Take myself home

Сонхва долго и внимательно рассматривает разложенный на кровати костюм. Точнее, набор юного фетишиста: женское белье (абсолютно новое, с бирками, Есан постарался), экстремально короткая юбка, блузка с рюшами, набор ремешков-портупей, чулки. Сонхва вздыхает. Он все еще считает, что будет смотреться в этом немного странно и несуразно. Но ведь попробовать стоит, так? Он долго отмокает в ванне, намыливаясь самыми сладкими гелями для душа из коллекции Минги. Проводит руками по своим непривычно гладким ногам, замирает от ощущение легкой щекотки. Ночь сегодня точно обещает быть долгой. Уже в комнате Сонхва выливает на себя половину банки какого-то дорогущего крема для тела с ненавязчивым, но приятным цветочным запахом. Кое-как натягивает чулки, изгибаясь в невообразимых позах, чтобы их не задеть и не порвать. Смущаясь и краснея, влезает в кружевные трусики, застегивает бралетт. С ремнями оказалось чуть сложнее, но и тут он справляется. А юбка и блузка вообще мелочи по сравнению со всем остальным. Сонхва смотрится в зеркало, разворачивается спиной, кружится. И, в целом, все даже не так плохо, наряд на нем смотрится весьма органично. В завершении, Сонхва делает себе легкий макияж, чтобы образ был более законченным. И в таком виде идет встречать Юнхо. Реакция следует незамедлительно. Снимая обувь, Юнхо натыкается взглядом на чужие ноги. Скользит выше, осматривая колени, бедра, тормозит увидев юбку. Юнхо зажмуривается, потому что увиденное кажется если не миражом, то неожиданно ожившей влажной фантазией. Он на ощупь снимает обувь и вновь открывает глаза. Видение не улетучивается. Юнхо все же решается поднять взгляд выше юбки, и это роковая ошибка. Юбку он ещё мог выдержать, остальное лишает дара речи, а заодно и равновесия. Наступив на свои же кроссовки, Юнхо отшатывается назад и ударяется спиной о дверь. — Сонхва? — спрашивает он на всякий случай, все еще не веря своим глазам. — А ты что, не узнал? Сонхва медленно подходит к Юнхо, улыбается игриво. Кладет свои руки ему на плечи, целует в губы невесомо, прикрывая глаза от удовольствия. Как он скучал по Юнхо, по его теплым рукам и объятиям. — Я не поверил, что мечты могут сбываться. Но тело не обманывает. Юнхо чувствует руки на своих плечах и дыхание совсем близко. Он дотрагивается до чулков кончиками пальцев, скользит выше, пока ткань юбки не прочерчивает по запястью. Юнхо наконец может отлипнуть от двери, чтобы стать ближе, чтобы целовать сладко и долго, не отпуская от себя. Какая теперь разница, что будет дальше, если сейчас он хочет только одного — насладиться человеком перед собой. — Ты же думал об этом, да? Но сюрпризы еще не закончились. Сонхва перехватывает руку Юнхо и ведет ее под юбку, так, чтобы чужие пальцы коснулись кромки мягкого кружева белья. — Думал, да, но… — Юнхо пытается собрать из свихнувшихся мыслей хоть одну нормальную фразу, но это невозможно. Он ведет рукой вдоль кромки белья, и с каждым миллиметром становится сложнее дышать. В какой-то момент Юнхо просто замирает, подхватывает Сонхва под бедра, но несет не в спальню, а на кухню, усаживает на стол, тут же опускаясь перед ним на колени. — А ты не думай. Сонхва откидывается назад, опирается на локти и запрокидывает голову. Есану он точно должен теперь как минимум одну бутылку дорого виски. Это все действительно стоило того. В глазах Юнхо Сонхва считывает только искреннюю симпатию и страсть. Там чувства гораздо глубже секса, хотя он и является неплохой для них подпиткой. Сонхва улыбается своим мыслям и закидывает ноги Юнхо на плечи, чтобы не держать на весу. Поцелуи рассыпаются по бедрам подобно звездам на ночном небосклоне. Какие-то вспыхивают ярче, другие словно лишь кажутся. Юнхо целует колени и поднимается все выше. Прикасается губами к белью. Поднимается на ноги, практически укладывая Сонхва на стол. Ему не хочется ничего снимать, поэтому Юнхо лишь сдвигает юбку выше и наслаждается тем, что видит, поглаживает пальцами. Он вновь тянет Сонхва на себя, вынуждая встать на ноги. Ныряет под юбку и касается поцелуями белья. Целует каждый завиток кружева, дышит горячо и несдержанно. Положение Сонхва не очень устойчиво. Он стоит почти на носочках, подпирая собой стол. Но этот факт волнует сейчас его меньше всего. В Юнхо столько страсти, любви и нежности, что, кажется, можно утонуть, захлебнуться, но ни о чем не пожалеть. Сонхва стонет, не стесняясь, так, как давно хотел. Поглаживает Юнхо везде, где может дотянуться, словно пытаясь обозначить свою материальность. Показать, что весь этот ворох и всплеск невероятных чувств взаимен. Юнхо хотел бы ласкать член Сонхва вместе с бельем, иметь возможность забрать в рот все сразу, со всем этим кружевом и тонким плетением. Но обхватить всю эту красоту довольно сложно. Юнхо кладет пальцы на самую кромку, поглаживает и спускает немного вниз, обнажая головку. Проводит по ней языком, снова и снова. Просунув пальцы под резинку белья тянет его ниже и обхватывает член губами. Сердце колотится где-то в горле. Сходит с ума от всего сразу — от стонов, ощущения на языке и под пальцами, от предвкушения. Юнхо отодвигает кружево, так чтобы оно не мешало и берет в рот член до самого основания. Сонхва смотрит вниз, и там от одного вида только можно кончить. Он мягко вплетает пальцы в волосы Юнхо, массирует, но не тянет, стараясь не причинять дискомфорт. С его губ продолжают слетать пошлые звуки, хриплые стоны и неразборчивые слова. И раньше подобное бы могло смутить Сонхва. Но не сегодня. Сегодня он полностью отдается Юнхо, совсем, без остатка, не размениваясь на какие-то глупости вроде стыда. — Тебе нравится, да? Под рубашкой спрятан еще подарочек. Я весь твой, Юнхо, — последнюю фразу Сонхва шепчет на грани слышимости. Для него это почти равносильно признанию, пусть и не совсем прямому. Юнхо не отвечает. Не сейчас. Он скажет все чуть позже, когда они переберутся в кровать, и он будет дрожащими пальцами снимать блузку. Поэтому Юнхо кладет ладони на бедра, сжимает их чуть сильнее прежнего, чтобы дать понять что услышал. Он продолжает ласкать губами, языком, чуть позже пальцами. Юнхо купается в стонах и прикосновениях, ластится, но не забывает о том, чем занят. — Я скучал. Сонхва упирается руками в плечи Юнхо, предупредительно и, выдохнув, кончает. Достаточно быстро для себя, он может и дольше. Но Сонхва слишком изголодался по прикосновениям Юнхо. И когда получил желаемое, долго сдерживаться просто не смог. Но ничего страшного. У них впереди вся ночь, а может и больше. Юнхо поднимается на ноги, вглядывается в чужие затуманенные глаза и снимает футболку. Под ней нет никаких сюрпризов, но она совершенно ни к чему сейчас. Он все же снимает с Сонхва кружево белья, хоть и сомневается до последнего. Вслед за ним идет юбка. Ее Юнхо тоже оставляет лежать на столе, разбираться будет потом. Он подхватывает Сонхва на руки и несет в кровать. Это ужасно смущает, но кажется таким правильным, что поступить по-другому кажется преступлением. Юнхо осторожно опускает Сонхва на кровать и ложится рядом. Гладит живот, не стремясь выше. Он утыкается носом куда-то в щеку, потом прикусывает мочку уха и выдыхает длинно, словно ломает барьер где-то внутри себя. — Ты нравишься мне. Безумно нравишься в этом и в джинсах. Я хочу чертов завтрак только из твоих рук, — Юнхо прижимается ближе, запускает руку в волосы. — Я не хочу тебя делить, не могу… даже с ним. Между мной и Минги нет ничего, кроме секса, хотя и он сейчас сошел на нет, поэтому если ты позволишь, если захочешь. Юнхо готов к любому ответу, но все равно боится, поэтому увлекает Сонхва в поцелуй, долгий, сладкий. Прикусывает губы и с нажимом гладит скулы, отпуская эмоции на свободу. — Ну, наконец-то ты сказал это, — улыбается Сонхва в поцелуй. — Да, да и еще раз да. Я тоже не хочу и не буду ни с кем тебя делить. Никогда. Потому что ты мне тоже нравишься. Я поздно это осознал, конечно. Но лучше так, чем не осознать совсем. Сонхва переполняет счастье, он готов весь мир обнять. Его чувства оказались взаимными, а значит все страхи и сомнения были напрасными. Значит, теперь можно не продумывать каждый шаг, боясь сделать неаккуратное движение. Не сомневаться. Юнхо тычется носом куда-то в шею и тоже не может сдержать улыбку. Он засовывает руку под блузку снизу и нащупывает пальцами ремни. Это вызывает столько эмоций, что, не сдержавшись, Юнхо кусает Сонхва в шею. А затем расстегивает поочередно все пуговицы, наконец получая доступ к сюрпризу. Кожаные полосы стягивают чужое тело. Юнхо седлает бедра Сонхва и гладит каждую, под каждую просовывает пальцы, немного оттягивая. Раздвигая чужие ноги в стороны он скользит взглядом по вздымающейся груди и влажным губам. Достав смазку, Юнхо осторожно вводит пальцы внутрь. — Я хочу тебя сейчас и после без всего этого. — Так бери, — тянет Сонхва, шире раздвигая ноги, выдыхая от ощущения пальцев Юнхо внутри. В ванной он себя немного растянул, чтобы не тратить много времени на подготовку, поэтому сейчас боли почти нет. Только небольшой дискомфорт, который быстро тает под умелыми руками Юнхо. От чужого голоса по телу пробегает легкая дрожь. Словно вибрации воздуха ласкают кожу. Юнхо входит медленно и с наслаждением. Он поглаживает бедра Сонхва, почти не двигаясь, раскачиваясь, наблюдая, как от легких толчков чуть морщится постель. Ощущать под пальцами чулки очень необычно и волнующе. Юнхо надавливает пальцем посильнее, с силой сжимает бедра, ускоряясь. Сонхва запрокидывает голову, прикрывает глаза от удовольствия. Ему нравится отдаваться вот так, ни о чем не думая, не переживая о собственных чувствах. Сейчас все предельно просто и понятно. Он притягивает Юнхо к себе, влажно касается его губ поцелуем, проводит языком по щеке и, ухмыльнувшись, произносит шепотом: — Трахни меня грубо, Чон Юнхо. Ты же можешь. Юнхо сглатывает. Воспоминания о том сексе, когда Сонхва держал его шею, всплывают под веками. Юнхо выпрямляется, поглаживает живот, ремни. Он тянет за них сильнее, чтобы тонкие полоски впились в кожу. Проводит рукой от локтя до запястья Сонхва и тянет его пальцы себе в рот. Целует, проводит носом по запястью, а затем кусает там же. Сонхва вздрагивает от приятной боли, сам тянется к этим прикосновениям, к особенной ласке. Ему всегда нравилось слегка на грани, все начинаешь ощущать в сотни раз сильнее, словно чувствительность выкрутили на максимум. Сонхва дышит шумно, грудь под ремнями вздымается тяжело, нежная кожа царапается. Юнхо сжимает чужой член рукой, но не ласкает, просто держит и не двигается сам. Когда Сонхва начинает ерзать, отпускает и входит до конца, постепенно ускоряясь, сдавливая бедра. — Перевернись, — Юнхо резко сдирает один чулок вниз до колена и звонко ударяет до покраснения кожи. Сонхва молча выполняет приказ — не просьбу. От шлепка ягодицы приятно горят, а под кожей будто впиваются маленькие иголочки. Ощущения, безусловно, интересные. Сонхва встает на колени, прогибается в спине и кладет голову на подушку, сжимая ее руками. Пока он переворачивается, Юнхо дотягивает до тумбочки, достает оттуда один предмет. — Есан как-то оставил у нас это. Он подобные штуки очень любит, наверное, видел у него на руке, — Юнхо говорит совершенно спокойным голосом застегивая на шее Сонхва широкий ошейник. Тот приятно гармонирует с ремнями на теле. До них Юнхо тоже добирается и затягивает потуже. Спускает второй чулок до колена и поглаживает гладкую кожу. Раздвигает ягодицы и целует в районе копчика, поднимаясь по позвоночнику выше. — Чем громче ты будешь кричать, тем резче я буду входить в тебя, — шепчет Юнхо на ухо Сонхва. — Если будет тихо — остановлюсь. Сонхва, словно в бреду, мотает головой, стонет громко, слегка приподнявшись на локтях. — Нет, пожалуйста, только не останавливайся, — хнычет Сонхва, облизывая пересохшие губы. Юнхо набирает темп постепенно. С каждым вздохом и стоном двигается резче и быстрее. В какой-то момент просто держит ритм, понимая, что это важнее скорости. Он держит Сонхва крепко, чтобы случайно не причинить лишней боли. Дотягивается до волос, тянет на себя несильно, больше дергает, не желая останавливаться. Он входит до конца так, что с силой ударяется о ягодицы Сонхва, вынуждая того крепче держаться. В какой-то момент Юнхо подается вперед и надавливает на спину, глуша стоны Сонхва в подушке. — Сильнее, — почти задыхаясь, мычит Сонхва. Он уже плохо осознает происходящее. Все смешалось в адский и дикий коктейль из удовольствия, легкой боли и чего-то еще запредельного. Сонхва открывает рот, чтобы подышать, хотя прижатым лицом к подушке сделать это получается не сразу. По щеке стекает слюна, образуя мокрое пятно на наволочке, волосы влажные от пота, а кожа — горячая-горячая. Юнхо буквально вплавляется в нее пальцами, двигаясь на пределе. Рычит, когда прижимается к Сонхва, и кончает, содрогаясь, чувствуя как дергаются мышцы и сводит от напряжения ноги. — Не смей отрубаться, — кусает за плечо, утыкается мокрым лбом в спину. — Это ещё не всё. — Какой ты сегодня ненасытный, — выдает Сонхва, улыбаясь. У него уже болят, кажется, все мышцы от перенапряжения. И вряд ли он сможет нормально ходить или сидеть завтра. Но все это неважно и вторично, когда рядом Юнхо. — Тебе понравится. Юнхо окончательно снимает чулки, целуя каждый сантиметр кожи под ними. Поднимается и касается губами живота, расстёгивает ремни, проводя языком по каждому следу, что остался на коже. За это время удается восстановить дыхание. Ошейник Юнхо не трогает, но полностью снимает все остальное, хотя ему даже жаль расставаться с кружевом. Он гладит, целует нежную кожу, не в силах оторваться. Изгиб талии, грудь, ноги. Юнхо возбуждается вновь, осознавая, что владеет этим всем единолично. Он кидает подушки к изголовью кровати, садится, облокачиваясь на них и зовёт Сонхва. Когда тот опускается на его член, Юнхо несдержанно стонет и начинает двигать бедрами. Ошейник покоится на чужой шее и смотрится очень правильно на этом месте. Сонхва не видит лица Юнхо, так как развернут к нему спиной, но на каком-то космическом уровне чувствует взгляд, очень внимательный и почти прожигающий. — Помоги мне, — просит Сонхва. Он утомлен, но доволен, двигает бедрами неспешно из-за напряженных мышц. А хочется чуть быстрее, увереннее и глубже. — Хорошо, — Юнхо касается губами кожи за ухом. Одну ладонь кладет на шею, другой обхватывает член Сонхва, чтобы дрочить ему в том же темпе, наслаждаясь прикосновениями и приятной тяжестью. — Чон Юнхо, ты невероятен. Сонхва двигается на члене Юнхо свободно, он растянут уже более, чем достаточно. Сам толкается в чужую ладонь, пытаясь удержаться хоть немного в более устойчивом положении и не отключиться. Юнхо вдыхает запах чужой кожи и гладит плечо, потом вновь возвращается к шее. Возбуждение настаивается внутри, медленно. Оно тягучее, как ликер, и такое же сладкое. — Это ты сделал меня таким, твои сюрпризы, — Юнхо касается языком мочки уха. — Хочу чтобы ты спал обнаженным. — Такими темпами мы вообще спать не будем, — усмехается Сонхва, двигая бедрами чуть более активно, чтобы доставить Юнхо удовольствие. Сам он уже близок к разрядке, едва сдерживается. — Я согласен. Буду бесконечно одевать и раздевать тебя, чтобы насладиться процессом, — он придерживает Сонхва, подмахивает, чувствуя, как возбуждение становится гуще, щекочет внутри. Сонхва хватает еще пары движений рукой, чтобы кончить. Он вязко изливается в ладонь Юнхо, дышит громко и мелко, перед глазами плывут черные круги. — Меня сейчас реально отключит. Ну ты и зверь. — Еще никогда не трахал спящего, — Юнхо щекочет чужую шею тихим смехом. Ему нужно еще немного времени, чтобы кончить, окончательно расслабляясь. Чувство полной опустошенности такое уютное и мягкое, хочется закрыть глаза и укутаться в него с головой. Но Юнхо делает над собой усилие и относит уже засыпающего Сонхва в ванну, чтобы ополоснуться вместе с ним под теплым душем. Постель тоже приходится сменить. И это кажется бесконечно долгим занятием, хотя проходит всего пара минут. Наконец забравшись под одеяло, Юнхо целует влажные волосы Сонхва, прижимается к нему и засыпает, не успев даже пожелать “сладких снов”. После клуба Есан зовет всех к себе в квартиру, кровать у него не такая большая как у Минги и Юнхо, но места хватает всем. От Сонхва сообщений не было — это хороший знак, значит, что тот сейчас занят. Юнхо сам пишет ему утром, догадываясь кто мог это провернуть. Даже если предположение ошибочно, ночевать Минги мог остаться только у него. Есан отвечает не сразу, проходит примерно полчаса, прежде чем он пишет, что ребята только проснулись и раньше обеда их не ждать. На кухне Юнхо гладит рукой столешницу, поднимает с пола трусики и юбку. Ему сложно сдержать улыбку. Он закусывает губу, вспоминая происходившее вечером, и включает кофе-машину. Ставит вариться рис. Юнхо достает из холодильника все, что может пригодиться, и идет будить Сонхва. Утыкается носом в шею, шепчет туда всякие глупости, а потом целует в щеку. — Доброе утро, я сделал кофе. Ребята появятся лишь через пару часов, так что можешь еще поваляться. — Лучше встану, — бурчит Сонхва, потягиваясь. — Все равно спать уже не хочется. Он зевает, приглаживает ладонью растрепанные волосы и шипит от боли, пытаясь привстать хотя бы на локтях. Перетруженные мышцы ноют, отвыкшие от таких интенсивных секс-марафонов, поясницу тянет ужасно, следы от врезавшихся ремней горят на коже. — Хотя, принеси мне для начала какой-нибудь обезбол. Юнхо смотрит на него совершенно влюбленными глазами, в которых волнение мешается с чем-то ещё, схожим с умилением. — Хорошо, — он приносит лекарства через пару минут. Достает из шкафа кое-что из вещей Сонхва и кладет их рядом на кровать. — Позволишь помочь? Одену, отнесу на кухню. Ты как? — Юнхо кладет голову на постель рядом с рукой Сонхва. — В порядке, — улыбается Сонхва, поглаживая Юнхо по теплой щеке. — Ходить, конечно, буду как пингвин еще неделю, но это того точно стоило. Но, думаю, нам пока стоит воздержаться от слишком… бурного секса. В офисе мне все еще надо как-то сидеть на стуле. — Я думаю, пока от любого стоит воздержаться, — Юнхо приподнимает край одеяла и подавшись вперед целует чуть выше пупка. — Хотя… обещать ничего не могу. Он продолжает улыбаться, помогает Сонхва одеться и, как и обещал, относит на руках на кухню, не слушая возражений. Ставит перед ним кофе, все то, что раздобыл в холодильнике. Он пару секунд тушуется, потом все же просит Сонхва встать, садится на стул сам и усаживает его на колени. — Так явно приятнее и можно тебя обнимать. — Я тебе не игрушка, чтобы таскать меня туда-сюда, — шутливо хмурится Сонхва. Он счастлив. Правда, на все сто процентов. Оказывается, просыпаться с любимым человеком совсем не то же самое, что делить утро с другом или партнером по сексу. Есть в этом какой-то… интимый подтекст. Будто вы делите один мир на двоих, или знаете секретный язык, о котором никто не догадывается. — Я немножко, — Юнхо утыкается лбом куда-то в спину. — К тому же я частично виноват в случившимся, — ему сложно не улыбаться, это происходит само собой, не удержать никак. Он обнимает Сонхва сзади, осторожно как самую хрупкую на свете вещь. — Утро доброе, всем любви! — Минги врывается в квартиру шумно и пафосно, как он любит. За ним, улыбаясь, заходят Есан и Сан, Хонджун уехал еще рано утром на студию. — Итак, можете прямо сейчас начинать делиться всеми подробностями. Желательно, в деталях. А видео вы засняли? Минги подбегает к друзьям, наваливается сверху на Юнхо и Сонхва, обнимает, едва не сдавливая в своих руках. — Видео нет, но, — Юнхо наклоняется к уху Минги и шепчет на грани слышимости. — Представь юбку, чулки, ремни и белье на нем. — Ну, почему со мной такого не было? — расстраивается Минги, чмокая Сонхва в щеку. — Надеюсь, это не запрещено? Минги переводит хитрый вопросительный взгляд на Юнхо. — Нет, — Юнхо продолжает улыбаться и переводить взгляд с Сонхва на Минги и обратно. — К тому же Сонхва свободный человек и он может сам решать, — Юнхо на пару секунд замирает пристально смотря на Минги, а потом ударяет его по плечу. — Я передумал, не может. Пошел вон! Он смеется, обнимает всех, сразу притягивая и Есана с Саном в общую кучу. — Фу, как грубо, — фырчит Минги, но присоединяется к общей группе обнимашек. Он правда рад за Сонхва и Юнхо, ребята заслужили свое счастье. Тем более, у него самого появился в жизни человек, ради которого Минги готов и остепениться, попробовать серьезные отношения. Никто не знает, что в итоге получится. У всех них. Но начало положено отличное. Уже позже, когда от шумных компаний устает голова, и все разбредаются по своим квартирам, Юнхо находит Минги на кухне. Сонхва пошел полежать или скорее уже поспать, а Юнхо совсем не тянет в кровать. Он обнимает Минги сзади, кладет подбородок на плечо. — Странно все вышло, да. Они заваривают кофе, садятся за стол и разговаривают до самого утра. Им всегда есть о чем, но в этот раз поводов намного больше. Юнхо рассказывает о своих мыслях и чувствах в последнее время, о том, как боялся довериться в первую очередь себе. Минги самый близкий и родной человек, семейные узы порой не такие крепкие, поэтому ему хочется говорить обо всем и стоило сделать это раньше. Ведь то, что между ними, не измеряется ни количеством секса, ни числом партнеров. Даже то, как дальше они поведут свою жизнь, в этом уравнении ничего не изменит. Юнхо говорит, что решил съехать. Так, ему кажется, будет правильнее. Он уже начал подыскивать жилье. Втроем им круто и здорово, но Юнхо готов сделать шаг вперед. Это волнительно, немного страшно, но в тоже время вызывает какой-то совершенно детский восторг. Юнхо обещает, что его двери и его сердце для Минги открыты всегда. Они сменили статус, но не изменили себе. Раньше Минги думал, что будет жутко ревновать, когда Юнхо найдет себе того самого человека, ради которого пойдет на серьезные отношения. В первую очередь, это эгоистично, и банально ранило самооценку. Минги всегда знал, что хорош собой, и ему казалось, что вот лучше уже не найти. Но в то же время, настоящей любви он к Юнхо не испытывал. Это была и есть до сих пор невероятная по своей силе привязанность, гораздо более устойчивая, чем любые отношения, даже внутри самой счастливой пары. Но смотря на Юнхо, прижимающегося к Сонхва, Минги совсем не чувствует ревности или боли. Это органично и прекрасно. Так и должно быть. Минги хочется верить, что с Хонджуном у них все сложится не хуже. — Я люблю тебя Юнхо, и всегда буду рядом. Какие бы отношения нас не связывали, и с кем бы мы не находились. Минги обнимает Юнхо, глаза у него стыдно-влажные, и он прячет их в чужом крепком плече. Есану Юнхо потом тоже говорит “спасибо”, но тот лишь отмахивается. У него телефон забит фотографиями с Саном, переписками с ним и небольшими видео для личного пользования. Он отвечает, что Юнхо был лишь преградой, которая была устранена самым безопасным способом. Но потом шепчет коронное “Teddy bear” и привычно лезет обниматься. На вечеринки они теперь ходят всей толпой. Квартиру Юнхо находит далеко не сразу, чтобы она нравилась Сонхва, приходится еще постараться. Но когда наконец вещи разложены по шкафам и они садятся на только их кровать, приходит чувство, что вот теперь начинается что-то новое. Со стороны кажется, что все три квартиры просто соединяются огромными коридорами, размером с городские кварталы, потому что никогда неясно, кого и где ты встретишь. Есан по дороге на работу закидывает куртку Юнхо, который забыл ее после тренировки с Саном, и отправляется вечером к Минги, им обоим нужно в студию. Они вместе выбираются в клубы и в кино, но при этом у них есть отдельные миры, куда при желании можно никого не впускать. Юнхо безумно этому рад. — Надо заехать к Минги, — он касается губ Сонхва за завтраком и перебирает список дел в телефоне. Они собираются примерно за полчаса, еще десять минут в машине Юнхо отдает поцелуям и лишь потом трогается с места. Он пишет Минги, чтобы тот поторапливался и у них встреча, хотя точно знает, что это бесполезно. Сонхва честно задумывается иногда: а не слишком ли все быстро? Совместный переезд, разделенный быт, такие серьезные отношения? Но эти мысли надолго не задерживаются, просто тают от поцелуев и прикосновений Юнхо. Зачем сомневаться лишний раз в своем выборе, если от человека рядом у тебя те самые пресловутые бабочки в животе устраивают невероятные пляски каждый день. Поэтому Сонхва старается слишком много не копаться в происходящем. Только голова сильнее раскалывается после такого. До квартиры Минги они добираются достаточно быстро по меркам Сеула, всего за полчаса с небольшими пробками. Сонхва по привычке вводит пароль на кодовом замке двери, входит без стука: — Мы приехали, — оповещает Сонхва, скидывая рюкзак в общей комнате. Минги или спит, или развлекается с кем-то, одно из двух. Но тут уже пусть пеняет на себя, его предупреждали, даже несколько раз. — Сонхва? Из ванной, в одном полотенце, повязанном на бедрах, выходит Хонджун. Он выглядит не менее удивленным, чем его друг. — Ты? Хонджун? Вы с Минги все-таки… — Эй, Хва, не наседай. Мы немного устали, — следом за Хонджуном из ванной выходит Минги, довольный, словно кот, наевшийся самой жирной сметаны. — Вы задолжали мне объяснений, — упрямствует Сонхва, вставая с дивана и подходя к ребятам. — А что тут объяснять. Я же тебе давно говорил, что положил глаз на Минги, — Хонджун пожимает плечами. — Положить глаз и, судя по всему, жить вместе, это не одно и то же. — Так мы и не живем. Ну, только пока, — посмеивается Минги, обнимая Хонджуна сзади. — Мы еще проверяем друг друга. — И заодно все поверхности в этой в квартире, — ухмыляется Хонджун в ответ. — Вы невыносимы, — вздыхает Сонхва. — Если вы не начнете собираться, то мы опоздаем, и спонсоры будут иметь всех нас, — Юнхо снимает блокировку с экрана смартфона, и проверяет время. — А если у меня сорвется сделка, то потом и я всех вас. Выносливости хватит. Он не может долго оставаться серьезным и сразу же смеется. — У тебя крутые треки, мне Минги показывал, — говорит Юнхо Хонджуну, когда они уже садятся в машину. — Включу что-нибудь из твоего. Про отношения Хонджуна с Минги он уже слышал, Но это не были громкие заявления или какие-то планы. Минги делился тем, что на душе, без какой-либо оглядки. Юнхо рад, что его лучший друг теперь уже точно не один, и в их большой компании появился еще человек, который его искренне любит. К тому же, как оказалось, быть верным и просыпаться с одним и тем же партнером совсем не плохо и не навевает скуку. — Я люблю тебя, — говорит он Сонхва, касаясь губами щеки, и переводит взгляд на заднее сидение подмигивая. — Правда они прекрасная пара? — Правда. А мы еще лучше, — улыбается Сонхва. Никто не сможет сказать навсегда ли это, или надолго. Будет ли больно или нет. Но ведь в будущее заглядывать совсем не обязательно, если можно просто жить сегодня и искренне любить человека рядом.