улыбаясь всё шире, и Драко несколько раз неуверенно проморгался. Он подозрительно прищурился и Гермиона захохотала, тут же сбавляя темп своей радости от того, что бок внезапно закололо. Им обоим еще предстояло потратить немало времени на восстановление.
— Ты станешь отцом, Драко Малфой, — произнесла она с гордостью и робкой улыбкой, которая осветила ее лицо. — Знаю, мы планировали это только после выпуска, но …
— Что ты только что сказала? — переспросил Драко, приподнимаясь на ослабленных руках и разглядывая ее во все глаза от неверия.
— Я беременна, — ответила Гермиона и слезы счастья скатились из ее глаз. Драко окинул ее взглядом, задержав его на животе и в неверии тряхнул головой.
— То есть как… Но… Салазар… — его не остановило даже то, что его ноги были слабы, а тело мотало из стороны в сторону.
— Тебе нельзя, ты что творишь? — зашипела она на него в предупреждении.
Но Драко, не послушав ее, сполз с постели и на коленях, в одной лишь больничной пижаме, приблизился к ее койке.
Его ладонь, дрожа от волнения, легла на низ ее живота, и он прикрыл веки, с упоением прислушиваясь. Уголки его губ начали взмывать вверх по мере того, как он ощущал магию, пока что слабую и едва ли различимую. Когда его улыбка стала шире, он распахнул глаза, и две дорожки слез скатились по его щекам. С обожанием и любовью он оглядел ее смущенное лицо и спутанные кудрявые волосы. Она заметила, как трудно ему было понять всё происходящее, как мысли в его голове метались от одного к другому, но взгляд, всё так же прикованный к ней, становился постепенно более притягательным, мягким и обожествляющим.
Он в мгновение поднес обе ее ладони к своим губам и начал расцеловывать ее руки. Коснувшись своим лбом ее лба, он задрожал сильнее прежнего.
— Ты знаешь, какой подарок положить мне под елку, Грейнджер, — прошептал он, усмехаясь, — самая коварная ведьмочка во всей Британии. Такой подарок, знаешь ли, обязывает. И я, как истинный Малфой, пусть и лишенный места на семейном древе по своей подростковой уязвленности и горячести, хочу пообещать тебе, что буду заботиться о вас и день и ночь, и делать всё возможное и невозможное, чтобы мы всегда были счастливы.
Драко притянул ее и зарылся пальцами в кудряшках, вдыхая родной запах ее волос.
— Тео был в таком восторге, когда узнал, — проговорила она, уткнув подбородок в его плечо.
— Он узнал эту новость раньше меня? — Драко отпрянул, округлив глаза. — Когда, черт возьми?
— Когда ты пребывал в забытьи, прямо в поместье Малфоев. Твоя мама тоже, между прочим, в курсе, — ответила Гермиона и задумчиво поправила воротник пижамы. — Думаю, Тео отлично подошел бы на роль крестного для нашего малыша.
— Или малышей, — Драко пропустил мимо ушей высказывание о Тео, думая о своем, а потом снова притормозил и свел брови вместе.
— То есть, вы за моей спиной уже расписали роли крестных родителей для наших еще не родившихся детей?
— Что в этом такого, Драко? — хихикнула Гермиона и взлохматила его и без того торчащие во все стороны волосы. — Мне кажется, он обожает детей.
— Да он же неконтролируемый, я не могу ему доверить младенцев.
— Он добрый и искренний, уверена, что это очень важные качества во взаимодействии с детьми. Ты еще будешь умолять его посидеть с ними, вот увидишь.
— Вероятно под Империо, не иначе.
— Кстати, надо узнать где он, — Гермиона обеспокоенно поерзала на постели и наклонилась, чтобы взглянуть за ширму. В палате больше никого не было, кроме них. — Как только придет целитель, обязательно уточню про него.
— Уверен, он уже квасит с Блейзом, раз уж пошла такая пьянка, — Драко медленно и с явным дискомфортом от боли переместился на свою койку, взбираясь на нее с большим трудом и шипя от внезапной боли. — Но подарок… Салазар! Грейнджер, ты превзошла саму себя. И, зная свою мать, она уже наверняка назаказывала тонну детской одежды и приготовила отдельную детскую в поместье.
— Мы будем жить с твоими родителями? — возмутилась Гермиона, привстав на локтях. — Я думала…
— Привет, мои птенчики! — в палату бесцеремонно ворвался Блейз. — Я уже в курсе, что вы вовсю вьете свое гнездо и Драко рьяно машет крыльями, но хочу немного огорчить вас одной новостью.
Драко резко применил окклюменцию. Это было заметно по его быстрой смене эмоции с замешкавшейся на непроницаемую.
— Тео таки передумал становиться крестным нашего ребенка? — саркастично поддел его Драко, на что Блейз устало махнул рукой и сел на койку Грейнджер, потирая переносицу.
— Тео в соседней палате, — замялся он, и громкий вздох Гермионы раздался в повисшей тишине. — Его очень сильно потрепало и он всё еще в состоянии комы…
— Мерлин, неужели это был он, — растерянно прошептала Гермиона, и Драко недоверчиво посмотрел на них обоих.
— Может, кто-нибудь уже скажет, что случилось?
— Тео расщепило на границе зазеркалья. Он поперся в этот чертов ритуальный круг, — Блейз развел руками и хлопнул себя ладонями по бедрам. — Настолько сильно он хотел помочь, Гермиона. Тео очень сильно рискнул своей жизнью ради вас двоих, словно своей смертью желал искупить нечто, что терзало его.
Драко выдохнул. Тяжело и болезненно. Он сжал кулаки, и Блейз заметил это отчаянное движение.
— Он будет жить, чувак, — Блейз слабо улыбнулся, поднимаясь с койки и поправив за собой постельное. — Зная Тео… он из любой передряги найдет выход. — Забини задел кончик носа и мгновение спустя обратился к ним обоим. — Я буду присматривать за ним. Пока наш малыш Тео не пойдет на поправку. Ведь не может быть так, чтобы такой весельчак и просто самый добрый парень на свете ушел, оставив на меня ваших отпрысков. Я ни за что не буду возиться с ними, Драко, даже не мечтай!
На губах Драко проскользнула ухмылка и он махнул рукой, явно скрывая более глубинные эмоции за этим жестом.
— Я буду благодарен тебе. Держи меня в курсе дел Тео.
Они пожали друг другу руки и Блейз, кивнув Гермионе, удалился из палаты.
— Ну что, кто там следующий? — прохрипел Драко, когда дверь за Блейзом закрылась. — Я больше чем уверен, что сейчас увижу в проеме не меньше трех пар рыжих голов и мальчика со шрамом. — Он сложил руки на груди с самодовольным видом.
В палату и вправду ворвалось семейство Уизли: Молли и Артур, за ними Рон и долговязый Джордж, Перси и Джинни под руку с Гарри. Она первая рванула к Гермионе, сбив с толку даже Гарри.
— Гермиона! Я была сама не своя, когда узнала! Неужели, нельзя было всё рассказать нам. Мы же твои друзья! Когда появился этот Грэшер, я так перенервничала, думала, тебя взяли в плен и мучают темной магией! — она тараторила так быстро, что это рассмешило Гермиону, которая затряслась от смеха и тут же закашлялась. — Ох, прости, я, наверное, слишком сильно обняла тебя. — Джинни засмущалась и расслабила объятия.
Остальные из Уизли бережно обняли ее и пожелали скорейшего выздоровления. Рон неловко покачнулся на пятках и, прижавшись к ее щеке своей, прошептал:
— А я говорил, что хорек затащит тебя в смертельную передрягу! Но мне же никто не верил! Сейчас вон лежит довольный, — он глянул на Драко и слабо улыбнулся ему.
Помявшись на месте, он таки подошел к нему и протянул руку. Драко согласился, пусть и не с огромным желанием, но всё-таки высказав этим свое уважение на этот жест.
— Раз уж так вышло, Малфой, то постарайся быть самым лучшим для Гермионы. Береги ее. Не знаю, что там у вас произошло в этой комнате Любви, но был бы рад знать, что ты действительно достоин любви такой волшебницы как Гермиона Грейнджер.
— Спасибо за наставления, Уизли, — без усмешки произнес Драко и опустил его руку, всё еще крепко сжимающую его собственную.
— И, да, — добавил Рон развернувшись вполоборота, уже собираясь удалиться к воркующей над Гермионой миссис Уизли. — Я всегда буду рад видеть вас в Норе. Все обиды и склоки в прошлом. И даже если на моей памяти ты всегда и был полным придурком, то видя, как она светится от счастья рядом с тобой, я не сомневаюсь, что ее выбор был правильным по отношению к тебе.
— Заметано, — фыркнул Драко, поворачивая голову в сторону Гермионы. — Она тоже будет рада узнать, что ты, наконец, дошел до этих мыслей. — Рон с трудом, но проигнорировал подкол и двинулся к братьям.
Драко наблюдал за тем, как все столпились над ее койкой, во всех этих нелепых рождественских свитерах, связанных Молли. У каждого свой цвет и вытянутая буква на груди. Мешковатые, смешные, но наверняка уютные. Драко даже внезапно чертовски тоже захотелось когда-нибудь получить такой на Рождество, но когда к нему направилась сама миссис Уизли, держа в руках небольшой квадратный пухлый сверток, он и правда поверил в чудеса желаний, которые сбываются так быстро.
— Драко, — обратилась она к нему с улыбкой, будто он являлся членом их большой рыжей семьи. — Это тебе подарок на Рождество. Пусть и запоздалый, но я не могла пропустить и тебя в этом году. Теперь у моих волшебных спиц поприбавилось работы, зато появился повод испробовать новый вид пряжи.
— Спасибо, — только и смог произнести Драко, стушевавшись под взглядом пожилой женщины, которая с доброй улыбкой на лице наблюдала, как он развязывал узел и высвобождал подарок.
В его руках был самый настоящий добротно связанный свитер от тетушки Молли. Каждая петелька была наполнена безграничной любовью к тому, кто будет носить эту вещь, несмотря на прошлое, что скрыто за его плечами.
Он развернул мягкий на ощупь свитер с буквой М на груди. Глубокий слизеринский зеленый, как основной оттенок пряжи, контрастировал с серебром буквы, переливавшейся на свету. Драко прижал его к груди и немедля примерил, натягивая через голову. Миссис Уизли расплылась в гордой улыбке.
— Он теплый и очень идет тебе, Драко.
Подняв на нее свой взгляд, Драко тоже мягко улыбнулся в ответ. Ее глаза стали слегка влажным и она притянула его, обнимая парня за исхудалые плечи.
— Будьте счастливы, и, что бы ни случилось, всегда держитесь вместе. За многие годы в браке с Артуром я познала ценность нашей любви. Не бойтесь говорить друг другу о страхах. Доверие и понимание — главное в отношениях. И обязательно разговаривайте, не копя обиду или недовольства.
После сказанных слов, она поцеловала его в щеку и, смахнув слезу со своего лица, отправилась поближе к Артуру и Джинни, которые уже направлялись на выход. Гарри, тоже наставив Драко на путь истинный, осторожно похлопал его по спине и скрылся за дверью вместе с остальными.
Гермиона тут же вытянулась на постели.
— Я так вымотана, — заявила она, недовольно простонав, и натянула покрывало до подбородка. — И еще не отказалась бы от дюжины сахарных перьев. Или даже от нескольких дюжин, — тут же добавила она. — Но пока что нельзя, — она надула губы и повернулась к Драко, который с восхищением разглядывал эмоции на ее лице.
— Как только выберемся отсюда, скуплю тебе всё Сладкое королевство.
Гермиона тут же лукаво улыбнулась, сощурив глаза.
— Ты меня слишком сильно любишь.
Без вопроса. Лишь подтверждение.
— Несомненно, ангел, — он протянул ей свою ладонь и они, коснувшись пальцами, оба прикрыли глаза от свалившихся на них дремы и удовольствия.
***
Вместе, день за днем, они шли на поправку, постепенно забывая о ноющей боли в конечностях. Магический ритуал и нахождение на грани не прошли бесследно. Драко радовался тому, как теперь может вдохнуть полной грудью без надоедливого спазма, как спокойно может смотреть на прежний слабый рубец от метки Пожирателей, и как к его ногам вернулась долгожданная чувствительность, и он без колебаний мог твердо на них стоять.
Они вместе прошли через все этапы выздоровления, поддерживая друг друга, даже когда не хотелось принимать отвратительное зелье из рук целителя, и даже когда наивкуснейшая еда не лезла в горло.
Гермиона часто замечала за Драко, как его выводила из себя собственная беспомощность в элементарных мелочах, но он держался, стиснув зубы и продолжая работать над собой.
Покинув, наконец, ненавистную стерильность своей палаты, они с нескрываемым беспокойством вошли туда, где располагался Тео.
Внутри палаты всё пропахло целительными снадобьями, от которых при резком вдохе сластило в горле. Они замедлились возле ширмы. Блейз стоял лицом к другу и широко улыбался.
Он мельком заметил вошедших в палату Драко и Гермиону, и подозвал их жестом.
— Я же говорил! — воскликнул Блейз, указывая на Тео. Тот лежал, растянувшись на больничной койке, так, что его голые ступни торчали из-под края короткого для него покрывала. Его лицо озаряла улыбка, кудряшки на голове спутались и топорщились в беспорядке.
Он переводил слабый взгляд с Блейза на Драко, но, увидев Гермиону, даже дернулся от неожиданности.
— Она живая, Тео, — убедил его Забини и занял стул рядом с койкой. — Всё было не зря. Но чтоб я еще раз так переживал!
— Пусть посокрушается, я заслужил это, — ответил Тео заплетающимся языком, разглядывая Гермиону — целую и невредимую. Действие сонных зелий всё еще не прошло, а отхождение от состояния комы было довольно-таки длительным.
Драко приблизился к нему с другой стороны от койки и дотронулся до его бледной руки.
— Я очень сожалею о том, что было, — Драко опустил голову и сжал губы в тонкую линию. — Уж кто-кто, но ты не должен был нести такую ношу на своих плечах.
Тео отмахнулся и качнул головой.
— Просто впредь не будь таким твердолобым, Драко, — улыбнулся он и сжал его ладонь второй рукой. — Гермиона, ты и я — все мы здесь, и я хочу поскорее выбраться из этой отвратительной белизны и напиться отменного огневиски из запасов Блейза.
— Тебе нельзя еще как минимум месяц, — строго ответил Блейз. — И я всё буду контролировать. Ты вообще видел, что было с твоим бедром?
— Мерлин! — Тео отдернул покрывало и в ужасе уставился на ногу: сейчас она была в идеальном состоянии, не считая нескольких глубоких рубцов над коленом. — О, это ерунда! Я думал, всё будет намного хуже.
— И было бы, если бы ритуал вовремя не закончился. Ты мог умереть прямо там, и твоя душа плутала бы в беспамятстве бесконечно.
— Вот и правда дерьмо… — откликнулся Тео и задернул ногу покрывалом.
Неожиданный стук в дверь спугнул их, но вошедший человек тут же расставил все точки над «i».
Пэнси.
Одетая в строгий брючный костюм, так несвойственный ее стилю, она тихо прошла внутрь и, встретившись взглядами со всеми присутствующими, глубоко вздохнула, словно удрученная всеми тягостями мира.
— Я хотела бы увидеть Тео.
Драко вместе с Гермионой отступили, давая ей место, чтобы пройти к койке. Блейз поднялся со стула, уступая ей свое место.
— Если что, мы в коридоре, — предупредил Блейз своего растерянного друга и вышел вместе с ребятами.
Когда через пятнадцать минут Пэнси вышла с заплаканным лицом, Блейз повел бровью и решил тут же вмешаться, вновь врываясь в палату Тео.
— Ты заставил Паркинсон рыдать? — с порога спросил он, то ли с озадаченным удивлением, то ли с радостью.
— Я достоин лучшего, ты так не думаешь? — развел руками Тео и уставился в потолок. — Она рассказала мне о том, как скучала и попросила прощения за то, что таскалась с Крэббом перед Рождеством. Решила, что будет лучше быть честной и раскаяться перед тем, как снова сблизиться со мной.
— У Пэнси появилась совесть, ну и дела, — присвистнул Драко и провел рукой по волосам.
— И я решил, — продолжил Тео, резко опершись на локоть. — К черту Паркинсон! Я не желаю, чтобы мне всю жизнь насиловали мозг и говорили, как мне поступать. А еще я не желаю жить с рогами.
— Неужели он прозрел, — Блейз просиял, оборачиваясь на Драко, который вместо ответа утвердительно качнул подбородком. — Наконец-то, брат! Слушай, я тут знаю одну ведьмочку, заодно познакомился с ее подругой пока был в Италии. Кроткая и обожает нелепые шутки.
— Вы их просто не понимаете, — сердито буркнул Тео.
— Уверен, сойдетесь идеально, — подытожил Блейз и, обдумывая дальнейший план, подпер подбородок пальцем. — И еще она невероятно знойная красотка.
Глаза Тео тут же загорелись от понимания его слов.
— Немедленно достань мне ее колдо!
— Принято, — он вынул из своих брюк воображаемый блокнот и с усердием сделал мысленную пометку.
Драко засмеялся вместе с Гермионой. Они еще долго болтали, а уходя, пообещали навещать Тео каждый день, вплоть до того, как он полностью не поправится.
***
Прошло несколько месяцев с тех пор, как все обитатели Хогвартса отметили вторую значимую победу над темным волшебником, теперь уже навсегда перевернув страницу мрачной истории. Драко и Гермиона вновь взялись за учебу, стали жить в привычной им Башне старост и продолжать патрулировать вечерние коридоры.
Гермиона уничтожила клык дракона, решив навсегда покончить с бессмысленностью хранения запрещенного ингредиента и уверовав в то, что темные времена больше никогда не вернутся. Фотография с родителями была бережно вставлена в рамку. Гермиона пробовала вновь оживить ее зельем, но никакой тени там так и не появилось. Зато Грэшер с радостью передал Гермионе альбом с фотографиями ее бабушки. Длинную историю о ее существовании она поведала и родителям. Отец был в полнейшем замешательстве, но смог-таки переварить всю полученную информацию, заодно показав Гермионе свои навыки в освоении магии.
Макгонагалл, узнав о кончине своей подруги молодости, и услышав напрямую всю их историю с Грэшером, была какое-то время удручена, но мистер Брюс с удовольствием пригласил ее посетить их Академию, дабы воочию узреть плоды их многолетних совместных с Софией трудов.
Всё встало на круги своя.
Давно были подарены рождественские подарки, которые они планировали вручить друг другу. Драко был особенно рад самотрансфигурирующейся мантии, которая могла не только утепляться лишь по определению температуры на улице, но и превращаться в костюм, пижаму или повседневный наряд только по одному касанию палочкой, без знания сложной магии.
Подарок для Гермионы же был самым роскошным, не только по своему значению, но и по грандиозным масштабам. Она получила в свое распоряжение всю библиотеку Малфой мэнора, а в придачу все те редкие издания книг, на которые она указала в именитом книжном в Косом переулке. А еще доступ к закрытым секциям нескольких магических библиотек Британии. Теперь Гермиона могла буквально купаться в книгах. Драко еще раз убедился в том, что тягу к знаниям у этой волшебницы никогда не отнять.
Родителям Гермионы новость о первенце сообщили сразу после выписки, и, как и стоило ожидать, ее отец, освоив азы магии и приноровившись к волшебной палочке, купленной по настоянию Гермионы вместе с ней, первым делом опробовал эти навыки в кулинарии. С помощью нехитрых заклинаний он испек несколько наборов кексов с глазурью и угостил их, как только они с Драко смогли вырваться в Лондон в свободный выходной, пропустив посиделки с друзьями в Хогсмиде.
За столом они обсудили и то, что свой медовый месяц они первым делом проведут в тихом домике на озере, который являлся частью наследства от дедушки Драко. Гермиона настояла на этом путешествии, и Драко был не в силах отказать ей.
Сразу же после выздоровления Драко помирился с отцом, и они вместе восстановили его место на гобелене Блэков, а Нарцисса долго прижимала Гермиону к груди и просила прощения за всё произошедшее, и за то, что ей пришлось вытерпеть от рук ее, уже покойной, сестры.
Наравне с супругой, Люциус тоже поговорил с Гермионой. Его слова о прошлом звучали с глубоким сожалением и раскаянием, и она простила его, не смея держать на своем сердце груз обиды на этих людей, которые были родителями самого лучшего для нее мужчины в мире.
Люциус, хоть и с серьезным надменным лицом делал вид, что его не интересует роль дедушки, всё чаще и чаще стал спрашивать о самочувствии Гермионы и уточнять, когда же уже можно будет узнать пол малыша. Они и сами осмелились на это буквально неделю назад.
У них родится сын.
Малфой-старший был несметно рад и горд тем, что у Драко родится наследник. Он немедленно, по настоянию Нарциссы, передал Гермионе фамильный фолиант по созвездиям, чтобы она выбрала имя — любое, какое ей только понравится.
И она выбрала — Алио́т.
Именно этим именем они решили назвать будущего наследника рода Малфоев. Нарцисса с восторгом приняла их решение. Для нее выбор имени согласно традициям всегда был особо значимым событием.
Ну а Джинни визжала и прыгала до потолка рядом с Гарри, едва новость о беременности Гермионы коснулась ее ушей. Платье, заказанное на Рождество, было отложено на Выпускной бал, и, хотя Джинни много раз упрашивала ее заказать другое, Гермиона непреклонно стояла на своем. Она лишь позволила подруге наложить на него заклинание, позволявшее посадить его на любую фигуру, чтобы скрыть округлившийся животик под струящейся тканью. И оно превзошло все ожидания.
Ближе к выпуску состоялся финальный матч по квиддичу в уходящем учебном году. Он сошелся на ничьей, но победу единогласно отдали Слизерину. Поттер абсолютно не был против такого расклада. Они с Драко по-дружески обменялись рукопожатием и Гарри, конечно же, еще раз поздравил их с прибавлением в семье.
***
Драко не отрывал взгляда от Гермионы весь выпускной вечер. Их танец стал ключевым моментом на балу. И они наслаждались тем, что находятся в окружении такого внимания.
Их это больше совершенно не заботило.
Драко вел ее, деликатно держа расстояние между их телами и наслаждаясь новым статусом — будущим отцовством, о котором он так мечтал. Стать лучшим примером для своего ребенка было его наивысшей целью.
Выпускной вечер неумолимо подходил к концу.
Закончив свой виртуозный танец, они отправились гулять по замку, собирая воспоминания, пытаясь таким образом запечатлеть их в своем сердце, поместив в него только самые ценные и яркие из них.
И вот они вновь стояли на балкончике Астрономической башни. Драко за плечи прижимал Гермиону спиной к своей груди, пока она с упоением вглядывалась в ночное небо, полное россыпи звезд. Их было настолько много, что хотелось любоваться ими вечно, глядя на каждую, пока они излучали свой свет.
Вдыхая запах ночи, они наслаждались единением душ. Они ощущали, как их сердца бились в унисон, и как их кожа покрывалась мурашками от прохлады июньского ветерка с севера Британии.
Коснувшись ее предплечья, Драко зачарованно выводил узоры по шраму, некогда уродливому, по ее мнению.
Теперь она приняла его.
Каждый новый завиток, что Драко рисовал своими длинными пальцами, отзывался в ней любовью. То, что так мечтал испытать каждый в этом мире.
Их шрамы были вовсе не безобразны. Они стали тем, что породнило их — непрерывными узорами на коже, что струились, переплетались и были неотъемлемой частью их самих.
Их шрамы.
Их прошлое.
И ничего из этого у них не отнять.
