Леди Тремейн

— Леди Тремейн, проходите, присаживайтесь на кушетку. В своём большом, обитом чёрной кожей кресле, Филиан Мойз была практически незаметна. Она взяла со стола очки в тонкой аккуратной оправе и привычным движением усадила их на носу. Кабинет тотчас обрёл чёткость. Расплывчатое голубое полотно сформировалось в заурядные голубые обои, которыми были обклеены стены. Спокойный, ненавязчивый цвет, что позволял отрешиться от мира, сосредоточиться на мыслях и преодолеть застенчивость. Самое то для её профессии. Филиан с детства знала, что станет психологом и будет помогать людям. Но тогда, одиннадцать лет назад, стоя перед приёмной комиссией с документами на поступление, она и подумать не могла, что её пациентами станут люди с условным сроком. Переведя взгляд на женщину, что уже успела расположиться на кушетке, Филиан тяжело вздохнула. Леди Тремейн сегодня выглядела хуже, чем в их прошлую встречу. Кожа на её лице больше не выглядела натянутой, скорее дряхлой и обвисшей, а сквозь идеально зачёсанную вверх причёску, пробивалась седина. Женщина сидела ровно, расправив плечи и напрягая спину. Зелёные глаза смотрели куда-то поверх головы Филиан, руки чопорно сложены на коленях. Подбородок вздёрнут. Защитный механизм, выработанный годами считывался довольно легко, но это не мешало Филиан восхититься выдержке леди Тремейн. — Вы выполнили домашнее задание, о котором мы говорили? Леди Тремейн спустила скучающий взгляд на лицо психолога и еле заметно поджала нижнюю губу. — Нет, - бросила сухо. — Хорошо, давайте сейчас попробуем сделать его вместе, - Филиан улыбнулась своей дежурной улыбкой, призванной успокоить пациента и настроить его на миролюбивый лад. - Вы должны были составить список хороших качеств вашей падчерицы. Леди Тремейн молчала. Губы сжались ещё сильнее, вытягиваясь в одну тонкую полоску, а пальцы нервно сжали подол красного платья. — Я понимаю, что вам неприятно, но упражнение поможет избавиться от гнева, который вы подавляете. Женщина внимательно смотрела в глаза психолога. Её пальцы, уже не таясь, мяли сжатую ткань, а на напряжённых скулах заиграли желваки. Ноздри расширились, шумно втягивая воздух, верхняя губа непроизвольно дёрнулась вверх, на секунду обнажив белые зубы. — Я не подавляю гнев, история с Золушкой для меня в прошлом. Филиан достала маленький блокнотик и сделала в нём короткую пометку. — Леди Тремейн, почему вы продолжаете называть вашу падчерицу "Золушкой"? Женщина на мгновение оцепенела. Посмотрела на свои руки и попыталась разгладить образовавшиеся на платье складки. — Элла, - поправила себя она. Ещё одна пометка в блокноте. Кивнув самой себе, Филиан решила подойти к проблеме с другой стороны. — Леди Тремейн, расскажите мне о детстве своих дочерей. - Филиан сверилась с медицинской картой, - Анастасия и Дризелла, верно? Губ женщины коснулась лёгкая улыбка. — Дризелла, старшая, она с детства пыталась подражать мне, хотела стать самостоятельной. Мне пришлось забрать их из школы и перевести на домашнее обучение.- голос леди Тремейн дрогнул - Дети бывают жестоки. Дризелле приходилось защищать себя и сестру от постоянных издёвок. Она терпела, но Анастасия, мой нежный цветочек, - женщина сделала паузу, закрывая глаза. Её грудь два раза высоко поднялась и опустилась. - не выдержала. Филиан, наблюдавшая за реакцией пациентки скосила глаза на камод, где стояли бумажные полотенца. — Что произошло с Анастасией? Плечи леди Тремейн дрогнули. Женщина скрестила руки на груди, пряча большие пальцы в кулаках. Закрытая поза придала осанке большее напряжение, как, впрочем, и сдвинутые к переносице брови. — Они порвали её платье. Разодрали на клочки и смеялись. Они...они...он... - леди Тремейн прижала руку ко рту, она тяжело дышала, а во внутренних уголках её глаз начала собираться влага. — Анастасия сказала, что один из мальчиков, он трогал её, - слово "трогал" было произнесено глухо, как будто женщина хотела проглотить его вместе с воспоминаниями. - Она не вставала с кровати неделю. Всё время спала, а когда просыпалась, то лежала и просто смотрела в стену. Иногда нам удавалось уговорить её попить. Дризелла с тех пор тоже изменилась. Стала жёстче. Новая запись в блокноте отличалась неровным почерком. Филиан уже собиралась встать и принести бумажные полотенца с комода, но леди Тремейн неожиданно успокоилась. Расслабившись, женщина расправила плечи. Взгляд её зелёных глаз сделался скучающим. И только сжатые крепко зубы показывали, что сработал защитный механизм. — Что было дальше? — А дальше моим девочкам нужны были лучшие учителя и я вышла замуж за мужчину, что мог их оплатить. Слова были настолько сухими, что Филиан почти почувствовала, как они, скрипучим песком, застревают на зубах. — А потом вы его отравили? — У меня не было другого выбора. Он везде носился с этой неблагодарной девкой, Золушка то, Золушка это, Золушке всё самое лучшее, а что мои девочки? Они тоже заслужили лучшего, но он и слышать не хотел. И тогда мне пришлось взять дело в свои руки. Филиан пыталась разглядеть в зелёных глазах хотя бы намёк на чувство вины, но всю радужку заполняла холодная решимость. — Вы сожалеете? — Нет, - резко ответила леди Тремейн, а затем немного смягчилась, - поймите, я сделаю всё для своих девочек и если ради их благополучия мне придётся убить снова — я убью. Психолог напряжённо сжала переносицу. Чем только думали эти чёртовы бюрократы? Леди Тремейн нужен не психолог, ей нужна помощь квалифицированного психотерапевта. Ей надо лечить посттравматический синдром. И срочно. — Спасибо, леди Тремейн, на сегодня наше время вышло. На следующем сеансе мы поговорим о королевском приёме. "И я приглашу Филис" - подумала Филиан, о своей подруге психотерапевте. Леди Тремейн поднялась, отряхнула платье и бросив короткое "до встречи мисс Мойз" вышла. Филиан без сил откинулась в кресле и швырнула медицинскую карту, в которой красным маркером было выделено "проблемы с гневом и вспышки агрессии". Идиоты.