***
— Какая особенность лица или тела у мемберов вам нравится больше всего? Все семеро немного затрудняются ответить на поставленный вопрос ведущего, поэтому опускают глаза с улыбкой, но один все же решается ответить… — Родинки на шее и лице у Ни-Ки, — Ким как всегда уютно улыбается на камеру, отворачивается от вопросительно смотрящего на него Нишимуры и что-то внутри начинает биться столь чаще обычного. Сону знает, кто и как сейчас смотрит на него.***
Приятная усталость разливается по чужому телу, парень опрокидывает голову, упираясь пальцами в мягкую простынь, что так приятно щекочет кожу. Японец вымотался после двухчасовых съемок сначала шоу, потом радио, что-то говорить сейчас совсем нет сил. На часах время подходит к вечеру, все делают свои обязанности и готовятся ко сну, но Нишимуре и это делать не хочется. Он с трудом тянется к пуговицам на своей рубашке и расстегивает медленно, лениво, доходит до середины и устало вздыхает, прикрыв глаза. Хочется поспать часов десять, но такого богатства ему не светит еще неделю, завтра рано ехать на фотосессию для второй версии альбома, после запись в студии. Карьера айдола жутко выматывает подростка, но ради своей мечты, ради фанатов он готов делать это, показывать себя и стать тем, кого полюбят миллионы и миллиарды. Выйдя из душа, Сону надевает на влажное тело пижаму голубого цвета, наносит специальную маску и следом через пару минут смывает, снимает тяжелые серьги, которые так изящно смотрятся на чужих ушах и выдыхает. Так легко, наконец таки. Он полностью готов ко сну, идет в свою комнату с хёнами и чуть не спотыкается через порог, так как почему-то свет в комнате выключен. Все уже спят? Или наоборот, никого еще нет? Пройдя к своей двухъярусной кровати, Сону хочет быстрее забраться наверх и сладко уснуть, но видит, как светящая из окна луна освещает фигуру одного супер-красивого парня. Рики сидит с наполовину расстёгнутой рубашкой, откинув голову и упирается руками в постель. Старший зависает на пару минут, разглядывая чужую шею, такие открытые для его глаз ключицы, плечи, с которых еле-еле спадает белого цвета рубашка. Самое главное: в темноте он рассматривает множество аккуратных родинок на теле Нишимуры. Буквально везде, на шее, на плечах, на лице. Сону чувствует что-то тяжелое и приятное внизу живота, он медленно подходит к чужой кровати и садится беззвучно, правой рукой касается чужой шеи, невесомо так, совсем нежно. Ники на это действие только улыбается, хоть кореец и не видит, ведь занят сейчас более интересным делом. Он медленно ведет пальцами от шеи до чужого подбородка, очерчивает линию скул и ушей, спускается обратно к шее и на этот раз касается плеча. Младший устало и лениво поднимает взгляд на своего хёна, что так увлеченно наблюдает за своей рукой и так резко переключается к рубашке. С оставшимися парой пуговиц справляется Ким, потянув рубашку с плеча Ники. Тот и не дернулся даже — старший сам все сделал. Только рубашка осталась где-то на локтях, и младший не особо стремится ее скорее снять. Наблюдает за взглядом Сону, который так быстро мечется от одной родинки к другой. Он касается пальцами, обводит, хочет очень сильно попробовать, но боится, что сделает хуже, и Рики все просто напросто поймет. Но именно в этот момент мыслей, японец совсем медленно подносит ладонь к лицу Кима и нежно касается мягкой кожи на щечках. Старшего кроет от большой ладони Нишимуры и он ластится, даже не заметив этого, кладет свою руку на чужую ногу и прикрывает глаза, как макнэ ранее. — Сону-хёну нравятся нежные касания, верно? — Ники обдает шею Сону горячим дыханием, от чего второй плавится еще больше, скоро совсем растает, словно на солнышке. На чужие слова он только мычит, совсем тихо и невнятно, все слова вылетели из головы, в мыслях нет совершенно ничего кроме горячей и мягкой ладони парня японца. Когда тот опускается рукой от лица к плечам, а потом слабо массирует рукой, Сону точно хочется откинуться в прямом и переносном. В сознание он приходит не сразу. Как только Ники убирает руку, тяжело простонав от усталости, обратно откинулся головой вниз, поудобнее упираясь руками в кровать и наслаждаясь присутствием своего безумно красивого и приятно пахнущего хёна. Старший осознает не сразу, что макнэ сейчас сидит с оголенным торсом перед ним безумно близко, и его тело на ощупь очень горячее, Ким касается рукой, гладит даже, не решаясь коснуться кое-чем более интимным — губами. Он думает долго, внимательно, облизывает слегка пересохшие губы, даже наклоняется аккуратно, задерживает дыхание, чтобы младший не сразу понял, что собирается сделать его хён. Он касается мягкими, но слегка шершавыми губами чужой шеи, где красовались две небольших родинки похожие на звезды. Сону всегда считал родинки чем-то восхитительно красивым, особенно на теле Нишимуры. Он был будто ребенком космоса, на нем всегда было что-то нереально удивительное, что Сону разглядывал часто без стеснения, говорил также прямо, не боясь странных взглядов. Ники совершенство не только в навыках,но в и красоте. Почувствовав легкое касание мокрых губ к своей шее, сон Рики как рукой сняло. Сердце на долгие минуты забилось как бешенное, наверное даже улетело куда-то в пятки, пока Сону мягко с шеи переходил к подбородку, целовал там, за ухом, но совсем не смело, аккуратно, будто спрашивает разрешение. И японец разрешает, кладет руку на чужую талию, притягивает ближе к своему оголенному телу, они почти падают на кровать, Сону нависает сверху. Теперь точно не до детских шуток. Глаза вмиг теряются, дыхание учащается, но он не тормозит конечно, продолжает начатое, но тормозят его. Японец наглым, но совершенно милым способом поворачивает чужое лицо к себе и целует, целует, целует, до звездочек перед глазами. Губы у него такие мягкие, мокрые, сладкие. Сону, почувствовав одобрение, удобно утраивается одной ногой меж чужих ног и не хочет отрываться. Как только раньше кореец жил без этих нежных, аккуратных поцелуев от Нишимуры? Медленный поцелуй вызвал табун мурашек на спине Кима, он мелко подрагивал, улыбаясь как-то по-своему красиво и счастливо, будто сейчас зародилось одно новое чувство на двоих. Уже совсем смело Ким целовал большие и маленькие родинки. Целовал везде. На сильных руках, на ключицах, на лице, за ушком, около глаза, на подбородке, на плечах. Это было настолько сладко, что сносило крышу окончательно. Стало безумно жарко, Рики стянул чужую пижамную рубашку, почувствовав жар от хёна. Он тоже хотел бы подарить нежность в ответ. Сону смущенно мнется, в темноте умудряясь уводить взгляд, когда младший ведет ладонью по его горячей спине к пояснице, когда целует снова в уголок губ, а следом утягивает в более резкий поцелуй, который сразу же вызывает тихий стон у Кима. Он невозможно чудесный, Рики всегда так считал, он часто думал, как Сону отреагировал бы на внезапный поцелуй от макнэ, или признание в чувствах? А стоит ли говорить о них сейчас? Вдруг все понятно и без слов? Нишимура аккуратно и тихо тянет Кима на бок, услышав чьи-то шаги, но они тут же удалились обратно и японец поспешил — стал часто целовать чужую шею, прижавшись очень близко, насколько это возможно, оставил самый первый, самый болезненный но такой приятный след на шее, за который потом точно получит от хёна. И еще пару таких же, чтобы точно запомнилось, чтобы приятно, чтобы Сону понял, как серьезен сейчас младший. Если думать о чувствах, Рики осознал давно, говорить Сону о них, правда, не собирался. Лишь тайно смотрел на своего Сону-хёна, рассматривал, был влюблен в его улыбку до ушей, в его мягкие волосы, нежный и веселый взгляд. Его красивые глаза, которые вызывали тепло, внезапную улыбку. Он и сам не понял, как это случилось, а главное с каким исходом? Ведь японец не рассчитывал совершенно ни на что, осознав, закопал теплые чувства где-то внутри себя, пытаясь быть холодным по отношению к другу. — Ри… Рики, нас сейчас услышат, подожди, — старший точно улыбается, ему нравится это, Ники знает, он продолжает, но уже не оставляет засосы, целует его медленно, проваливаясь в сон. Чужие губы напротив проходятся по уже любимым родинкам, касается языком незаметно, так желая попробовать на вкус. Мыслям непостижимо. Это ведь не сон? — Сону-хён, я так устал… Прятать свою любовь к тебе, — уже практически уснув бубнит младший, его ресницы подрагивают, он пытается не уснуть, чтобы сказать Сону о своих чувствах. До утра он не подождет. — Скажи, что теперь мы встречаемся. — Я никогда ни с кем не встречался, Рики, — Сону гладит его по волосам, признается честно. Да, это так, и он переживает из-за этого сейчас, хоть и знает, что все в этой жизни бывает впервые. Его первый поцелуй, первые отметины на шее, это все понятно подростку, но он хочет точно слышать это. — Давай встречаться, солнце Сону-хён? — Рики осознанно предлагает, не боится, сплетает их ноги под натянутым одеялом, хоть он и не стянул штаны в которых пришел с записи, это уже не столь важно сейчас. Сейчас он согревает своего хёна, который мелко подрагивает в объятьях, он жмет его ближе к себе, проводит ладонью по мягкой коже лица вновь и выдыхает, заглядывая в взволнованные глаза напротив. Ким отвечает быстро, кивает и утыкается носом в чужую шею, так и расслабляясь до самого утра.***
Чувствовать себя нужным в этом мире — иногда волнительно и до искр в глазах приятно, особенно когда чувствуешь, что человек нужен в ответ.